солдаты, высокий уровень национальной гордости. С таким подкреплением и
при успехе Вакселя нордаги могут начать второе наступление на Забон.
- При успехе маршала Вакселя? - переспросил Гамов. - А у него успех!
Штупа предупреждает, что пересилить циклоны с запада уже не может. Наши
равнины вскоре потонут в ливнях. Что в Кортезии?
В Кортезии внезапное крушение Кондука прибавило активности
журналистам. В эфире оплакивают повешенных парламентариев. Аментола
заявил, что захват почти беззащитной страны ярко рисует, что ожидает
другие страны, если в них вторгнутся свирепые полчища Гамова. Появление
водолетного флота у латанов неожиданно, мы проглядели его создание,
признался он. Водолетов у Гамова, похоже, больше сотни, но мы пошлем в
сопредельные с Латанией страны двести наших водолетов - удары с воздуха
безжалостному диктатору больше не удадутся.
- Леонард Бернулли, вероятно, критиковал Аментолу за то, что тот
допустил захват Кондука?
- Уничтожал! Но не за Кондук. Он доказывал в сенате, что Кондук -
ничтожная страна, что его нападение на Сорбас вызывает негодование своей
ненужностью и что захват Кондука тоже не имеет большого военного значения.
Никакой помощи союзникам, не воюющим на западных границах Латании! - вот
так он кричал с трибуны. Преступление, что мы обираем нашу заокеанскую
армию ради расточительной помощи глупцам, как Мараван-хор, либо трусам,
как Лон Чудин, либо болтунам, как Мгобо Мордоба.
- Как приняли его речи в сенате?
- Большинство за Аментолу, но прислушиваются и к Бернулли.
- Снова повторяю: опасный человек! Он проник в наши тайные планы.
Прищепа, как нейтрализовать этого нашего злого гения?
- Обдумаю и доложу.
Гамов обратился ко мне:
- Семипалов, вам снова надо выйти на передний край в нашей тайной
игре. Говорю о Войтюке. Первая стадия прошла блестяще. Вам перевели
огромную сумму на борьбу со мной. Так надо показать, что такая борьба
ведется. После того, как большинство народа в референдуме поддержало меня,
они еще охотнее будут стимулировать наше противоборство. Посовещайтесь с
Войтюком о расколе нашего правительственного единства. Главное убедить
Аментолу, что он прав, направляя ресурсы союзникам, а не своей армии,
которая и без них одерживает победы. И опорочить Бернулли - этот урод
действует мне на нервы. А теперь посмотрим два разговора Вудворта с послом
его величества Кнурки Девятого.
У Гамова на отдельном столе стоял стереоэкран. Гамов набрал шифр и мы
увидели кабинет министра внешних сношений.
- За день до нашего нападения на Кондук, - пояснил Гамов.
Вудворт стоял, а к нему приближался Ширбай Шар. Не знаю, как этот
человек выполнял свои тайные шпионские дела, но лицедействовал он
превосходно. Если бы художнику понадобилось написать образ надменного
высокомерия, то он мог бы просто срисовать Ширбая. Я потом еще
рассматривал эту сцену и не переставал удивляться, как мог Ширбай Шар так
высоко поднимать голову над плечами, так далеко перегибать массивную шею,
чтобы грудь выпячивалась вперед. Это было рискованное гимнастическое
упражнение, а не дипломатическая поза.
- Господин министр, я передал вам ноту своего повелителя, его
величества короля Кнурки Девятого, - заговорил Ширбай Шар первым. - И
надеюсь, что вы изучили ее с вниманием и уважением.
- Да, с вниманием и уважением, господин посол, - вежливо подтвердил
Вудворт. - Повторяю те три пункта, на которые вы требуете незамедлительных
ответов. Первый: передать вам пограничную область на глубину до ста лиг,
чтобы исправить ту великую несправедливость, что 217 лет назад эта
торбашская область была присоединена к Латании.
Ширбай важным кивком массивной головы подтвердил, что пришло время
исправить несправедливость, совершенную два столетия назад.
- Второй пункт. Срочно предоставить вам давно обещанный заем в сто
миллионов калонов. При этом пересчитать калоны в латы и выдать заем в
золоте.
Новый кивок головы.
- Третий пункт. Был разработан план безвозмездной помощи Торбашу
оборудованием, вооружением и специалистами. Смена власти в Латании
задержала выполнение этого плана. Его величество уверен, что новое
правительство без замедления развернет поставки. Я все перечислил,
господин посол?
Ширбай Шар надменно проговорил:
- Вы не упомянули заключительной части ноты, господин министр. Его
величество надеется, что ответ будет абсолютно благоприятен и сообщен не
позднее трех дней со времени вручения ноты, чтобы избежать нежелательных
осложнений в отношениях между нашими державами.
- Да, чтобы избежать осложнений... Итак, вы дали нам три дня.
Послезавтра, господин посол, прошу прибыть для получения ответа.
Экран погас. Гамов сказал:
- На другой день после оккупации Кондука.
Похожая картина: стоящий Вудворт, входящий Ширбай Шар. Посол стал
ощутимо ниже ростом, голова не откидывалась назад, открывая могучую грудь,
а чуть ли не падала на нее, прежнюю надменность в лице сменила
угодливость. И Вудворт держался с послом по-иному, чем при первой встрече.
Тогда оба стояли, Вудворт говорил сухо, чуть не цедил слова сквозь зубы.
Теперь пригласил Ширбая на диван, сам сел рядом, заговорил почти дружески:
- Итак, можем подвести итоги нашим переговорам. Вы уже знаете о
несчастье с неразумными правителями Кондука? Вероятно, Мараван-хор будет
повешен за глупую политику. Глупость рядового человека - его личное
несчастье. Глупость политика - государственное преступление. Воротимся к
вашей ноте. Мне кажется, ваши требования нужно подкорректировать, чтобы не
произошло тех осложнений в наших отношениях, о которых вы так
проницательно упомянули. Начнем с пункта первого. С передачей вам
пограничного района пока погодим. Несправедливость совершена 217 лет
назад, можно еще сотню лет потерпеть. Вместо этого просим выделить нам две
ваших дороги для переброски войск к границам Собраны, которая направляет в
этот район целую армию. Будем оборонять вашу страну от возможного
вторжения с юга. Плату за оборону вашей безопасности мы не требуем. Пункт
второй. Заем в золоте. К сожалению, наш банк не располагает избытком
золота - а где ничего нет, там и король теряет права. Говорю не о
высокоуважаемом короле Кнурке Девятом, а о королях, теряющих ощущение
реальности. Пункт третий тоже скорректируем. Учитывая, что Латания воюет и
ресурсы ее напряжены, а также то, что вы сохраняете мир, а это в наше
время недешево стоит...
- Вы издеваетесь! - воскликнул Ширбай Шар, но тихим криком. Его
массивное краснощекое лицо побледнело.
- Что вы, господин посол, разве бы я осмелился? Ищу простые выходы из
непростой ситуации... Итак, пункт третий - безвозмездная помощь
материалами, товарами, снаряжением. Этот пункт сохраним, но переменим
адрес поставок. Не мы вам, а вы нам. У вас хороший урожай, поделитесь им.
И вторая корректировка: не безвозмездные поставки, а за плату. Часть
выплатим сразу, часть - после войны. Таков наш ответ на вашу ноту.
Поверьте мне, господин посол Шар, мы предусмотрели все, чтобы не допустить
беспокоящих вас нежеланных осложнений между нашими державами.
Ширбай знал, что разговор с министром после наглых требований Кнурки
Девятого будет тяжким. Но что в ответ Вудворт предъявит требования, еще
более наглые, он, пожалуй, не ожидал. Страшный пример Кондука гудел в его
мозгу дюзами водолетов - он не мог не считаться с ситуацией. Но еще
пытался бороться.
- Господин министр, вы предъявляете нам ультиматум?
- Ультиматум предъявили вы: три дня на ответ - и ни часу больше. Мы
не ограничиваем вас сроками. Можете обдумывать ответ даже неделю.
Ширбай Шар с горечью проговорил:
- Кондук всегда был вам врагом. А мы - всегда ваши союзники. Почему
же вы не делаете меж нами различия?
Вудворту отказала его издевательская вежливость. И он слишком не
любил Ширбая Шара, чтобы долго сдерживаться.
- Ширбай, по вашей ноте не видно, что вы наш союзник. Она написана
рукой врага. Вы не одержали над нами военной победы, но диктовали свои
требования, как если бы она уже была. С вами обошлись мягче, чем вы хотели
обойтись с нами.
Ширбай еще ниже опустил голову.
- Сегодня утром я связался с его величеством. Он догадался, что вы
предъявите встречные требования. Но такие!.. Его величество поручил мне
узнать, как стать членом Белого суда.
Впервые во время этой до мелочей продуманной беседы Вудворт встретил
что-то непредвиденное и растерялся.
- Господин посол, вы говорите о Черном и о Белом суде?
Ширбая Шара король Кнурка Девятый все же недаром назначил своим
дипломатическим советником.
- Да, о них. Вы объявили, что оба суда представляют собой
международные организации с уставом акционерных компаний и что в них может
вступить любое государство, заплатив денежный взнос. Мы хотели бы
приобрести пакет акций на милосердие.
- Странное пожелание, Ширбай...
- Законное, господин министр. Не знаю, какие решения вынесет Черный
суд в Кондине, но вы сами сказали - будут повешены... Но если бы
представители этого маленького государства - тот же Мараван-хор - заседали
в качестве акционеров этих судилищ... Его величество сегодня поручил
передать вам, что, находясь в соседстве с такой могущественной державой,
он претендует на законное участие в тех судах, какие, он не исключает этой
печальной возможности, будут заниматься им самим. Он хотел бы в случае
нужды сам, облеченный в судейскую мантию, решать свою судьбу.
Вудворт взял себя в руки и ответил с привычной холодной сухостью:
- Я не эксперт в делах обоих судилищ. Но постараюсь узнать о
процедуре членства в них.
Гамов выключил экран. Радостно смеясь, он повторял:
- Нет, каков же хитрюга! Этот маленький король заслуживает большого
уважения. В безнадежной ситуации находит единственный верный ход. Я
начинаю менять о нем мнение к лучшему.
Я с упреком сказал:
- Я тоже меняю мнение, но к худшему. Говорю о созданных вами судах.
Кнурка открыл их внутреннюю слабость. Мне и раньше не нравилось
превращение этих учреждений в международные акционерные компании. Приговор
по количеству оплаченных акций! Ведь стань они воистину международными,
обвиненным придется судить самих себя, а не только защищаться от суда. И
тогда ядовитый Кнурка будет абсолютно прав.
- Он и сейчас абсолютно прав. Говорю вам, он умница! Не вижу ничего
плохого, если обвиняемый станет собственным судьей.
- Опять неклассические методы! А если когда-нибудь и вам в роли
судьи, решения которого обжалованию не подлежат, придется самому себе
выносить суровый приговор?
Гамов сверкнул на меня большими черными глазами.
- Не исключаю этой возможности, Семипалов.
9
Фердинанд Ваксель ждал.
Маршал воевал методично - не спешил, но и не медлил. День за днем,
неделю за неделей он прогрызал нашу оборону. Он терял и людей, и
вооружений больше нас и знал, что если мощным ударом вырвется на простор,
то потери не уменьшатся, а увеличатся: позади укреплений маневренные
войска, Ваксель не торопился встречаться с ними - подвижная борьба грозила
нарастанием потерь. Зато оборона укреплений истощала наши материальные
ресурсы. На это и рассчитывал маршал. Рано или поздно он должен был
прорвать оборону и схватиться с подвижными войсками - он хотел, чтобы к
этому времени мы потеряли значительную долю техники.
