Главная · Поиск книг · Поступления книг · Top 40 · Форумы · Ссылки · Читатели

Настройка текста
Перенос строк


    Прохождения игр    
Roman legionnaire vs Knight Artorias
Ghost-Skeleton in DSR
Expedition SCP-432-4
Expedition SCP-432-3 DATA EXPUNGED

Другие игры...


liveinternet.ru: показано число просмотров за 24 часа, посетителей за 24 часа и за сегодня
Rambler's Top100
История - Соловьев А. Весь текст 534.68 Kb

Сан Мариона

Предыдущая страница Следующая страница
1  2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 ... 46
Склонившийся к нему хазарин гневно  зарычал,  резко  выпрямился,  скрежеща
зубами, поднес вскинутую руку ко рту, в бешенстве прокусил ее.  Монах,  не
оглядываясь, отъехал, встал рядом с вожатым. Предводитель поднял  смуглое,
искривленное неутоленной яростью лицо, прохрипел прерывисто:
     - Пусть будет так: караван свободен! Я  выполню  волю  Турксанфа.  Но
каган не может запретить мне вызвать на поединок удальцов. Эй,  албаны,  я
слыхал, ха-ха, что леги - храбрецы! Если среди вас нет Мариона, то хотя бы
леги  есть?  Презрение  вашего   бога   Уркациллы-громовержца   падет   на
скрывающихся, ха-ха, трусливых родичей Мариона!
     И тотчас двое албан - один  из  первой  линии,  другой  из  второй  -
выехали на  свободное  пространство.  Первый  -  зрелый,  широкоплечий,  с
курчавой рыжеватой бородой, в шлеме и железных доспехах, второй -  безусый
и  безбородый  юноша  с  кожаным  щитом,  на  котором   были   прикреплены
металлические пластины.
     - Мы из Дербента, леги и родичи Мариона, - спокойно сказал старший.
     Хазарин  пренебрежительно  оглядел  обоих,  кривя  губы  в   зловещей
усмешке, спросил:
     - Кто из вас хочет сразиться со мной в честном поединке?
     Леги переглянулись.  Старший  удержал  тронувшего  было  коня  юношу,
что-то тихо сказал ему и по высокой  траве  двинулся  навстречу  хазарину,
давая понять: он готов биться.
     Богатырь-предводитель  повернул  коня,  отъехал  на  достаточное  для
разгона расстояние, развернулся, вынул меч, принял поданный юрким толмачом
бронзовый щит и выжидательно глянул на лега. Он так и  остался  в  кожаном
кафтане и с непокрытой головой.
     Лег взглянул вверх, вздохнув, проследил за парением  коршуна,  видимо
загадав нечто на счастье, потом  снял  с  головы  шлем,  обнажив  курчавые
седеющие волосы, попросил младшего: "Развяжи", - кивком показав на  спину.
Юноша подъехал, развязал на спине родича крепкую шелковую завязь,  старший
лег снял полукруглый панцирь и тоже остался в льняной красной рубахе.  Оба
почти одновременно гикнули и помчались навстречу друг другу.
     Лязгнули мечи, ударившись о бронзу щитов. Заржали, столкнувшись,  зло
взвизгнули жеребцы. Звон рубящего  оружия  пролетел  над  степью  и  угас,
увязнув в поднимающемся над рекой густом белом тумане. И вскрикнул от боли
и гнева юноша, когда меч  хазарина  прорубил  обнаженную  курчавую  голову
родича. Тревожно всхрапнул  конь,  почувствовав,  что  хозяин  его  грузно
заваливается на бок. Зарычал от радости хазарин, и разноголосо  прокричали
его соплеменники, славя предводителя.  Албаны  подавленно  молчали.  И  не
успел конь принести к ним мертвого лега,  как  юноша  помчался  в  сторону
хазарина. Урсулларх, ощерив  в  победной  улыбке  крепкие  зубы,  довольно
хмыкнув.
     И опять, зазвенев, ударились мечи, и пластинчатый щит  лега  упал  на
землю вместе с отрубленной рукой. Второй беспощадный  удар  хазарина  снес
юноше голову с легкостью серпа, подсекающего былинку.
     - Ждите меня в Дербенте, проклятые албаны! Передайте  Мариону:  пусть
готовится к смерти! Тенгри не насытился еще моей местью!  -  выкрикнул  на
прощанье Урсулларх, повернул  гнедого  жеребца  и  поскакал  с  становищу.
Хазары с гиканьем помчались следом.
     Албаны молча уложили на лошадей два трупа и  тронулись  к  свободному
теперь броду. Они похоронили легов за рекой, уже на  родной  земле,  вырыв
мечами две могилы с подкопами. Мертвых - в воинском одеянии  и  с  оружием
(ибо оружие побежденного не принесет удачи новому владельцу) -  по  обычаю
уложили в подкопы, а  так  как  они  были  незнатны  и  неправославны,  то
поставили в изголовье каждого по небольшому кувшину с водой и положили  по
одной пшеничной лепешке. Подкопы заложили камнями, яму завалили землей.  И
в этом уголке степи, к злобному разочарованию коршуна, выросли среди травы
два холмика с уложенными поверху кучками камней. А  через  несколько  дней
пронеслась по этим холмикам, отряд  за  отрядом,  чужая  конница,  крепкие
копыта лошадей разбросали камни и вмяли в рыхлую почерневшую землю  гнездо
пестрого удода, которое он успел  свить,  торопясь  вывести  потомство,  в
уютной пещерке на вершине одной из могил. А на  следующую  весну  на  этом
месте вновь выросла трава. И будто бы и не было здесь ничего.



                             2. ДРЕВНИЙ ПУТЬ

     Пролил скоротечный весенний дождь, и солнце теперь сверкало в  свежих
лужах, густо  парила  теплая  земля,  а  вверху,  в  прозрачной  голубизне
стремительно истаивали задержавшиеся над морем фиолетовые облака.
     Караван  шел  степью  между  холмами,  мимо  курганов,  по  солонцам,
разбрызгивая лужи сверкающей стоячей  воды,  и  всадники,  беспечные,  как
дети, веселясь, склонялись с седел, ловили серебристо мелькнувшие монетки.
Но стоило монетке упасть на подставленную ладонь, гасло  сияние,  тускнело
серебро и воин с тайным сожалением вытирал о штаны  мокрую  руку.  Счастье
призрачно, подобно радуге в капле.
     Легко была предана забвению встреча с хазарами, ибо душе воина нельзя
обременять себя напряжением прошлого,  которое  может  перерасти  в  страх
перед будущим.
     Четвертый день караван шел из Семендера на юг, к Дербенту.  Четвертый
день всадники, покачиваясь в седлах, видели слева опаловую равнину моря, а
справа, не  далее  чем  в  фарсахе  [фарсах  -  мера  длины  (около  шести
километров)]  -  серые  крутые  увалы   предгорий,   бесконечной   чередой
тянувшиеся вдоль  дороги.  А  за  увалами  поднимались  горы  с  синеющими
ущельями, зеленеющими лесами, и над  самыми  дальними  из  них  голубовато
искрились снежные шапки вершин.
     Чем дальше уходил караван на юг, тем пышнее цвела степь, тем обильнее
и сочнее поднималась в низинах свежая  трава.  Нередко  прогретые  солнцем
курганы были густо усыпаны алыми маками, и  склоны  их  казались  облитыми
кровью, часто степь от моря и до гор золотилась цветущими одуванчиками,  а
встречающиеся солончаки застилала сизая дымка  молодой  полыни,  и  теплый
ветер доносил горьковато-пряный запах ее, столь сладостный  для  степняка.
Случалось, неподалеку, в струящемся  мареве,  с  треском  и  шумом,  пугая
коней,  взлетали  из  травы  крупные  черноголовые  фазаны,  а   в   сухой
прошлогодней траве мелькало рыжее гибкое тело хорька. В поднебесье  парили
коршуны, а утром от гор стремительно приблизился  громадный  черный  гриф,
закружился над караваном, вытягивая длинную, словно выщипанную шею, и тень
от его широких крыльев покрывала сразу несколько всадников.  Воины  охраны
встревоженно подняли головы: гриф  -  предвестник  беды.  В  ловких  руках
одного из воинов появился лук, но пока седок вытаскивал из колчана стрелу,
зоркая птица плавными кругами поднялась в синеву и унеслась к горам.
     Ближе к полудню на холме возле предгорий появились три  всадника.  Не
приближаясь, они проводили взглядами караван и исчезли также внезапно, как
и появились. И тогда,  словно  повеселев,  зазвенел  колоколец,  оживилась
охрана,   а   приземистый   вожатый   сказал   ехавшему   рядом   с    ним
монаху-христианину:
     - Албанская застава...  Дербент  близко!  -  и,  облегченно  протяжно
зевнув, покосился на спутника.
     За все время пути никто из албан так и не увидел лица  монаха,  а  на
привалах  молчаливые,  словно  немые,  спутники   христианина   расстилали
отдельно для него толстую войлочную подстилку, и пищу он ел  из  отдельной
сумки. С  почтительным  любопытством  посматривали  на  христианина  воины
охраны. Непонятно, чем он смог укротить буйных разбойников-хазар?  Неужели
у него есть тайный знак, которым, по слухам, каган одаривает самых  нужных
людей? Говорят, что на таинственном знаке  -  золотой  пластине  -  выбито
изображение самого Турксанфа и написано: "Как если бы  я  сам".  Иметь  бы
такую пластину!
     Кони шли бодро, изредка наклоняя гривастые шеи, окуная на ходу  морды
во встречные лужи, пофыркивали, щипля траву. Все гуще струился над  степью
воздух, предвещая зной.  Слышались  разговоры  охраны,  часто  прерываемые
смехом. Скучающие воины развлекались как могли. Хохотали, когда какой-либо
озорник, вольно свесившись с седла, растопырив локти и пригнувшись к гриве
коня, изображал скачущего хазарина. Хохотали, если кто-то на ходу поддевал
на пику мелькнувший в траве белый  человеческий  череп,  и  перед  глазами
едущих позади неожиданно возникало видение вечного оскала  и  смотрели  на
воинов пустые глазницы.
     Кто скажет, чья душа рассталась здесь с телом? Сотни, а может, тысячи
лет по этой дороге едут, бредут, скачут... Скорей всего  это  череп  хунна
[хунны - объединение племен тюркского происхождения, вторгшееся в IV  веке
н.э. в Европу], а  может,  скифа  или  киммерийца  [киммерийцы  -  кочевые
племена, родственные скифам] - одного из тех нетерпеливо  жаждущих  добычи
конников, что тучами наваливались с севера на Албанию, оставив после  себя
недобрую память. Разве достойна уважения беспризорная смерть разбойника?
     Эта степная полоса, стиснутая морем и горами, исстари  служила  самым
коротким и удобным сухопутным путем из Берсилии и северных стран в  Персию
и дальше на юг. И нет числа проскакавшим по ней. Еще сохранились предания,
что когда-то по долине, сотрясая землю мерной поступью, двигались на север
грозные  легионы  Помпея  Великого,   преследуя   Митридата   Понтийского,
надеявшегося найти у албан защиту. Сколько жарких схваток вскипало на этой
дороге!  Потому  и  встречаются  на  обочинах  груды  черепов,  иссушенных
ветрами, обмытых дождями. А вот мелькнул  под  ногами  коня  ветхий  шлем,
разрубленный надвое, с проросшей в разрубе высокой травой.  Могуч,  видно,
был воин, нанесший столь страшный удар! А  дальше  виднеется  богатырский,
почти в рост человека, заржавевший меч без  рукояти.  Что  сталось  с  тем
богатырем, у которого в самый разгар стремительного боя  в  руке  осталась
только рукоять? Успел ли он прикрыться щитом от лихого  встречного  удара?
Вынес ли его из беды верный конь? А может, это его череп сейчас торчит  на
пике и осуждающе смотрит на веселящихся всадников?
     Но воин не склонен размышлять  при  виде  безымянных  могил,  конских
остовов, человеческих скелетов, истлевшего оружия -  всего,  что  оставили
пришлые  народы  на  этой  дороге  в   память   о   себе.   Опасно   воину
глубокомысленное раздумье: оно не делает его  храбрецом.  У  каждого  своя
судьба. Исполни предначертанное  -  и  ты  уйдешь  из  земного  временного
пристанища в лучший мир, где храбрецов ждет вечное блаженство.  Так  зачем
задумываться над тем, что преходяще?
     Караван спустился в широкую пойменную лощину, миновал рощу коренастых
раскидистых вязов, перешел вброд мелкий ручей с каменистым дном,  поднялся
по густотравному откосу - и прямо впереди, в  дымчатой  дали,  завиднелось
нечто, напоминающее гранитный выступ, наглухо  перегораживающий  степь  от
моря до гор. Словно горы там круто свернули к морю и замкнули  долину,  не
оставив ни малейшего прохода.
     Когда последний верблюд поднялся по  травянистому  откосу  и  караван
вновь пошел по открытому месту, никто не понял, что произошло,  но  что-то
неуловимо изменилось вокруг. Люди и животные вдруг  одновременно  испытали
томительное беспокойство. Сами собой  смолкли  смех  и  разговоры  воинов,
тревожно зафыркали лошади,  передний  верблюд  сбил  шаг,  приостановился,
остальные затеснились друг к  другу,  смолк  колоколец.  И  в  наступившей
тишине от гор донесся явно не человеческий, но полный предсмертного  ужаса
и муки вопль:
     - Уеху-у-у!
     Видимо, не только мать чувствует беду, случившуюся с ее дитем,  но  и
все на пространстве земли, что дышит, радуется, страдает, в отдалении  или
вблизи ощущает единые токи  жизни,  и  всплеск  предсмертной  боли  всегда
отзовется безотчетной тревогой в душах живущих.
     Испуганно заржала лошадь. Странники повернули головы к горам. Ужасный
протяжный крик повторился и смолк. Но как люди ни всматривались,  пустынны
Предыдущая страница Следующая страница
1  2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 ... 46
Ваша оценка:
Комментарий:
  Подпись:
(Чтобы комментарии всегда подписывались Вашим именем, можете зарегистрироваться в Клубе читателей)
  Сайт:
 
Комментарии (2)

Реклама