происходить многократно, его дела будут идти все хуже, он будет
опустошаться, не исключено -- болеть, и может погибнуть.
До свидания, мой друг, скоро тебе позвоню.
Среди мертвецов?
Наташа испугалась, точно была мертвой не она, а ее мама,
приближающаяся к ней.
И Наташа торопливо отбежала от калитки и спряталась за
поворотом забора.
Исподволь она посматривала в сторону калитки и ожидала,
что та женщина сейчас выйдет.
Сердце больно ужалило грудь Наташи, когда она увидела
вышедшую из двора на площадь свою растерянную маму.
-- Мамочка, -- прошептали Наташины губы.
Женщина испуганно озиралась по сторонам, а Наташа не могла
сделать ни единого шага из-за поворота. Опустошенная, с
обвисшими руками, едва передвигаясь и покачиваясь, Наташина
мама ушла с площади Лесного поселка, но калитка еще не
захлопнулась! И тут к Наташе неожиданно вернулась полная память
земной жизни, вся она воспламенела чувствами.
Наташа яростно ринулась туда, на площадь, к незакрытой
калитке.
Женщина стояла посреди двора, когда Наташа возникла в
калиточном проеме.
-- Мама! -- выкрикнула Наташа, женщина обернулась. --
Мамочка! -- воскликнула снова ее дочь. Женщина немного
помолчала, рассматривая обратившуюся к ней девушку.
-- Вы кто? -- сказала она.
-- Я Наташа, мамочка, Наташа, -- надрывно проговорила
Наташа.
-- Зачем же вы так? -- печально отозвалась на восклицание
обращающегося к ней человека женщина. -- Моя дочь умерла, а вас
я вижу впервые, девушка.
-- Мамочка, это же я и есть, Наташа, твоя дочь, --
взволнованно заговорила Наташа, быстро приближаясь к женщине,
она подошла и обняла ее, и они обе заплакали.
Так они простояли с минуту. Женщина гладила девушку по
голове.
-- Успокойся, доченька, успокойся, -- приговаривала она,
-- очень жаль, что я не твоя мама, вот, присядь сюда, на
лавочку. -- Наташа рыдала. -- Я тебе сейчас водички принесу. --
И на некоторое время женщина скрылась в доме. Вскоре она пришла
с кружкой в руке и, приблизившись к Наташе, присела рядом с
ней, и снова она гладила девушку по голове.
-- Вот, попей, доченька, попей водички, легче будет, --
уговаривала она. Наташа отхлебнула глоток воды из предложенной
кружки, и снова слезы обиды навернулись на ее глаза.
-- Вот, посмотри, доченька, -- обратилась женщина к
девушке, доставая из кармана широкого халата небольшую
фотографию, и она протянула ее девушке. Наташины рыдания
остановились, но она еще всхлипывала. Наташа пристально
смотрела на свою фотографию, на карточке в алюминиевой оправе
была она!
-- Но это же я и есть, мамочка, -- недоумевала девушка.
-- Бедная доченька, как ведь какое-то горе тебя скрутило,
-- ответила женщина. И тут Наташа словно опомнилась.
-- Принесите мне зеркало, -- попросила она, -- у вас есть
зеркало?
-- Да, конечно же, я сейчас, доченька, -- спохватилась
женщина и торопливо ушла в дом и так же торопливо вернулась с
зеркалом в руке. -- Вот, пожалуйста, доченька, держи зеркало, а
вот и платочек возьми, приведи себя в порядок, милая.
Наташа приняла зеркало из рук женщины и во мгновение
взглянула в него.
-- Господи! -- воскликнула она и больше ничего не смогла
проговорить.
Теперь Наташа шагала через площадь Лесного поселка, даже,
скорее, беззаботно брела, все ее чувства остановились там, у
зеркала.
Бессердечно шла Наташа, узнаваемый мир не узнавал ее.
Яркое сочное солнце отвесно жмурилось, оно высвечивало
Наташу, высвечивало площадь, словно циферблат огромных часов,
на которых означались две стрелки: Наташа и ее тень.
Никто теперь не мог узнать Наташу, потому, что от ее
прежнего обличия только и осталось всего очертания фигуры и
длинные вьющиеся волосы.
Там, в зеркале, она увидела совсем другое лицо, не ее
лицо, точно позаимствованное у кого-то, оно было уродливым, с
синяками под глазами, с мясистыми носом, губами, с широкими
скулами, обтянутыми пористой кожей, приземистый лоб, а эти
узкие некрасивые глаза, обвисший подбородок, словно это было не
лицо, а маска! "Мои волосы и голос, когда я взглянула поверх
калитки, обрадовали мамочку, -- уже почему-то безболезненно,
бесчувственно думала Наташа, -- но это ужасное лицо отвергло
нашу встречу".
Наташа поднялась по ступенькам кинотеатра, остановилась
возле колонн.
-- Здравствуйте, -- медленно проговорила она в сторону
уборщицы Лидии Ивановны, которая, нагнувшись у ведра с грязной
водой, отжимала тряпку.
-- Здравствуйте, девушка, -- приподняв голову, отозвалась
та и как-то вдумчиво посмотрела вслед поздоровавшемуся с ней
человеку, будто что-то припоминая.
А Наташа не замедлила скрыться в прохладе кинотеатра,
потому что новые слезы залили ее лицо.
Но тут, в малом фойе, Наташино сердце дрогнуло воистину и
прежние чувства вернулись к ней: из директорского кабинета
вышел с весьма озабоченным лицом, словно о чем-то думающий
глубоко... вышел внезапно, и от неожиданности Наташа сразу же
отвернулась... Сережа.
-- Сереженька, -- прошептали Наташины губы.
-- Наташа?! -- возник позади отвернувшейся девушки голос
Истины. Незамедлительно Наташа обернулась, даже не успев
подумать о том, что у нее нет своего лица.
-- Извините, я обознался, -- опечаленно проговорил Сережа.
-- Сергей Александрович, -- обратилась к директору
мужиковатая контролерша, только что вышедшая из большого фойе,
она приблизилась к Истине.
-- Да, я слушаю вас, Клавдия Титовна.
-- Вот, я говорю, какие суки, -- произнося слово "суки",
она искоса взглянула в сторону Наташи, -- такие же вот и
магнитофон сперли, а вам отвечать, Сергей Александрович.
Директор ничего не ответил, он закрыл кабинет на ключ, еще раз
внимательно окинул взглядом некрасивую девушку и направился
было на выход из кинотеатра, как мужиковатая контролерша
незамедлительно окликнула его:
-- Сергей Александрович!
-- Что такое? -- приостановившись у входной двери и слегка
обернувшись на зов, с нескрываемой неприязнью отозвался
директор.
-- Дверь-то в большое фойе... шпингалет отломали, гады,
как сопля теперь телепается.
-- Попросите Кириллыча, он прикрутит, -- отрезал директор
и вышел из кинотеатра.
-- Девушка, вы в кино? -- требовательно вопросила
контролерша Наташу, и это прозвучало так, словно она хотела
сказать: "Если нет, то какого черта здесь стоите, убирайтесь".
Наташа постучала в окошко кассира и только теперь
почувствовала, что в левой руке у нее смята какая-то бумажка,
она раскрыла ладонь и глянула на нее, в ладони оказалось три
рубля одной купюрой.
Фанерная задвижка отодвинулась, и в проеме окошка
показалось лицо зевающего кассира.
Наташа протянула ему три рубля.
-- Вам один? -- послышался вопрос из глубины кассы, словно
из деревянной коробки.
-- Да, -- подкивнула Наташа, -- один на сейчас.
-- Побыстрей, девушка, журнал заканчивается, -- будто
взвизгнула контролерша позади Наташи. Контролерша рассмотрела
поданный Наташей билет и, не оторвав контроля, положила его
себе в карман.
-- Проходите, -- рявкнула она, -- на свободное место!
В полутьме Наташа нащупала первое попавшееся место в зале
и не спеша присела не него, чтобы не скрипеть жестким откидным
сиденьем.
Единственное пустое место, как потом, приглядевшись,
определила она.
Только что растаяли последние титры, и теперь начал
разворачиваться его сюжет: в больничной палате, на единственной
деревянной койке, стоящей поодаль от окна, лежала очень
красивая девушка, она спала.
-- Господи, -- прошептали Наташины губы, и в это же время
какой-то мужчина, сидящий рядом с нею в зале, слегка наклонился
к Наташе и негромко, но восторженно проговорил: "Обалденный
фильм, я его уже видел три раза и каждый раз по-новому".
-- А как называется? -- шепотом спросила Наташа у мужчины.
-- "Астральное тело", девушка, -- недоумевающе ответил
тот, -- "Астральное тело", -- разборчиво выговаривая слова,
подтвердил он еще раз. На экране дверь в больничную палату
приоткрылась, и в палату вошел и приблизился к спящей
девушке...
-- Сережечка, -- прошептали Наташины губы, Наташа с еще
большим усердием прильнула взглядом к экрану, и в следующее
мгновение она удивилась еще больше, когда увидела крупным
планом во весь экран лицо спящей девушки -- это было ее,
Наташино, лицо! Это была сама она, Наташа! Наташа -- та девушка
на экране открыла глаза, словно ожила.
-- Сережа, -- промолвила она шепотом, -- ничего не
понимаю, обними меня, пожалуйста, мне страшно, я боюсь тебя.
Сергей Истина подошел совсем близко к Наташе, присел на
краешек ее кровати, нагнулся к ее лицу и прошептал:
-- Все прояснится, не бойся меня, все прояснится...
-- Ты думаешь? -- с напряжением в голосе спросила Наташа.
-- А ты, случайно, не призрак?..
-- Нет... Я настоящий.
-- А я? Может, я призрак?
-- Нет, ты тоже настоящая, видишь, я глажу твои волосы и
ощущаю их нежность, а сейчас ты чувствуешь мою ладонь на щеке.
Ведь правда?..
-- Да, твоя ладонь настоящая, я даже могу дотронуться до
нее губами.
-- Как твоя фамилия, Наташа? Вахтерша не пропускает меня,
-- ласково проговорил Истина.
-- Сказкина, а твоя?
-- Истина, Сережа Истина...
-- Истина, -- повторила Наташа. -- Это правда?
-- Да.
-- Серьезная фамилия, ты не находишь, Сережа.
-- Наверное так, а твоя фамилия очень ласковая --
Сказкина.
-- Истина рождается тяжеловесно, вырывается из тьмы,
освобождает свои крылья из тины невежества, -- прошептала
задумчиво девушка на экране.
-- Откуда это? -- поинтересовался у нее Сережа.
-- Я не помню, -- отрешенно ответила девушка, -- пришло в
голову просто сейчас. -- Она всмотрелась в глаза Истине. -- А я
тебя уже не боюсь. Ты словно родной мне человек... -- сказал
она
-- У нас есть тайна, наша тайна. Она объединяет нас,
Наташа... Ты помнишь хижины?
-- Не надо об этом, Сережа, пожалуйста, мне снова
становится страшно...
На экране Истина и его девушка замолчали, они долго, очень
долго смотрели друг на друга и было незримо видно, как их
чувства и мысли переплетались.
-- Я видела тебя вчера, Сережа, -- наконец проговорила
девушка первой шепотом.
-- На площади поселка, у свадебных машин? -- в ласковой
задумчивости отозвался Истина.
-- Нет, -- произнесла девушка медленно, и было видно, как
ее любимый внутренне весь насторожился, словно его что-то
напугало, и с экрана зазвучал закадровый голос Сережи, не спеша
он рассуждал про себя: "Нет -- это значит, что Наташа видела
меня в другом... месте, но где и как, ведь вечером вчера она
находилась уже здесь, в больнице!.."
-- И где же ты меня видела? -- вслух произнес Истина.
-- В твоем дворе, -- ответила ему Наташа.
-- А-а, возле хижины, -- обрадовался Сережа, но по
выразительным глазам Наташи видно было, он понял, что
обрадовался напрасно: "Возле хижины мы виделись в том,
замысловатом сне, тогда где же она могла меня видеть?" --
проговорил Истина про себя снова закадровым голосом, и он еще
больше насторожился, его дыхание, словно затаившись, пружинило
у него в груди.
-- Я видела тебя вчера вечером в твоем дворе на футбольном
поле, -- Истина вслушивался в каждое слово своей Наташи. -- Ты
возвращался откуда-то домой, очень печальный, и несколько минут
постоял на футбольном поле. Я подошла и поцеловала тебя, а ты
