Брюс поднял голову от руля. Он не слышал, как подошел жандарм.
- Сейчас иду. - Он взял с соседнего сиденья каску и винтовку и
зашагал к конторе. Жандармы загружали в один из грузовиков покойников.
Взяв его за руки и ноги, они раскачивали его, а по счету "три" бросали
через задний борт в гору таких же как он неудачников. Из здания конторы
вышел капрал Жак, таща за ноги очередного мертвеца. Голова стучала по
ступенькам, на цементном полу оставался коричневый след.
- Как свинину, - весело крикнул Жак. Тело принадлежало маленькому
худенькому седовласому человеку с двумя рядами наград на кителе. Брюс
заметил, что одной из наград был военный крест на сиренево-белой ленте -
странная для Конго добыча. Жак выпустил ноги мертвеца из рук, достал штык
и наклонился. Он оттянул от черепа одно из плотно прижатых ушей и отрезал
его быстрым взмахом штыка. Открылась розовая плоть с темным отверстием по
середине. Брюс вошел в контору, его слегка мутило от запаха бойни.
- Посмотрите сюда, босс, - сказал стоявший у стола Раффи.
- На это можно построить дом даже в Гайд-Парке, - ухмыльнулся
находившийся тут же Хендри. В одной руке он держал карандаш. Обычный
карандаш, на который было нанизано около дюжины человеческих ушей.
- А, вот они, - Брюс посмотрел на кучки промышленных и ювелирных
алмазов на столе. - Раффи, сосчитай их и уложи обратно в мешочки.
- Ты не собираешься их сдавать? - запротестовал Хендри. - Если мы
поделим их на троих: ты, Раффи и я, мы станем богатыми.
- Или покойниками, после того, как нас расстреляют. Почему ты
думаешь, что о них не знают в Элизабетвилле? - Брюс снова повернулся к
Раффи. - Пересчитай и упакуй. Ты за них отвечаешь. Не вздумай потерять
какой-нибудь камешек.
Брюс посмотрел на завернутого в одеяло Андре.
- Ты уже назначил похоронную команду?
- Шесть человек уже роют могилы.
- Хорошо, - кивнул капитан. - Хендри, пойдем со мной. Надо осмотреть
грузовики.
Полчаса спустя Брюс закрыл капот последнего автомобиля.
- Только этот не сможет ехать - разбит карбюратор. Нужно снять с него
колеса про запас, - он вытер свои масляные руки о штаны. - Слава Богу, что
не попали в бензовоз. Там порядка шестисот галлонов. Более чем достаточно
для обратной дороги.
- "Форд" будешь забирать?
- Да, может пригодиться.
- Да и тебе будет в нем значительно удобней с твоей француженкой.
- Вот именно, - не обратил внимание на издевку Брюс. - Ты водить
умеешь?
- А как же. Ты что меня идиотом считаешь?
- Все стараются тебя обидеть. Ты никому не можешь верить. Ты так
думаешь?
- Именно так!
- Андре просил передать тебе кое-что перед смертью.
- А, куколка.
- Это он бросил гранату, ты знаешь об этом?
- Да, знаю.
- Хочешь услышать, что он сказал?
- Один педик - это всегда педик, а самый хороший педик - это мертвый
педик. Брюс нахмурился.
- Возьми пару человек в помощь. Заливайте грузовики бензином. Мы и
так потеряли слишком много времени. Они похоронили своих в общей могиле,
стараясь сделать все как можно быстрее. Затем помолчали возле небольшого
холмика.
- Скажете что-нибудь, босс? - спросил Раффи и все посмотрели на
Брюса.
- Нет, - Брюс развернулся и пошел к грузовикам.
"Что тут можно сказать? - подумал он со злостью. - Смерть - это не та
дама, с которой разговариваешь запросто. Все, что ты можешь сказать: это
были люди, сильные и слабые, добрые и злые, а чаще всего где-то между. Но
теперь они мертвы, как свинина". Он взглянул через плечо.
- Все, уезжаем отсюда. Колонна медленно въехала на дамбу. Брюс рулил
впереди на "форде". Воздух, попадавший в кабину через разбитое лобовое
стекло, был слишком влажным и походил на пар. Никакого облегчения от
поднимавшейся жары он не приносил. Когда они подъехали к повороту на
миссию, солнце уже высоко висело над лесом. Брюс взглянул в ту сторону и
хотел дать сигнал колонне продолжать движение, пока он не съездит в
миссию. Он хотел увидеть Хейга и отца Игнатиуса и удостовериться, что с
ними все в порядке. Потом он передумал. "Если бандиты побывали в миссии и
оставили после себя только мертвых изнасилованных женщин и убитых мужчин,
я ничем не смогу помочь им и, поэтому, не хочу об этом знать. Лучше
думать, что им удалось скрыться в джунглях, что хоть кто-то из хороших
людей уцелел во всем этом". Он решительно повел колонну мимо поворота,
через холмы, к железнодорожному переезду. Вдруг в его голову пришла другая
мысль, и думать об этом доставило ему удовольствие.
В Порт-Реприв приехало четверо разуверившихся, забытых Господом белых
мужчин. И здесь они узнали, что "поздно" - не абсолютное понятие, может
быть, "поздно" вообще никогда не бывает. Один из них нашел в себе мужество
умереть, как мужчина, хотя всю свою жизнь страдал от собственной слабости.
Второй обрел утерянное чувство собственного достоинства, а вместе с ним
шанс начать все с начала.
Третий нашел, - он задумался. - Да, третий нашел любовь. А четвертый?
При мысли о Вэлли Хендри улыбка сошла с губ Брюса. Все в рассуждениях шло
гладко, пока не подумаешь о Хендри. Что он нашел? Дюжину ушей, нанизанных
на карандаш?
19
- Нам нужно проехать всего несколько миль, до переезда.
- Я в отчаянии, месье. Котел не выдержит даже давления отрыжки, а не
то что пара, - машинист беспомощно развел в стороны пухлые ручки. Брюс
осмотрел дыру в котле. Края были ровными, похожими на лепестки цветка. Он
понял, что это дело было безнадежным.
- Хорошо. Благодарю вас, - он повернулся к Раффи. - Придется все
таскать к колонне. Потеряем еще один день.
- Да, идти далеко, - согласился Раффи. - Надо начинать.
- Как у нас с продовольствием?
- Не слишком много. Кормим большое количество дополнительных ртов и
миссии одолжили.
- На сколько хватит?
- Еще на пару дней.
- Должно хватить до Элизабетвилля.
- Босс, вы все собираетесь переносить в грузовики? Прожекторы,
боеприпасы, одеяла?
Брюс на мгновение задумался. - Да, что все. Нам может понадобиться.
- Займет весь остаток дня.
- Да, - Раффи пошел вдоль поезда, но Брюс криком остановил его.
- Раффи!
- Босс?
- Не забудь про пиво. Круглое лицо Раффи осветилось белозубой
улыбкой.
- Вы думаете, мы должны его взять?
- Почему нет? - рассмеялся Брюс.
- Ну вы меня уговорили. Когда они разгружали в грузовики последнее
имущество с покинутого поезда, спустилась ночь. "Время еще более
непостоянно, чем богатство. Его нельзя сохранить даже в банковском сейфе.
А мы так расточительно расходуем его на пустяки. После того, как мы
поспим, поедим и переедем с одного места на другое, на настоящее дело
времени практически не останется". Брюс, как всегда, когда он думал об
этом, почувствовал бессмысленное раздражение. "А если отбросить время,
проведенное за столом в конторе? Сколько остается? Полдня в неделю. Вот
сколько времени по-настоящему живет человек. А если пойти дальше: мы
способны использовать только незначительную часть наших умственных и
физических способностей. Только под гипнозом мы используем больше десятой
части того, что имеем. Разделим те полдня в неделю на десять. Вот, что
осталось, а все остальное впустую! Никому не нужная трата времени!"
- Раффи, ты расставил караул? - рявкнул Брюс.
- Нет еще, я...
- Сделай это, и сделай быстро. Раффи задумчиво посмотрел на Брюса, и
тот, сквозь волны гнева, почувствовал раскаяние, что выбрал эту гору
мускулов для того, чтобы сорвать свою злость.
- Где Хендри, черт возьми? Раффи без слов, указал на кучу людей в
конце колонны. Брюс отправился туда. В приступе нетерпеливости он налетел
на них, с криком разогнал по разным заданиям. Брюс обошел колонну,
проверяя, как выполняются его приказания. Он проверил расстановку
пулеметов и прожекторов, проверил скрыт ли от глаз балуба единственный
костер для приготовления пищи, остановился и посмотрел, как идет заправка
грузовиков. Люди старались не попадаться ему на глаза. В лагере не было
слышно смеха и громких голосов. Брюс опять решил не отправляться в путь
ночью. Он испытывал к этому огромный соблазн, но, посмотрев на усталые
лица жандармов, не спавших с утра вчерашнего дня, и взвесив "за" и
"против" ночной поездки, он отказался от этой мысли.
- Выезжаем завтра, на рассвете, - сказал он Раффи.
- О'кей, босс, - кивнул Раффи, а затем добавил успокаивающе. - Вы
очень устали. Еда почти готова, потом поспите немного. Брюс свирепо
посмотрел на него, открыл было рот, чтобы сказать что-нибудь обидное, но
затем закрыл его, повернулся и вышел из лагеря в лес. Он нашел поваленное
дерево, сел на него и закурил. Было уже совсем темно, и среди туч,
обложивших небо, проглядывало всего несколько звезд. Он слышал звуки,
доносившиеся из лагеря, но света там не было, как он и приказал.
То, что ему не на кого больше изливать свой гнев, разозлило его еще
больше, пока, наконец, он не нашел идеальную жертву - себя. Брюс понял,
что вот-вот впадет в депрессию. Он не испытывал это чувство уже давно, по
крайней мере года два. С тех пор, как распалась его семья и он потерял
детей. С тех пор, как он натренировал себя не поддаваться эмоциям и
безучастно относиться к окружающей жизни. Но теперь этот барьер исчез. Не
было больше защищенной от шторма бухты. Он должен будет встретить бурю в
открытом море и попытаться выжить. Убрать все паруса и приготовить
плавучий якорь. Гнев исчез. Гнев был горячим, а охватившее его чувство
окатывало холодными волнами. Он чувствовал себя маленьким и беззащитным.
Его мысли обратились к детям и одиночество проникло в него, как студеный
зимний ветер. Он закрыл глаза и прижал веки пальцами. И отчетливо увидел
их лица. Кристина, на толстеньких розовых ножках в юбочке с оборками.
Ангельское лицо под копной мягких, пушистых волос.
- Я люблю тебя больше всех на свете, - серьезно говорила она, гладя
его маленькими, липкими от мороженого ручками.
Саймон - точная копия Брюса во всем. Ссадины на коленях и грязь на
рожице. Никаких показных проявлений любви, а взамен что-то большее,
чувство дружбы, слишком сильное для его шести лет. Долгие дискуссии по
любому предмету. От религии - "Почему Иисус не брился?", до политики -
"Папа, когда ты станешь премьер-министром?" Он физически ощущал
одиночество. Оно, как змея, ползло по его груди. Брюс загасил каблуком
окурок и попытался переключить свой гнев на женщину, которая была его
женой. На женщину, которая все отобрала у него. Но его гнев потерял свой
жар, остались холодные угли с горьким запахом. Потому что он знал, что
нельзя во всем винить только ее. Это была одна из его ошибок. "Может быть,
если бы я постарался, если бы не говорил вслух всех неприятных вещей,
может быть, все и не произошло бы так, как произошло. Но это только "может
быть". Как случилось, так и осталось. И теперь я один. Хуже придумать
невозможно. Нет ничего хуже одиночества. Это опустошение и безысходное
отчаяние". Что-то зашевелилось недалеко от него в темноте, легкий шорох
травы, присутствие кого-то скорее чувствовалось, чем виделось. Брюс
напрягся. Палец коснулся курка винтовки. Он начал медленно приподнимать
ее, напряженно вглядываясь в темноту.
Еще одно движение, значительно ближе. Треск сломавшейся под ногой
ветки. Брюс медленно направил винтовку в ту сторону, указательный палец на
