новоселами двери своих 113 квартир, но и блеснул
кафелем детской поликлиники, уютом дошкольного учреждения,
удалью "срочного" фотосалона и шиком ателье
первого, представьте себе, разряда. В то давнее время,
кроме масштабности, иных достоинств в доме не находили.
Прошло каких-нибудь десять лет, и обнаружилось его необыкновенное
географическое положение. Стала ясна истинная
цена высоты потолков и ширины коридоров (площади
окон, толщины стен), не остались незамеченными
даже особенности отопления. И вот, по мере раскрытия
достоинств, дом стал менять жильцов. Коммунальные
квартиры превращались в отдельные. Автор появился
в доме на четвертом этаже в один год с Грачиками, еще
очень давно, еще в туманные времена худосочного романтизма,
гораздо позже поселился Женька Агапов со своей
везучей мамашей, а уж прокурор с семейством и того
позже. Девочка Оля в доме на улице имени героя гражданской
войны не жила, она просто жила в центре, а вот
самым старым из упоминаемых в нашем повествовании
жителем прекрасного дома оказывается отец автора сварных
излишеств у гастрономических точек города, но в весьма
давние времена новоселья он был всего лишь нищенствующим
художником-графиком и лишь позднее веско
заявил о правах на дом старой постройки в тихом районе,
став секретарем Южносибирского отделения Союза художников.
Секретарь союза жил на одном этаже с деканом
горного, автор этажом выше, а Штучка в соседнем подъезде
на втором этаже в двухкомнатной квартире с окнами во
двор.
Не слишком распространенное прозвище Штучка, каким
в нашем повествовании чаще всего мы станем именовать
Евгения Анатольевича Агапова, не несет, однако, обидного
для русского уха (ты брось свои штучки... та еще штучка)
оттенка. Своим прозвищем Евгений обязан изобретательной
переводчице американских романов Рите Райт-Ковалевой
(pronounced Wright). В ее переводе герой Сэлинджера
Холден Колфилд, начав рассказывать о себе, замечает (за
дословность автор не ручается): "Мой брат (тот, который
работает на Голливуд) недавно купил "ягуар", такую английскую
штучку, которая делает 200 миль в час". Смачное
словечко моментально стало наиболее употребительным
в лексиконе четырнадцатилетнего Евгения Агапова, обозначая
любой наблюдаемый или воображаемый объект, живой
или неодушевленный, большой или маленький, движущийся
или неподвижный. От бесчисленных повторов эта
"штучка", конечно, слилась с зеленоглазым образом сына
заведующей отделом иностранного туризма Южносибирского
областного исполкома профсоюзов. Поскольку Штучка
охотно разъяснял желающим этимологию термина, мы смело
предполагаем в прозвище оттенок некоторой гордости,
некоторого мальчишеского восхищения Евгением, ибо,
если перевести километры в мили, он делал в час больше
голливудского брата Холдена Колфилда.
Тут мы решимся на ходу поделиться одним наблюдением,
Безусловно, не следует законы материального прилагать
к идеальному, так, если ложка бесспорно дорога к обеду,
то, что касается книги, опоздание к определенному
сроку идет обществу только на пользу. Сказанное прежде
всего относится к произведениям склонных к поэзии сочинителей,
книги которых, и автор в этом совершенно убежден,
для облегчения последствий следует читать с некоторым
опозданием. К несчастью Штучки, Catcher in the rye
попался ему в руки в самый подходящий момент, и все
написанное сумасшедшим американцем он восприиял один
к одному, во всем великолепии фронтальиов проекции, чем
создал немало хлопот окружающим, и в первую очередь
своей матушке Зинаиде Васильевне.
Ну, наконец-то миновав хитроумные лабиринты отступлений,
украшенных архитектурными излишествами реминисценций
и анекдотов, мы благополучно вышли на вольный
простор сюжета, удачно повстречав на выходе Зинаиду
Васильевну Агапову. С огорчений этой милейшей, несмотря
на свой ответственный пост, женщины мы продолжим на
минуту прерванное развитие нашей истории.
Итак, Зинаиде Васильевне, женщине с годовым доходом
125 х 12 минус подоходный налог, был нанесен материальный
ущерб на сумму одна тысяча пятьсот сорок два рубля.
Точная сумма установлена работниками автосервиса при
осмотре автомобиля ВАЗ-2101, принадлежащего заведующей
отделом иностранного туризма. Столь серьезный урон
причинили Зинаиде Васильевне неизвестные лица, похитившие,
судя по всему, в зимнее время, стоявший в гараже
автомобиль передовой работницы областного исполкома
профсоюзов. Впрочем, совершив столь неблаговидный поступок,
злоумышленники проявили невиданное в практике
южносибирского уголовного розыска благородство,- погнув
крышу и сдвинув двигатель, не оставив отпечатков
пальцев, но наблевав под заднее сиденье, они вернули машину
в гараж, который затем с завидной педантичностью
заперли на все четыре замка. Самым печальным в происшедшем
безобразии, с точки зрения душевного состояния
Зинаиды Васильевны, безусловно, явилось ее невольное
пособничество злодеям. Зинаида Васильевна где-то по осени
потеряла ключи от гаража, правда, где именно, установить
уже не представлялось возможным, поскольку обнаружилось
трагическое исчезновение связки лишь в середине
апреля. Хотя удивительная осведомленность преступников
о парных к ключам замках и наводит на мысль
о неслучайности пропажи, как и о минимальной роли в случившемся
самой Зинаиды Васильевны. Более того, даже
допуская мысль о преступном замысле, среди знакомых
Зинаиды Васильевны не на ком было остановить прокурорский
глаз. К тому же сама потерпевшая, склонная в силу
характера к упрощению излишне запутанных проблем, несмотря
на иной раз почти нескрываемое недоверие, упорно
уверяла, будто действительно потеряла ключи и даже помнит
странный звук, значение которого она тогда, осенью,
покидая гаражное каре, не дала себе труд объяснить,
а теперь вполне определенно может истолковать как адью
падающей из кармана старой болоньевой куртки в придорожную
трапу связки ключей. И если дело действительно
обстояло так, то нашедшему ключи преступнику оставалось
лишь набраться терпения, пробуя скважины стоящих буквой
"П" гаражей одну за одной. Кстати, искомая дырка
даже обнаружилась в кармане куртки, правда, не в правом,
как следовало бы ожидать, а в левом, но всем своим видом
рваное отверстие вполне тянуло на роль пособника злодейства.
Ну и ладно, патриотически приняв (упрощая дело на
данном этапе) официальную версию случившегося, посетуем
на непозволительную беспечность Зинаиды Васильевны
в вопросах жизненной важности. Но посетуем лишь из
мелочного раздражения, поскольку именно не отягощенная
скучными расчетами легкомысленность (в пределах, однако,
не более допустимых важностью государственных занятий
товарища) и делала образ Зинаиды Васильевны столь
милым и симпатичным в глазах огромного большинства
человечества. Кстати, начав о характере, мы слегка замялись
при воспоминании об ответственности ежедневного
труда Зинаиды Васильевны не случайно, смущенные
сверхъестественной интонацией, отчетливо слышимой
в слове "везунок". Да, Зинаиде Васильевне везло часто
и откровенно благодаря ее исключительно располагающему
характеру в какой-то мере. конечно, но главным образом
благодаря все же природному умению ценить подарки судьбы
и не искушать злодейку понапрасну. Тут мы уже вплотную
подходим к описанию особенностей взаимоотношений
матери с сыном, характер ее унаследовавшим, а необходимого
для равновесия чувства меры лишенным начисто, но
при этом просто забегаем вперед, туда, где о Зинаиде
Васильевне уже не будет говориться ни слова, а поскольку
нам необходимо еще кое-что узнать о ней самой и о ее
жизни, немного отступим и продолжим.
Впервые особая расположенность фортуны к Зинаиде
Васильевне Агаповой обнаружилась на пятом месяце беременности.
Впрочем, грех, конечно, называть ведением несчастный
случай на шахте, унесший полтора десятка жизней,
в том числе и молодую и задорную жизнь отца Евгения
Агапова. Но если спуститься с высот патетики до мелких
сует быта, Анатолий Анатольевич Башарин отличался беззаботностью
и упрямством, иначе говоря, ни на первом, ни
на втором, ни тем более на пятом месяце не желал он
признавать своего отцовства, ну, а уцелей он
среди ужаса взрыва и пожара в очистной лаве и под давлением
неоспоримых улик признай свое участие в таинстве
зачатия, сделал бы он это, уже находясь в заключении,
поскольку, как механик участка шахты "Капитальная", нес
уголовную ответственность за случившееся несчастье. Но
вот человека не стало, и вина сразу оказалась искупленной,
более того - вообще такова трагическая реальность (вовсе,
товарищи, не художественная) жизни шахтерских городов,
а все происходило именно в таком небольшом (стотысячном)
городке на юге Кузбасса,- вслед за бедой неожиданно
приходит, замывая пятна, обильный поток разного
рода благодеяний. Даются осиротевшим семьям квартиры.
пенсии, льготы, для чего, частенько задним числом оформляются
браки, ибо далеко не каждый шахтер, проживший
с одной женщиной не один год и наделавший детей, ставит
загс в известность о своем гражданском состоянии, и это
очень важно, поскольку жена имеет право требовать, а подруга
нет.
Итак, не успев стать матерью-одиночкой, Зинаида Васильевна,
в том далеком пятьдесят седьмом юная преподавательница
экономики горного техникума, превратилась во
вдову, оставившую при замужестве девичью фамилию. Но,
скажем прямо, не только честь и шахтерскую пенсию даровало
городское начальство Зинаиде Васильевне,- родив
сына, она уже не вернулась в родной техникум, а поступила
на работу в плановый отдел треста "Прокопьевскуголь",
там заслужила доверие коллектива и начала восхождение по
профсоюзной лестнице.
Впрочем, наше конспективное изложение со всей очевидностью
неполно. Упущено, однако, по вполне понятным
требованиям жанра, не описание природы, а небольшая
подробность из истории молодых лет Зиночки Агаповой,
а именно наличие первой, интимной, поскольку речь идет
о девушках, живших в одной комнате общежития, подруги.
Подругу звали Раиса, она преподавала в том же горном
техникуме историю, но молодым специалистом в отличие от
Зины ее сделал не Томский политехнический институт.
а Ленинградский госуниверситет. Совместное проживание
не только способствовало тесной дружбе, но и привело
к появлению общей стыдливой тайны. Сознаемся, именно
после празднования сначала 8 Марта, а затем Международного
дня солидарности трудящихся в уютной двухместной
комнате женского общежития Раиса Рачковская стала Пантелеевой,
переселилась в отдельную квартиру и к осени,
как раз к печальным событиям на шахте "Капитальная",
из просто Пантелеевой превратилась в жену секретаря
парткома шахты им. Вахрушева.
Ну, а где в этом всем место Анатолия Башарина?
В центре, Толя учился в Ленинградском горном с Васей
(именно так звали Василия Мироновича Пантелеева). Вася
поманил его в родной Прокопьевск (опять эти чертовы
молодые специалисты), а младшая сестра Василия - Людмила
Мироновна училась в горном техникуме под классным
руководством Раисы Алексеевны, дружившей с Зинаидой
Васильевной, уф, все. Осталось лишь добавить,- с петербургской,
хотя Раиса Алексеевна родом всего-то из Пскова,
точки зрения прямодушный продукт сибирского климата
и образования, верная и забавная Зина Агапова нуждалась,
как бы это точнее сказать, в опеке. Иначе говоря, по мере
роста Васи продвигалась и Зина. В середине шестидесятых
Пантелеевы переехали в областной центр, и два года спустя
свой ответственный пост заняла Зинаида Васильевна.
Впрочем, стоп. если уж о везении, то никак нельзя
упустить момент появления Штучки в воспетом нами доме
на улице Николая Островского. У Анатолия Башарина
была сестра, на сей раз старшая, Антонина, вместе с заводом
во время войны эвакуированная в Южносибирск (кстати,
Толик войну встретил в пионерском лагере в Белоруссии,
с восьми лет воспитывался в детдоме, а в Прокопьевск
распределился не только из любви к Пантелееву, а отыскав
на третьем курсе свою сестру живой и здоровой в Южбассе,
далеко-далеко за Уралом). Поскольку завод был химический,
