окопов доносилась ружейная стрельба, слышались крики. Лучи слабых японских
прожекторов, чтобы пробившись сквозь сетку дождя, остановились на русских
окопах, как бы показывая своим частям направление атаки.
- Сергей Владимирович, пройдите на правый фланг и пустите несколько ракет
и светящихся снарядов, - распорядился Гудима. - Я на всякий случай велю
зарядить пушки картечью. Если японцы прорвутся, встречу их как следует!
Прапорщик направился к указанному месту.
- Установить все три станка, - приказал он ракетчикам. - Угол возвышения
пятьдесят градусов.
Солдаты с ручными фонарями выволокли переносные станки, вложили в каждый
по ракете и зажгли фитили.
Вымокший на дожде стопин плохо разгорался, затем огонек медленно пополз
вверх по нитке, и ракеты, зашипев и выбрасывая сноп искр, взвились к небесам
Рассыпавшись в воздухе на тысячи огненных звездочек, они ярко осветили
впереди лежащую местность. Прапорщик увидел в ста саженях колонну, обходящую
батарею справа. Японцы поблескивая штыками, бежали густой массой в
промежуток между батареей литеры Б и соседним фортом номер один.
- Тащи мортиры! - приказал Звонарев. - Пальба светящимися ядрами, полным
зарядом!
Солдаты кинулись к маленьким медным чонкам. Со страшным грохотом,
перевернувшись при выстреле навзничь, мортирки выбросили свои огненные шары,
которые врезались в наступающих. При ярком свете брандскугелей было видно,
как японцы сразу замедлили бег, смешались, а затем и вовсе остановились.
Одновременно с Залитерной загремели частые выстрелы, и в японцев с визгом
полетели снаряды. Это Борейко, заметив опасность, угрожавшую батарее литеры
Б, поспешил ей на помощь. В стрелковых окопах застучал пулемет. Атака была
отбита.
Вскоре перестрелка постепенно стихла.
- Отбой! Разойтись по казематам! - издалека донеслась команда Гудимы.
Звонарев приказал убрать ракетные станки и мортиры.
- Зайдите ко мне на минуточку, Сергей Владимирович, - позвал его
штабс-капитан.
В командирском каземате Звонарев застал все еще бледную от волнения Шуру.
Гудима, отряхивая мокрый плащ, знаком пригласил прапорщика к столу.
- Чай готов, Шура? - спросил он у девушки.
- Сейчас подам.
- Расскажите, чем вы привели Шметилло в восторг?
В двух словах Звонарев передал все происшедшее.
- То-то стрелки вас и Борейко величают своими спасителями от верной
гибели!..
Затрещал телефон. Гудима снял трубку.
- А, Боря! У нас все благополучно, нет ни раненых, ни убитых. Спасибо за
помощь, донесу обо всем подробно в Управление артиллерии. Не будь тебя,
сидели бы сейчас японцы на нашей батарее. Звонарев? Жив и здоров. Передаю
трубку.
- Здорово! - раздался голос Борейко. - Оказывается, твоя Варвара большая
мастерица по кухонной части. Второй раз съедаю твои обеды и пальцы
облизываю. Тут есть еще письмецо тебе. Слушай, прочту: "Сэр, послезавтра вы
должны по делам службы побывать в отряде Романовского. К двенадцати часам
дня лошади будут оседланы. Я еду с вами. Хорошо? В. ".
- Ты не знаешь, Боря, зачем меня туда посылают?
- Чтобы твоя Брунегнльда имела возможность день твоих именин провести с
тобой после длительной разлуки. Она сама придумала эту поездку, о чем мне по
секрету и сообщила. Ну, будь здоров!
Утром Звонарев отправился в стрелковые окопы, чтобы подробнее узнать обо
всем происшедшем ночью. Уже издали он заметил большие разрушения в
проволочном заграждении. Козырьки над окопами на многих участках тоже были
повреждены, брустверы снесены, окопы полузасыпаны.
- Поберегитесь, вашбродь, а то сегодня японец дюже сердитый, попало ему
ночью на орехи, - предупредил стрелок Звонарева.
- Капитан-то цел?
- Слава богу, пока целы. Они ночью в самую свалку лезли, кругом смерть, а
они - как заговоренные. Только фуражку с них сбило да погон сорвало.
- А Харитина?
- Герой-баба! От командира ни на шаг не отставала. Двух японцев заколола,
хотя ее саму чуть на штыки не подняли - стрелки спасли.
Подошла Харитина.
- Здравия желаю, вашбродие! Здорово вы нам вчера подсобили своими
ракетами да огненными бомбами. Сразу все, как днем, стало видать, тут мы и
всыпали японцам.
- Это с Залитерной открыл огонь Борейко.
- Медвежья батарея, значит, не подкачала, - улыбнулась Харитина. -
Солдаты там все как на подбор, под стать своему командиру - здоровые да
красивые, не то, что наша пехотная мелкота.
- Вы бы и переходили в артиллерию.
- Без капитана не пойду, а они ведь пехотинец.
- Где он сейчас?
- В блиндаже горюет. Игнатий Брониславич всегда о своих солдатах
печалится, ровно сродни они ему.
Прапорщик застал Шметилло сидящим в мрачном раздумье за столом и
поздравил с удачным отбитием ночного штурма.
- Но какой ценой! - горько усмехнулся капитан. Потерял столько прекрасных
разведчиков - один лучше другого.
- На войне не без жертв, - пытался успокоить его Звонарев.
- Но все же надо стараться, чтобы их было возможно меньше.
Выяснив обстановку, прапорщик вернулся на батарею.
- Вам телефонограмма, - протянул Звонареву бумажку Гудима.
Командир артиллерии приказывал прапорщику прибыть на следующий день в
Управление за получением указаний по рекогносцировке артиллерийских позиций
и наблюдательных пунктов в районе расположения отряда капитана Романовского.
Сигнальная пушка на Золотой горе грохнула как раз в тот момент, когда
Звонарев входил в Управление артиллерии. Одновременно на судах, стоящих на
рейде, послышался перезвон склянок, отбивавших полдень. Справившись у
адъютанта, в Управлении ли Белый, Звонарев постучал в генеральский кабинет.
Дверь приоткрыл полковник Тахателов. Красный от возбуждения, он спорил о
чем-то с генералом.
- Согласно распоряжению вашего превосходительства в Управление артиллерии
прибыл, - отрапортовал прапорщик Белому.
- Спросите его, Василий Федорович, он с батареи литеры Б и, наверно, был
свидетелем и участником ночной атаки, - вместо приветствия проговорил
Тахателов.
- Была ли необходимость стрельбы на Залитерной позапрошлую ночь во время
японской атаки? - обратился к Звонареву генерал.
- Своим огнем она спасла положение. Таково мнение и Гудимы и командира
стрелков капитана Шметилло.
- Рапорт Гудимы я уже получил, а о донесении
Шметилло мне пока ничего не известно.
- Я же говорил, ваше превосходительство, что ему надо отдавать в приказе
не выговор, а благодарность! - торжествующим тоном воскликнул полковник.
- Но он грубо нарушил все инструкции об открытии огня. Стольников прав,
жалуясь на его недисциплинированность.
- Какая тут может быть дисциплина, когда японцы голыми руками забирают
батарею! Молодец Борейко! Вы, Василий Федорович, как хотите, а я ему от себя
скажу большой спасиба, - с кавказским акцентом проговорил Тахателов.
- Я знаю ваши неизменные симпатии к Борейко, вы всегда горой стоите за
него.
- Говорю прямо - люблю, как сына! Пусть пьяница, скандалист, но все же
лучший офицер у нас в артиллерии.
- Слов нет - Борейко прекрасный артиллерист, но крайне недисциплинирован,
никогда не знаешь, что он выкинет.
- На войне надо считаться только с реальной обстановкой и действовать
сообразно с ней. Она же ни в какие инструкции уложиться не может. Спасибо
надо говорить Борейко, а не ругать его, - не унимался Тахателов. - Спасибо я
не скажу, а ограничусь напоминанием о необходимости беречь снаряды.
Стольников подал рапорт о болезни. Вместо него я назначаю Жуковского,
который поправился. С Борейко они старые друзья. Перемещать же Борейко я
просто боюсь. На Залитерной он прижился и сидит спокойно, на новом же месте
тотчас начнет переделывать все по-своему. Хлопот с ним не оберешься!
- Что прикажете мне делать, ваше превосходительство? - почтительно
справился Звонарев.
- Обратитесь, душа мой, к Варе. Она уже за вас получила все инструкции, -
дружески похлопал прапорщика по плечу Тахателов.
- Прошу ко мне завтракать, благо уже наступил адмиральский час. Там я все
и объясню, - пригласил Белый офицеров.
За столом, вспомнили, что сегодня день Сергия Радонежского и что,
следовательно, Звонарев именинник. Варя захлопала от радости в ладоши.
- Я и забыл - у нас во второй и одиннадцатой ротах сегодня ротные
праздники. Надо заехать их поздравить, - вспомнил генерал, - а пока выпьем
за присутствующего именинника и пожелаем ему счастья.
- Вместе с Варей, - добавил Тахателов и захохотал.
Звонарев покраснел и взглянул на часы.
- Мне надо поторапливаться, - проговорил он. - Теперь рано темнеет.
Белый в двух словах объяснил Звонареву задание; выбрать позиции для
батарей и найти наблюдательные пункты между Голубиной бухтой и деревней
Яхуцзуй, что около укрепления номер пять Западного фронта.
- Участок занят отрядом капитана Романовского, штаб которого расположен в
деревне Юдзянтунь Южный. Этот пакет передайте капитану, - закончил Белый.
- Вы-то зачем едете со мной? - справился прапорщик у Вари, когда они
двинулись в путь.
- С вами?! Не слишком ли много чести! Я еду по распоряжению главного
врача нашего госпиталя, чтобы передать медикаменты и перевязочные материалы
в Западный отряд.
День выдался довольно теплый, ясный. Японские батареи, воспользовавшись
улучшением погоды, начали усиленно обстреливать внутренний рейд и порт.
Несколько снарядов упало около Артиллерийского городка.
- Придется ехать вокруг Пресного озера, чтобы миновать район обстрела, -
решила Варя.
Миновав Старый город, они очутились в Новом городе. Здесь было тихо.
Пользуясь теплым солнечным днем, публика, в большинстве раненые,
прогуливалась по набережной. Среди гуляющих Варя и Звонарев увидели
Вениаминова под ручку с Лолочкой. Прапорщик хотел было их окликнуть, но Варя
ударила нагайкой его лошадь.
- Не смейте здороваться с ними! - грозно зашипела девушка.
Не позволила она своему спутнику и завернуть к дому Акинфиевых.
- На обратном пути полюбуетесь на вашу ненаглядную Наденьку, которая так
эффектно натянула вам нос, выйдя замуж за вашего же друга! - иронизировала
Варя.
Проехав мимо морского госпиталя, они свернули на дорогу, ведущую к
Голубиной бухте. Здесь было тихо. По дороге двигались, скрипя огромными
колесами, китайские арбы, тарахтели две-три военные повозки.
С моря тянул прохладный солоноватый ветер. Лошади, радостно пофыркивая,
шли широкой рысью. Кубань, легкая и грациозная, красиво перебирала своими
точеными ножками в белых чулочках. За ней следовал более крупный и тяжелый
Дон, поекивая селезенкой.
Скоро Варя и Звонарев увидели перед собою деревню Юдзянтунь. У крайних
домов, преграждая дорогу, стоял длинный стол, за которым сидело человек
двадцать офицеров. Тут же рядом в канаве копошились денщики, откупоривая
бутылки. Несколько поодаль песельники выводили какую-то залихватскую
мелодию.
Заметив приближающихся всадников, сидевший на председательском месте
полковник, в котором Звонарев узнал Ирмана, махнул рукой. Офицеры вскочили с
бокалами в руках, хор грянул веселую песню.
Звонарев начал было придерживать лошадь, но Варя, ударив Кубань нагайкой,
карьером понеслась навстречу расступившимся перед нею офицерам, птицей
перелетела через накрытый стол и помчалась дальше. Дон тоже ринулся вперед и
с размаху взял этот своеобразный барьер, причем Звонарев едва не вылетел из
седла. Сзади раздались дружные аплодисменты.
Догнав Варю только за деревней, прапорщик сердито спросил:
- Что за фантазия пришла вам в голову брать с маху такие препятствия? Я
чуть не упал и не покалечил Дона.
- Ну и чудак вы! Не ускачи мы, нас напоили бы допьяна.
