чувство всегда связано с болью. Сладкая боль любви и агония расставания.
Все начинается в области поясницы, и это очень обманчиво. Ты думаешь,
что это обычная реакция при виде хорошенькой задницы или груди. Нужно
почесать, - думаешь ты. - И все пройдет. Натри мазью, и сразу же забудешь
об этом. Но внезапно она начинает распространяться вверх и вниз, по всему
телу. Она горит огнем в желудке, трепещет в сердце. Тогда наступает
настоящая опасность. Если это зашло так далеко, то ты неизлечим. Можешь
чесать сколько угодно, кроме воспаления ничего не добьешься. Затем
последняя стадия, когда она набрасывается на мозг. Здесь боли почти нет, и
это самый дурной знак. Обострение чувств: твои глаза становятся зорче,
твоя кровь быстрее течет в жилах, вся пища чудесного вкуса, твой рот хочет
кричать, ноги хотят бежать. Затем наступает мания величия: ты самый умный,
самый сильный, самый мужественный во всей вселенной, твой рост десять
футов без каблуков. А какой рост сейчас у тебя, Карри? Девять футов шесть
дюймов, а вешу я двести восемьдесят фунтов". Он чуть не рассмеялся вслух.
"А как это заканчивается? Это заканчивается словами. Слова могут все
убить. Это заканчивается холодными словами, жгущими, как огонь. Они
извергаются откуда-то из глубины, постепенно разгораясь, покрывая все
черной копотью, пока не превращают все в дымящиеся руины. Это
заканчивается из-за подозрений в том, чего не было, из-за уверенности в
том, что было. Это заканчивается эгоизмом и невнимательностью, и словами
и, всегда тяжкими словами. Это заканчивается болью и оставляет шрамы на
душе. Или это заканчивается в суете и ярости. Или рассыпается в пыль и
уносится ветром. Но всегда будет агония потери. Но я знаю все эти
окончания, потому что я любил дважды, а сейчас полюбил опять. Быть может
на этот раз все будет по-другому. Быть может на этот раз это продлится
дольше. Не навсегда. Нет ничего вечного, даже жизнь кончается, но быть
может в этот раз я постараюсь, буду относиться к этому чувству с нежностью
и заботой и мне удастся продлить его хотя бы на всю оставшуюся жизнь".
- Мы почти подъехали к мосту, - раздался рядом голос Шерман, и Брюс
очнулся. Мили дороги пролетели незаметно. Лес стал более густым,
сказывалась близость к реке.
Брюс снизил скорость - лес превратился в плотные зеленые заросли с
прорезанным в них туннелем дороги. Они прошли последний поворот выскочили
из зеленого туннеля на открытое место, где автодорога встречалась с
железной, и уже вместе они бежали к широкой плоскости моста. Брюс
остановил машину, выключил двигатель, и они молча уставились на плотную
стену джунглей на противоположном берегу, всю перевитую лианами, на
поверхность быстро несущей свои воды реки. Они смотрели на обрубки моста,
торчащие навстречу друг другу с разных берегов, как руки разлученных
любовников, и на широкий проем между ними, на все еще дымящиеся остатки
балок. Дым от пожарища лениво плыл над зеленой водой.
- Его нет, - сказала Шерман. - Его сожгли.
- О, нет, - простонал Брюс. - Господи, только не это. С усилием он
оторвал свои глаза от дымящихся останков моста и осмотрел окружающие их
джунгли. Всего в ста футах, враждебные, затаившиеся.
- Не выходить из машины, - рявкнул он, увидев как Шерман потянулась к
ручке. - Быстро подними свое стекло. Она повиновалась. Из-за поворота
показался первый грузовик колонны. Брюс выскочил из "форда" и побежал ему
навстречу.
- Не выходите из машин, оставайтесь внутри, - он бежал вдоль колонны
повторяя свое приказание у каждого грузовика. Когда он поравнялся с
грузовиком Раффи, то вспрыгнул на подножку, рванул ручку и быстро залез в
кабину.
- Мост сожжен.
- Что с ребятами, которых мы оставили для охраны?
- Не знаю, но скоро узнаем. Остановись рядом с другими, я хочу
поговорить с ними. Через полуоткрытое окно он передал указания каждому
водителю, и через десять минут грузовики стояли плотным кольцом. Это был
способ защиты, который белые поселенцы в Африке использовали еще лет сто
назад.
- Раффи, сооруди крышу из брезента. Иначе они забросают нас стрелами
сверху. Раффи выбрал с полдюжины жандармов и они принялись за работу.
- Хендри, распредели людей, по два человека, под каждый грузовик.
Установи пулеметы, на случай атаки. Понимая серьезность положения, Хендри
даже не огрызнулся в ответ. Он быстро расставил своих людей, и они залегли
под грузовиками, выставив в сторону тихих джунглей стволы винтовок.
- Собрать в центре все огнетушители. Они могут снова использовать
огонь. Двое жандармов быстро собрали из кабин огнетушители.
- Что мне делать? - спросила стоящая рядом Шерман.
- Веди себя тихо и не путайся под ногами, - Брюс быстро повернулся и
побежал помогать Раффи устанавливать крышу. Потребовалось полчаса больших
усилий, но наконец командира удовлетворили их оборонительные сооружения.
- Это должно их остановить, - он стоял с Раффи и Хендри посередине
лагеря и осматривал зеленую брезентовую крышу и плотное кольцо грузовиков.
"Форд" стоял внутри рядом с бензовозом. Из-за своих сравнительно небольших
размеров, он не был включен в общее кольцо, потому что сильно ослабил бы
это место в линии обороны.
- Будет довольно тесно и жарко, - пробурчал Хендри.
- Да, я знаю. Хочешь уменьшить перенаселение и выйти наружу?
- Очень смешно, ты прямо весельчак, - ответил Вэлли.
- Что теперь, босс? - Раффи задал вопрос, который уже давно задавал
себе Брюс.
- Мы с тобой пойдем и посмотрим, что именно случилось с мостом.
- Ты будешь чудесно выглядеть со стрелой, торчащей из задницы, -
усмехнулся Хендри. - Я просто умру с хохота.
- Раффи, мы оденем штук по шесть накидок химической защиты. Я не
думаю, что их стрелы пробьют такой слой с расстояния в сто футов и,
конечно мы будем в касках.
- О'кей, босс. Температура под шестью слоями прорезиненного брезента
приближалась к температуре сауны. Брюс чувствовал, как из каждой поры его
кожи вытекает капля пота и стекает по спине, бокам и груди, образуя целые
потоки. Они с Раффи вышли из лагеря и пошли по дороге к мосту. Раффи в
шести накидках больше всего походил на доисторическое чудовище на
последних днях беременности.
- Достаточно тепло, Раффи? - спросил Брюс, почувствовав необходимость
в шутке. Джунгли вокруг заставляли его нервничать. Может быть он
недооценил силу стрел балуба. Наконечники они использовали металлические,
затачивали их, как иглу и густо смазывали зазубрины ядом.
- Я весь дрожу, - пробурчал Раффи. Пот стекал по его щекам и капал с
подбородка. Еще задолго до того, как они подошли к мосту, их окатила волна
запаха мертвечины. Для Брюса каждый запах ассоциировался с определенным
цветом. Этот был зеленым, таким же зеленым, как плесень на гниющем мясе.
Запах был настолько сильным, что Брюс чувствовал, как он застревает в
горле, покрывает язык и полость рта маслянистой приторностью.
- Нет никаких сомнений, что это такое! - Раффи сплюнул, пытаясь
избавиться от запаха.
- Где они? - давясь прохрипел Брюс. От жары и необходимости дышать
зловонием его уже мутило. Они вышли на берег и ответ на вопрос Брюса
нашелся сам собой. На узкой береговой полосе чернели остатки нескольких
костров, а чуть дальше от воды стояли два сооружения из кольев. Сначала
Брюс не понял для чего они, но затем его ослепила догадка. Он видел
подобные конструкции, состоящие из стоек с перекладиной, практически в
каждом охотничьем лагере по всей Африке. Это стойки для потрошения! В
привязанные на перекладины веревочные петли за задние ноги вешалась дичь.
Передние ноги и голова свисали вниз, брюхо выдавалось вперед, и после
того, как был сделан длинный разрез брюшной полости, внутренности легко
вываливались наружу. Но на этих стойках вместо дичи потрошили людей, его
жандармов. Он сосчитал куски веревок на перекладинах. Десять. Никто не
уцелел.
- Прикрой меня, Раффи, я хочу спуститься, - это наказание наложил на
себя сам Брюс. Это были его люди. Это он оставил их здесь.
- О'кей, босс. Брюс по вытоптанной тропинке спустился на берег. Запах
был невыносимым и скоро он нашел его источник. Между стойками лежала
бесформенная темная масса. Она была вся покрыта мухами. От них казалось,
что ее поверхность двигалась, дрожала. Внезапно мухи с жужжанием взлетели,
затем вновь опустились на кучу человеческих останков. Одно насекомое село
Брюсу на руку. Блестящее, как металлическое, голубое тело, сложенные назад
крылья, она ползала по его коже и радостно потирала друг о друга передние
лапки. Желудок Брюса спазматически сжался, его начало тошнить. Он
попытался прихлопнуть муху, но она улетела. Вокруг костров были разбросаны
кости, неподалеку лежал расколотый, чтобы достать его содержимое, череп.
Еще один спазм потряс тело Брюса, и на этот раз теплая, кислая рвота
поднялась по горлу в рот. Он с трудом проглотил ее и быстро поднялся по
берегу, к поджидавшему его Раффи. Он остановился рядом с сержантом, тяжело
дыша и борясь с тошнотой.
- Это все, что я хотел узнать, - он пошел к кольцу грузовиков. Брюс
сидел на капоте "форда" и пытался сигаретным дымом забить вкус смерти у
себя во рту.
- Скорее всего они подплыли по течению ночью и затем поднялись на
мост по опорам. Канаки и его ребята ничего не подозревали, пока не стало
слишком поздно, - он затянулся и выпустил дым через нос. - Я должен был об
этом подумать. Должен был предупредить Канаки.
- Ты говоришь, что они съели всех десятерых. Черт возьми! - даже на
Вэлли это произвело впечатление. - Мне хотелось бы посмотреть. Это
наверное, что-то необыкновенное.
- Вот и чудесно! - резко произнес Брюс. - Назначаю тебя старшим
похоронной команды. Спустишься на берег и все приведешь в порядок, прежде
чем мы начнем работы по ремонту моста. Вэлли не возражал.
- Мне сейчас этим заняться?
- Нет, - отказал Брюс. - Ты с Раффи на двух грузовиках возвратишься в
Порт-Реприв и привезешь сюда необходимые для ремонта материалы. Они оба
посмотрели на Брюса с восхищением.
- Я об этом не подумал, - сказал Вэлли.
- С отеля и здания конторы мы сможем снять достаточное количество
досок, - улыбнулся Раффи.
- Гвозди, - деловито сказал Вэлли. - Нам понадобятся гвозди. Брюс
прервал их рассуждения.
- Сейчас два часа. Вы сможете добраться до города засветло, завтра
днем загрузиться и к вечеру вернуться сюда. Берите эти два грузовика и
пятнадцать человек. Скажем, пять жандармов на случай неприятностей, и
десять гражданских.
- Должно быть достаточно, - согласился Раффи.
- Привезите пару дюжин листов гофрированной жести. Мы сделаем из них
укрытие от стрел на время работы.
- Неплохая мысль. Они договорились о деталях, отобрали людей,
загрузились в машины, вывели их из лагеря и, Брюс проводил их взглядом,
пока они не исчезли за поворотом по дороге на Порт-Реприв. Где-то внутри
головы зародилась боль, и он внезапно почувствовал дикую усталость от
недостатка сна, от жары и от эмоциональных перегрузок последних дней. Он
еще раз обошел лагерь, проверил посты, поболтал минут пять с жандармами,
затем залез в "форд", положил рядом на сиденье каску и винтовку, склонил
голову на руки и мгновенно уснул. Когда Шерман разбудила его, было уже
темно. Она принесла банку консервов и бутылку пива.
- Мне очень жаль Брюс, но мы не можем развести огонь, чтобы
приготовить нормальную пищу. Все очень неаппетитно, а пиво теплое. Брюс
поднял голову и протер глаза. Шесть часов сна помогли: мешки под глазами
