друзья, довольно отвлекаться. Эли, будь внимательнее!
Внимательным я не сумел стать. И хоть меня интересовало, в чем
нуждаются, к чему стремятся эти великолепные существа, я не смог отвлечься
от Фиолы. Я подносил шар к тому, с кем разговаривала Вера, но смотрел на
одну Фиолу.
И она глядела лишь на меня, разговаривала со мной вспыхивающими и
погасающими, меняющими цвет глазами. И не завершила Вера и половины своих
расспросов, как я научился понимать этот восхитительно красочный язык.
Нет, я не мог отвечать ей такими же вспышками и сияньем глаз,
вероятно, я лишь глупо таращился на нее, но Фиола разбирала мои молчаливые
крики, мои смятенно-страстные объяснения, - мы понимали друг друга без
слов.
Вы удивительные создания - люди, говорила Фиола, а среди людей ты
лучший. У тебя доброе лицо, ты строен и красив, ты так нежно смотришь на
меня, мне хотелось бы, чтоб ты схватил меня своими большими руками, у всех
у вас большие сильные руки, ты же сильнее других землян. Да, конечно,
отвечал я, то есть, наоборот, и вовсе не самый сильный и красивый, это
смешно, я - красивый! Но вот ты - поразительная, мне и не снилось, что
могут быть такие существа, я дрожу от радости, когда ты смотришь на меня,
смотри, смотри, сияй своими сверхъестественными глазами! Да, я буду
смотреть, и ты смотри, это так хорошо, когда ты идешь вперед, а голову
оборачиваешь ко мне, прости, я не знаю, как звать тебя, я не могу
осветиться твоим именем, но я уверена, оно звучно и стройно, как ты. Меня
зовут Эли, ты этого не услышишь, обыкновенное имя, на Земле много таких
имен - ни звучных, ни стройных, ни худощавых, просто имен, вот я мое такое
- Эли. Нет, я услышала, тебя зовут Эли, это прекрасно и могущественно -
Эли, вот я зажгусь твоим именем, эти красно-голубые пламена - ты, это твои
цвета, Эли, Эли! Ты скоро уйдешь, вы всегда торопитесь, люди, хоть и тихо
передвигаетесь, и ты уйдешь, как другие, а я буду в сумраке гореть твоим
именем, Эли, Эли, какое звучное имя, Эли, какое сверкающее имя, Эли, не
уходи, Эли, Эли! Я не уйду, Фиола, я останусь, я хочу, очень хочу остаться
с тобою...
- Очнись, Эли! - сказала Вера. - Беседа закончена.
- Надо уходить? Неужели надо уходить, Вера?
- Разве ты думал, что мы поселимся здесь?
Я повернулся к Спыхальскому:
- Мартын Юлианович!.. В эту гостиницу вход для землян не воспрещен?
Лицо его снова перекосила усмешка. Я вдруг понял, что он добрый
человек.
- Эта гостиница - единственное местечко, где для человека нет
опасностей, кроме красоты ее обитательниц.
Я схватил руки Фиолы, заглянул в глаза - они были темны.
- Фиола! - сказал я, забыв о дешифраторе. - Я приду. Жди меня, Фиола!
Я повторял: "Я приду!", пока черные глаза Фиолы опять не вспыхнули
цветом морской воды, освещенной солнцем. Ромеро потянул меня за собою. Я
махал Фиоле рукой.
За воротами гостиницы Вера сделала мне выговор. Сколько раз я слышал
в детстве этот суровый голос!
- Я недовольна, Эли. Чего ты уставился так на бедную девушку?
- Я любовался ею, Вера. Я не озорничал, а любовался!
- Отворачиваться от всех земных девушек, чтоб увлечься первой
встречной звездожительницей, - кто тебе поверит, Эли?
- Главное, чтоб я поверил, - пробормотал я. Я верил.
А Ромеро пошутил:
- В древних преданиях змей искусил прародительницу людей, некую Еву.
Бедный Эли, кажется, дал обольстить себя коварной и красочной змее.
Я молча глядел на него. Я слышал голос из прежнего моего мира, а я
был в новом.
Ромеро опирался на свою дурацкую трость - надменный,
высокомерно-подтянутый. Я словно бы впервые заметил, что он красив и его
короткая бородка расчесана волосок к волоску. Между нами что-то
оборвалось, он больше не был мне другом.
27
- Теперь ангелы с Гиад, - сказала Вера. - В этих крылатых обществах
сохранились враждующие классы.
- Вздорный народец, - подтвердил Спыхальский. - Каждый день у них
драки. Перья летят, как пух с тополей.
- И их много. Двадцать три обитаемые звездные системы в Гиадах, сто
семь густо населенных планет. Ни одно из разумных племен не размножилось
так - почти четыреста миллиардов...
- Разумное племя? - переспросил Спыхальский. - Что, конечно, считать
разумом... Одно добавлю - голодное племя. Посмотрели бы вы, что
происходит, когда звонят к столу.
Вера задумалась. Я был полон мыслей о Фиоле. В молчании мы долетели
до гостиницы "Гиады". В этом здании, размером с город, масса зелени и
света, прямоугольники домов образуют улицы, на пересечении улиц разбиты
амфитеатры с экранами - ангелы любят картины.
Условия тут подобны земным. Крылатые легко приспосабливаются к любым
параметрам гравитации, атмосферы и температур. Вероятно, этим и
объясняется, что они широко расселились на различных по характеру
планетах.
На нас сразу набросились, осатанело зашумев крыльями, три
обрадованных ангела. Восторженный визг и хлопанье привлекли других. Через
минуту вокруг носилась, сталкиваясь и дерясь в воздухе, целая толпа
крылатых. Я хлопал их по крыльям, приветствуя, но их было слишком много,
чтоб со всеми здороваться.
В ангелах есть что-то, внушающее неприязнь. Внешне они импозантны,
даже величественны - белое тело, золотые волосы, широкие мощные крылья,
причудливо окрашенные: розовые, фиолетовые, оранжевые, даже черные,
особенно среди четырехкрылых, чаще же всего - разноцветные.
В летающей толпе преобладали двукрылые формы, четырехкрылые
встречались не чаще одного на десять - и это все был внушительный народ.
Лица ангелов грубы и безволосы. Я не встретил ни в тот день, ни после
ангела бы морщин, морщинисты даже молодые - каждый ангел кажется
состарившимся ребенком. Впечатление это усиливается еще и оттого, что они
галдят и носятся, как расшалившиеся дети. К тому же, ангелы редко моются и
дурно пахнут. В вертепах ангелов вряд ли лучше, чем в конюшнях пегасов.
Когда мы продирались сквозь крылатую толпу, я увидел в стороне Андре
с Лусином.
Я наклонился к Ромеро:
- Павел, замените меня у дешифратора.
Он удивился - неужели мне так понравились крикливые летуны, что
захотелось встретиться с ними наедине? Я объяснил, что собираюсь
потолковать с Андре.
Выбравшись из толпы, я припустил к нему. Какой-то шальной ангелочек,
восторженно завизжав, ринулся на меня с распахнутыми крыльями, но я
ускользнул от него.
- Молчи и слушай! - закричал Андре. - Новые данные о галактах. Говорю
тебе, молчи! Мы получили великолепные записи у того четырехкрылого. Чего
ты размахиваешь руками?
- Я молчу! - закричал я. - Покажи записи.
- Сперва выслушай, потом покажу.
Андре и Лусину повезло. Когда они пришли к изолированному
четырехкрылому, тот спал и ему снились кошмары, мозг его усиленно излучал.
Андре, не дожидаясь пробуждения ангела, поспешил материализовать
записанные излучения на большом дешифраторе.
- Нет, каков дешифратор! - ликовал Андре. - У Аллана лишь на Земле
прочитали прямую речь каких-то дохлых мхов, а мы без возни осуществляем
расшифровку куда посложнее!
Он тут же на улице при сиянии дневного солнца вызвал видеостолб. Я с
усилием всматривался, внешний свет был сильнее внутреннего свечения
видеостолба. Меня охватило недоумение. Я увидел те же картины, что уже
демонстрировались на Земле - скалы, яркие звезды, черное озеро,
спускающийся сигарообразный корабль. Нового не было и дальше - те же
галакты, башня с вращающимся глазом...
- Ну? - спросил Андре. - Понимаешь ли ты, что это такое?
- Понимаю. Бледная копия старых записей Спыхальского.
- И я тоже, - проговорил молчавший Лусин. - Копия. Уже видели.
- Вы дураки! - сказал Андре радостно. - Ну и что, если видели? Важно
одно: звездные видения посещают нашего четырехкрылого очень часто, раз мы
записали их в первом же обследованном сне. Только личные впечатления, а не
наследственность могут дать такую четкость образов. Короче, он видел
галактов сам.
Андре с торжеством смотрел на нас. Я хладнокровно рассмеялся ему в
лицо.
- И сейчас ты идешь выспрашивать своего ангела, правильно ли толкуешь
его сновидения?
- Совершенно верно.
- Я пойду с вами, чтоб присутствовать при оглушительном крушении
твоей очередной теории.
Четырехкрылый буян был громадный, мужиковатый ангелище со свирепой
мордой и могучими крыльями. Он уставился на нас мутными глазами и что-то
проворчал. У ангелов тонкие, писклявые голоса. Разговаривая, они
захлебываются от торопливости - в любом их сборище трескотня и писк. У
этого даже голос был мощный, почти бас, он не пищал, а грохотал. Он мне
понравился.
Андре настроил дешифратор и вежливо проговорил:
- Разрешите задать вам несколько вопросов.
- На колени! - рявкнул ангел. - На колени, не то - к чертовой матери!
Его ярость была так внезапна и буйна, что мы рассмеялись. Смех озлил
его. Он грозно вздыбился перед нами, распахнув крылья и клокоча.
- Зачем нам становиться на колени? - спросил Андре. - У людей это не
принято.
Дешифратор перевел ответ ангела:
- Я божественного происхождения. Я - князь!
Я усомнился в правильности перевода. Слова "к чертовой матери",
"божественное происхождение", "князь", "на колени" слишком отдавали
старинными земными присловьями и понятиями, чтоб быть правдоподобными. Я
не понимал, почему из всего богатства человеческого языка дешифратор
использовал лишь это старье.
- Не думаю, чтобы ДУМ врал, - возразил Андре. - Объем его памяти не
мал - четыреста тысяч слов и сто миллионов понятий. И если он выбрал князя
и чертову мать, то, значит, наш узник имел в виду нечто, что ближе всего
подходит к понятиям "князь" и "к чертовой матери".
Тогда к ангелу обратился я:
- Почему высчитаете себя князем?
- Налечу и растопчу! - сварливо сказал ангел. - На колени или смерть!
Я вспомнил, что охранное поле людей на Оре зависит от настроения. Я
вызвал в себе гнев. Ангела отшвырнуло в сторону, он завопил от испуга. Я
то увеличивал, то уменьшал поле. Крылатого "князя" беспощадно мотало в
воздухе. Он отчаянно бил крыльями, но не мог противостоять трепавшим его
невидимым рукам. Когда его особенно сильно встряхнуло, он заревел бычьим
голосом:
- Спасите! Спасите!
Я сбросил поле, и ангел рухнул. От страха и бессилия он даже не
пытался подняться и ползал, униженно расплескав широкие крылья.
Лусин, засопев, отвернулся. Уверен, что в этот миг грубый ангел
представлялся ему чем-то вроде его смирных драконов или диковатого бога
Гора с головой сокола.
- Высшие силы! - потрясенно бормотал ангел. - Высшие силы!
- Поднимайся и перестань быть князем! - сказал я. - Терпеть не могу
дураков. Тебя по-хорошему спрашивают, а ты грубишь!
- Спрашивайте! - поспешно сказал ангел. - Хотя не знаю, что я могу
могущественным особам...
Андре рассказал ангелу о его сновидениях и спросил, не видал ли он
сам галактов и их врагов.
- Это предания, - бормотал ангел. - Никто не видел галактов. Я слышал
в детстве сказки о них.
Я выразительно посмотрел на Андре. Он постарался не заметить моего
взгляда. Он не очень огорчается, когда его теории терпят крах. Он слишком
легко их создает.
- А почему ты хвастался божественностью? - спросил я ангела. - Что
означает этот вздор?
Ангел опустил голову и поник крыльями.
- У нас было предание, что четырехкрылых привезли с собой небесные
скитальцы, двукрылые же - порода местная... Я не люблю двукрылых. Я хотел
