себя привычные модели восприятия реальности, нам станет ясно, что есть и еще
одна логическая альтернатива: вполне возможны общества, в которых различие
не обязательно является синонимом превосходства или неполноценности.
Результатом нового взгляда на человеческое общество под углом
соотносительной роли полов стала новая теория культурной эволюции. Эта
теория, которую я назвала теорией культурной трансформации, утверждает, что
в глубине огромного поверхностного разнообразия человеческих культур лежат
две исходные модели общественного устройства.
Первая модель, которую я называю моделью господства, обычно носит имя
либо патриархата, либо матриархата, когда одна половина человечества
ставится над второй. Вторая, в которой общественные отношения основаны на
взаимосвязи, а не иерархии, точнее всего может быть названа моделью
партнерства. В рамках этой модели различие, начиная с наиболее
фундаментального различия нашего рода - между мужскими и женскими особями,
не тождественно неполноценности или превосходству.
Теория культурной трансформации далее утверждает, что первоначальным
направлением главного пути нашей культурной эволюции было обретение
партнерства, но, после периода хаоса и практически полного культурного
разрушения, произошел глубинный социальный сдвиг. Обилие данных о западных
обществах (в силу этноцентрического характера западной социологии) позволяет
более подробно проследить этот сдвиг путем анализа западной культурной
эволюции. Однако имеются указания на то, что этот сдвиг с модели партнерства
на модель господства имел приблизительные параллели и в других частях мира.
Название "Чаша и Клинок" связано с катаклизмом, который стал поворотным
пунктом еще в доисторические для западной цивилизации времена, когда
направление нашей культурной эволюции было буквально повернуто вспять. В
результате этого кульбита культурная эволюция обществ, где поклонялись
животворящим и питающим силам вселенной, которые еще и поныне символизирует
древняя чаша ял.й кубок, была прервана. На доисторическом горизонте
появляются завоеватели с периферийных районов планеты, несущие с собой
совершенно иную форму социальной организации. Как пишет археолог Мария
Гимбутас из Калифорнийского университета, это были люди, которые поклонялись
"убийственной силе клинка"-силе, что отнимает, а не дарит жизнь, силе, белее
всего способной установить и навязать отношения господства.
Перекрестки эволюции
Сегодня мы снова стоим на перекрестке, где от выбора пути может
зависеть вся наша судьба. Теперь, когда убийственная сила Клинка, умноженная
в миллионы раз мегатоннами ядерных боеголовок, угрожает положить конец всей
человеческой культуре, последние открытия относительно древней и новой
истории, изложенные в "Чаше и Клинке", не просто образуют отдельную главу в
прошедшей истории. Чрезвычайно важно, что это знание многое говорит нам о
настоящем и возможном будущем.
Тысячелетиями мужчины вели войны, и Клинок оставался мужским символом.
Однако это не означает, что мужчинам предопределено быть насильниками и
кровожадными воинами. На всем протяжении письменно зафиксированной истории
мы встречаем миролюбивых мужчин, испытывающих отвращение к насилию.
Совершенно очевидно, что и доисторические общества, где сила дарящая и
питающая, которую символизирует Чаша, ценилась превыше всего, были населены
и, женщина ми, и мужчинами. Суть проблемы не в мужчинах как в одном из двух
полов. Корень ее лежит в социальной системе, где идеализируется сила Клинка,
где и мужчины, и женщины учатся отождествлять мужественность с насилием и
считать мужчин, которые не соответствуют этому, идеалу, "слишком мягкими" и
"женственными".
Ввиду засилья того, что без преувеличения можно назвать "наукой о
мужчинах", большинство социологов были вынуждены работать с такими неполными
и искаженными данными, которые в любой другой области сочли бы крайне
ненадежной фактологической основой. Даже сейчас информация о женщинах в
основном помещена в интеллектуальное гетто, отведенное для женской
проблематики. С другой стороны, и представительницы феминистского движения
предназначают свои исследования почти исключительно для женщин - что
совершенно понятно, ибо женские проблемы непосредственно сказываются (хотя
об этом долгое время забывали) на жизни женщин.
Данная книга выделяется тем, что она исследует, как характер
взаимоотношений между двумя половинами человечества влияет на социальную
систему в целом. Очевидно, что структура этих отношений имеет серьезные
последствия для личной: жизни как мужчин, так и женщин, определяя наши роли
в повседневной жизни и открытые перед нами возможности. Однако не менее
важно и другое. Нечто, о чем обычно забывают, но что становится очевидным,
стоит выразить его словами. То, как мы формируем самые фундаментальные из
всех человеческих отношений (без которых жизнь рода не может продлиться),
глубочайшим образом воздействует на все наши институты и, как показывают
нижеследующие страницы, на направление культурной эволюции, в частности на
то, будет ли она мирной или чреватой войнами.
Если задуматься, можно увидеть, что есть лишь два основных типа
отношений между женской и мужской половинами человечества. Все общества
реализуют либо модель господства, в которой иерархия поддерживается, в
конечном итоге, страхом или угро. зой страха, либо модель партнерства, либо
какой-то промежуточный гибридный вариант. Если мы взглянем на человеческое
общество по-новому, принимая во внимание как мужчин, так и женщин, мы
обнаружим целый ряд системных признаков, которые характеризуют каждую из
этих социальных организации:
и господство, и партнерство.
Например, если смотреть под привычным углом зрения, то Германия
Гитлера, Иран Хомейни, Япония самураев, Америка ацтеков предстают совершенно
разными обществами. Разные расы, разные этносы, разный уровень
технологического развития, различное географическое положение. Но если
смотреть под углом теории культурной трансформации, которая позволяет
опознать системные признаки жесткой, управляемой мужчинами общественной
структуры, мы видим разительное сходство. В прочих отношениях совсем не
похожие друг на друга общества, они характеризуются не только жестким
мужским господством, но и строго иерархизированной и авторитарной социальной
структурой, высоким уровнем социального насилия, особенно, военизированным
духом.
Соответственно, мы можем увидеть поразительное сходство между очень
разными в прочих отношениях обществами, где существуют более равноправные
отношения между полами. Примечательно, что такие общества, основанные на
модели партнерства, имеют тенденцию быть не только более мирными, но и менее
иерархизированными и авторитарными. Это доказывают антропологические данные
(например, Бамбути и Кинг), современные исследования характеристик
сексуально более равноправных современных обществ (например, скандинавских
наций, таких как шведы), а также доисторические и исторические данные,
которые будут подробно рассмотрены ниже,
Если мы взглянем на весь период нашей культурной эволюции с точки
зрения теории культурной трансформации, мы увидим, что корни наших нынешних
глобальных кризисов уходят во времена фундаментального сдвига, который
произошел в доисторическую эпоху и принес с собой огромные изменения не
только в социальную структуру, но и в технологическое развитие. Это был
сдвиг преимущественного развития технологий, которые поддерживают и улучшают
жизнь, к технологиям, символом которых является Клинок: технологиям,
предназначенным для уничтожения и порабощения. Такой технологический крен
характерен для большей части документированной истории. Именно этот
технологический крен, а не технология сама по себе, угрожает сегодня жизни
на земле.
Безусловно, будут люди, которые скажут, что раз в доисторические
времена произошел сдвиг от модели партнерства к модели господства, то
общество к нему смогло приспособиться. Однако довод, что раз что-то
произошло, значит оно послужило эволюции, несостоятелен - как ярко
показывает нам пример динозавров. Во всяком случае, с точки зрения
эволюционных критериев срок культурной эволюции человечества слишком
короток, чтобы выносить окончательный приговор. Реальная проблема состоит в
том, что с учетом нашего нынешнего высокого уровня технологического развития
модель господства в социальной организации оказалась негибкой и плохо
согласующейся с таким развитием.
Поскольку, похоже, модель господства исчерпала все ресурсы своего
дальнейшего развития, многие мужчины и женщины сегодня отказываются от
вековых принципов социальной организации, включая традиционные сексуальные
роли партнеров. Для множества других эти изменения являются лишь сигналом
того, что система сломалась, что грядет хаос, которого надо избежать во что
бы то ни стало. Однако именно потому, что мир, который мы знали, меняется
так стремительно, все больше и больше людей во все новых частях этого мира
прозревают, чтобы увидеть наличие иных альтернатив.
Хаос или трансформация
В исследовании, из которого выросла "Чаша и Клинок", широко применялось
то, что социологи называют поведенческим анализом. Это не просто изучение
того, что было, есть или может быть, но также и размышления, как мы можем
наиболее эффективно повлиять на культурную эволюцию. Дальнейшая часть
введения предназначена в первую очередь для читателя, который хотел бы
побольше узнать о самом исследовании, остальные читатели могут прямо перейти
к главе I, чтобы, возможно, вернуться к этому разделу позднее.
До сих пор большинство исследований культурной эволюции
сосредотачивались прежде всего на поступательном движении от более простых к
более сложным уровням технологического и социального развития. Особое
внимание уделялось радикальным технологическим сдвигам, таким как
изобретение земледелия, индустриальная революция или, совсем недавно,
переход к постиндустриальной или ядерно-электронной эре. Этот аспект
развития безусловно имеет важные социальные и экономические последствия,
однако он все равно остается лишь частью человеческой истории.
Другую часть истории составляет иной тип движения: сдвиги в социальной
организации либо к модели партнерства, либо к модели господства. Как уже
указывалось, центральный тезис теории культурной! эволюции весьма неодинаков
в обществах партнерства и в обществах господства.
Эта теория частично основана на важном различении, которое далеко не
всегда учитывается. Дело в том, что термин "эволюция" имеет два значения.
В-научном употреблении он характеризует биологическую и, в расширительном
смысле, культурную историю видов живых существ. Однако эволюция
употребляется также и в оценочном смысле, как синоним прогресса: движения от
низших к высшим уровням.
На самом деле, даже технологическая эволюция не была прямым
поступательным движением от низших к высшим уровням. Скорее, это был
процесс, отмеченный масштабными отступлениями, как греческий Темный век или
средние века . Тем не менее, похоже, что доминантой процесса всегда
оставалось стремление к большей технологической и социальной. сложности.
Можно также отметить и стремление человека к высшим целям: истине, красоте и
справедливости. Однако варварство, жестокость и воинственность, которые
