той же быстротой, гребцы так же синхронно работали веслами, воины каменели
в той же предписанной боевой неподвижности. Перемены начались с помутнения
обзора. Кнудсен проверил стекла бинокля - не насела ли пыль, - лишь потом
сообразил, что дело не в пыли, а в хронообстреле. Хавроны, стоявшие на
носу, ближе всех к скале, вдруг потеряли резкие очертания и яркие краски,
их словно замазало однотонной серой грязью. В неподвижном строю возникла
толкотня. Один хаврон оборачивался к другому. Какой-то солдат вырвался из
строя вперед, двое других отпрянули от борта, словно спасались от падения
в бездну. Кто-то замедлил взмахи весла, кто-то их убыстрил. Плот по
инерции еще надвигался на скалу, но гребцы - так громко, что их слышали на
скале - корили друг друга в нарушении ритма. Самый вспыльчивый вдруг кинул
весло и бросился на соседа - мохнатым кулаком учить трудиться. А сосед,
так и не выпустивший весла, внезапно стал терять очертания и
непрозрачность - на скамье сидело привидение, а не прежний массивный
гребец: сквозь его тело виднелись задние хавроны, а в руке призрака
неутомимо двигалось массивное, отнюдь не призрачное весло - только
двигалось не в том ритме, как у других гребцов. Драчун, увидев, что сосед
превратился в силуэт, издал вопль и ринулся за борт - вода сомкнулась над
его головой, но он тут же вынырнул и широкими взмахами рук потянул к
берегу.
Плот толкнулся в скалу, солдаты и гребцы попрыгали за борт. Вперед
вырвался бочкообразный рангун, дешифратор донес его истошный крик:
"Вперед! Вперед!". И тут же, словно не поняв собственного приказа, он
бросился назад и, остановившись уже по колено в воде, потерянно
оборачивался, словно допрашивая себя, как его сюда занесло.
Мария, непрерывно меняя фазы и силу импульсов, ведя аппарат по всей
разбросанной линии атакующих, быстро путала в каждом единство движений.
Рангун, командовавший отрядом, снова выбирался из воды на берег, снова
орал "вперед!" и сам же, вместо броска на защитников, вдруг начинал
вертеться - словно собака, преследующая собственный хвост. И его солдаты
тоже вертелись, кто вправо, кто влево, у каждого неутомимо трудилась одна
нога, другая отказывала - он бегал послушной ногой вокруг второй,
окаменевшей. Наступающий отряд превратился в скопище живых волчков,
вращающихся в разные стороны, толкающихся плечами, сшибающих один другого
и падающих.
- Какой прекрасный приступ массового безумия! Какой роскошный концерт
массовой эпилепсии! - восторженно кричал Бах. Он понял, что Марии помощь
не понадобится, и, не отдаляясь от своего хроноорудия, весь отдался
смакованию разгрома неприятелей.
Командир отряда чудовищным напряжением воли преодолел непослушание
рук и ног и заковылял, спотыкаясь на ровной почве, к передовому
хроноорудию. Ручной резонатор, покачиваясь в нетвердых руках, угрожающе
нацеливался на Марию. Мария хладнокровно повернула хроногенератор на
подходившего Бессмертного. Предводитель отряда вразброд замахал руками,
выронил резонатор и стал стираться. Он еще был, и его уже не было - почти
вплотную перед хроноорудием пошатывался призрак рангуна, а не рангун.
Призрак повалился наземь и замер. Бах подбежал к нему: на земле лежало
живое, слабо шевелящееся привидение - сквозь полупрозрачное бочкообразное
туловище смутно проступали камни.
- Забери резонатор и сними сетку у него с головы! - крикнула Мария.
Бах с трофеем в руках убрался к своему орудию.
Борьба с командиром отряда отвлекла Марию от нейтрализации остальных.
В отряде восстановилось подобие порядка. Уже несколько обезьяноликих
солдат лезли на орудия, безошибочно установив, что в них основа обороны.
Нападающие были слишком близко, чтобы ограничиться слабыми
хроноимпульсами. И люди, и Старейшины позади людей, и рядовые дилоны
увидели зрелище, которое могло померещиться лишь в малярийном бреду. У
нападающих в телах разорвалось единство времени. Вдруг появились одни
свирепо оскаленные морды, морды орали и мчались, а шей, их несущих, не
было, и туловищ не было, и ноги отсутствовали. А на другом краю отряда
бежали одни ноги без туловищ и голов и чуть повыше ног раскачивались и
самостоятельно нацеливались несущиеся сами собой резонаторы. И где-то
перли одни лохматые туловища без голов, без ног и без рук.
Еще продолжавшаяся инерция атаки оборвалась. Нападающие валились один
за другим. Все пространство перед двумя хроноорудиями было усеяно телами
хавронов. Мария остановила хроногенератор. Единство времени медленно
восстанавливалось - безногие и безрукие туловища обретали конечности, у
безголовых обрисовывались головы.
- Неплохо, - буднично оценил обстановку Кнудсен. - Теперь разоружаем
лохматых, пока их силы не восстановились.
Трое хронавтов снимали с хавронов защитные металлические сетки и
собирали брошенные резонаторы. Бах наклонился над сраженным рангуном. Это
был его старый знакомый Варана, Бессмертный No 44, вместе с Кагулой,
Бессмертным No 29, встречавший пленного Баха в городе рангунов. Варана
приходил в себя; он еще не мог подняться, но в глазах возрождалось
сознание.
- Привет тебе, Варана, вельможа кровопийцы и Верховного Злодея
Ватуты! - обратился Бах к пленному. - Теперь наши роли переменились, не
так ли? Но в отличие от вас, обрекших меня на казнь, я не собираюсь
насильственно превращать в смерть ваше бессмертие. На короткий срок
привили тебе любимую болезнь дилонов, маленькую рассинхронизацию организма
- и все. Как себя чувствуешь, дружок Варана?
Варана с усилием приподнял голову, оперся руками о скалу. Ответ - на
хорошем человеческом языке - прозвучал стоном:
- Спутаны времена мои. Ах, как спутаны времена мои!
К Баху, услышав его разговор с рангуном, подошли Мария и Кнудсен.
Аркадий с дилонами относил в тыл отобранное оружие. Бах продолжал
допрашивать пленного:
- А что мой добрый друг Кагула? Все ходит на задних ножках перед
Верховным Злодеем? Что так смотришь? Не узнаешь меня?
У Вараны уже хватило сил на обстоятельный ответ:
- Я узнал тебя, иновременник. Ты Бах, археолог, академик и человек,
что, как ты сам объяснил, означает одно существо. С твоим другом Кагулой
плохо. Ватута заточил Кагулу.
- Заточил своего любимца? Своего спасителя в битве с Кун Канной? Я не
ослышался?
- Ты не ослышался, человек и Бах. Кагула отказался воевать с вами.
Кагула сказал, что он вам друг, а не враг. Сейчас Кагула в цепях у ног
Ватуты. Властитель грозит, что так будет с каждым, кто ослушается. Никто
не ослушался, но многие колеблются.
Варана показал, что хочет подняться. Бах помог ему встать на ноги. В
разговор вступила Мария:
- Ты не колебался, верно? Я три раза поражала тебя, пока спутала твое
жизненное время. Ты зашатался лишь после второго хронопопадания.
Бессмертный No 44 бесстрастно возразил:
- Я колебался. Но в душе, а не на ногах. Кагула своим непослушанием
поразил мою душу, ты поразила мои ноги.
- Колебался в душе, но всем телом бросился на нас! И вел на нас
озверелых хавронов!
- Повелительница! Хавроны выполняли мой приказ, я выполнил приказ
Властителя.
- Ты назвал меня Повелительницей? - Мария внимательно всматривалась в
рангуна. - Значит ли это, что ты выполнишь мое повеление? Ты отрекаешься
от Ватуты?
- Я в твоем плену и в твоей власти. Приказывай, Повелительница - так
тебя назвал сам Ватута. Так тебя называем мы все.
- Очень хорошо! Анатолий, разреши мне действовать? - Кнудсен молча
кивнул. - Варана, мы пойдем на приступ позиций Ватуты. Мы хотим выручить
нашего друга Кагулу. Повелеваю тебе принять командование над хавронами,
которых ты отберешь. С нами пойдут, конечно, не все.
Варана поднял голову.
- Пойдут все, Повелительница. Еще не было случая, чтобы хавроны
ослушались моих приказов. Я командую гвардией Ватуты. - И он добавил с
радостью: - Спасем Кагулу! Спасем Кагулу!
Кнудсен распорядился:
- Собирайте хавронов. Плот в порядке - отправимся на плоту. Миша,
погрузи один хроногенератор. Идем мы трое, Аркадий остается. Поторопимся.
Ватута, наверно, нервничает, что долго нет победных реляций, и может
сообразить, что это означает поражение.
Кнудсен направился к группе стоявших поодаль Старейшин.
- Друг мой Гуннар Гунна! - сказал он с чувством. - Твоя замечательная
идея осуществлена, мы породили в неприятеле жуткую рассинхронизацию, они
из воинского отряда превратились в обезумевшее стадо. Спасибо тебе,
Верховный Провидец!
Вещий Старец величественно протелепатировал:
- Рад, пришелец, что ты убедился в могучей силе Высшего Разума,
свободно опровергающего незыблемые законы природы. А мы убеждаемся, что
вы, люди и хронавты, что, впрочем, как мы твердо установили, одно и то же,
могли бы стать добрыми помощниками воплотителей Высшего Разума. Наше
проникновение в любые проблемы, ваши мобильность и энергия так дополняют
одно другое, что слияние их породит новую всемирную силу. Я знаю, вы не
любите и неспособны всем в себе отдаваться вдохновенному размышлению. Но
если ты преодолеешь это, впрочем, извинительное для людей нежелание
всецело сосредоточиваться на мысли, то непременно поймешь, сколь
благотворен будет наш союз Высшего Разума и Физического Динамизма.
Кнудсен поспешно сказал:
- Непременно поразмыслю о твоем великолепном совете. Но не сейчас.
Снаряжается плот для десанта на тот берег. Не хотите ли сопровождать в
последний бой людей и перешедших к нам рангунов?
На лице Верховного Провидца выразилось замешательство.
- Мне нужно поразмыслить, пришелец. Столько важных аргументов за твое
удивительно красивое предложение - и столько убедительных аргументов
против. Я должен выяснить разумное соотношение тех и других. Позволь мне
не торопиться с ответом.
Он впал в очередную сосредоточенность. Кнудсен более не вмешивался.
Он понял: дело сделано, - и пошел к плоту.
12
Хавроны, как и обещал Варана, не выказали ни замешательства, ни
сопротивления, когда узнали, что они отныне солдаты пришельцев и будут
воевать против своих господ. Гарантией, что новая борьба законна, было уже
то, что их неизменный предводитель Варана сразу перешел на сторону
пришельцев, потерпев неудачу при высадке. Они даже не вполне верили, что
то была их военная неудача, а не временное помрачение умов и непонятный
упадок сил, - впрочем, от грозной Долины гибели можно было ожидать любой
беды, а загадочных и необъяснимых происшествий - тем более.
Варана вернул своим солдатам отобранное оружие, они повеселели и с
новым приливом мужества ожидали приказа к сражению.
- Мне сдается, им безразлично против кого и за кого сражаться, -
заметил Бах, с любопытством разглядывая ряды хавронов. - Отличные, в
общем, ребята! С тремя я даже сдружился. Их звали Бедла, Кадла и Рудла,
они непрерывно называли свои имена и оказывали мне всяческое почтение. Их
всех сразил министр Прогнозов и Ведовства, робкий по натуре Кун Канна,
когда так отважно бросился меня защищать.
- Кун Канна был, конечно, предателем, но довольно странным
предателем, - задумчиво сказал Кнудсен. - Из страха перед Ватутой обрушил
на своих собратьев ужасные бедствия, а сразу после этого напал на Ватуту,
зная, что ничто, кроме гибели, не может его ожидать.
Около Марии, не отходившей от хроногенератора, встал Варана. С ним
подошли четверо рослых солдат.
- Повелительница, командовать сражением будешь ты?
