кофе.
- Он же приходил к вам вчера утром, всего за двенадцать часов до
того, как его убили, - продолжал Кремер. - Вы не можете это отрицать.
- Конечно. Я, кстати, уже говорил вам, что ему было нужно, - вежливо
ответил Вульф. - Получив по почте конверт с угрожающим посланием, мистер
Джонсон пришел сюда и заявил, что ему нужны мои мозги. Я отказался, и он
ушел восвояси. Вот и все.
- А почему же вы отказались? Что он вам такого сделал?
- Да ничего. - Вульф подлил себе кофе. - Просто я не занимаюсь такими
делами. Когда кого-то хотят убить и посылают при этом анонимки с угрозами,
то дело либо выеденного яйца не стоит, либо опасность настолько реальна и
неотвратима, что предпринимать что-либо совершенно безнадежно. Из прошлого
мистера Джонсона мне приходит на память только случай с капитаном Питером
Рутом, который пытался в политических целях продать Джонсону какой-то
военный секрет. Джонсон обратился ко мне, мы раздобыли необходимые улики,
и капитан предстал перед трибуналом. Мистер Джонсон тогда весьма лестно
отозвался о моих методах и способностях, поэтому-то, я полагаю, он и
обратился ко мне, когда помощь потребовалась ему самому.
- Не думал ли он, что угроза исходит от кого-то, кто связан с
капитаном Рутом?
- Нет. Он и не упоминал о Руте. Он сказал, что не представляет, кто
вознамерился его убить.
Кремер хмыкнул.
- То же самое он заявил и Тиму Корнуэллу. Тот, кстати, считает, что
вы потому и не ввязались в это дело, что знали или подозревали - здесь
пахнет жареным. Сами понимаете, как огорчен Корнуэлл, ведь он потерял
своего лучшего сотрудника.
- Конечно, понимаю, - кротко отозвался Вульф. - Если он и в самом
деле был лучший...
- Так сказал Корнуэлл, - отрезал Кремер, - и сотрудник этот мертв.
Его имя Дойл, он двадцать лет занимался частным сыском. Отличный послужной
список. Судя по тому, как все вышло, вины Дойла в случившемся нет. Джонсон
пришел в фирму "Корнуэлл и Майер" вчера около полудня, и Корнуэлл
приставил к нему Дойла в качестве телохранителя. Мы проследили все их
передвижения и ничего не обнаружили. Вечером Дойл сопровождал его на
встречу в клуб, в центре города. Оттуда они ушли в одиннадцать двадцать и,
похоже, сразу отправились к Джонсону домой - или на автобусе, или на
метро. Жил он в многоквартирном доме на Семьдесят третьей улице неподалеку
от Мэдисон-авеню. А в одиннадцать сорок пять обоих нашли мертвыми на
тротуаре около подъезда дома Джонсона. И тот, и другой убиты выстрелами в
сердце из пистолета тридцать восьмого калибра, причем в Дойла стреляли
сзади, а в Джонсона - спереди. Пули извлекли. Никаких следов порохового
ожога. Вообще ничего.
Вульф поставил чашку из-под кофе на поднос. В мою сторону он даже не
посмотрел, но всем своим видом показывал, что раз уж я здесь, не мешало бы
мне и отнести поднос на кухню. Выслушав мистера Кремера, он едко
пробурчал:
- Да, лучший агент мистера Корнуэлла!
- Бросьте язвить, - ощетинился Кремер, - его же убили выстрелом в
спину. Там в десяти шагах есть подворотня, где мог прятаться стрелявший.
Или стрелять могли из проезжающего автомобиля, или с другой стороны улицы.
Хотя тогда убийца должен был быть суперснайпером - обе пули положил
точнехонько в самый моторчик. Мы не нашли ни единого человека, кто слышал
бы выстрелы. Консьерж торчал внизу, в цоколе, возился с отопителем; он
заявил в свое оправдание, что у них, как и везде, людей не хватает. Лифтер
как раз поднимался в лифте на десятый этаж, сопровождая жильца. Обнаружили
трупы две женщины, которые возвращались из кино. Стрелять должны били
никак не позже чем за минуту до их появления, но они как раз тогда и вышли
из автобуса, что останавливается на углу Мэдисон-авеню.
Вульф выбрался из постели - на это зрелище. Скажу я вам, стоило
посмотреть - и глянул на часы, которые стояли на столике возле кровати.
Было восемь тридцать пять.
- Знаю, знаю, - прорычал Кремер, - вы непременно должны одеться и
спешить наверх, к своим дурацким орхидеям. Тот жилец, что поднимался на
лифте, оказался известным врачом, и он знал Джонсона лишь понаслышке. Две
женщины, которые обнаружили убитых - манекенщицы с Седьмой авеню, - вообще
о Джонсоне никогда не слыхали. Лифтер работает в доме уже больше двадцати
лет. Нареканий на него никаких. Джонсон славился щедрыми чаевыми, и
обслуживающие его любили. Консьерж, толстый болван, работает там всего две
недели, и то из-за постоянной нехватки мужчин. Жильцов он не знает даже по
именам. В числе оставшихся подозреваемых - все население Нью-Йорка плюс
ежедневные приезжающие и уезжающие. Вот почему я к вам пришел. Ради Бога,
расскажите, что вам известно. Вы же сами видите, насколько это необходимо.
Гора в желтой пижаме чуть колыхнулась.
- Мистер Кремер, я снова повторяю: я не заинтересован, не замешан и
не желаю ничего знать. - С этими словами Вульф решительно затопал в
ванную.
Пару минут спустя я распахнул перед мистером Кремером входную дверь
внизу. Прежде чем уйти, он повернулся ко мне - из угла рта у него чуть не
на три четверти свешивалась сигара - и прогромыхал:
- Кстати, Гудвин, насчет этого черного шелкового одеяла... Как бы оно
здорово сошло Вульфу за саван! Не забудь известить меня, когда наступит
сей благословенный час, я уж, конечно, не премину прийти, чтобы
собственноручно зашить его на Вульфе.
Я холодно воззрился на него.
- Говорим ли мы ложь или правду - вы только знай себе бранитесь. Куда
идут деньги наших бедных налогоплательщиков - ума не приложу!
Вернувшись в кабинет, я занялся утренней почтой, которая скопилась на
моем столе из-за прихода раннего посетителя. Я принялся вскрывать все
подряд. Как всегда, проспекты, каталоги, приглашения, просьбы о совете
(без вложенного чека) и тому подобная дребедень, вполне вписывающиеся в
обычный довоенный набор. Я добрался уже почти до дна кипы, так и не
наткнувшись ни на что более или менее занятное, после чего разрезал
очередной конверт. Тут-то оно и было.
Я вытаращился как громом пораженный. Потом поднял конверт и уставился
на него. Вообще-то я не склонен разговаривать сам с собой, но тут
неожиданно для себя выпалил: "О Господи!" Бросив оставшуюся почту, я пулей
вылетел из кабинета, взлетел по лестнице в оранжерею, прошел через три
первые помещения, мимо всего великолепия - от рядов горшочков с рассадой
до роскошных гибридов каттлеи, усыпанных цветами, и, наконец, обнаружат
Вульфа в термальной комнате, где он вместе с заботливой нянькой орхидей
Теодором Хорстманом исследовал только что принесенную корзину с торфяным
мхом.
- Что еще? - рявкнул Вульф, напоминая мне, что, когда он возится
наверху со своими ненаглядными орхидеями, прерывать его можно только на
свой страх и риск.
- Наверное, - небрежно начал я, - не стоило мне вас беспокоить. Но я
тут кое-что нашел в кипе почты, и, кажется, это должно вас позабавить.
С этими словами я выложил на скамейку перед носом Вульфа конверт и
листок бумаги. На конверте печатными буквами были выведены чернилами его
имя и адрес, а клочок бумаги был вырезан откуда-то то ли ножницами, то ли
острым ножом, и на нем было крупным шрифтом напечатано:
"ВАША СМЕРТЬ УЖЕ БЛИЗКА, И Я ЕЕ УВИЖУ!"
- Разумеется, это просто какое-то совпадение, - заметил я, ухмыляясь.
3
Я думал, что он пробурчит что-нибудь вроде "Именно так", но Вульф
промолчал. Мгновение он, не притрагиваясь, разглядывал принесенные мной
экспонаты, потом бросил на меня острый взгляд, в котором явно читалось
подозрение, что я сам все это подстроил. Помолчав, он бестрепетно изрек:
- Я просмотрю почту в одиннадцать, как всегда.
Чего-чего, а величия ему не занимать. Спасовав перед таким
неподражаемым хладнокровием, я молча забрал конверт и вырезку, безропотно
вернулся в кабинет и погрузился в обычные домашние дела - писал письма,
заносил на карточки характеристики орхидей и занимался другими достойными
мужчины поручениями. Вульф не обманул. Ровно в одиннадцать он спустился в
кабинет и, усевшись в необъятное кресло за письменным столом, занялся
привычным делом - просматривал отложенную мной почту, подписывал счета,
проверял расходы и, поглядывая на настольный календарь, диктовал письма и
распоряжения. Наконец он позвонил Фрицу, чтобы тот принес пива, и только
тогда откинулся на спинку кресла и, полуприкрыв глаза, соизволил заметить:
- Арчи, что может быть для тебя проще, чем вырезать эту штуку из
журнала, купить конверт, наклеить на него марку, написать печатными
буквами мой адрес и отправить? Разве не так?
Я хмыкнул и покачал головой.
- Подобные шуточки не в моем стиле. Да и зачем мне это, посудите
сами? Вы же знаете, я не стану лишний раз напрягаться без серьезной
причины. Кроме того, стал бы я приводить вас в ярость и озлоблять именно
теперь, когда генерал Карпентер вот-вот позвонит и поинтересуется, что вы
обо мне думаете?
- Тебе теперь придется отложить поездку в Вашингтон.
Я постарался, чтобы на моей честной и простодушной физиономии
отразилось нескрываемое удивление.
- Нет, я никак не могу. У меня же встреча не с кем-нибудь, а с
генерал-лейтенантом. Да и вообще, с какой стати? - Я ткнул перстом в
направлении лежащей перед ним на столе вырезки из журнала. - Не из-за этой
же пустяковины? Вы сами сказали, что паниковать тут не из-за чего. Я уже и
сам сомневаюсь, есть ли основания для тревоги. Ведь если кто-то замышляет
убийство, то вряд ли будет тратить силы на то, чтобы кромсать на куски
рекламу какого-то...
- Так ты все же собираешься в Вашингтон?
- Да, сэр. Я же сказал - у меня там свидание. Разве что позвонить
Карпентеру и сказать ему, что у вас расшатались нервы из-за анони...
- Когда ты уезжаешь?
- Я взял билет на шестичасовой поезд, но могу поехать позже.
- Отлично. Значит, у нас в запасе еще целый день. Возьми блокнот.
Вульф наклонился, плеснул себе пива, отхлебнул и снова откинулся на
спинку кресла.
- У меня есть маленькая реплика по поводу твоего зубоскальства. Когда
вчера у нас был мистер Джонсон и показал нам все эти штуки, мы не имели ни
малейшего понятия о том, что собой представляет человек, пославший ему
анонимное письмо. Кто знает, может, это была просто трусливая попытка
испортить мистеру Джонсону аппетит? Однако мы уже больше не пребываем в
праздном неведении. Этот человек не только хладнокровно убил мистера
Джонсона, причем проделал это столь же хитроумно, сколь и решительно, но и
застрелил мистера Дойла, никакого отношения к мистеру Джонсону не имевшего
и появления которого никак нельзя было предвидеть. Так что теперь мы можем
констатировать, что этот человек безжалостен, быстро принимает решения,
сталь же стремительно действует и, возможно, одержим навязчивой идеей.
- Согласен, сэр. Было бы хорошо, если бы вы залегли в постель и не
вылезали бы оттуда, разрешив входить к вам только Фрицу, пока я не вернусь
из Вашингтона. Клянусь, я все понимаю и буду держать язык за зубами, хотя
с вами у меня это и не всегда получается. Так или иначе вам не мешает
отдохнуть. И не вздумайте облизывать конверты.
- Фу! - Вульф погрозил мне пальцем. - Тебе легко говорить, не тебе
прислали эту угрозу. С тобой, видно, расправиться пока не собираются.
- Да, сэр.
- Этот человек крайне опасен, и шутки с ним плохи.
- Не спорю.
- Отлично. - Вульф закрыл глаза. - Записывай, что сочтешь нужным.
Вполне возможно, если убийца имеет по отношению ко мне столь же серьезные
