непосредственно, хотя косвенно пыталась. Надо взять и
об'единиться всем, кто общался с пришельцами. Это уже другие
люди. Другие люди смогут создать другую жизнь. Совместные попытки
могут быть удачными... Можно и японцев подключить на равноправной
основе... А там недалеко и до пришельцев. Катарина, кстати, тоже
пообщалась с пришельцем. Ее тоже надо подключить, предварительно
перед ней извинившись. А Шута надо попытаться спасти. И тоже
взять. Это очевидное веление Времени и Вселенной.
Но Шут находился в основной и снова ставшей единственной
психушке королевства. А из психушки обычным методом освобождать
невозможно. На всем скаку с копьем наперевес... Психушка
все-таки. С разбегу - просто сам в нее залетишь.
Рыцарю пришла мысль использовать японский синдром в качестве
военной хитрости для освобождения Шута... В психушке срок
пожизненный. Но Шут может выбраться из нее досрочно в виде
японца, так как король и Служба Главной Хиромантии проигрывали
методологически и психологически японцам борьбу за умы и потому
стремились от них избавляться, как и от инопланетян, поскольку в
психушке по опрометчиво созданной традиции казни не
практиковались.
Временами рыцарь с ужасом ловил себя на мысли, что это
вообще-то затея против воли короля. Против его политики. Страшно
было подумать даже мужественному человеку, но это была затея и
против направляющих идей Службы Главной Хиромантии. Королю каждый
рыцарь присягал, а Службе Главной Хиромантии не надо было и этого
- поскольку не присягают же на верность земному притяжению или
теореме Пифагора. (В образовании рыцарей математика обычно была
представлена как раз теоремой Пифагора). Но наиболее сознательные
с хорошей родословной и весомыми рекомендациями рыцари все равно
стремились присягнуть Службе Главной Хиромантии персонально. По
большому блату избранным разрешалось присягать Службе. После
этого присягнувшим можно было все, что хочешь, без очереди...
Рыцарь Фред Честь и Достоинство позвал Вилли-меньшого и
попросил его проникнуть в психушку, рассказать Шуту историю с
японцами и уговорить его организовать и в своей психушке
маленькую Японию, опираясь на наиболее сознательную часть
контингента. Тогда их охотно депортируют, чтобы избавиться... А
тут и рыцарь подключится для содействия...
Вилли-меньшой проникать мог не только в психушки. В лесу у
диких вассалов он числился мастером на все руки по прониканию. Он
проникал спокойно в такие места, которые и местами-то можно было
назвать только с большой натяжкой. И говорить умел проникновенно.
А тут вдруг замялся. А потом признался, что только что женился на
Чукотке на японке чукотского происхождения и что у него медовый
месяц в самом разгаре... Да и детей непедагогично без присмотра
надолго оставлять...
Тут-то все и открылось. Заставил рыцарь устроить в этот же
день второй раз свадьбу. Кто был в замке, все гуляли безоглядно.
Молодые хоть и смущались, но остались очень довольны...
А утром следующего дня сам Вилли-меньшой явился к рыцарю и
сказал, что он согласен немедленно отправиться на дело. Трудно
ему быть счастливым, когда рядом люди несчастны...
Аборигены психушки делились на больных и психов. Не считая
персонала, который ни с кем не делился. Были еще примкнувшие к
персоналу симулянты. Но эти получали удовольствие от того, что
выдавали себя за неизлечимых психов из персонала. Все от этого
запутывались, а те, пользуясь случаем, давили сачка.
Психушка производила посредством трудотерапии японские
циновки ручной работы и поставляла их туркам...
С больными все было просто. Связывали им руки и ноги
веревками, чтобы по полметра оставалось на размахивания хоть тем,
хоть другим и на прочие трудовые и бытовые нужды. Попробуйте свои
потребности осуществлять на полуметровых веревках и поймете, что
полметра, это достаточно гуманно. По крайней мере курирующая
психушку Службой Главной Хиромантии подготовила заявку на
регистрацию международной нормы, что полметра свободной веревки -
самый аккурат для прав человека и его достоинства.
Но полуметровые веревки - это для больных... А вот для
психов основной корректирующей процедурой было хождение после
работы квадратными кругами (строго по периметру плаца) строем без
затраты материальных средств. Каждый новый Зав Психушкой обычно
начинал с того, что безответственно пытался уменьшить длину
свободной веревки для больных и безуспешно пытался придумать
какую-нибудь новую форму передвижения строем для психов... Хотя
казалось, что придумать что-то новое в теории и практике хождения
строем уже невозможно, поскольку у Службой Главной Хиромантии
была многовековая статистика этого дела и были давно, еще со
времен дедов-ветеранов и прадедов-почетных-ветеранов рыцарского
движения, которые непосредственно учавствовали, известны и
канонизированы сто тридцать три основных способа передвижения
строем к всеобщему благу.
На этой почве Вилли-меньшой и проник в психушку.
Перебравшись через стену замка с помощью друзей-вассалов (только
не лесных, а в данном случае горных) он попал как раз на массовое
хождение строем, где Шут был поставлен правофланговым с функциями
запевалы.
Вилли-меньшой, как шагающий не в ногу и вне строя, тут же
был схвачен персоналом, несколько раз крепко ударен, чем попало,
поставлен в строй и замарширован вместе со всеми впредь до
выяснения личности и отягчающих душу этой личности обстоятельств.
Беда была в том, что из-за значительной разницы в росте его
место в строю оказалось значительно удалено от Шута... Шут был в
первой шеренге, а Вилли-меньшой - в последней... Общение было
затруднено.
Поэтому маршируя в едином строю Вилли-меньшой не угомонился
в соответствии с требованиями физического внушения и лечебной
процедуры, а в такт шага начал бормотать себе под нос, но с
далеким посылом:
"И раз...,
и раз...,
и разве так шагают?!
И раз...,
и раз...,
и разве так шагают?!"
И он добился своего. После шести часов марширования уже на
третий день на него обратило внимание само руководство персонала
и захотело его поперевоспитывать строго индивидуально, так
сказать амбулаторно... Но он упорно стоял на своем битый час, не
взирая на появлявшиеся каждую минуту новые синяки, упорно
утверждая, что так шагать дальше нельзя все равно...
- Почему психи без флагов маршируют? Где это видано? На
флагах никогда нельзя экономить! Особенно если имеете дело с
убежденными психами. Флаг в руки каждому психу!...
Вилли-меньшой был абсолютно прав. Как столь долго не
доходило очевидное? Действительно, шагание без флагов было крайне
низкоэффективным. Не оправдывало большую заботу и пристальное
внимание. Флаг - это душа больного, достатая на свет из-за
пазухи!.. Руководство персонала наконец просекло основную идею,
выдало ее наверх за свою и получило премию.
После суматошных согласований лекари получили партию флагов
прямо из Службы. Теперь хождение строем с флагами стали называть
"демонстрированием службы" и добавили к этому строевые песни
радостного содержания. Эффект действительно был потрясающий.
Удалось добровольно и активно вовлечь в этот процесс и больных.
Они в своих полуметровых веревках шагали отдельной колонной,
временами останавливались и под собственные крики "Ура!" делали
красивые гимнастические упражнения с веревками и пирамиды из
самих себя по типу древнеегипетских. С помощью красивых
перестроений и поз изображали невысказанную радость,
сопровождаемую криками "Ура!".
Даже лекари поверили, что неожиданно нашли правильный путь
лечения, поэтому во время демонстрирования бросали свои текущие
заботы о доме, о семье, собирались на башне, с которой лучше было
видно, и радостно хлопали в ладоши своей большой медицинской
победе над психами и больными. Доброжелательно их всех
приветствовали...
На фоне усиливавшейся радости Вилли-меньшого даже не стали
допрашивать, откуда он взялся такой умный, а решили за все это
поощрить полуметром полукопченой колбасы, в надежде, что еще
что-нибудь придумает, и разрешили ходить вне строя, чтобы он мог
лучше раз'яснять прочим психам (а всегда найдутся несознательные)
пользу и значение флагов. То есть он получил право ходить, а не
маршировать. Чего он и добивался...
При первом же удобном случае он подошел к марширующему Шуту.
Шут сначала робко сказал, что ему кушать хочется, что он очень
здесь недоедает. Особенно семечек. Вилли-меньшой об'яснил, что он
проник сюда от имени и по поручению славного рыцаря Честь и
Достоинство. Шут несколько оживился. Спросил, нет ли свежих
анекдотов, особенно японских... или семечек.
- Семечки и анекдоты будут в любом количестве, даже
чукотские, но по ту сторону забора! Я пришел сюда не для того,
чтобы с тобой тут маршировать, а чтобы ты оказался там же, где и
семечки... По одну с ними сторону забора... Кстати, вашей колонне
пора делать "правое плечо вперед!"...
После разворота колонны на дальнем углу очередного круга и
выхода психов на торжественную прямую пришлось сделать паузу пока
они прокричаться насчет "ура" и намашутся флагами, а затем снова
пристроившись к Шуту Вилли-меньшой в краткой, но очень
доходчивой, япона-мать, форме, изложил Шуту план освобождения
через скоротечную японизацию. Тот все схватил на лету, что
неудивительно для его интеллекта даже в процессе лечения...
Последствия не заставили себя ждать. Вскоре больные перешли
на семенящий шаг, поскольку стали добровольно укорачивать себе
веревки. Когда персонал стал выяснять, почему. Они об'яснили, что
это "японский" шаг. Они также стали петь в строю "японские"
песни. То есть песни они пели как бы и прежние, спущенные сверху
и одобренные репертуарным отделом Службы, но наловчились к
каждому слову добавлять в конце "ся". Тогда-ся стало-ся
получаться-ся у-ся них-ся все-ся по-японски-ся. Попробуйте сами
на любой песне, это не так сложно. У вас обязательно получится...
Дурной пример заразителен. Японский дух перекинулся с
больных и на психов... Они тоже дружно стали заявлять, что и у
них тут Япония. Только в отличие от больных, которые очень
плохооборудованное отхожее местно называли "Фубзди-Ямой", психи,
как более интеллигентные граждане новой Японии, не позволяя себе
кощунства, называли сортир просто парашей...
А новым японским императором, как не трудно догадаться, стал
Шут. Точнее, он именовался Японским Городовым, но смысл был тот
же. Вилли-меньшой - временно исполнял обязанности японского
премьера без портфеля. Персонал попытался с Шутом жестко и строго
индивидуально работать, но Шут вместе с Вилли-меньшим стал
обучать их всяким японским боевым штучкам. Так что постепенно
вместо синяков персонал начал приобретать прояпонскую ориентацию.
Особенно когда им об'яснили, что многие удары у них будут
получаться, когда они хорошо усвоят японскую философию (части I и
II)... Тут уж они бросились медитировать... Началась борьба за
пояса разных цветов, которые психи стали делать из веревок,
которыми раньше связывали больных. Поскольку поясов не хватало
раздутому (и количественно и индивидуально) персоналу, то одним
таким поясом связывали обычно сразу нескольких...
Про марширование быстро забыли вообще, материал с флагов
пошел на повязки для головы, на которых писали красивые японские
слова...
Король срочно вызвал рыцаря Фреда Честь и Достоинство и
