-- Как, вы не знаете, кто такая Ветистова?
-- Нет, -- отрицательно покачал я головой.
-- Да это же она самая.
-- Кто?
-- Моя жена, а я разве вам не сказал об этом?
-- Нет. То, что у вас есть жена, вы упомянули, но что
именно она Ветистова, об этом ни слова.
-- Странно, ну да ладно, хотите, я вам свои первые стихи
почитаю, они, правда, не вошли в сборник "Счастливый сон", --
Золотов рылся в шкафу. -- Но, сами понимаете, редактура у нас
"без слуха", так сказать, да и потом, разве можно вместить всю
мою открытую душу... печатные площади ограничены, -- надменно
произнес стихотворец, и развел руками, и важно оттопырил нижнюю
губу, в одной руке у него уже находилась тетрадка, такая же
замусоленная, как и предложенная мне кружка с чаем. Теперь
Золотов присел со мной рядышком, разлистнул эту тетрадь и
сказал: -- Вот, оно открылось -- его и прочту, напоминаю, это
из первых моих стихов.
-- Да-да, -- подтвердил я и принял внимательный вид, --
читайте.
И Золотов нараспев задекламировал:
Найти бы
пятновыводитель,
Что с неба выведет
Луну!
Померк бы
мой руководитель,
И я ко тьме бы лишь
прильнул!
Хранитель мой -- не обижайся!
Мне жаль усердие твое...
Ты мне вещаешь:
"Возвращайся!"
К тебе тянусь,
но на своем!
Я в телесах, я в низшем ранге,
под светом
извергаю
лай...
Меня ты мучаешь,
мой ангел:
оставь меня, --
не оставляй!
-- Да! -- сказал я, когда Золотов прочел стихотворение.
-- Я прочту еще одно, -- заторопился он и бегло отмусолил
пару страниц в тетрадке, приплевывая на пальцы. -- "Дождь", --
таинственно произнес он название следующего стихотворения.
Вокруг: стоят
дома многоэтажные.
Вокруг:
деревья
взмокшие
сутулятся
враскач,
как дирижеры очень
важные.
И дождь лишь
аплодирует
распутице!
Вокруг дома жилые,
ну и что же!
А в них почти пусты
балконов ложи!..
Роятся на асфальте в лужах
капли,
да телевышка мокнет словно
цапля,
да дождь живой шумит...
Как за кулисами:
Зонты
и шелестят плащи расхожие.
На цыпочках торопятся
прохожие
скорей увидеть дождь
по телевизору...
-- И вот, еще совсем крохотное, -- не делая никакой паузы
после отзвучавшего стихотворения, засуетился, заерзав на месте,
стихотворец.
Блудник
К новой бабе мчит на "ладе", -
Затемненные очки...
Красны, как в губной помаде,
Поворотов колпачки!
Наступило молчание. Я выдержал паузу, в которую постарался
вложить свое многозначительно одобрение, а Золотов тем временем
настороженно смотрел куда-то на пол, словно прислушиваясь к
нарастанию моего восторга, а мне, признаться, и в самом деле
показались его последние стихи довольно симпатичными,
неплохими, но, конечно же, вызвать страстное восхваление,
которого ожидал Золотов, они не могли. Мне ничего не оставалось
делать, как прибегнуть к почитательской гиперболе: размашисто
воскликнуть: -- Вы -- гений, Золотов! Да, это не каждому дано.
"А он действительно молодец", -- добавил я про себя.
Золотов торжествовал.
-- В наше время нелегко, -- театрально проговорил он, --
встретить ценителя поэзии -- истинного, -- добавил он.
-- Вы меня явно переоцениваете, -- отозвался я на
встречную похвалу, -- А вы знаете, у меня к вам дело, и
непростое, оно касается непосредственно вас, -- определился я.
-- Дело? Вы мне еще больше начинаете нравиться, -- Золотов
развалилися на стуле напротив меня. -- Говорите, я весь
внимание, -- уважительно потребовал он.
-- Пожалуй, начну с того, что представлюсь вам: я должен
перед вами извиниться, даже, скорее, немного огорчить, но не
одна ваша супруга Ветистова -- ведьма, в данном случае.
-- Что? Вы тоже?
-- Нет, я не колдун, как вы решили подумать. Я --
сенсетив, энергетический интуит, так сказать.
-- Обалдеть! А что это такое? -- воскликнул Золотов и
хлопнул ладонями себя по коленям.
-- Понимаете, -- слегка призадумался я, -- э-э, м-да,
сейчас объясню: природа меня одарила способностью воспринимать
в какой-то мере некоторые структурные связи между прошлым и
будущим, другими словами, определять причинно-следственную
связь.
-- Как это? -- озадачился стихотворец, продолжая не
понимать меня.
-- Ну вот, собственно говоря, мы и подошли к делу, на
примере которого вам станет определенно ясно, что же такое
причинно-следственная связь, но как я ее вижу, вам предстоит
убедиться чуть позже, когда вы проследуете по результатам моего
совета.
-- Все, я готов слушать, -- сказал Золотов, но глянул на
часы. -- А-а, -- отмахнулся он, -- хрен с ними, не пойду
сегодня больше горланить, говорите... как вас?..
-- Меня зовут Гриша, -- подсказал я.
-- Ага, -- кивнул стихотворец, -- говорите, Гриша.
-- Так вот, постольку поскольку я неравнодушен к вашему
творчеству, -- заговорил я и подумал: "Не слишком ли деловито и
поучительски я изъясняюсь, может, стоит и попроще, а то
заподозрит что-нибудь Золотов, не поверит, мало ли что ему на
ум взбредет". -- Так вот, -- повторился я после
непродолжительного раздумья, -- я ведь, Игорь, знаю, отчего у
вас жизнь теперь наперекосяк пошла.
-- Так-так, -- оживился он и наклонился поближе ко мне, --
умный вы человек, я чувствую.
-- Что Бог дал, то и мое, я всегда говорю -- лишнего у
Бога не возьмешь, лишнее не потеряешь.
-- Классно сказано! -- изумился мой собеседник.
-- Ведь я не зря сегодня подошел к вам на улице, когда я
прочел вашу подборку стихов в коллективном поэтическом
сборнике...
-- "Счастливый сон", шесть стихотворений, -- вставил
Золотов, -- ну-ну, и что?
-- Я прочел эту подборку и сразу же все понял -- вам
специально сделано, чтобы вы были несчастны.
-- Вот гады! Это точно, -- засуетился Золотов, -- Вы
знаете, это точно! Сто процентов правды, а я думаю, что же
такое, не пишется мне и невезуха с ножом к горлу каждый день. А
как же они, сволочи, сделали?
-- Очень просто, вы помните свое стихотворение о памяти
друга?
-- Третье, -- подсказал стихотворец, -- третье по счету в
подборке.
-- Именно в этом стихотворении вам все и сделано.
-- Стоп, -- остановил меня Золотов, -- сейчас я достану
сборник. -- Стихотворец кинулся к ближайшей книжной полке и
вертуозно извлек оттуда небольшой целлофановый пакет, в котором
аккуратно был завернут в газетку его поэтический сборник. Он
снова уселся напротив меня на стул и заперелистывал эту
книжицу. -- Вот, -- остановил он страницу, -- мой титульный
лист, все шесть стихотворений здесь.
-- Но нам нужно третье, -- ненавязчиво подсказал я.
-- Да, третье, -- словно получивши установку, подытожил
Золотов и аккуратно стал отлистывать первую страницу, -- раз,
два, три, -- вот оно, -- отсчитал он и драгоценно подал сборник
мне в руки, -- только я вас прошу, страницу не загибайте, --
озаботился он.
-- Да нет, что вы, я отношусь к поэзии с прилежанием,
особенно к хорошей поэзии, -- и Золотов приготовился растаять в
удовольствии, когда я вздохнул полной грудью, чтобы прочесть
стихи:
Передам дыхание по кругу
Но жалко, что не все, и в том беда... -- продекламировал я
с выражением, Золотов блаженствовал.
-- В этих строках и зарыта собака, -- уверенно сказал я.
Золотов скривился, словно ему прищемили палец.
-- Опечатка, -- оправдался он, -- редактор гад, верстки не
дал вычитать, там по-другому:
Передаем дыхание по кругу,
Но жалко, что не все, и в том беда...
Это так я выразился о смерти своего друга, -- осведомил
меня стихотворец, -- а они все испоганили, через опечатку эти
строки от моего лица прозвучали, ну и где же тут сделано, как?
-- Я не буду вдаваться в подробности энергетического мира,
но скажу вам одно... Но тут, огрызнулась замочная задвижка в
прихожей, и в следующее же мгновение послышался торопливый
голос: "Игоре-ок, Игорь Владимирови-ич!"
-- Ветистова, это она, -- шушукнул мне на ухо Золотов, --
точно почуяла, что вы здесь.
-- О-о, у нас гости? -- все еще из прохожей раздавался
голос среди какой-то неопределенной возни. -- Игорек, у нас
гости? -- вопросил голос еще раз.
-- Да, Ветистова, у нас сенсетив, -- отозвался
стихотворец. -- Потом договорим, -- снова шепнул он мне, -- она
скоро уйдет, у нее в это время вечно дела.
-- Ой, вы меня извините, -- бегло заговорила Ветистова,
вошедши к нам в комнату, -- я так избегалась, столько дел, и
везде я нужна. Вам Игорек не рассказывал, чем я занимаюсь,
извините, как вас зовут, а я занимаюсь мертвецами, это вы и
представить себе не можете, насколько это опасно и сложно, мы
разыскиваем мертвецов по фотографии, но, правда, не всегда и
мертвецов: бывает, и просто пропавших без вести.
-- Меня зовут... -- попытался я вставить фразу.
-- А вы знаете, какой гениальный мой Игоречек, это
восходящая звезда. Недавно целых шесть стихотворений
опубликовали у него. Вы не читали?
-- Читал, Гриша меня зовут, -- тут же вдогонку добавил я,
боясь, что мне так и не дадут представиться.
-- Стоп... Гриша, -- на мгновение Ветистова задумалась и
приложила правую руку ладонью ко лбу, левую слегка отвела в
сторону. -- Так, -- сказала она. -- Гриша, Гриша, Гриша, ой,
как же там, сейчас, одну минуточку, дайте сосредоточиться, все,
мне все ясно, -- снова оживилась она, -- вы сенсетив.
-- Ну да, я об этом уже говорил Игорю, а Игорь...
Но Ветистова снова перебила меня:
-- Вы сенсетив, и очень хороший, хотите я вам скажу, в
какой области вы работаете? Так... -- Ветистова стала
перемещаться передо мною, держа свои руки вытянутыми вперед, и
ее ладони смотрели мне в лицо. -- ... Так-так... та-ак, --
приговаривала она, закатывая глаза под потолок, и это чем-то
напоминало туземный танец. -- Все! -- воскликнула Ветистова. --
Мне все ясно, вы очень хорошо чувствуете время, так?
-- Ну, похоже, что вы приблизительно ответили, --
подтвердил я.
-- Чем вы занимаетесь? Я угадала, да?
-- Я умею видеть причинно-следственную связь.
-- Ну вот же, я и сказала, чувствуете время.
Мне это начинало надоедать.
-- Ветистова, ты -- ведьма, -- восторженно и одухотворенно
похвалил свою супругу Золотов.
-- Ой, какая же я ведьма, просто я действительно
талантливый экстрасенс... Стоп, я прошу тысячу извинений, я
совсем забыла, мне же позвонить надо сейчас, Львовна меня ждет,
у нее клиентура по гороскопам наметилась, ей нужна моя
консультация, я сейчас, мальчики, одну минутку, только три
слова, и все.
-- Ну это действительно все, -- шепнул мне Золотов, но я
сидел непоколебимо, делая вид, что довольно серьезно отношусь к
происходящему вокруг.
-- Алло... Алло!.. -- снова выкрикнула в трубку Ветистова,
после того как поспешно несколько раз передернула телефонный
диск слева направо. -- Светочка, это ты?... Ага, и я тоже
