заработали в полную мощность и теперь ежечасно выдавали по десяти
миллионов тонн воды и по два миллиарда тонн азотно-кислородной смеси. Эти
цифры я привел Вере и Ромеро на память.
- Воды пока не хватает, а атмосфера уже сравнима с земной, дышится,
как у нас в горах, - сказал я.
- Мне кажется, на Плутоне самое интересное - заводы воздуха, -
сказала Вера. - От их работы сейчас зависит, удастся ли нам быстро
осуществить проект переоборудования Плутона в галактический завод.
Я промолчал. Не знаю, как с осуществлением проекта, но на Плутоне все
интереснее, чем эти угрюмые здания-автоматы, превращавшие почву в воздух и
воду.
Нам передали, что друзья на Плутоне хотят говорить с нами. На
стереоэкране вскоре появились Андре с Жанной, Лусин, Леонид, Ольга, Аллан.
Несмотря да запаздывание света, ощутительное на таких расстояниях, до нас
доносились их голоса. Была полная иллюзия, будто они неподалеку.
- Ура, братцы! - надрывался Аллан. - Качать!
- Летите, - говорил по-своему - клочьями предложений - Лусин. -
Показались. Хорошо.
Мы в ответ кричали приветствия. Нас разделяло миллиарда полтора
километров.
А на подлете к Плутону Веру заинтересовало скопление гигантских глыб,
кружившихся над планетой. Их было девять, одна глыба выделялась - гора
посреди холмов.
Я сказал очень торжественно, как и подобало в такой момент:
- База Звездных Плугов. А тот огромный - "Пожиратель пространства",
флагман галактического флота. Здесь мы наконец распрощаемся с фотонными
ракетами.
18
Подготовка любой галактической экспедиции - дело непростое, наша к
тому же имела особый характер: для нее понадобились непредвиденные запасы
активного вещества, играющего роль запала при взрывном превращении массы в
пространство. Активное вещество привозится с Меркурия.
Звездолеты кружили над Плутоном, ожидая последней партии товаров.
Вера знакомилась с планетой, я ее сопровождал.
Решение Большого Совета о превращении Плутона в галактический завод
было подготовлено годами человеческого труда на этой планете. Из всех
солнечных планет Плутон - самая рабочая и пока единственный современный
межзвездный порт. Когда-то в далекие рейсы корабли уходили с Марса, даже с
Земли, но потом люди поняли, что кустарничество в освоении космоса
недопустимо.
Для создания Оры были мобилизованы все ресурсы человечества, Плутон
сравниться с Орой еще не может, но все же в окрестностях Солнца уже и
сейчас нет стройки, равной нашей!
Сперва мы посетили один из атмосферных заводов. Сооружение шириною
километра в два и длиной около десяти продвигалось по поверхности планеты,
срезая слой почвы.
Когда мы приехали на завод, его режущая стена подползла к гранитному
холму. Холм обваливался на глазах, он таял, как в огне. Вскоре от него не
осталось и следа, и завод уполз дальше. На оставленном месте чернел слой
искусственной почвы, удобренной, засеянной семенами растений и цветов.
Над заводом гремели ветры - тысячи тонн изготовленного воздуха
ежесекундно вгонялись в атмосферу. Я удерживал Веру подальше от вихрей, но
с нее сорвало шляпу. И тут едва не случилось несчастье. Ромеро кинулся за
шляпой, но был опрокинут потоками воздуха, и пришлось выручать его. Леонид
и я вцепились в Павла, на помощь поспешил Аллан, втроем мы оттянули Ромеро
от беснующейся воздушной бездны, куда он едва не угодил.
- Если бы не вы, друзья, я бы сейчас летел под облаками, - сказал он.
Он был бледен.
- Думаю, вы сейчас перерабатывались бы в кислород и азот, - возразил
я. - А еще минут через пять мы дышали бы вами, Павел.
- Как, вероятно, дышим моей бедной шляпой, - заметила Вера. - Почему
вокруг завода нет ограждений?
- Здесь нет людей, - объяснил я. - Все три тысячи автоматических
заводов смонтированы в пустынных местностях. А экскурсии на Плутон Земля
не разрешает.
- И не разрешит, пока не закончите монтаж своей Государственной
машины миллионов на десять Охранительниц, - подтвердила Вера. На Земле
несчастья вроде того, что чуть не случилось с Павлом, давно немыслимы.
Я, разумеется, не сказал, что мы не раз катались в авиетках вблизи
заводов, чтоб побороться с искусственной бурей. Зато я обратил внимание
Веры на зелень, покрывавшую почву планеты.
- Это всего лишь трава и цветы, но скоро у нас зашумят настоящие
леса, как на Земле.
- Зелень вкусная, - поддержал меня Лусин. - Сочная. Очень.
- А ты пробовал? - спросил Аллан. Он в восторге хлопнул себя по
ляжкам. - Братцы, Лусин траву ест! До того дошел со своими синтетическими
животными, что перешел на их пищу.
- Не я. Дракон. Пегасы. Нравится. Как на Земле.
Равнина была озарена тремя рабочими солнцами. Одно стояло в зените,
другое закатывалось, третье всходило. Я объяснил, что на Плутоне семь
рабочих солнц, каждое запущено невысоко и охватывает излучением лишь малую
часть планеты.
- Фиолетово-голубое, сейчас заходящее, из новейших. А это, в зените,
бело-желтое, изготовлено пятьдесят пять лет назад и уже основательно
выработалось. Первые колонисты на Плутоне трудились под сиянием одного
этого солнца, тогда оно висело неподвижно над северным полушарием, и лишь
освещенный им участок был пригоден для жизни. После запуска третьего
солнца и это было введено в общий график вращения. Ныне он таков: четыре
горячих светила образуют теплый день продолжительностью в шестнадцать
часов, два красных поддерживают умеренную температуру во время
шестичасовой ночи, а одно, оранжевое, переходное от дня к ночи, знаменует
вечерний отдых.
Всходило как раз оранжевое солнце, но больше о нем я не сказал. Я
хотел, чтоб оно само заговорило о себе.
Далекое земное Солнце тоже сияло, но, крохотное, с горошину, оно
терялось рядом с искусственными.
Чтоб отвлечь друзей от поднимающегося оранжевого светила, я заговорил
о тепловом балансе Плутона. Искусственные светила обогревают лишь
поверхность. Нужно разжечь внутренность планеты, образовав расплавленное
ядро, как на Земле, чтобы почва обогревалась изнутри и стало возможно
ночные красные солнца заменить несколькими холодными лунами.
- Посылайте свое предложение в Большой Совет, - сказала Вера. - Боже,
как красиво!
Скалы и долины, молодую зелень и постройки заливало оранжевое сияние.
Оно было так ярко и глубоко, словно предметы пылали внутренним жаром, не
освещенные, а раскаленные. А над ними нависало желто-коричневое небо, тоже
как бы разогретое до собственного сияния, очень низкое, почти осязаемое,
не пустое, как на Земле.
- Нет, как прекрасно! - восторгалась Вера. - И те солнца великолепны,
а это просто удивительно.
- Эли делал, - сказал Лусин. - Хорошо! Очень.
- Эли! - Вера повернулась ко мне. - Это седьмое солнце, брат?
- Да, - сказал я. - Мы поработали над ним. Мы хотели, чтобы оно не
только приносило пользу, но и украшало нашу молодую планету.
За ужином Вера сказала:
- Грубая и крепкая планета. Жизнь здесь пока неустроенна, но
вдохновенна. Я рада, что именно ее выбрали для новых великих работ.
- Порт обслуживается великолепно, - добавила Ольга. - За час с
планеты на корабли можно перегрузить сто тысяч тонн грузов.
Ромеро посмеялся над общим восторгом:
- Грубая, вдохновенная, великолепная - какие странные слова! Жить
здесь нельзя, проработать два-три года - допускаю. Нашли в океане космоса
каменистый островок, приспособили его под перевалочную базу и восхищаются
- как ладно получилось. А пока все это дурная копия ничтожной части того,
что имеется на Земле и чем, я согласен, можно восхититься.
Говоря это, он уписывал пирожки с синтетическим мясом и запивал
фруктовыми соками, - не думаю, чтоб еда на Плутоне казалась ему дурной
копией земных яств.
19
Пока я понятия не имею, в чем функция секретаря, но лоботрясничать не
приходится и без загадочных секретарских дел.
Я основательно изучил недра Звездных Плугов: я побывал и в складах,
хранящих миллионы тонн запасов, и в пещерах, куда можно свалить их еще
миллиарды тонн, и в цехах, вырабатывающих любую продукцию из любого сырья,
и на улицах жилого города, и в сердце корабля - отделении аннигиляторов
Танева, самом необыкновенном заводе в мире - заводе, производящем вещество
из пустого пространства и пустое пространство из вещества.
Когда этот завод запущен, кругом на многие светогоды, на триллионы
километров, сминается или разлетается межзвездный космос. Я приведу лишь
одну потрясающую цифру, она волнует меня: мощность аннигиляторов Танева в
самом крохотном из Звездных Плугов достигает двух миллионов альбертов, а в
"Пожирателе пространства" превышает пять миллионов!
Все электростанции Земли в конце двадцатого века старой эры не
составляли трех миллиардов киловатт, то есть не достигали трех альбертов.
Любой звездолет несет в себе энергию, в миллион раз превышающую ту, какой
располагало все человечество в год всеобщего торжества коммунизма.
И эта исполинская мощность может быть полностью превращена в
сверхсветовую скорость, она вся до последнего грамма будет работать на
аннигиляторы хода. Но если непредвиденное препятствие внезапно встанет на
пути корабля, мгновенно заговорят другие аннигиляторы, - и в старом
космосе добавится новой пустоты взамен испепеленного препятствия!
Еще не существовало механизмов, так грозно защищенных, как наши
галактические корабли, - так мне тогда казалось.
Я выложил мой восторг Ольге.
Она посмотрела на меня с недоумением:
- Ты увлекаешься, Эли. У звездолетов мощности немалые, но для
глубокого проникновения в Галактику их не хватит. К тому же мы не знаем,
кто нас ждет впереди - друг или враг, и если враг - как он вооружен? Я
допускаю, что техника таинственных разрушителей выше нашей.
С Ольгой можно считать, но не разговаривать. Кибернетический робот
показался бы ей приятным собеседником. Она вполне отвечает своему высокому
посту - адмирала эскадры межзвездных кораблей.
- Большая Академическая сейчас проектирует корабли на триста
миллионов альбертов каждый, - продолжала она. - На таком корабле я
чувствовала бы себя спокойней. Но они поспеют нескоро.
- Не расстраивайся, - посоветовал я. - Как-нибудь добредем до Оры и
на твоих маломощных суденышках. А что до разрушителей, так ходят слухи,
что все они повымерли миллион лет назад.
Ольга так и не поняла, что я смеюсь. Она слушала меня и улыбалась.
Если бы я не отошел, она могла бы слушать и улыбаться часами. Ее
золотистые волосы волосочек к волосочку приглажены, светлые глаза всегда
добры, щеки румяны каким-то своим, очень спокойным, уравновешенным
румянцем... Меня раздражает и десятиминутный разговор с ней. Если бы меня
назначили адмиралом галактической экспедиции, я бы сутки рычал, ревел,
хохотал и топал ногами. А она даже не обрадовалась!
20
Андре уединяется с Жанной. Разлука дается им нелегко. Жанна пополнела
так, что заметно и посторонним. Роды назначены на 27 февраля и пройдут
нормально, я сам читал в прогнозе. Но Андре не доверяет прогнозу.
Мы третий день живем на корабле, и Жанна с нами. Древний обряд
расставания решено выполнить на планете. В полдень со всех кораблей
устремились ракеты с провожающими и отъезжающими обратно на Плутон. Я был
с Ромеро. Он не пропустит случая потешиться стариной, а мне хотелось еще
разок потоптать камень планеты.
Мы высадились в порту, когда выкатывалось оранжевое солнце, Ромеро
