результате проделанной военной разведкой работы был занесен под
условным (кодовым) названием "Икс-территория Выкюся"...
Государственным языком у них там стал японский со словарем -
так что понять, что они замышляют и зачем столько суетяться,
постороннему было абсолютно невозможно. Да еще и постоянно
кланяются... Обычные формы шпионажа и разведки потерпели полный
провал, поскольку наш разведчик врагу не привык кланяться. У
нашего разведчика разговор с самураем короткий. А новые японцы
считали короткие разговоры невежливыми... И опять же могли
запросто выпнуть невежу под зад из замка. Выпинывание наших
разведчиков под зад носило у них специальное название какого-то
восточного единоборства и происходило постоянно.
Виноват во всем, разумеется, был король, который из-за
конкурсов красоты, маскарадов, казней и других шумных
развлекательных мероприятий не мог уделить времени своевременному
решению японского вопроса и все прошляпил. Всю экспансию. Но
король выше подозрений и критики, поэтому вся вина за японские
безобразия на территории вверенного ему королевства целиком
ложилась на плечи привратников. Привратников чуть что за это
пороли, чтобы знали на будущее. Чтобы отучались привратничать...
Надо знать, где можно приврать, а где и ворота для короля
отпереть... А потом, когда стихал народный гнев, им повышали
жалование, чтобы все было по справедливости...
В целях же личной безопасности почетные подданные
королевства расхожую фразу "Виноват король!" своевременно
заменили на сокращенную: "Виват, король!". Без всяких вкраплений
"но" перед королем!.. Такая аббревиатура королям нравилась... и
народ имел возможность высказать через нее наболевшее... Если что
случиться в королевстве, этой фразой подданные обычно и
ограничивались. Прокричатся "вивата" и быстро почувствуют
облегчение к обоюдному удовольствию...
Вообще-то за связь с Японией в королевстве раньше, когда она
еще не зашла так далеко, отвечал Карабас по его собственной
просьбе. Но он только усложнил это тонкое дело... Карабаса
таинственным образом тянуло в Японию. Мол, интересы рыцарства
должны приростать с восходом солнца...
Он хорошо поработал со спонсорами насчет финансирования
вооруженного похода для захвата и присоединения Японии. Собрав
большие деньги, исчез на два года бесследно, а когда вернулся из
славного похода, то начал говорить о дружбе с Японией за счет
других врагов... Японию он в этот раз не присоединил, но все
спонсорские деньги потратил самым лучшим образом. Так что
спонсоры могли спокойно радоваться... Кроме того щедрый Карабас
каждому из них привез по сувениру - по красивому бумажному вееру,
на которых было по-японски написано приглашение посетить лучший в
мире японский публичный дом со скидкой...
Но это все большая политика, а наш рыцарь просто не знал,
как жениться, в элементарном юридическом смысле этого слова. Он,
с одной стороны, захватил японского шпиона, что заслуживает
поощрения, а с другой, сам же стал жертвой японской аннексии...
А как в таком положении жениться, если твоя законная спальня
теперь находится в центре независимой японской Империи?.. Не
испрашивать же разрешения на первую брачную ночь у японского
императора... Да и с разрешением на руках, опять же в самом
центре Империи, что прикажете делать...
Теперь у него сплошные бессонницы в присторе Катарининого
замка. Она, конечно, предлагает плюнуть на японскую проблему.
Поселиться в ее замке и жить спокойно. Но рыцарь не может так.
Хочет, но не может... Мужчина он, в конце-концов, или нет!
Катарина успокаивала его, что он, конечно, мужчина, но
иногда лучше следовать трезвому разуму. Неужели им не хватит
одного замка? Неужели им не хватит одной спальни? Неужели им не
хватит их любви?.. Но рыцарь сказал всхлипывая, что он не может
быть счастлив, пока не будут ему возвращены родовой замок и
доброе имя его благороднешего папы. Без имени нельзя быть
полноценным рыцарем, а без недвижимости - полноценным мужчиной.
Поэтому он должен довести дело до победы.
Рыцарь вынужден был в очередной раз ехать к королю, чтобы
хлопотать за свой замок. Но когда удалось пробиться на прием, то
выяснилось, что дело с замком приняло сложный оборот. Во-первых,
кто это вообще сказал, что бывший карабасов замок его законный
замок? Во-вторых, международные наблюдательные комиссии по
независимости замков заинтересовались этим замком-государством и
порывались взять его под свою защиту вместе с окружавшей его
природой. В таких условиях совершенно невозможно было штурмовать
замок специальной королевской гвардией, предназначенной для
штурмов замков в любом радиусе действий... Кроме того, уходившие
на штурм превращались там в японцев и со штурмов уже не
возвращались. Поэтому никто и не мог доложить об успехе операции.
И ее безуспешно повторяли, пока не извели всех своих, сколько
было в запасе... Замок был неистребим генетически.
Весь королевский двор на перегонки думал, что теперь с
замком-империей делать. Даже танцы почти совсем прекратились в
королевском дворце... А если и танцевали втихаря, то совсем без
удовольствия.
В конце-концов Высший Королевский Совет предложил об'явить
этот замок Психушкой N 2. То есть как бы нет в окружающей природе
никакой независимой империи, никакого захваченного замка, а есть
простая новая психушка... Где с психами лучше не спорить.
И передать ее под попечительство Его Величества лично. Что и
было сделано. Она так и была названа: "Психушка N2 имени Его
Величества лично". И лечить начали методом "полного погружения":
если хочется быть японской империей - пожалуйста, на здоровье!
Прислали официальных послов с лекарствами. Местные японцы
выделили послам в замке экстерриториальную комнату под
посольство... Положение двойственное. С одной стороны независимое
государство, а с другой стороны кушать им тоже хочется. Поэтому
не так все просто... Надо прикинуться частично согласным на
все... И начались дипломатические приемы, приемы лекарств по типу
фуршетов, работа по уточнению границ дозволенного...
В замок завезли большую гуманитарную партию сэконд хэнд
достаточно свободных кимоно достаточно свободного покроя с
достаточно длинными-предлинными руковами. Специалисты уверяли,
что для японского уха "сэконд хэнд" звучит также красиво, как для
европейского "кристиан диор", поэтому проблем с реализацией не
должно быть...
Новые японцы охотно шли на контакты и вели себя довольно
мирно, если не затрагивались вопросы их новой благоприобретенной
национальности и государственной независимости. Только при такого
рода посягательствах собеседник обычно получал пинок под зад.
А в остальном они спокойно делали себе икебаны на продажу.
Хорошо продавалась и древняя японская живопись, которую они также
быстро освоили. Главное, они дружно взялись и за выращивание риса
в условиях отдельно стоящего замка. Но пока вырастал только
камыш: размером больше, но вкусом хуже. Рис сажали разными
способами, но даже после того, как разоблачили двух рисосажателей
с вьетнамскими фамилиями и выпнули их под зад, улучшения с
выращиванием риса не наступило. Поэтому усилили селекционную
работу в условиях анклава.
Как и генетические японцы выдвиженцы были на одно лицо и с
общим стереотипом поведения. Это создавало проблемы при раздаче
успокаивающих лечебных уколов.
Поскольку различать их по лицам было совершенно невозможно,
иногда успокаивающий укол ставили по несколько раз одному и тому
же новому японцу. А те умные, они быстро усекли, что тому,
которого уже уколом успокоили - тому уже все пофиг. Так пусть
лечится дальше. От него не убудет, если он еще несколько раз свою
ягодицу подставит... Хотя конечно все равно ягодиц-то у них из
расчета на одного человека при смене расы больше не стало... Они,
как обычно, имели по одной ягодице на душу населения (в ягодицу
укол-то и ставили), плюс, естественно, по одной запасной... Но
общественный выигрыш от этого был очевиден.
Однако лекари быстро присмотрелись и наловчились по
неповторимым узорам от нанесенных уколов однозначно различать
зады, а по ним уже вычислять и самих японцев. Зады стали
временными удостоверениями личности.
А тут как раз сформировалось и глубинное отличие, связанное
с каждой индивидуальностью в рамках принятой национальности и
добровольно заимствованных стереотипов. Короче, когда
присмотрелись - они опять оказались разными, но уже по-другому и
стало удобнее работать с лицами...
Функционирование психушки приняло затяжной мирный характер и
переломить тенденцию пока не удавалось.
Постепенно всю суету на острове и постоянные поклоны удалось
несколько систематизировать с помощью согласованного сторонами
распорядка дня, который позволил к обоюдному удовольствию сторон
превратить стихийно возникший дурдом в планово организованную
психушку. За добросовестное соблюдение распорядка больных
награждали именными палочками для еды.
РАСПОРЯДОК ДНЯ ДЛЯ НОВОЙ ЯПОНСКОЙ ИМПЕРИИ
УТВЕРЖДАЮ:
Его Королевское Величество,
попечитель второй психушки.
+ + + Собственноручно
Под'ем,
встреча с восходящим солнцем,
лечебные процедуры,
восточные единоборства и
снова лечебные процедуры - Час Зайца
Японские народные промыслы - с Часа Дракона до Часа Пса
(для продажы за пределами) с перерывом на обеденный рис
в Час Обез'яны, но не долго.
Можно отпусакть в уборную.
Самосовершенствование, поклоны,
японские забавы по выбору,
полная неконтролируемая свобода,
вечерний рис, клизма и сон - по Час Тигра включительно.
В Часы остальных известных восточных животных строго
следовать японскому духу и иероглифу, но принимать лекарства
незамедлительно по их поступлению. Неконтролируемой свободой
пользоваться строго в рамках. Общее число поклонов за день
ограничить разумными пределами.
Собственноручно подписал император,
посланец богов местного значения,
ответственный за сохранение-преумножение
Б М
А И
Портрет Н Ц
восходящего З У
солнца А М
Й О
К
! А
Хотя дворцовые крючкотворы делали все, чтобы понравиться
больному замку и тем самым сохранить руководящие позиции в
королевском замке в качестве незаменимых экспертов по
деяпонизации второго во славу первого, прогресса в направлении
выздоровления не наблюдалось. Более того, замок с пациентами стал
проявлять свой нездоровый интерес к соседним территориям.
Особенно к огородам. На заборах простых сельских труженников
стали появляться иероглифы.
Смотрел на все это рыцарь, смотрел и решил, что хватит!
Насмотрелся!
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
в которой рассказывается о том,
