понимала ненависти Алисы ко всем женщинам. Она не догадывалась, что
извинения Алисы - уловка. Но, вероятно, она и это поняла бы вовремя,
если бы это стало опасным. И хотя Норма верила, что только самые
возвышенные и благородные мысли и побуждения владеют Кларком Гейблом, о
побуждениях людей, с которыми она сталкивалась в обиходной жизни, она
кое-что знала и была невысокого мнения.
Когда Прыщ стал скрестись ночью в ее окошко, она знала, как тут
распорядиться. Она окошко заперла. А лезть с шумом, когда в соседней
комнате спал Хуан, он побоялся бы. Норма им не дурочка.
Сейчас Алиса стояла в спальне перед дверью в закусочную. Она
провела пальцем под обоими глазами, потом открыла дверь и вышла за
стойку как ни в чем не бывало.
ГЛАВА 7
Большой и красивый автобус компании "Борзая" стоял под посадочным
навесом в Сан-Исидро. Рабочие заправляли его, проверяли уровень масла и
давление в шинах. Система обслуживания работала как часы. Негр подметал
салон, отряхивал сиденья и подбирал с полу спички, окурки и обертки от
жвачки. Он провел пальцами под спинкой заднего сиденья, тянувшегося от
борта до борта. Иногда он находил тут монету или перочинный нож. Деньги
оставлял себе, а большинство других предметов сдавал на станцию. Люди
подымают жуткую вонь из-за потерянных вещей, а из-за мелочи - нет.
Иногда удавалось набрать за этим сиденьем доллара два. Сегодня уборщик
выковырял две десятицентовых, одну пятидесятицентовую и маленький
бумажник с призывной повесткой, водительскими правами и членской
карточкой Клуба Львов.
Он заглянул в отделение для бумажных денег. Две
пятидесятидолларовых и чек на пятьсот. Он положил бумажник в карман
рубашки и обмахнул сиденье метелкой. Он дышал тяжеловато. С деньгами
просто. Можно их вынуть, а бумажник кинуть на сиденье, чтобы после рейса
его нашел другой уборщик. Чек - не трогать. С чеками опасно. Но эти две
хорошенькие полусотенные... какие хорошенькие полусотенные!.. В горле у
него встал ком и не пройдет, пока хорошенькие не окажутся у него, а
бумажник за сиденьем.
Но он не мог до них добраться, потому что оголец снаружи мыл окна,
забрызганные дорожной грязью. Приходилось выжидать. Попадешься -
выгонят.
В манжете его синих диагоналевых брюк было распоротое место. Он
придумал сунуть две хорошенькие туда, в манжет, перед тем, как сойдет с
автобуса. А перед концом рабочего дня он заболеет. Ага, заболеет. С
неделю не будет выходить. Если он заболеет на работе и все равно
доработает день до конца, тогда никто не догадается, почему он не
выходил еще несколько дней, и его не выгонят. Он услышал, как кто-то
влез в автобус, и немного напрягся. Это заглянул шофер, Луи.
- Здорово, Джордж,- сказал он.- Слушай, не находил бумажника? Один
говорит, потерял.
Джордж что-то буркнул.
- Ладно, пойду сам посмотрю,- сказал Луи.
Джордж резко обернулся - он все еще стоял на коленях.
- Нашел я его,- сказал он.- Хотел кончить тут и сдать.
- Да?- сказал Луи. Он взял у Джорджа бумажник и открыл. Оголец
смотрел через стекло. Луи грустно улыбнулся Джорджу и скосил глаза на
малого.
- Не повезло, Джордж,- сказал Луи.- Похоже, дело дохлое. Этот
сказал две полусотенные, тут и есть две полусотенные.- Он вытащил деньги
и чек, чтобы их увидел малый, подглядывавший в окно.- Ничего, Джордж,
может, в другой раз повезет,- сказал Луи.
- Может, он заплатит за находку? - сказал Джордж.
- Тогда половина - твоя,- сказал Луи.- А если меньше доллара - все
твои.
Луи ушел из автобуса в зал ожидания. Он сдал бумажник в кассу.
- Джордж нашел. Как раз собирался нести,- сказал Луи.- Молодец
парень.- Луи знал, что хозяин бумажника стоит у него за спиной, и сказал
кассиру:- Если бы я потерял, я бы Джорджа отблагодарил как следует. Хуже
всего человека портит - это когда его не поощряют. Я помню, парень нашел
тысячу и сдал, а ему даже спасибо не сказали. Так он чуть ли не на
другой день ограбил банк и убил двоих охранников.- Луи врал легко и без
запинки.
- Сколько едет на юг? - спросил Луи.
- У тебя полно,- сказал кассир.- Один до Мятежного угла, и пироги
не забудь, как на прошлой неделе. В жизни не слыхал такого скандала
из-за пятидесяти пирогов. Вот ваш бумажник, сэр. Проверьте, все ли на
месте.
Владелец заплатил за находку пять долларов. Луи решил, что
как-нибудь отдаст "Джорджу доллар. Он знал, что Джордж не поверит,- ну и
черт с ним. Это вообще дело скользкое - кто у кого захамил. Плывет в
руки - не зевай. Луи был крупный, полноватый, но любитель красиво
одеться. Собутыльники звали его "Мордатый". За словом в карман он не
лез, был сообразителен и старался прослыть лошадником. Скаковых лошадей
называл собачками, а всякую ситуацию - надбавкой. Он бы хотел быть Бобом
Хоупом, а еще лучше - Бингом Кросби.
Луи увидел Джорджа, который заглядывал в дверь зала. Его охватил
порыв щедрости. Он подошел и дал Джорджу долларовую бумажку.
-Жадная сволочь!- сказал он.- На доллар. Ему приносят пятьсот с
лишним, а он тебе - доллар!
Джордж взглянул ему в лицо - стрельнул карими главами. Он знал, что
это ложь, и знал, что ничего не может сделать. Если Луи на него
разозлится, может напакостить. И страшно хотелось напиться. Джордж прямо
чувствовал. как его разбирает виски. А все из-за этого сопляка - суется
со своим носом.
- Спасибо,- сказал Джордж.
Мальчишка прошел мимо с ведром и губкой. Джордж сказал:
- По-твоему, это чистые окна?
И Луи подыграл Джорджу. Он сказал малому:
- Хочешь выйти в люди - шевелись. Окна загвазданные. Вымой снова.
- Я тебе не подчиняюсь. Начальник будет недоволен - тогда
посмотрим.
Луи и Джордж переглянулись. Сопляк. Луи только захотеть, и через
неделю ему дадут под зад коленкой.
Большие автобусы "Борзой", тяжелые и высокие, как дома, въезжали
под посадочный навес и отъезжали. Шоферы плавно и красиво подруливали к
платформам. Пахло маслом, дизельным выхлопом, конфетами и сильным моющим
порошком, ударявшим в нос.
Луи вернулся на станцию. Внимание его привлекла молодая женщина,
вошедшая с улицы. Она несла чемодан. Взгляд Луи выхватил ее из толпы.
Краля! Такую кралю он посадил бы в автобусе позади своего кресла. Он
поглядывал бы на нее в зеркальце и расспрашивал. Может, живет где-нибудь
по маршруту. У Луи много приключений начиналось с этого.
Свет с улицы падал на нее сзади, так что Луи не мог разглядеть
лицо, но чувствовал - хороша. А почему чувствовал - он сам не мог
сказать. Мало ли какая могла стоять там, против света. Почему же ее
приметил? Конечно, фигура складная и красивые ноги, это видно. Но
главное - от нее как-то тянуло женщиной.
Он видел, что она направилась с чемоданом к кассе, и поэтому сразу
к ней не пошел. Он ушел в туалет. Он стал перед умывальником, окунул
руки в воду и провел ладонями по волосам. Потом вынул из бокового
кармана расческу, гладко зачесал волосы назад и примял рукой сзади, где
остался хохолок. Потом расчесал усики - без особой нужды, потому что они
были очень короткие. Одернул серый вельветовый пиджак, подтянул пояс и
слегка подобрал живот.
Сунув расческу в карман, он снова осмотрел себя в зеркале.
Пригладил волосы на висках. Ощупал затылок - не торчит ли там, прилег ли
хохолок. Поправил форменную черную бабочку на резинках и, достав из
кармана рубашки сенсен, кинул несколько зернышек в рот. И напоследок как
бы встряхнул на себе пиджак.
Когда его правая рука протянулась к латунной ручке двери, левая
пробежала пальцами вверх и вниз по ширинке, проверяя, все ли застегнуто.
Он сложил губы в кривоватую улыбку - смесь искушенности и простодушия,-
которая приносила ему успех. Луи прочел где-то, что если смотришь
девушке в глаза и улыбаешься, это производит впечатление. Не просто
смотришь на нее так, как будто она самая красивая на свете, а смотришь,
покуда она не отведет глаза. И еще одна хитрость. Если тебе трудно
смотреть людям в глаза, смотри им в переносицу. Тому, на кого смотришь,
кажется будто ему смотрят в глаза, а на самом деле ты не смотришь. Этот
прием Луи находил очень удачным.
Почти все свободное от сна время Луи думал о женщинах. Ему
нравилось плохо с ними обходиться. Нравилось бросать их, когда они в
него влюблялись. Он называл их щетками. "Я возьму щетку,- говорил он,ты
возьмешь щетку и загудим". Он величаво вышел из туалета, но тут же
вынужден был отступить, потому что два человека несли между скамейками
длинный ящик с отдушинами. На стенке ящика большими белыми буквами было
написано: ДОМАШНИЕ ПИРОГИ МАТУШКИ МЭХОНИ. Грузчики прошли мимо Луи к
посадочной платформе.
Женщина уже сидела на скамейке, чемодан она поставила у ног.
Проходя по залу, Луи быстро взглянул на ее ноги, а потом встретился с
ней глазами и стал смотреть. Он улыбался кривоватой улыбкой и двигался
по направлению к ней. Она смотрела на него без улыбки, потом отвела
взгляд.
Луи расстроился. Она должна была смутиться - но не смутилась.
Просто потеряла к нему интерес. А хороша была и в самом деле: красивые,
не худые ноги с крепкими бедрами, живота - никакого, и большая грудь,
которой она отнюдь не стеснялась. Она была блондинка, с жесткими, слегка
посекшимися от горячей завивки волосами, но волосы красивые, блестящие,
и прическа такая, как нравилось Луи - с крупными завитками. Глаза были
подведены синим карандашом, на веки положен кольдкрем, а ресницы густо
намазаны тушью. Румян не было, губы накрашены ярко, так, что рот казался
почти квадратным, как у некоторых киноактрис. На ней был костюм - узкая
юбка и жакет с круглым воротником. Туфли - коричневые, с белой строчкой.
И сама хороша, и одета как надо. И видно - в дорогое.
Луи разглядывал ее лицо, пока шел. У него было чувство, что он ее
где-то видел. Может, в кино, а может, просто похожа на какую-нибудь
знакомую. Такое тоже случается. Глаза были широко расставлены, почти
неестественно широко,- голубые с коричневыми искорками и ясно
обозначенными линиями от зрачка к наружному краю радужной оболочки.
Брови были выщипаны и подрисованы высокими дугами, что придавало ей
удивленный вид. Луи заметил, что ее руки в перчатках лежат спокойно. Она
не нервничала, не суетилась, и это его обеспокоило. Он боялся
самообладания в женщинах, и его не покидало чувство, что где-то он ее
видел. Колени у нее были не костлявые, круглые, а юбка не задиралась,
хотя она ее не обдергивала.
Проходя мимо, Луи наказал ее за то, что она отвела взгляд,-
уставился ей на ноги. Действовало это обыкновенно таким образом, что
женщина поправляла юбку, даже если юбка не задралась,- но сейчас не
подействовало. Его искусство не произвело впечатления, и Луи слегка
растерялся. Проститутка, наверное, сказал он себе. Обыкновенная дешевка.
И тут же посмеялся над собой. При таких-то вещах - дешевка?
Луи подошел к окошку кассы и сардонически улыбнулся кассиру Эдгару.
Эдгар им восхищался. Эдгар хотел бы походить на него.
- Куда щетка едет? - спросил Луи.
- Щетка?
- Ну. Баба, блондинка.
- А-а.- Эдгар обменялся мужским понимающим взглядом с Луи.- На юг,-
сказал он.
- На моей телеге?
- Ну.
Луи побарабанил по доске пальцами. Он отрастил на мизинце очень
длинный ноготь. Ноготь выгнулся желобком и был подпилен остро. Луи не
знал, зачем он это сделал, но с удовольствием отметил, что еще несколько
шоферов начали отращивать ноготь на мизинце. Луи создавал моду, и это
