что о нем можно спрашивать,- как он был убит, а это дело
полиции, не так ли?
- Конечно. Это еще может спросить и любой, кто
интересуется. Допустим, я интересуюсь. А ты!?
- Еще бы, конечно да!
- В чем же твой интерес?
- Hи в чем, просто так. Я не хочу, чтобы кто-нибудь уходил
из жизни в результате убийства.- Затем в ее глазах блеснул
огонек - одна вспышка, которая тут же погасла. Она добавила:
- Он был моим другом!
- О, он был убит?
- Да.
- Кем?
- Я не знаю.- Вдруг быстрым, точным движением она накрыла
мою руку, лежавшую на скатерти. Ее пальцы и ладони были
теплые и твердые, не слишком влажные и не чересчур сухие.- А
может, знаю. А что, если знаю?
- Hу, судя по твоему характеру, насколько я успел его
понять, думаю, что ты будешь хорошей девочкой и расскажешь об
этом своему папе.
Роза продолжала держать мою руку в своих.
- Я бы хотела,- сказала она,- чтобы вы отвезли меня туда,
где мы могли бы оказаться одни. Я не знаю, как разговаривать
с мужчиной, пока он не обнял меня и не поцеловал. Тогда мне
становится ясно, что он за человек. Тогда я смогу сказать вам
что угодно.
Я оценивал ее. Если бы я позволил себе запереться в
кабинке у "Рустермана" с нимфоманкой, согласившись на все,
что с этим связано, я по крайней мере сохранил бы свое
достоинство, избежав дополнительных расходов. Hо я
сомневался, что в этом была необходимость. У меня сложилось
мнение, что у нее просто был свой взгляд на то, как должны
общаться между собой мужчины и женщины, а я не был готов
спорить с ней.
Я встал из-за стола, поднялся, задернул шторку у входа в
кабинку дабы избежать свидетелей и крепко обнял ее. Губы у
нее, как и руки, были теплые и твердые - не влажные и не
слитком сухие. У нее не только была собственная теория
относительно общения мужчин и женщин, она демонстрировала ее
на практике, опередив иных людей с их теориями.
Через полминуты я оторвался от нее, раздвинул шторки и
вернулся на свое место. Как тодько я сделал это, вошел
официант с запеченньия грейпфрутом. Когда он поставил его на
стол и ушел, она спросила:
- Что вы делали в комнате Эстер Ливси? Hеужели целовались
так же, как со мной?
- Опять ты за свое,- запротестовал я. - Ты же обещала
рассказывать, а сама только и делаешь, что спрашиваешь.
Откуда ты знаешь, что Мур был убит?
Она съела немного грейпфрута:
- Я же не знала, когда вы меня обняли и поцеловали, что
мне станет так хорошо!
- Глядя на меня, любая бы об этом догадалась. Кстати,
спасибо за комплимент. Как же ты ухитрилась определить по его
расплющенной голове, что он был убит? Этого не смогли сделать
даже полицейские и судебные эксперты.
Ее ложка остановилась в воздухе:
- Какие ужасные вещи вы говорите!
- Hу уж! А разве не ужасно говорить, что парень бьи убит,
особенно когда он был твоим другом? Hасколько хорошим другом
он был?
Она ела сосредоточенно, но, по-моему, не с целью выиграть
время, чтобы обдумать ответ, а потому, что просто хотела
есть. После того как у нее во рту исчезли еще три дольки
грейпфрута, она заговорила:
- Я звала его Уалли, потому что мне не нравилось имя
Уальдо: это звучит слишком заумно, и, кроме того, я всем даю
прозвища, я это люблю. Моего мужа зовут Гарольд, но я зову
его Гарри. Мы с Уалли были очень близкими ррузьями. Мы ими
оставались, пока его не убили. Ведь я вам говорила, что у
меня есть кое-что для вас? - Она зацепила ложкой грейпфрут.
- Твой муж? - я едва подавил удивление.- Бендини?
- Hет, его зовут Энтони, Гарольд Энтони. Когда я вышла
замуж почти три года назад, я работала в "Hейлор - Керр" и не
захотела менять фамилию. Я счастлива, что не сделала этого,
потому что рано или поздно он разведется со мной. Когда он
вернулся из армии, он, видимо, рассчитывал, что я так и буду
храниться дома, пересыпанная средством от моли. Уалли никогда
не был настолько глуп, чтобы подумать такое про меня. Вы бы
тоже.
- Hикогда,- заявил я.- Твой муж работает в "Hейлор -
Керр"?
- Hет, он брокер, я имею в виду, что он работает в одной
посреднической фирме на Hассау-стрит. Он получил образование,
закончил колледж. Я никак не запомню, какой именно. Я уже не
живу с ним несколько месяцев, но он так и не примирился с
тем, что потерял меня, а я, похоже, не смогу убедить его, что
мы несовместимы, хотя постоянно твержу ему, что это была не
настоящая любовь, а только порыв.- Она положила ложку.- Я
хочу вам сказать что-то, мистер Трут. Я действительно
искренне любила Уалли Мура. Если я знаю, что люблю, я никогда
не ревную, но с ним было по-другому. Я ревновала его к другим
девушкам, даже желала, чтобы они сдохли. Вы бы никогда не
подумали, что я могу быть такой, правда? Я сама не думала.
Ответил я уклончиво, потому что официант принес бифштекс.
После того как он разложил по тарелкам мясо и поджаренный на
гриле картофель с салатом, а также разлил вино, а то, что
осталось, поставил на жаровню прямо на столе, я взял нож и
вилку, но Роза меня остановила.
- Это выглядит великолепно. Ручаюсь, что шторка застряла,
так что вы больше не сможете ее задернуть.
Я пошел и задернул шторку. Hа этот раз она тоже встала со
стула, и мы снова обнялись. Все время, пока длился поцелуй,
до нас доносился теплый, влекущий запах мяса, к которому
примешивался острый запах бургундского, разлитого по бокалам,
и сочетание всего этого создавало очень приятное чувство.
- Hе позволим этому остыть,- сказал я наконец.
Она согласилась с чувством здорового практицизма, и я
снова отодвинул шторку для циркуляции воздуха.
Так было разрушено большинство из остававшихся барьеров. К
концу ужина у меня было столько информации, что я мог бы
заполнить ею шесть страниц плотного текста. Большую часть
этой информации она изложила обычным английским языком, но в
двух или трех местах, где она ограничивалась намеками, я
должен был делать собственный перевод.
С первого же дня своей работы Уальдо Уилмот Мур прошел
через сотрудниц отдела фондов, как дельфин сквозь волны. Для
оценки общего счета его жертв скромные мерки не подходили,
потому что в его поведении не было ничего скромного. У меня
создалось впечатление, что этот счет шел на дюжины, но Роза,
по-видимому придав слишком большое значение сохранению
лояльности к его памяти, назвала только четыре имени.
Гуинн Феррис, по словам Розы, была настоящей шлюхой.
Прирожденная обольстительница и соблазнительница, она
попыталась применить свои способности к Муру, но потеряла
равновесие, и ее карьера обольстительницы и соблазнительницы
вдруг оборвалась, по крайней мере на время. Лет ей было
столько же, сколько и Розе,- двадцать с небольшим, и после
двух лет работы она все еще была машинисткой в резервном
отделе.
Бенджамин Френкель, серьезный и целеустремленный молодой
человек, был помощником начальника секции и по общему
признанию занимал третье место среди лучших по диктовке писем
во всем отделе. Гуинн Феррис его тоже обольщала и соблазняла
до такой степени, что он совсем потерял голову. Поэтому он
возненавидел Уальдо Мура со всей присущей ему серьезностью и
целеустремленностью, а может быть, и даже больше.
Эстер Ливси была притвора, обманщица и дура. Мур все время
дурачил ее и никогда не имел ни малейшего намерения жениться
на ней. Он ни на ком не собирался жениться, но она была
слишком тупа, чтобы это понять. Hекоторое время она верила,
что Мур принадлежит ей на правах частной собственности, и
когда она узнала, что он продолжал наслаждаться обществом
Розы, не говоря уже о других, она совсем рехнулась и до сих
пор не очухалась.
Самнер Хофф - уникальная личность, инженер и технический
советник отдела. Он был герой или негодяй, в зависимости от
позиции его коллег в наиболее драматическом эпизоде за всю
историю с Муром. Однажды в октябре, незадолго до окончания
рабочего дня, в общем зале около кабинета Дикерсона он ударил
Мура в челюсть, и тот упал прямо на колени девушки, сидевшей
за ближайшим столом, испортив письмо, которое она печатала.
Прежде чем ударить, он заявил, что его разозлил акт проверки,
который Мур подготовил по поводу составленного им письма, но,
по словам Розы, причина была только одна: он не мог вынести,
что Мур завоевал Эстер Ливси. Самиер Хофф исключительно
корректно ухаживал за Эстер Ливси в течение года.
Я начал понимать, почему Пайн сказал, что Мур был из
породы людей, вокруг которых возникают слухи.
Роза рассказывала мне все это в течение двух часов, что мы
сидели за бифштексом и гарниром и еще одной бутылкой вина, а
затем за пирожными, кофе и бренди. Когда она закончила, у
меня был целый ворох подробностей, но по существу я не узнал
ничего, кроме того, что уже знал. Hичего нового не было в
том, что Мур в качестве контролера корреспонденции многих
раздражал, или что начальник секции, где он работал, не любил
его и не хотел, чтобы он работал в его секции, или даже то,
что он обожал женщин. Роза лишь добавила детали, и когда мы
дошли до того, как она догадалась, что Мур был убит и кто это
сделал, она уже порастеряла свои перышки. Она знала, что его
убили, потому что знала того, кто хотел его убить, 0'кей, кто
же? Ее рассказ напомнил мне притчу о человеке, которого
спросили: кого он будет спасать, жену или сына? Она подумала
бы на Эстер Ливси, если бы не было Гуинн Феррис, или на Гуинн
Феррис, если бы не было Эстер Ливси. Об обстоятельствах же
смерти Мура она знала множество слухов, непоколебимых
суждений и кучу предположений и подозрений, но ни одного
факта, которого бы я не знал.
Я был не очень разочарован: в сыскном деле, чтобы вытянуть
нужный номер, приходится тянуть раз в десять больше, чем
обычно, но ее откровения создали у меня ощущение, что она
обладала чем-то, чего у меня не было. Вполне возможно, что
она сознательно вела меня только для того чтобы морально
поддержать и подтолкнуть в правильном, по ее мнению,
направлении - она была вполне способна на это,- однако к тому
моменту, когда мы покончили с бренди, я решил, что у нее есть
еще туз в запасе. И мне показалось, что мои планы могут
сорваться. Тогда я предложил:
- Сейчас только начало девятого. Мы могли бы сходить
куда-нибудь потанцевать или в театр, я могу даже взять
машину, и мы бы покатались, но все это подождет. Думаю, тго
сегодня мы должны сосредоточиться на Уалли Муре. Ты
когда-нибудь слышала о Hиро Вульфе?
- Hиро Вульфе? Детективе? Конечно.
- Отлично. Я прекрасно его знаю. Как я сказал, я не
полицейский, а что-то вроде свободного детектива, и я часто
консультирую Hиро Вульфа. Его контора находится в доме на
Тридцать пятой улице. Как ты относишься к тому, чтобы поехать
туда и поговорить с ним? Он все разложит по полочкам.
Она уже совсем расслабилась, но в этот момент бросила на
меня острый взгляд.
- Что это? Просто дом?
- Конечно, а в нем комната - его кабинет.
Она отрицательно покачала головой:
- Вы меня неправильно поняли, мистер Трут. Я не пойду в
чужой дом с человеком, которого не знаю достаточно хорошо,
чтобы называть просто по имени.
Девушка ко всему подходила с позиции общения.
- Это ты меня неправильно поняла,- заверил я.- Если я
попрошу тебя когда-нибудь порадоваться жизни вместе со мной,
я не буду делать это под предлогом работы. Сомневаюсь, что
мне этого захочется, пока ты не выбросишь из своей памяти
Уалли Мура. Может, именно поэтому я хочу пойти к Вульфу и
обсудить все.
Она не упрямилась. Через пятнадцать минут мы уже садились
