мерю... О девятнадцатый век!
"... Охотник в лесу стреляет из ружья, добыча его падает, он бросает-
ся за ней, попадает сапогом в огромную муравьиную кучу, разрушает жилище
муравьев, и муравьи и их яйца летят во все стороны... И самые мудрейшие
философы из муравьиного рода, никогда не постигнут, что это было за ог-
ромное, черное, страшное тело, этот сапог охотника, который так внезапно
и молниеносно ворвался в их обитель вслед за ужасающим грохотом и ярким
снопом рыжего пламени.
...Так вот, и смерть, и жизнь, и вечность - все это должно быть очень
просто для того, кто обладает достаточно мощными органами чувств, спо-
собными это объять... Мушка-однодневка появляется на свет в девять часов
утра в теплый летний день, а на исходе дня, в пять часов, она уже умира-
ет; откуда ей знать, что означает слово "ночь"?
Дайте ей еще десять часов существования, и ома увидит и поймет, что
такое ночь.
Вот так и я - я умру в двадцать три года. Дайте мне еще пять лет жиз-
ни, чтобы я мог пожить подле госпожи де Реналь..?"
И он захохотал, как Мефистофель. "Какое безумие - рассуждать об этих
великих вопросах!
1. Я не перестаю лицемерить - точно здесь кто-то есть, кто слушает
меня.
2. Я забываю жить и любить, когда мне осталось жить так мало дней...
Увы! Госпожи де Реналь нет со мной; пожалуй, муж не отпустит ее больше в
Безансон, чтобы она не позорила себя.
Вот откуда мое одиночество, а вовсе не оттого, что в мире нет бога
справедливого, доброго, всемогущего, чуждого злобы и мстительности!..
О, если бы он только существовал!.. Я бы упал к его ногам. "Я заслу-
жил смерть, - сказал бы я ему, - но, великий боже, добрый, милосердный
боже, отдай мне ту, кого я люблю!"
Было уже далеко за полночь. Он заснул и проспал мирно часа два. Затем
явился Фуке.
Жюльен чувствовал себя твердым и решительным, как человек, который
ясно видит, что происходит в его душе.
XLV
- Не хочется мне преподносить такую неприятность бедному аббату
Шас-Бернару, вызывать его сюда, - сказал он Фуке. - Он после этого три
дня есть не будет. Постарайся раздобыть какого-нибудь янсениста из дру-
зей аббата Пирара, чтобы это был не интриган.
Фуке только и ждал, когда его об этом попросят. Таким образом,
Жюльен, соблюдая приличия, сделал все, что от него могло потребовать об-
щественное мнение провинции. Благодаря аббату де Фрилеру и даже несмотря
на неподобающий выбор духовника, Жюльен в своем заточении все же нахо-
дился под покровительством конгрегации: веди он себя поумнее, ему бы по-
могли бежать. Но скверный воздух каземата оказывал свое действие, рассу-
док его слабел. Какое же это было для него счастье, когда к нему верну-
лась г-жа де Реналь!
- Мой долг прежде всего - быть с тобой, - сказала она ему, целуя его.
- Я убежала из Верьера.
Жюльен нисколько не щадил себя перед ней, у него не было никакого
мелкого самолюбия, он признался ей во всех своих слабостях. Она была с
ним добрая, ласковая.
Вечером, как только она вышла из его каземата, она распорядилась не-
медленно позвать на дом к своей тетушке того самого священника, который
вцепился в Жюльена, словно это была его добыча; поскольку он ничего дру-
гого и не домогался, как только расположить к себе молодых женщин из
светского общества в Безансоне, г-жа де Реналь безо всякого труда угово-
рила его отправиться в аббатство Бре-ле-о служить мессы в течение девяти
дней.
Нет слов, чтобы передать, в каком состоянии любовного безумства и
восторга пребывал в это время Жюльен.
Раздавая золото направо и налево, пользуясь, а иной раз даже злоупот-
ребляя влиянием своей тетушки, всем известной богачки и святоши, г-жа де
Реналь добилась разрешения видеться с Жюльеном два раза в день.
Матильда, узнав об этом, едва не сошла с ума от ревности. Г-н де Фри-
лер вынужден был сознаться ей, что при всем своем авторитете он не ре-
шится пренебречь до такой степени всеми приличиями, чтобы предоставить
ей возможность видеться со своим другом чаще, чем раз в день. Матильда
устроила слежку за г-жой де Реналь, желая быть точно осведомленной о
каждом ее шаге. Г-н де Фрилер изощрял все недюжинные способности своего
острого ума, чтобы доказать ей, что Жюльен ее недостоин.
Но чем больше она терзалась, тем сильнее любила его; и не проходило
дня без того, чтобы она не устроила ему ужасной сцены.
Жюльен всеми силами старался быть честным по отношению к несчастной
молодой девушке, которую он так нелепо опозорил; но его необузданная лю-
бовь к г-же де Реналь постоянно брала верх. Когда все его малоискусные
доводы не приводили ни к чему и ему не удавалось убедить Матильду в том,
что визиты ее соперницы носят совершение невинный характер, он говорил
себе: "Скоро эта драма кончится, развязка близка, в этом мое оправдание,
если уж я не умею притвориться лучше".
Мадемуазель де Ла-Моль получила известие о смерти маркиза де Круазе-
нуа. Г-н де Талер, этот баснословный богач, позволил себе высказать не-
которые не совсем безобидные предположения по поводу исчезновения Ма-
тильды. Г-н де Круазенуа потребовал, чтобы он взял свои слова обратно.
Г-н де Талер показал ему полученные им анонимные письма, полные столь
точно совпадающих подробностей, что бедный маркиз не мог не увидеть в
этом хотя бы доли правды.
Господин де Талер позволил себе при этом некоторые весьма неделикат-
ные шутки. Вне себя от ярости и горя маркиз потребовал столь решительных
извинений, что миллионер предпочел драться на дуэли. Глупость востор-
жествовала, и юноша, наиболее достойный любви из всех молодых парижан,
погиб на двадцать четвертом году жизни.
Смерть эта произвела неизъяснимое и крайне болезненное впечатление на
ослабевшую душу Жюльена.
- Бедный Круазенуа, - сказал он Матильде, - держал себя по отношению
к нам в высшей степени порядочно и честно; ведь он должен был ненавидеть
меня после всех ваших неосторожных выходок в гостиной вашей матушки. Что
ему стоило вызвать меня на ссору? Ведь ненависть, когда она приходит на
смену презрению, отличается обычно лютой яростью.
Смерть г-на де Круазенуа изменила все планы Жюльена относительно бу-
дущего Матильды; несколько дней он всячески старался доказать ей, что ей
теперь следует выйти замуж за г-на де Люза.
- Это человек робкий, не такой уж иезуит, - говорил он, - и безуслов-
но добьется известного положения. Он отличается несколько более мрачным,
устойчивым честолюбием, чем бедный Круазенуа, у него нет герцогов в род-
не, и он, не задумываясь, с радостью женится на вдове Жюльена Сореля.
- И к тому же на вдове, которая презирает всякие высокие чувства, -
холодно сказала Матильда, - ибо она достаточно жила на свете: прошло
всего полгода, и она уже видит, что ее возлюбленный изменяет ей с другой
женщиной, виновницей всех бедствий.
- Вы несправедливы. Посещения госпожи де Реналь послужат необыкновен-
ной пищей для красноречия адвоката, который ходатайствует в Париже о мо-
ем помиловании: он изобразит им убийцу, удостоенного заботливым внимани-
ем самой его жертвы. Это может произвести впечатление, и, быть может, в
один прекрасный день вы еще увидите меня героем какой-нибудь мелодра-
мы... - И так далее, и так далее.
Дикая ревность и при этом полная невозможность отомстить, длительное
горе без всякой надежды впереди (потому что, если допустить даже, что
Жюльена удастся спасти, каким образом снова овладеть его сердцем?), стыд
и мука от сознания, что она сейчас больше, чем когда-либо, любит этого
неверного возлюбленного, - все это повергло м-ль де Ла-Моль в мрачное
молчание, из которого ее не могли вывести ни предупредительное внимание
г-на де Фрилера, ни грубоватая откровенность Фуке.
Что касается Жюльена, он, если не считать тех минут, которые у него
отнимало присутствие Матильды, жил только любовью и почти не думал о бу-
дущем. И такова непостижимая сила этого чувства, когда оно бьет через
край и когда в нем никакого притворства, что и г-жа де Реналь почти раз-
деляла его безмятежную радость.
- В те прежние дни, - говорил ей Жюльен, - когда мы бродили с тобой в
вержийских лесах, я мог бы быть так счастлив, но бурное честолюбие увле-
кало мою душу в неведомые дали. Вместо того чтобы прижать к сердцу эту
прелестную ручку, которая была так близка от губ моих, я уносился мечта-
ми в, будущее; я весь был поглощен бесчисленными битвами, из которых я
должен был выйти победителем, чтобы завоевать какое-то неслыханное поло-
жение... Нет, я, наверно, так бы и умер, не узнав, что такое счастье,
если бы ты не пришла ко мне сюда, в тюрьму.
Два происшествия одно за другим нарушили мирное течение этой жизни.
Духовник Жюльена, несмотря на то, что он был янсенистом, не уберегся от
козней иезуитов и, сам того не подозревая, сделался их орудием.
В один прекрасный день он пришел к Жюльену и заявил ему, что, если он
не хочет впасть в смертный грех самоубийства, он должен попытаться сде-
лать все, что только можно, чтобы получить помилование. А поскольку ду-
ховенство пользуется большим влиянием в министерстве юстиции в Париже,
ему предоставляется сейчас весьма легкий способ: торжественно обратиться
в лоно церкви, и так, чтобы это приобрело широкую огласку.
- Широкую огласку! - повторил Жюльен. - Вот как? Значит, и вы тоже,
отец мой, пытаетесь разыграть комедию наподобие миссионера!
- Ваш возраст, - строго перебил его янсенист, - привлекательная внеш-
ность, коей наделило вас провидение, причины, побудившие вас к преступ-
лению и поныне остающиеся загадкой, героические попытки мадемуазель де
Ла-Моль, предпринятые в вашу пользу, - словом, все, вплоть до удиви-
тельной дружбы, которую выказывает вам сама ваша жертва, - все это сде-
лало вас героем в глазах молодых женщин Безансона. Они для вас забыли
решительно все, даже политику...
Ваше обращение найдет отклик в их сердцах и оставит в них глубокий
след. Вы можете принести великую пользу делу религии, так неужели же я
стану колебаться из-за какого-то ничтожного соображения, что и иезуиты в
подобном случае поступили бы совершенно так же? Вот так-то и получается,
что даже и в этом случае, ускользнувшем от их ненасытной алчности, они
все же оказываются для нас помехой! Да не будет же этого! Слезы, вызван-
ные вашим обращением, уничтожат пагубное действие десяти изданий сочине-
ний Вольтера.
- А мне что же останется тогда, - холодно возразил Жюльен, - если я
сам буду презирать себя? Я был честолюбив и вовсе не собираюсь каяться в
этом; я тогда поступал так, как этого требует наше время. А теперь я жи-
ву изо дня в день. Но я заранее знаю, что почувствовал бы себя несчаст-
нейшим существом, если бы решился на какую-нибудь подлость.
Второе происшествие, которое еще больше расстроило Жюльена, было свя-
зано с г-жой де Реналь. Уж не знаю, кто именно, верно, какая-то коварная
приятельница, сумела убедить эту наивную и робкую душу, что ее долг тре-
бует поехать в Сен-Клу и броситься к ногам короля Карла X.
Она уже один раз принесла себя в жертву, решившись на разлуку с
Жюльеном, и после всего того, что ей это стоило, неприятность выставить
себя напоказ всему свету, то, что раньше было для нее хуже всякой смер-
ти, теперь показалось ей сущим пустяком.
- Я пойду к королю и открыто заявлю, что ты мой любовник: жизнь чело-
века, да еще такого человека, как Жюльен, должна стоять выше всяких со-
ображении осторожности. Я скажу, что ты только из ревности покушался на
мою жизнь. Мало ли было случаев, когда жизнь несчастных юношей при по-
добных обстоятельствах была спасена человечным заступничеством присяжных
или короля?
- Я больше с тобой никогда не увижусь! Я скажу, чтобы тебя не пускали
в тюрьму! - вскричал Жюльен. - И, конечно, на другой же день покончу с
