- Вам налить? Бутылка в холодильнике.
- Спасибо, нет, - я сел на кушетку в четырех футах и повернулся к ней
лицом. - Не думаю, чтобы вы явились сюда выпить шампанского. Или я
ошибаюсь?
- Нет, не ошибаетесь. Я пришла за зонтиком.
- Желтый с красной пластмассовой ручкой?
- Нет, серый с черной ручкой.
- Он там в ящике, но пока вам придется без него обойтись. Если
полиция заинтересуется этой комнатой - а такое может случиться, - им не
понравится, если что-то забрали. Как он тут оказался?
- Подождите. - Она скользнула с кушетки и встала на ноги. - Вам
принести?
- Нет. Спасибо.
- А вам, Фред?
- Нет, хватит и одного бокала этого пойла.
Она вышла на кухню. Я спросил Фреда:
- Она пыталась тебя подкупить или уговорить?
Он мотнул головой:
- Ничего она не пыталась. Она окинула меня взглядом, поняла, что я
раза в два ее больше, и только сказала. "По-моему, мы незнакомы? Как вас
звать?" Чертовски осторожная дамочка, если хочешь знать мое мнение.
Знаешь, о чем она спросила, когда мы разговорились? Она спросила, как я
думаю, не подойдет ли эта комната для проведения встреч Ассоциации
учителей и родителей? Честное слово, будь я женщиной, имей ключи от
комнаты и застань тут незнакомого Мужика...
Миссис Хаф появилась с полным бокалом в руке. Не пролив ни капли, она
подошла к кушетке, села на прежнее место и подняла бокал.
- За веру, надежду и милосердие, - изрекла она, пригубила, сменила
положение ног и добавила: - В пятницу две недели тому назад. Тогда шел
дождь. Том Йигер сказал, что знает одно местечко, которое ни на что не
похоже и его стоит поглядеть, дал ключи и объяснил, как попасть. Я пришла
и все это увидела. - Она повела рукой. - Ничего не скажешь, действительно
ни на что не похоже. Но тут, кроме него, больше никого не было, а его
авансы пришлись мне не по вкусу. Вообще-то он на меня не набрасывался, о
мертвых - только хорошее, однако удерживать его в рамках было довольно
трудно, так что я была рада убраться восвояси, оставив зонтик, но зато
сохранив все прочее.
Она приложилась к бокалу.
- А потом я прочитала о его смерти, и что тело нашли в яме на улице,
на этой улице, ну, можете сами представить. Я не боялась, что меня станут
подозревать в причастности к его смерти, дело не в этом, но я понимала,
что они большие мастаки отыскивать по вещам их владельцев. Если б меня
нашли по зонтику, а газеты еще расписали эту комнату, мой муж, друзья, да
просто знакомые... - Она сделала выразительный жест. - А если еще и
скандал, так муж, чего доброго, еще и работы лишится. Но вчерашние газеты
про это место не обмолвились, а когда и сегодняшние тоже, тут я подумала,
что они о нем, вероятно, не знают, и решила прийти посмотреть - вдруг
удастся забрать зонтик. И вот я здесь.
Она приложилась еще раз.
- А вы заявляете, что я не могу его взять, и заводите разговор, чтобы
мне пойти к Ниро Вульфу. Было бы любопытно поглядеть на Ниро Вульфа, я не
против, но мне нужен зонтик. Я кое-что придумала. Вы говорите, он тут в
ящике?
- Верно.
- Тогда вы сами его возьмите, а вечером поведете меня во "Фламинго",
и мы потанцуем. Не просто танец-другой, а до самого закрытия, тогда,
может, вы надумаете мне его отдать. Мое предложение может показаться
нахальным, но это совсем не так, я просто надеюсь, вдруг вы надумаете, а
попробовать - большой беды не будет, да и в любом случае зонтик-то
останется у вас.
- Ага. - Изгиб губ и впрямь приковывал взгляд. - А здесь его не
будет. Польщен вашим приглашением, миссис Хаф, но вечером у меня работа.
Кстати, о работе - почему ваш муж должен ее лишиться? Он что, служит в
"Континентальных пластмассах"?
- Нет. Он доцент Нью-Йоркского университета. Жена члена кафедры,
втянутая в такую историю...
У меня в голове замкнулась цепочка. Интуиция была ни при чем, про нее
никогда не знаешь, откуда она берется; а вот слово "доцент" заставило
навострить уши.
- По какой он части? - спросил я.
- По английской литературе. - Она отпила. - Не уходите от темы. Мы
можем отправиться во "Фламинго" и завтра. Если я вам не понравлюсь, вы
ничем не рискуете - потеряете несколько часов, но зонтик останется у вас.
- Она глянула на наручные часы. - Около половины второго. Вы успели
перекусить?
- Нет.
- Пригласите меня на ленч, может быть, немножко оттаете.
Я слушал ее вполуха. Преподаватель литературы. "Чем выше ум, тем тень
длиннее ляжет, отброшенная им на дольний мир". Роберт Браунинг. Я был
готов поставить десять против одного, как последний простофиля. У сыщика
не меньше прав уповать на лучшее, чем у любого другого.
Я встал.
- Миссис Хаф, у меня начинают сдавать нервы. Было бы совсем нетрудно
называть вас Ди. Я давно не встречал женщины вроде вас, которую так
хотелось бы пригласить на ленч или на танцы, я с наслаждением оттаял бы с
вами душой, но мне нужно идти. Ниро Вульф, конечно, захочет с вами
встретиться, но это может и подождать. Всего лишь один вопрос: где вы были
в воскресенье после семи вечера?
- Нет, - она широко раскрыла глаза, - не может быть, чтоб вы это
серьезно.
- Увы, это так. Если желаете опять сами с собой посоветоваться, я
подожду, пока вы сходите еще раз наполнить бокал.
- А ведь вы и вправду не шутите. - Она, не торопясь, допила
шампанское. - На кухню я ходила не сама с собой советоваться. В
воскресенье вечером я была дома, вместе с мужем. После семи? В самом
начале седьмого мы отправились в Гринвич-Виллидж пообедать в ресторане,
вернулись после восьми - около половины девятого. Муж возился с какими-то
работами, я читала и смотрела телевизор, пошла спать около полуночи и всю
ночь провела в постели, честное слово. Я редко встаю посреди ночи, чтобы
выйти пристрелить мужчину и спустить его труп в яму.
- Правильно делаете, - согласился я. - Значит, мистеру Вульфу не
нужно будет спрашивать вас об этом. Надеюсь, ваш телефон указан в
телефонной книге? - Я обратился к Фреду: - Не позволяй ей выговорить у
тебя зонтик. Как тут с обслугой? Нормально?
- Не жалуюсь. Скоро буду совсем как дома. Долго еще?
- День - неделю - год. Когда еще тебе было так сладко?
- Хм. Ее оставляешь здесь?
- Ага, пусть прикончит бутылку. У меня задание.
Когда я двинулся к лифту, Дина Хаф поднялась с кушетки и направилась
в кухню. Лифт поднялся, я пошел, а она так и не появилась. Внизу мистер и
миссис Перес все еще сидели на кухне; я заглянул к ним, предупредил, что
единственная надежда для них не попасть в переделку - затаиться, и был
таков. На углу Восемьдесят второй и Колумба находилась аптека-закусочная,
где можно было перехватить стакан молока, но я не стал задерживаться. Мне
предстояла встреча с преподавателем английской литературы, о чем тот и не
подозревал.
10
Я ушел из квартиры в 13:40. Через четыре с половиной часа, в 18:10, я
сказал Остину Хафу:
- Сами, черт возьми, понимаете, что не выйдет. Идемте!
За четыре с половиной часа я многое сделал. Я уяснил, что в большом
университете масса народу знает, где должен быть доцент или где можно его
найти, но никто не знает, где он находится. Два раза меня в коридорах чуть
не смела толпа студентов; первый раз я спасся, нырнув в нишу, второй -
уцепившись за стену. Я два часа проторчал в приемной, изучая в научном
журнале статью под названием "Японские эксперименты в области среднего
образования". Пятнадцать минут пропотел в телефонной будке, докладывая
Вульфу о новостях, в том числе о том, что Цезарь и Фелита Перес стали
владельцами дома. Выкроив время, я разыскал там же, в университете,
закусочную и подкрепился бутербродом с солониной (съедобно), куском
вишневого пирога (недурен) и двумя стаканами молока. В холле меня
остановили три студентки, одна красивая как картинка (никакого отношения к
картинкам на верхнем этаже дома Пересов), и попросили автограф. Верно,
приняли меня то ли за сэра Лоуренса Оливье, то ли за Нельсона Рокфеллера.
Остина Хафа я так и не нашел, решил наконец, что это безнадежное
дело, и отправился пешком к дому 64 по Райской улице. Звонить я не стал -
могла ответить жена, а спрашивать у нее, дома ли муж, было бы нетактично.
Главное, мне нужно было на него посмотреть. Итак, я туда отправился, нажал
в подъезде кнопку под фамилией Хаф, открыл дверь, когда щелкнул замок,
вошел, поднялся на два пролета, прошел по коридору к двери, которая
открылась мне навстречу, и увидел его собственной персоной.
Он замер, вытаращив на меня глаза. Рот у него открылся и закрылся.
- Всяк грех глаголет, но убийство вопиет, - произнес я, не вызывающе,
а просто чтоб приступить к разговору.
- Господи, как вы умудрились... - сказал он.
- Неважно как, - ответил я. - Мы снова встретились, а это главное.
Ваша жена дома?
- Нет. При чем тут жена?
- "При чем" тоже неважно, раз ее нет. С большим удовольствием
поболтал бы с вами, но, как вы справедливо заметили в понедельник, мистер
Вульф спускается из оранжереи в шесть и сейчас ожидает вас у себя в
кабинете. Пойдемте.
Он постоял в нерешительности - и принял решение.
- Не понимаю, о чем вы. Ничего я не замечал в понедельник. Я вас вижу
впервые в жизни. Кто вы такой?
- Томас Дж.Йигер. Его дух. Не будьте дураком, не воображайте, что
весь вопрос только в том, кому из нас двоих поверят. Удрать в кусты не
выйдет. Сами, черт возьми, понимаете, что не выйдет. Идемте!
- Еще поглядим, выйдет или нет. Уберите ногу - я закрываю дверь.
Тянуть дальше не имело смысла.
- Хорошо, - сказал я, - отвечу на вопрос, который вы не закончили. Я
сегодня говорил с вашей женой. Ваше имя и адрес я прочитал на конверте,
который был у нее в сумочке.
- Не верю, все это ложь.
- В сумочке были и ее водительские права. Дина Хаф, родилась третьего
апреля тридцатого года, белая, волосы каштановые, глаза карие. Она любит
шампанское. Слегка наклоняет голову вправо, когда...
- Где вы ее видели?
- Тоже неважно. Больше ничего не скажу. Я обещал мистеру Вульфу
доставить вас к шести, сейчас уже четверть седьмого, так что если
хотите...
- Жена там?
- В настоящее время нет. Объясняю, мистер Йигер - простите, мистер
Хаф, - если не хотите светопреставления, берите меня за руку и скорее за
мной.
- Где моя жена?
- Спросите мистера Вульфа.
Он шагнул, я отступил в сторону, чтоб он не сшиб меня с ног. Он
захлопнул дверь, подергал ее - убедиться, что замок защелкнулся, и
направился к лестнице, я - за ним. Спускаясь следом, я спросил, в какой
стороне мы быстрее поймаем такси, он не стал отвечать. Я бы пошел на улицу
Христофора, но он свернул на углу в сторону Седьмой авеню - и оказался
прав. Мы поймали машину за три минуты, хотя в этот час суток такси были
нарасхват. В пути он молчал. Был риск - один к десяти, - что Кремер
поставил человека следить за нашим старым каменным особняком, однако его
филеру внешность Хафа ровным счетом ничего не скажет, а пробираться с
черного хода со стороны Тридцать четвертой улицы было хлопотно, поэтому мы
подкатили прямо к парадному. Поднявшись по ступенькам и обнаружив, что
дверь на цепочке, я позвонил Фрицу, и он нас впустил.
Вульф сидел за своим столом, сосредоточившись над кроссвордом в
"Обсервер", и не удостоил нас даже взглядом. Я молча усадил Хафа в красное
кресло, а сам сел в свое. Когда великий ум бьется над решением серьезной
проблемы, лучше не мешать. Секунд через двадцать он пробормотал:
