находишь воодушевление в бутылке. Ты понимаешь, что испытываешь слабость к
этому, слишком поздно. Пока не начинаешь прятать бутылку в ящике рабочего
стола, пока твоя практика не перестает быть хорошей.
Майк нервно обернул пальцы платком.
- Затем внезапно ты понимаешь все. Ты понимаешь, когда пальцы пляшут
по утрам, а на завтрак, кроме рюмки, ничего не хочется. Когда не можешь
дождаться обеда, потому что предстоит операция, а это единственный способ
успокоить руки. Но окончательно ты понимаешь это, когда скальпель
поворачивается в пальцах и из артерии брызжет кровь, заливая твой халат и
пол операционной....
Майк запнулся, достал сигарету и закурил. Он сидел сгорбившись,
взгляд полон вины.
- Ты мог прочитать об этом. Обо мне несколько дней писали в
газетах... "Хирург - преступник". Но звали меня тогда по другому. Имя Хейг
я взял себе с бутылочной этикетки. Глэдис не ушла от меня. Она была не
такая женщина. Мы уехали в Африку. У меня осталось достаточно средств для
покупки табачной фермы рядом с Солсбери. Два хороших сезона и я бросил
пить. Глэдис ждала нашего первенца. Мы так его хотели. Все приходило в
порядок...
Но однажды я поехал на грузовике в поселок и на обратном пути
заскочил в клуб. Я часто бывал там, но в этот раз все закончилось плохо.
Вместо получаса, я торчал там до закрытия, пока меня не вытолкали на
улицу, и я приехал на ферму с ящиком виски на сиденьи.
Брюс хотел остановить его, он знал, что надвигается, и не хотел этого
слышать.
- Ночью прошли первые дожди, реки разлились. Телефонные линии
оборвались, мы были отрезаны от внешнего мира. Утром... - Майк замолчал и
посмотрел на Брюса. - Я думаю, что ее потряс мой вид, но как бы то ни было
утром у Глэдис начались схватки. Это был ее первенец, и она не была уже
молодой. На следующий день схватки продолжались, но кричать она уже не
могла. Из-за слабости. Я помню, какой наступил покой без ее криков и
мольбы о помощи. Ты понимаешь, она знала, что у меня есть все необходимое.
Она молила меня. Я это помню: ее голос сквозь дурман. Думаю, что тогда я
ее ненавидел. Я помню это, хоть все смешалось вместе: дурман, ненависть,
крики. Но, наконец, она замолкла. Тогда я понял, что она мертва. Я просто
обрадовался, что она замолкла, и наступил покой.
Он опустил глаза, заговорил совсем тихо.
- Я был слишком пьян, чтобы идти на похороны. Потом, в баре я
встретил человека. Не помню через какое время, не помню даже года. Он
вербовал в армию Чомбе, и я записался. Никакого другого дела я для себя не
видел.
Они молча жевали тушенку с маринованным луком и хлебом. Потом Брюс
сказал:
- Не обязательно было сообщать мне все это.
- Я знаю.
- Майк...
- Да?
- Если это поможет, я очень сожалею.
- Это поможет. Необходимо, чтобы кто-то был близок. Одиночество хуже
всего. Ты нравишься мне, Брюс, - он выпалил последнюю фразу, и Брюс
отшатнулся, как от плевка.
"Дурак, - корил он себя, - ты опять раскрылся. Ты почти подпустил к
себе еще одного".
Он беспощадно раздавил в себе симпатию, потрясенный требуемым для
этого усилием, взял в руки передатчик и твердым голосом произнес: -
Хендри, меньше болтовни, я поставил тебя наблюдать за путями. На передней
платформе Хендри обернулся и сделал рукой неприличный жест.
- Иди и смени Хендри на посту, - приказал Брюс Майку. - Его пришлешь
ко мне.
Майк встал и посмотрел на Брюса.
- Что ты нервничаешь?
- Я отдал тебе приказ, Хейг.
- Да, уже иду.
4
Ближе к вечеру их обнаружил самолет. Это был истребитель "вампир"
индийского контингента войск ООН и прилетел он с севера.
Сначала до них донесся грохот двигателей, а потом впереди над
грозовыми облаками что-то блеснуло на солнце, как частичка слюды.
- Ставлю тысячу франков против горсти дерьма, что этот парень о нас
не знает, - сказал Хендри, наблюдая, как самолет меняет курс и
направляется к ним.
- Теперь уже знает, - ответил Брюс. Он быстро прикинул расстояние до
туч. Они были близко; еще минут десять пути и они скроют поезд. Тогда
можно будет не опасаться атаки с воздуха, так как низкая облачность и
частый серо-голубой дождь уменьшали видимость до нескольких сот футов. Он
включил передатчик.
- Машинист, максимальная скорость, нам необходимо поскорее войти в
дождь.
- Да, месье.
Почти мгновенно питание паровоза участилось, колеса застучали
быстрее.
- Посмотрите, он идет на нас, - прорычал Хендри. Самолет быстро
снижался на фоне облака, все еще на солнце, все еще точка, но быстро
растущая. Брюс попытался настроиться на волну передатчика самолета. Он
прочесал четыре диапазона, но ничего, кроме шума и помех не нашел. На
пятом он, наконец, услышал певучие звуки хинди. Брюс не понимал этого
языка, но уловил в голосе удивленные интонации. На несколько секунд
наступила тишина, пока пилот принимал инструкции с базы, слишком далекой
для их слабенького приемника, затем пилот коротко сказал что-то
утвердительное.
- Он решил рассмотреть на поближе, - сказал Брюс и закричал
жандармам: - Все в укрытие! И не высовывать носа.
Истребитель приближался к ним не на полной скорости, но все равно
очень быстро, оставляя звук двигателей позади. Приемник закричал что-то,
похожее на ругательство, самолет заложил крутой вираж и показал свое
серебристое брюхо и ракеты под крыльями.
- Смотри-ка, сдрейфил, - захохотал Хендри. - Нужно было сбить его. Он
был так близко, что я мог попасть ему в левый глаз.
- У тебя будет такая возможность через несколько секунд, - угрюмо
заверил его Брюс. Из приемника доносилось испуганное кудахтанье. Брюс
переключился на свой канал.
- Машинист, ты можешь заставить эту штуку двигаться?
- Месье, никогда в своей жизни она не двигалась так быстро, как
сейчас.
Он снова переключился на частоту истребителя и вслушался в
взволнованный голос пилота. Истребитель разворачивался на широкой дуге,
примерно в пятнадцати милях. Брюс взглянул на завесу дождя впереди, она
двигалась навстречу с тяжеловесным достоинством.
- Если он вернется, - закричал Брюс жандармам, - можете быть уверены,
что разглядывать нас в этот раз он не будет. Открывайте огонь. Из всего,
что у вас есть. Попробуем помешать ему прицелиться.
Африканцы посмотрели на командира так, точно услышали от него
смертный приговор. "Куколка" Андре тоскливо уставился широко раскрытыми
глазами на истребитель, судорожно глотая слюну. Радио замолчало, и все
головы повернулись в сторону самолета.
- Ну иди сюда, иди! - нетерпеливо повторял Хендри. Он плюнул на
правую ладонь и вытер ее о китель. - Иди сюда, мы хотим тебя, - его
большой палец играл с предохранителем винтовки. Внезапно приемник
заговорил. Два слова, видимо, подтверждающие получение приказа, и одно из
них Брюс понял. Он слышал его при обстоятельствах, намертво врезавшихся
ему в память. Это было слово "Атака!"
- Все, - сказал он и встал. - Он атакует.
Ветер трепал рубашку на его груди. Брюс поправил каску и дослал
патрон в патронник.
- Спустись на платформу, Хендри.
- Отсюда лучше видно. - Хендри стоял на крыше, широко расставив ноги,
покачиваясь в такт движения поезда.
- Как хочешь. Раффи, в укрытие.
- Слишком марко в этой проклятой коробке, - усмехнулся великан.
- Ты тоже чокнутый араб.
- Конечно, мы все чокнутые арабы.
Истребитель закончил вираж и стал снижаться к лесу, все еще в милях
от них.
- Это новичок какой-то. Он собирается атаковать нас с фланга, чтобы у
нас была возможность пострелять в него. Если бы он хотя бы наполовину
проснулся, он ударил бы нам в задницу, подбил паровоз, а мы было бы
вынуждены стрелять через голову друг дpуга, - злорадствовал Хендри.
Он приближался, почти задевая верхушки деревьев. Затем на его носу
замерцал бледно-желтый огонек пушки, и воздух вокруг них наполнился звуком
тысяч кнутов. Тотчас же каждый ствол на поезде ответил огнем. Трассирующие
пули пулеметов догоняли друг друга, винтовочный огонь заглушал звуки
пушки. Брюс тщательно прицелился. Поймать самолет мешали покачивание и
рывки вагона. Он нажал на курок, и винтовка забилась в его плечо. Краем
глаза он видел блестящий бронзовый поток отстрелянных гильз, льющийся из
отбойника. Ноздри обжег запах пороха. Самолет вильнул, уходя от шквала
огня.
- Он трусит! - заорал Хендри. - Этот ублюдок трусит.
- Стреляйте в него! - взревел Раффи. - Не прекращайте огонь!
Самолет задрал нос, и снаряды пушек пролетали над головами, не
причинив вреда. Затем он снова опустил нос и выпустил ракеты, по две
из-под каждого крыла. Огонь с поезда резко прекратился - все залегли,
только трое на крыше вагонов продолжали стрелять. С дьявольским воем,
оставляя за собой четыре полосы белого дыма, ракеты понеслись на них с
расстояния четыреста ярдов и покрыли его за время, достаточное для
глубокого вздоха. Но пилот опустил нос слишком резко и выстрелил слишком
поздно. Ракеты взорвались на насыпи под вагонами. взрыв отбросил Брюса на
спину. Он упал и покатился, отчаянно пытаясь зацепиться за гладкую крышу
вагона. Уже падая вниз, он сумел схватиться за край водостока. В голове
гудело от взрыва, острая железная грань врезалась в пальцы, ремень
винтовки обвился вокруг шеи и душил, внизу под ногами неслись шпалы. Раффи
наклонился и поднял его за ворот рубашки как ребенка.
- Вы куда-то собрались, босс? - Широкое лицо сержанта было покрыто
пылью и беззаботно улыбалось. Наверное, требовался десяток подобных ракет,
чтобы можно было как-нибудь поколебать эту черную громаду.
Стоя на коленях, Брюс попытался сосредоточиться. Он видел, что
ближняя к взрыву стена вагона практически разрушена, крыша забросана
землей и камнями. Хендри сидел рядом, медленно покачивая головой из
стороны в сторону, тоненькая струйка крови стекала по его щеке и капала с
подбородка. На платформах жандармы стояли или сидели неподвижно, как
манекены. Поезд все еще шел к дождю, а сзади висело огромное коричневое
облако пыли от взрыва. Брюс встал на ноги и принялся искать истребитель.
Он увидел блестящую точку очень далеко, высоко над облаками. Передатчик
был в порядке. Его защитило от взрыва кольцо мешков с песком. Брюс поднял
его и нажал кнопку.
- Машинист, у тебя все в порядке?
- Месье, я страшно потрясен...
- Не только ты один, - заверил его Брюс. - Продолжаем движение.
- Да, месье.
Затем он переключился на частоту истребителя. Несмотря на то, что в
ушах до сих пор звенело, он уловил изменение в интонациях пилота. "Он либо
напуган до смерти, либо ранен, - подумал Брюс, но у него все равно есть
время на один заход, пока мы не войдем в дождь". Надо было выходить из
оцепенения и выходить всем.
- Раффи! Поставь их на ноги. Приведи в боевую готовность. Истребитель
вернется в любую секунду.
Раффи спрыгнул на платформу и начал пинками и затрещинами взбадривать
людей. Брюс спрыгнул следом за ним и перелез на вторую платформу.
- Хейг, помоги мне привести их в норму.
На этой самой отдаленной от взрыва платформе люди приходили в себя
быстрее. Послышалась ругань, звуки перезаряжаемого ружья. Брюс обернулся и
крикнул:
- Раффи, потери есть?
- Пара царапин, ничего серьезного.
На крыше вагона опять стоял Хендри с окровавленным лицом, сжимая в
руках винтовку.
- Где Андре? - спросил Брюс Хейга, когда они встретились на середине
