Главная · Поиск книг · Поступления книг · Top 40 · Форумы · Ссылки · Читатели

Настройка текста
Перенос строк


    Прохождения игр    
Roman legionnaire vs Knight Artorias
Ghost-Skeleton in DSR
Expedition SCP-432-4
Expedition SCP-432-3 DATA EXPUNGED

Другие игры...


liveinternet.ru: показано число просмотров за 24 часа, посетителей за 24 часа и за сегодня
Rambler's Top100
Русская фантастика - Сергей Снегов Весь текст 1489.59 Kb

Диктатор

Предыдущая страница Следующая страница
1 2 3 4 5 6 7  8 9 10 11 12 13 14 ... 128
машины в дивизию нетронутыми. Он весело ответил, что надо  убедиться,  что
деньги на месте, и у него давно зреет мысль найти хорошим деньгам  хорошее
применение. Я не  стал  допытываться,  что  за  применение  находит  Гамов
деньгам и почему называет их хорошими - деньги  как  деньги,  обыкновенные
банковские билеты.
     Первый  фургон   открыли.   Он   был   заполнен   доверху   пакетами,
перевязанными стальными лентами,  на  каждом  виднелась  надпись:  "200000
калонов". Гамов сбил одну ленту, вынул несколько пачек денег. Деньги  были
новенькие, пахли ароматом каких-то эссенций. Гамов вертел пачки  в  руках,
нюхал и всматривался в них. Странное выражение было на  его  лице,  не  то
восхищенное, не  то  умиленное,  такое  выражение  бывает,  когда  человек
испытывает глубокую  радость,  смешанную  с  глубоким  удовлетворением.  В
общем, лицо Гамова мне не понравилось. Я иронически поинтересовался:
     - Какое же хорошее  применение  вы  собираетесь  найти  этим  хорошим
деньгам, Гамов?
     - Сейчас сами увидите.
     Подошедший Прищепа доложил, что отряд готов к возвращению с добычей и
пленными. Раненые размещены в машинах. Гамов спросил, можно  ли  задержать
отряд на полчаса для митинга. Хоть на час, ответил Павел.
     - Тогда соберите всех, кто не несет  охрану  пленных.  Пусть  впереди
станут командиры.
     Солдаты  не  шли,  а  бежали  на  митинг.  Всех  тревожило,  что   мы
задерживаемся на шоссе, где можно  подвергнуться  такому  же  неожиданному
нападению, какое сами устроили на полк Питера Парпа. Один Павел  оставался
невозмутимым, он знал, что нападения на нас не будет.
     Гамов взобрался на зарядный ящик. У ног его лежали раскрытые пакеты с
деньгами, двое солдат охраняли их.  Гамов  заговорил  с  таким  волнением,
какого я еще не знал у него. Я видел  его  гневным,  язвительным,  резким,
грубым, яростным, все  это  были  формы  волнения.  Сейчас  он  говорил  с
волнением душевным, не просто с волнением души, душа волнуется по-разному.
Он говорил именно так: душевно.
     - Солдаты, друзья, братья мои! - говорил он. -  Не  буду  благодарить
вас за победу: мы просто  выполнили  в  бою  свой  воинский  долг.  И  нам
досталась  огромная  добыча  -  деньги,   принадлежащие   нашему   народу,
возвращены народу. Мы с вами тоже  часть  народа  -  и  передовая,  боевая
часть. Мы заслужили толику этих денег, кровью своей, риском смерти заранее
оплатили их. Я знаю, что действую против всех инструкций, и вы это знаете.
Но я решил часть добычи выдать вам за заслуги в бою.  И  готов  нести  всю
ответственность за такое решение.
     В толпе солдат пронесся и замер гул.
     - Поймите меня правильно, -  продолжал  Гамов.  -  Хочу  вознаградить
заслуги в бою, а не растаскивать народное имущество. Поэтому  устанавливаю
временную оценку за каждый боевой успех. Пусть ваши командиры принимают от
меня пачки с деньгами, а потом  распределят  их  между  своими  солдатами.
Слушайте и запоминайте, Убито 65  родеров.  За  каждого  убитого  назначаю
награду в 200 калонов - итого 13000 калонов. Взято  в  плен  350  человек.
Каждого пленного оценим в тысячу калонов - итого триста  пятьдесят  тысяч.
Принимайте плату за убитых и пленных.
     Солдаты вынимали из пакетов пачки денег, Гамов швырял  их  командирам
отделений. Все это так противоречило воинскому уставу,  так  нарушало  все
обычаи войны, что я растерялся. Надо  было  остановить  Гамова,  приказать
отряду разойтись. Но я чувствовал, что сделай я хоть шаг к защите денег  -
и уже не удержу  дисциплину.  Все  понимали,  что  поступком  своим  Гамов
вызовет гнев начальства. Но гул в толпе становился сильней и радостней.  Я
поглядел на Павла. Прищепа ухмылялся, он  поддерживал  Гамова.  Я  стиснул
зубы, подавляя негодование.
     - Слушайте дальше, - продолжал Гамов. - Нами захвачено двести  ручных
вибраторов, тридцать импульсаторов - каждый оцениваю в пять тысяч калонов.
Получайте один миллион сто пятьдесят тысяч  калонов.  -  Солдаты  передали
отделенным несколько пакетов денег. - За электроорудие по сто тысяч, всего
двести тысяч. Эти деньги - за вибраторы и орудия  -  только  тем,  кто  их
захватывал. Не возражаете? -  Новый  взрыв  одобрительного  шума  утвердил
решение Гамова. -  И  последнее.  Каждому  раненому  выдается  две  тысячи
калонов, а семьям убитых - по десяти тысяч. Теперь  строиться  и  в  путь.
Плату командиры выдадут на привале.
     Солдаты снова не шли, а бежали на места построения.  Если  раньше  их
гнал на митинг страх неожиданного нападения, то теперь подстегивала  жажда
поскорей добраться до привала и получить свою долю.
     Мы с Павлом подошли к Гамову.
     - Не одобряете, вижу, - сказал он. - Итак, возражения?
     - Тысячи, - сказал я, - и все серьезные.
     - Павел, у вас тоже возражения, и тоже только серьезные?
     - Полковник, я всегда с вами! - горячо ответил Павел. - Все,  что  вы
делаете, - правильно!
     Я снова утверждаю, что именно Павел  Прищепа,  а  не  я,  был  первым
последователем Гамова. Меньше всего в тот день после боя с родерами я  мог
сказать Гамову: "Я всегда с вами, все, что вы делаете, - правильно!"  Нет,
я был не с ним. И если бы пришлось действовать,  я  действовал  бы  против
него.  Реально  получилось  по-другому,  но  тут  сыграли   роль   внешние
обстоятельства, а не убеждение.
     - Итак, я слушаю возражения, - сказал он,  когда  отряд  углубился  в
лес. - У вас их тысяча, и  все  серьезные,  так  вы  сказали.  Для  начала
выберите два-три самых веских.
     - Поступим по-другому, Гамов. Сперва вы  объясните,  почему  нарушили
обычаи войны и приказы командования, а уж потом выскажусь я.
     Он уже ждал такого ответа. Он задумал раздачу денег в  момент,  когда
понял, что ими можно овладеть. Деньги, говорил он мне и Павлу - мы  шагали
втроем  по  прошлогодней  хвое  соснового  леса,  -  величайший  двигатель
экономики. Но война тоже питается деньгами. Да, конечно, главное на  войне
- отвага солдат, мастерство  полководцев,  мощь  промышленности,  крепость
духа. Но и без денег не провести ни одной крупной  операции.  И  он  хочет
поставить  захваченные  деньги  на  службу  нашей   победе.   Он   намерен
катализировать  ими  энергию  нашей  обороны.  Что  произойдет,  если  нас
разгромят? Враг снова захватит деньги, они пойдут на укрепление его сил. А
если наши солдаты получат эти разноцветные бумажки, так нужные  каждому  -
ему и детям его, жене и родителям? Разве они не  заслужили  такой  награды
куда больше вельмож, в тылу осыпаемых деньгами? Разве солдат,  зная,  что,
прорвавшись сквозь вражеское окружение, он не только обретет свободу, но и
передаст своим близким столь бесконечно  нужный  им  дар,  кипу  кредиток,
разве он не умножит своих усилий, чтобы отбросить врага? Повторяю,  деньги
не заменят ни любви к родине, ни  верности  воинскому  долгу,  ни  личного
мужества. Но они усилят все эти  великие  факторы  войны.  Кредитки  будут
воевать  рядом  с  резонаторами,  электроорудиями,  лучевым  и   снарядным
оружием. Я просто не могу отказаться от дополнительного вооружения,  когда
предстоят  тяжелые,  может,  даже  гибельные  бои!  Слушаю   теперь   ваши
возражения.
     Он говорил с такой убежденностью, с такой страстью, что у меня  вдруг
смешались мысли. И я ухватился за первое высветившееся в мозгу  возражение
- и тут же сообразил, что именно так кричал Гамову сраженный  им  хулиган,
именно на это напирал пленный Биркер Шток.
     - Но ведь так не воюют, Гамов! Так никогда не воевали!
     - Верно! Так никогда не воевали. Ну  и  что?  Ну  и  что,  спрашиваю?
Придумали тысячи форм и обычаев войны, но ни одна форма войны, ни один  из
ее обычаев не направлены против самой войны. Вдумайтесь  в  этот  страшный
парадокс! Войны оканчивались и снова вспыхивали. Войны  стали  если  и  не
повседневностью человеческой жизни, то повседневностью  истории  -  каждый
год  где-нибудь  льется  кровь  и  корчатся  искалеченные  дети.  Как  это
вытерпеть? Как с этим примириться?
     - Вы хотите вообще уничтожить войны?
     - Хочу! Навечно ликвидировать  войны!  Старыми  средствами  этого  не
сделать, они дают лишь победу в отдельной войне, но не победу над  войнами
вообще. Дети, на которых падают с неба бомбы! Все могу понять, хоть  и  не
все прощаю. Но убийства  детей,  но  их  покалеченных  тел,  их  слез,  их
отчаяния - нет,  никогда  не  пойму,  никому  не  прощу!  Меня  корчит  от
ненависти, Семипалов! О, если бы был один конкретный виновник войны,  хоть
сказочный великан, с какой бы свирепой яростью я бросился на него, с какой
жестокой радостью ломал его руки, зубами грыз его горло!
     Он уже не говорил, а кричал. Он впал в такое же  исступление,  как  в
тот вечер, когда одолевал своей яростью напавшего на него верзилу с ножом.
Выкричавшись, он замолчал. Некоторое время мы двигались в безмолвии, потом
я заговорил:
     - Войны отвратительны, согласен. И  военными  средствами  с  ними  не
справиться. Но что вы можете предложить другое?
     - Только одно - вести с войнами войну, но не  по  правилам  войны,  а
против  этих  правил.  Придумать  такие  правила,   чтобы   лишить   войну
прикрывающих ее понятий благородства, героичности... Унизить войну,  чтобы
мутило и выворачивало кишки при каждом упоминании о ней.
     - И вы уже придумали правила войны, уничтожающей всякие войны?
     - Ищу, - ответил он.
     Еще некоторое время мы шагали молча.
     - Хорошо, ищите средства, не облагораживающие, а унижающие  войну,  -
снова заговорил я. - Воротимся к деньгам, розданным солдатам. Они ведь  не
унижают войну, а делают  выгодным  участие  в  ней.  Бой  на  коммерческой
основе... В старину разбойники и пираты, бандиты и флибустьеры...
     Он прервал меня:
     - Не  согласен!  Наш  солдат,  получив  деньги  за  свою   храбрость,
разбойником не станет. Он не грабит, а премируется - разница! И еще замечу
вам  -  пираты  и  разбойники  ведь  были  отчаянными  воинами,  сражались
самозабвенно. Хочу, чтобы  дух  самозабвения,  порыв  отчаянной  храбрости
проник и в ряды наших солдат -  хотя  бы  благодаря  раздаче  раскрашенных
бумажек. Имеете еще возражения?
     Я пообещал представить тысячу серьезных возражений, но смог  выдавить
из себя только одно:
     - Вы представляете себе, какой  вызовете  гнев  в  Адане,  когда  там
узнают  о  вашем  самоуправстве!  Особенно,   если   таким   же   способом
распорядитесь остальными деньгами.
     - Плюю на все гневы и кары! И постараюсь сполна высвободить динамизм,
потенциально скрытый в этих бумажках. А что до Артура Маруцзяна,  которого
вы так же уважаете, как и я, и особенно до маршала Комлина, невежеством  и
глупостью которого вы сами так часто  возмущаетесь,  то  можно  с  ними  и
поспорить. Победа над врагом, если она станет известна  всей  стране...  И
наша с вами сплоченность...
     - Нет! Не  рассчитывайте  в  этом  смысле  на  меня,  Гамов.  Открыто
выступать против вас не буду. Но и не поддержу.
     На этом закончилось наше объяснение. Павел, не дождавшись конца, ушел
к разведчикам. Я убедился, что всем раненым  -  и  нашим,  и  вражеским  -
оказали неотложную помощь. Затем был привал. Отряд разделился на  группки,
в каждой делили деньги. Я опасался, что пойдут споры, но дележ  совершался
под шутки и смех. Офицеры записывали, кому, за что  и  сколько  выдают.  Я
снова прошел мимо раненых в  открытых  машинах.  Один  поднял  голову  над
бортом.
     - Спасибо, командир, за награду! Так по-человечески с нами...
     - Что будете делать с деньгами? - спросил я. - Повеселитесь?
     - Не до веселья, майор. В первом же городке, где есть  почта,  отошлю
домой. У жены двое детей.
     И другой раненый вступил в разговор:
     - А в дивизии не отберут деньги? Хорошо бы знать заранее.
     - Не знаю, - сказал я. - Разрешения выдавать деньги не было. Еще  как
посмотрит начальство.
     - Не отдам! - злобно сказал раненый. - Разорву, но не  отдам!  Теперь
Предыдущая страница Следующая страница
1 2 3 4 5 6 7  8 9 10 11 12 13 14 ... 128
Ваша оценка:
Комментарий:
  Подпись:
(Чтобы комментарии всегда подписывались Вашим именем, можете зарегистрироваться в Клубе читателей)
  Сайт:
 

Реклама