украл старину Истера.
- Поскачешь за ним. Карл?
- Господь с тобой, мне же лучше, закапывать это старье не
придется. Но интересно - где он взял винтовку? И что он позабыл в
горах?
Джоди прошел через огород и выбрался к живой изгороди. Пристально
вгляделся в гигантские горы - хребет, за ним другой, третий, и так до
самого океана. На миг ему показалось, что он видит черную точку,
медленно ползущую по склону дальнего хребта. Джоди стоял и думал о
рапире, о Гитано. О великих горах. Какое-то смутное желание
всколыхнулось в нем, такое сильное, что к горлу подкатил ком. Он лег в
зеленую траву возле круглого корыта, недалеко от живой изгороди.
Прикрыл скрещенными руками глаза и лежал так долго-долго, полный
тягостной необъяснимой горечи.
Джон Стейнбек.
Подарок
из сборника "Рыжий пони"
перевод Н.Волжиной
Билли Бак вышел на рассвете из сарая и постоял минутку на крыльце,
глядя в небо. Билли был кривоногий крепыш с длинными обвислыми, как у
моржа, усами, с квадратной кистью рук, бугрившихся на ладонях твердыми
мускулами. Его водянисто-серые глаза смотрели сосредоточенно, а волосы,
торчавшие из-под широкополой шляпы, были жесткие и почти обесцвеченные
солнцем. Стоя на крыльце, Билли заправлял рубашку в синие бумажные
брюки. Он расстегнул пояс и затянул его потуже. Блестящие полоски около
каждой дырочки показывали постепенный, из года в год, рост его брюшка.
Билли убедился, что погода хорошая, громко высморкался, зажимая
поочередно ноздри указательным пальцем, и пошел к конюшне, потирая на
ходу руки. Он стал чистить скребницей и щеткой двух верховых лошадей,
ласково приговаривая что-то, и толькотолько успел управиться с этим,
как в доме ударили в железный треугольник. Билли сложил вместе щетку и
скребницу, приткнул их на переборку между стойлами и пошел завтракать.
Движения у Билли Бака были неторопливые, но вместе с тем такие
экономные во времени, что, когда он подошел к дому, миссис Тифлин еще
не кончила звонить. Она кивнула ему своей седеющей головой и ушла в
кухню. Билли Бак сел на ступеньки, потому что он был работником на
ферме и ему не подобало входить в столовую первым. Он услышал, как
мистер Тифлин топает ногами по полу, надевая сапоги.
Высокие дребезжащие звуки треугольника подняли со сна мальчика
Джоди. Он был еще совсем маленький мальчик, всего десяти лет от роду, с
волосами, похожими на пыльно-желтую траву, с застенчиво-вежливым
взглядом серых глаз и подвижным в минуту задумчивости ртом. Треугольник
проник в сны Джоди. У него и в мыслях не было, что можно ослушаться
этого пронзительного звона. Он повиновался ему всегда, и другие тоже
повиновались. Джоди откинул со лба спутанные волосы и стащил через
голову ночную сорочку. Минута - и он уже оделся в синюю бумажную
рубашку и комбинезон. Лето было в самом разгаре, значит, можно обойтись
без башмаков. Войдя на кухню, Джоди подождал, когда мать отойдет от
раковины к плите, потом умылся и прочесал пальцами мокрые волосы.
Мать круто повернулась к нему. Джоди застенчиво отвел глаза в
сторону.
- Надо тебя постричь. Ишь зарос как, - сказала мать. - Завтрак
готов. Иди в столовую, тогда и Билли вой дет.
Джоди сел за длинный стол, покрытый белой клеенкой, кое-где
протертой до самой основы от частого мытья. На столе уже стояла
сковородка с яичницей-глазуньей. Джоди положил себе на тарелку кусок
яичницы с тремя желтками в добавил к этому три толстых ломтика
поджаренной грудинки. Потом принялся старательно счищать с одного
желтка кровяное пятнышко.
В столовую тяжелыми шагами вошел Билли Бак.
- Не отравишься, - сказал Билли. - Это петух такую отметину
оставил.
На пороге появился высокий, строгий отец Джоди, и по его шагам
Джоди догадался, что отец в сапогах; тем не менее он заглянул под стол,
чтобы удостовериться в этом. Отец погасил керосиновую лампу, висевшую
над столом, потому что в окна уже лился утренний свет.
Джоди не стал спрашивать, куда собрались отец и Билли Бак, хотя
ему очень хотелось поехать с ними. Отец воспитывал его в строгости.
Джоди повиновался ему беспрекословно. Карл Тифлин сел за стол и
пододвинул к себе сковородку с яичницей.
- Ну как. Билли, где у тебя коровы? - спросил он.
- В нижнем загоне, - ответил Билли. - Да я и один с ними
управлюсь.
- Управиться-то управишься, но в компании веселее. А мне, кроме
того, и горло не мешает промочить. - Карл Тифлин был настроен шутливо в
это утро.
Мать Джоди высунула голову из-за двери.
- Карл, а когда ты вернешься?
- Не знаю. Мне надо кое с кем повидаться в Салинасе. Может быть,
задержусь до вечера.
Яичница, кофе и большие оладьи быстро исчезли со стола. Джоди
вышел из дому следом за обоими мужчинами. Он видел, как они сели
верхом, вывели из загона шесть старых дойных коров и погнали их вверх
по склону холма, к Салинасу. Они поехали продавать старых коров
мяснику.
Когда отец и Билли Бак скрылись по ту сторону холма, Джоди
спустился вниз по дороге и вышел на зады фермы. Из-за угла дома,
извиваясь всем телом и радостно скаля свои страшные зубы, выбежали две
собаки. Джоди погладил их обеих - дворняжку Боя с длинным толстым
хвостом и желтыми глазами и колли Молодца, который загрыз койота и
лишился в этой схватке одного уха. Здоровое ухо у Молодца неподобающим
для колли образом стояло торчком. Билли Бак говорил, что у одноухих
всегда так бывает. После бурных приветствий собаки с деловым видом
уткнулись носом в землю и бросились вперед, то и дело оглядываясь на
бегу, идет ли за ними мальчик. Все втроем они свернули на птичий двор и
увидели перепела, клевавшего корм вместе с курами. Молодец погонялся за
курами, ради практики, на тот случай, если когда-нибудь придется
сторожить стадо овец.
Джоди побрел дальше по огороду, между рядами зеленой кукурузы,
поднимавшейся выше его головы. Тыквы были еще зеленые и маленькие. Он
подошел к зарослям полыни; холодная ключевая вода бежала оттуда по
желобу и падала в широкую деревянную бочку. Он наклонился и потянул
воду губами в том месте, где она была всего вкуснее, - около замшелого
края бочки. Потом посмотрел назад - на низкий белый дом, опоясанный
красной геранью, и на длинный сарай около кипариса, где жил один Билли
Бак. Под кипарисом стоял большой черный котел - тот самый, в котором
шпарили свиные туши. Солнце вставало из-за холма, заливая
ослепительными лучами побеленный дом, побеленные надворные постройки, и
матово поблескивало на росистой траве. Позади Джоди, в высокой полыни,
шурша ее сухой осыпью, сновали птицы; белки пронзительно стрекотали на
склонах холма. Джоди смотрел на ферму. Во всем, даже в воздухе, ему
чудилась какая-то зыбкость, он чувствовал близость каких-то перемен,
потери чего-то и обретения нового, неизведанного. Два больших черных
коршуна неслись над холмом близко к самой земле, а их тени плавно и
быстро скользили чуть впереди. Где-нибудь поблизости валялась падаль.
Джоди знал это наверняка. Может быть, дохлая корова, может быть, заяц.
Коршуны своего не упустят. Джоди ненавидел этих птиц, как ненавидит их
каждое порядочное существо, но убивать коршунов не полагалось, потому
что они подбирают падаль.
Мальчик зашагал вниз по склону холма. Собаки давно бросили его и
скрылись в полыни, поглощенные своими собственными делами. Он снова
вышел на огород, остановился и раздавил пяткой зеленую дыню, но это не
доставило ему ни малейшего удовольствия. Нехорошо так делать, он
прекрасно знал это. Он сгреб ногой землю и прикрыл ею раздавленную
дыню.
Дома, на кухне, мать взяла его огрубевшие руки в свои и осмотрела
ему пальцы и ногти. Наводить на Джоди чистоту перед школой было
бесполезно - ведь мало ли что может случиться дорогой. Она вздохнула,
увидев у него цыпки, потом дала ему книги и завтрак и отправила в школу
за милю от фермы. Она заметила, что сегодня утром губы у Джоди
дергаются больше обычного.
Джоди отправился в путь. По дороге он набил карманы кусочками
белого кварца и то и дело швырял ими в птиц или в какого-нибудь
кролика, зазевавшегося на солнцепеке. У перекрестка за мостом он
повстречал двоих приятелей, и они пошли дальше втроем, делая огромные
шаги и дурачась, как только могли. Занятия в школе начались всего лишь
две недели назад. Мятежный дух еще не угас в школьниках.
Было четыре часа, когда Джоди снова поднялся на холм и посмотрел
вниз, на ферму. Он искал глазами верховых лошадей, но в загоне было
пусто. Отец еще не вернулся. Тогда Джоди медленно двинулся навстречу
дневным тру дам. Подойдя к дому, он увидел, что мать сидит на крыльце и
штопает чулки.
- Там для тебя оставлены две оладьи, поди возьми их, - сказала
она.
Джоди юркнул на кухню и вернулся с полным ртом, почти наполовину
прикончив одну оладью. Мать спросила, что у них проходили сегодня в
школе, и, не дослушав его невнятного бормотанья, сказала:
- Джоди, смотри, чтобы сегодня ящик с хворостом был набит доверху.
Вчера ты клал сучья крест-накрест, там и половины не было. Сегодня
клади ровнее. И вот еще что, Джоди: куры прячут яйца, а может, это
собаки их съедают. Поищи в траве, нет ли там гнезд.
Не переставая жевать, Джоди сошел со ступенек и принялся за свои
домашние дела. Он бросил зерна курам и увидел перепелку, которая
клевала вместе с ними. Отцу почему-то нравилось, что перепела залетают
на птичий двор. Он не позволял стрелять вблизи дома, боясь, как бы это
не спугнуло их.
Когда ящик для хвороста был полон, Джоди взял свое ружье и
отправился с ним к холодному ручейку в зарослях полыни. Он снова попил
воды, а потом стал целиться во все, что попадалось на глаза, - в камни,
в летающих птиц, в большой черный котел под кипарисом, - но только
целиться, а не стрелять, потому что патронов у него не было и не будет,
пока ему не исполнится двенадцать лет. Если отец увидит, что он
прицеливается в сторону дома, разрешение на патроны будет отложено еще
на год. Джоди вспомнил об этом и больше не стал наводить дуло вниз по
склону холма. Ждать патронов два года и так срок не малый. Почти все
отцовские подарки сопровождались какими- нибудь ограничениями, что до
некоторой степени снижало их ценность. Это называлось дисциплиной.
Отца ждали с ужином до темноты. Когда наконец он вошел в столовую
вместе с Билли Баком, Джоди учуял, что от них восхитительно пахнет
коньяком. Он возликовал в глубине души, потому что, когда в комнате вот
так пахло, отец часто разговаривал с ним, случалось даже, рассказывал
ему о своих проделках в озорные детские годы.
После ужина Джоди сел у камина, и его застенчиво- вежливые глаза
так и забегали по углам столовой. Джоди ждал, когда же отец откроет
свой секрет, ибо он был уверен, что у отца есть какие-то новости. Но
ему пришлось разочароваться. Отец строго показал на него пальцем.
- Ложись спать, Джоди, ты мне утром понадобишься.
Это было не так уж плохо. Джоди любил хозяйственные дела, которые
выходили за пределы каждодневной рутины. Он посмотрел себе под ноги, и
губы его дернулись, прежде чем с них сорвался вопрос.
- А что мы будем делать утром, резать свинью? - тихо спросил он.
- Ладно, ладно, иди-ка лучше спать.
Затворив за собою дверь, Джоди услышал позади смешки отца и Билли
Бака и понял, что они над чем-то подшучивают. А позднее, когда он лежал
в постели, стараясь уловить хоть что-нибудь из приглушенного разговора
