- Сержант, Хендри, подойдите сюда. Нам нужно кое-что обсудить. Они
поднялись в один из вагонов. Хендри упал на полку и задрал ноги на
раковину.
- Ты очень быстро справился, - его покрытые рыжей щетиной щеки
растянулись в ухмылке.
- Более поганой скотины, чем ты, Хендри, я еще не встречал, - холодно
произнес Брюс. - Когда мы вернемся в Элизабетвилль, то прежде чем передать
тебя властям с обвинением в убийстве, я лично переломаю тебе все кости.
- Подумать только, - расхохотался Вэлли. - Да ты болтун, Карри.
Капитан Карри - самый большой болтун в мире.
- Не заставляй меня убивать тебя сейчас, прошу тебя. Ты мне пока
нужен.
- Ты что, влюбился в эту француженку? Или тебе просто понравилась ее
задница? Не мог же ты так ошалеть от ее груди. Там даже в руку взять
нечего. Брюс двинулся к нему, но затем резко повернулся к окну.
- Давай договоримся, Хендри, - его голос звучал глухо. - Пока мы
отсюда не выберемся, ты отстанешь от меня, я отстану от тебя. Когда мы
подъедем к узлу Мсапа, перемирие заканчивается. Ты можешь говорить все,
что угодно. Если я тебя не прикончу на месте, то приложу все усилия, чтобы
тебя повесили за убийство.
- Я ни с кем не собираюсь договариваться, Карри. Я продолжаю игру,
пока она меня устраивает, а когда она меня перестает устраивать, я выхожу
из нее без предупреждения. Что я тебе еще скажу, дружище? Придет время, и
я тебя сделаю, запомни это, Карри. Потом не говори, что я тебя не
предупреждал, - Хендри наклонился вперед - ладони на коленях, тело
напряжено, лицо искажено яростью.
- Сделай меня сейчас, Хендри, - Брюс отскочил от окна и встал в
стойку - ноги слегка согнуты, прямые ладони перед корпусом. С небывалой
для человека такого размера скоростью сержант Раффараро вскочил с
противоположной полки и встал между ними.
- Есть какие-либо приказания, босс? Брюс медленно выпрямился из
стойки, опустил руки. Затем он раздраженно поправил ладонью упавшую на лоб
прядь волос, как будто выкидывая этим жестом Вэлли Хендри из головы.
- Да, - сдержанным голосом произнес он. - Нам необходимо кое-что
обсудить. Он достал из кармана пачку сигарет, закурил и глубоко затянулся.
Затем уселся на крышку раковины и принялся внимательно изучать пепел на
конце сигареты. Когда он заговорил, его голос был спокоен.
- Надежды на восстановление локомотива нет. Таким образом мы должны
найти альтернативный способ транспортировки. У нас есть два выхода. Мы
можем пройти пешком все двести миль до узла Мсапа, если наши друзья балуба
нам не помешают, или мы можем проехать то же расстояние на грузовиках
генерала Мозеса. Он замолчал.
- Вы хотите стащить у него грузовики, босс? Это не так просто
сделать.
- Нет, Раффи, я не думаю, что нам удастся стащить их у него из-под
носа. Мы будем вынуждены атаковать город и уничтожить Мозеса.
- Ты просто рехнулся! - заорал Вэлли. - Совсем сбрендил.
- Я думаю, что у Мозеса человек шестьдесят, - не обратил на него
внимания Брюс. - У нас, после всех потерь, осталось тридцать четыре
человека. Правильно, сержант?
- Все верно, босс.
- Хорошо. Мы должны оставить здесь в засаде по крайней мере десять
человек, на случай, если генерал все-таки пошлет за нами отряд или на
случай нападения балуба. Остается очень мало людей, я знаю, но мы
вынуждены пойти на риск.
- Почти все гражданские вооружены. Охотничьи ружья, спортивные
винтовки, - сказал Раффи.
- Да, - согласился Брюс. - Они смогут себя защитить. Таким образом
для атаки на город у нас остается двадцать четыре человека. Соотношение
три к одному.
- Эти бандиты будут настолько пьяны, что половина из них не сможет
стоять на ногах.
- Именно на это я и рассчитываю: пьянка и внезапность нашего удара.
Мы постараемся атаковать настолько быстро, что они не поймут, что
происходит. Не думаю, чтобы они знали насколько сильно был поврежден
паровоз. Они полагают, что мы уже за сотню миль отсюда.
- Когда мы выступаем, босс?
- Мы в двадцати милях от города. Примерно шестичасовой марш в
темноте. Я хочу атаковать завтра рано утром, но позицию занять сегодня к
полуночи. Мы выступаем в шесть часов, перед наступлением темноты.
- Я пойду подбирать ребят.
- Хорошо. Раффи, выдать каждому дополнительно по сто патронов и по
десять гранат. Для меня лично - четыре подсумка гранат, - Брюс повернулся
к Хендри. - Хендри, помоги сержанту.
- Черт возьми! Вот это будет веселье! - осклабился Хендри. - Если
повезет, нарежу полный рюкзак ушей. Он удалился вслед за Раффи по
коридору. Брюс откинулся на спинку дивана и снял каску. Он закрыл глаза и
вновь увидел стоящих на уносящейся вниз платформе Боуссье с женой, кучку
испуганных женщин и Андре с каской в руках, смотрящего на него широко
раскрытыми испуганными глазами.
- Почему всегда самые добрые, безвредные и слабые? - прошептал он.
Его отвлек стук в дверь.
- Да?
- Брюс, - вошла Шерман с котелком и двумя кружками, - время ленча.
- Уже? - Брюс взглянул на часы. - Господи, уже второй час!
- Ты голоден?
- Завтрак был сто лет назад.
- Правильно, - она опустила раскладной столик и начала раскладывать
еду.
- Пахнет очень вкусно.
- Я знаменитый шеф-повар. От моего гуляша без ума все коронованные
особы Европы. Они ели молча, так как оба были голодны. Всего один раз они
посмотрели друг на друга, улыбнулись и вернулись к еде.
- Все было очень вкусно, - наконец сказал Брюс.
- Кофе?
- Будь добра.
- Что будем делать дальше? - спросила Шерман наливая кофе.
- Ты имеешь в виду пока мы одни?
- Вы слишком прямолинейны, месье. Я имею в виду, как мы отсюда
выберемся?
- Я принимаю твое предложение: мы одолжим транспорт у генерала
Мозеса.
- Ты шутишь, Брюс!
- Нет, - он кратко объяснил свой план.
- Это очень опасно. Тебя могут убить.
- Только самые лучшие умирают молодыми.
- Именно поэтому я и волнуюсь. Пожалуйста, возвращайся живым. Иначе
ты причинишь мне боль, - ее лицо было очень серьезным и бледным. Брюс
шагнул к ней, она поднялась.
- Шерман, я...
- Брюс, ничего не говори, - ее веки опустились, бросив тени от
длинных ресниц, подбородок потянулся навстречу, открывая плавный изгиб
шеи. Он прикоснулся к ней губами и почувствовал, как дрогнула ее кожа. Ее
тело прижалось к нему, ее пальца сплелись у него на затылке.
- Брюс, мой единственный, возвращайся невредимым. Его губы
неотвратимо потянулись к ее полураскрытым, ждущим губам. Они еще больше
раскрылись под нажимом его языка, он почувствовал у себя на щеке
прохладное прикосновение ее носа, рука его поползла вверх по спине и
пальцы гладили шею, покрытую нежнейшим пушком.
- О, Брюс, - прошептала она прямо в рот. Его вторая рука опустилась
на ее упругие, круглые ягодицы и придвинула ее еще ближе. Она вздрогнула и
судорожно вздохнула, почувствовав сквозь одежду его мужское прикосновение.
- Нет! - она попыталась вырваться, но он удержал ее и девушка вновь
доверчиво ослабла в его объятиях. - Нет, нет, - повторяла Шерман, но ее
губы были раскрыты и язычок трепетал между его губ. Его рука спустилась с
шеи вниз и выдернула полы рубашки из-под ремня, затем вновь поднялась по
атласной поверхности ее спины, нежно погладила канавку посередине, так,
что Шерман задрожала и крепче к нему прижалась. Нежно поглаживая кожу на
ее лопатках, рука поднялась вверх, затем спустилась вниз к покрытым
шелковистыми волосками подмышкам и дальше к ее груди с мягкими сосками,
быстро твердеющими от его прикосновения. Она начала драться уже
по-настоящему. Ее кулачки колотили по его плечам, губы оторвались от его
губ и он с трудом остановился, опустил руку на талию и мягко удержал ее в
своих объятиях.
- Не надо так, Брюс. Ты очень быстро становишься скверным, - щеки
девушки раскраснелись, глаза стали темно-синими, ее губы, все еще влажные
от его губ дрожали.
- Прости меня, Шерман, - нетвердым, как и у нее голосом произнес
Брюс. - Я не знаю, что со мной случилось. Я не хотел напугать тебя.
- Брюс, ты очень сильный. Но не это меня испугало, со всем не это.
Меня испугали твои глаза, они смотрели на меня, но меня не видели.
"Ты все испортил, - мысленно корил себя Брюс. - Брюс Карри - нежный
изысканный влюбленный. Брюс Карри - тяжеловесный художник насилия". Его
всего колотило, ноги дрожали, он часто дышал.
- Ты не носишь бюстгалтер, - зачем-то произнес и сразу пожалел о
сказанном. Она рассмеялась.
- Ты считаешь, что это необходимо?
- Нет, я не это имел ввиду, - быстро произнес он, вспомнив мягкую
пружинистость ее груди. Затем он замолчал, пытаясь осмыслить свои чувства
и привести в норму дыхание. Он все еще был во власти безумного желания.
Она посмотрела ему в глаза. - Теперь ты меня видишь. Может быть я
позволю тебе поцеловать меня.
- Прошу тебя. Она подошла к нему.
- "Сейчас очень нежно", - овладел собой Брюс. Дверь купе с треском
распахнулась и они отпрыгнули друг от друга. В дверях стоял Вэлли Хендри.
- Так, так, так, - его маленькие глазки быстро все осмотрели. -
Прекрасно. Шерман торопливо принялась заправлять в джинсы рубашку, пытаясь
одновременно привести в порядок волосы.
- Нет ничего лучше этого после еды, - ухмыльнулся Хендри. - Я всегда
это говорил. Очень способствует пищеварению.
- Что тебе нужно? - резко спросил Брюс.
- В том, что тебе нужно, нет никаких сомнений. И, кажется, ты это
получаешь, - рыжий охватил взглядом все тело Шерман. Брюс вытолкнул Вэлли,
вышел в коридор и захлопнул дверь.
- Что тебе нужно? - повторил он.
- Раффи просил, чтобы ты проверил расстановку сил. Но я могу сказать,
что ты занят. Мы вообще, если хочешь, может отложить атаку до следующей
ночи.
- Передай ему, что я подойду через две минуты. Вэлли прислонился к
двери.
- Хорошо, передам.
- Чего ты еще ждешь?
- Ничего, совсем ничего.
- Проваливай отсюда.
- Ну не надо так заводиться, дружище. Он не спеша пошел по коридору.
Шерман стояла на том же самом месте, но ее глаза были наполнены слезами.
- Какая свинья. Грязная, вонючая свинья.
- Он не стоит твоего беспокойства, - Брюс попытался обнять ее, но она
отстранилась.
- Я ненавижу его. Он заставляет все выглядеть дешевым и грязным.
- Между нами не может быть ничего дешевого и грязного. Ее ярость
начала испаряться.
- Я знаю, Брюс. Но он может выставить все в таком свете. Они нежно
поцеловались.
- Мне нужно уходить. Меня ждут. На секунду она прижалась к нему.
- Будь осторожен. Обещай мне это.
- Обещаю, - и она выпустила его из объятий.
16
Они выступили засветло. Днем сгустилась облачность и сейчас тучи
нависли над лесом и накрыли собой дневной зной.
Впереди шел Брюс, в середине строя - Раффи, замыкал - Хендри. Когда
они подошли к переезду, опустилась ночь, и начался дождь, теплый дождь в
темноте, крупные капли, похожие на слезы скорбящей женщины. Темнота была
абсолютной. Брюс дотронулся до носа ладонью, но руки не увидел. Брюс, как
слепой, постукивал по шедшему рядом рельсу палочкой, под ногами хрустел
гравий. Рука идущего следом лежала на его плече и он чувствовал через нее
присутствие остальных, ползущих, как змеиное тело за головой. Он слышал
хруст гравия под их ногами, поскрипывание амуниции и лязг оружия. Попытка
кого-то заговорить, моментально подавилась глухим рыком Раффи. После
пересечения шоссе наклон дороги изменился, и Брюс был вынужден слегка
