ГЛАВА ВТОРАЯ
в которой рассказывается о том,
что коты вместо уюта могут приносить в замок приключения
Всякий замок силен своими аномалиями. На том обычно и стоит.
Как правило замковая аномалия материализуется или идеализируется
в виде привидений. В родовом замке рыцаря Фреда Львиная Доля
привидений пока не завелось. Но был черный кот, который достойно
компенсировал их отсутствие.
Всеобщий любимец замка, ближних и дальних окрестностей - кот
Бобин не особо отличался от прочей кошачей породы. Был таким же,
как и все они. Если не хуже. А то что хуже - и спору нет. Но как
это оценить количественно?! По какой шкале?.. Поэтому терпели и
любили мерзавца все немотивировано. То есть искренне. Каждый
старался больше других перед котом выслужиться... Безуспешно.
Всеобщность любви применительно к Бобину подразумевала
прежде всего окрестных кошек, которые были от него просто без ума
(это надо видеть и слышать), а также, само-собой, весь персонал
замка, который тоже был от него без ума, не говоря уже об изредка
приходивших в замок странниках-юродивых, которые были без ума
изначально... А больше в этих местах никого и не водилось...
Всеобщей безумностью кот пользовался на полную катушку, начиная,
естественно, с кухарок. Кухарки плясали для него канкан.
Хотя ел он много, аппетит у него был плохой, что всех в
замке очень огорчало. Он мог часами задумчиво сидеть над миской,
временами даже засыпая. Самые заморские яства иногда не
производили на него особого впечатления. Однажды он открытым
текстом дал понять, что ему для аппетита и правильного
пищеварения нужно создать адекватные условия в виде кабаре.
Кабаре, как факт декаданса, как винегрет искусства с общепитом,
появилось значительно позже, но кота это ничуть не смущало...
Когда народ разобрался в смысле слова "кабаре", то понял,
что должен делать. К всеобщей радости это действительно помогло.
И теперь в обязанности кухарок входили двухразовые темпераментные
танцы перед Бобином... На подтанцовки бегали и остальные...
Бобин любил "являться", обходя многочисленные спальни замка.
Особенно в лунные ночи. Мог, ради этого, ходить на задних лапах,
размахивая свободными передними, как тонущий злодей, шипя
по-змеиному и немного подпрыгивая по-кенгуриному... Коронкой было
вращение, стоя на хвосте... Мужики при виде таких явлений
считали, что уже допились до чертиков, которых заботливые жены им
все-таки накаркали, заразы... А сами женщины в это время от
страха вообще ничего не соображали...
Это "явление" привносило в кровати ночного замка мужские
стоны безысходности, которые гасли внутри прогрызаемых стучащими
зубами подушек, и высоконотный женский визг, становившийся все
более беспричинным в квадрат расстояния и в куб громче. Визг
волной проносился по замку, сметая самих же женщин с кроватей
прямо под них же до рассвета... А утром замок полдня не работал,
хотя ко второму завтраку все снова были невредимыми, несмотря на
показания очевидцев...
А еще Бобин любил "сваливаться" на голову. Это действо было
предназначено для тех, кто сам надумает ночью встать с постели,
исходя из каких-либо своих романтических побуждений
соответственно возрасту организма.
Для выполнения этого номера Бобину иногда подолгу
приходилось висеть в засаде на развешанных под сводами замка
знаменах, притворившись траурным бантиком в ночи. Зато это
окупалось достижением большего аккустического эффекта с
увлекательными нравственными последствиями. Тут уж визг
поднимался от самых пяток, то есть от всей души. Но особенно
радовало, что взбудораженный замок долго потом бормотал:
"Порядочные ночью, между прочим, спят, а не шляются!", "Опять
летучие голландцы по весне прилетели?!", "Местных охломонов
мало!" "А куда это, интересно все-таки узнать, приспичило ночью
ходить тайком и без оружия?!"...
А еще Бобин умел говорить по-человечески. Чисто формально он
произносил лишь "meow", но всем было понятно, что он на самом
деле имел в виду. Причем, обычно сказанное котом было достаточно
длинно и по-кошачьи витиевато.
Так вот, эта история началась с того, что Бобин сказал
"meow", небрежно пролезая в вечернее окно мимо благородного
рыцаря, наблюдавшего солнечный закат в свои двадцать пять лет.
- Я пошел на спевку... К ужину до утра не ждите. Сегодня мы
собираемся немного поорать на главной башне замка. А дальше как
получится... И еще мне надо навестить кой-кого кой-где... Так что
график на ночь очень напряженный... И не волнуйтесь... Это не
значит, что я должен обязательно жениться... У нас бескорыстно...
- Вроде как март давно прошел, можно бы и успокоиться.
Знойный июль на дворе. Даже ночью жарко, душно, потно, - грустно
подумал рыцарь печального образа про кота, не отрываясь от
главной мысли...
Через трое суток ему пришлось прервать мысль, поскольку весь
замок всполошился из-за отсутствия Бобина. Особенно переживали
кухарки, которые, заливаясь слезами, механически отплясывали
канкан в обеденное время перед одинокой нетронутой кошачьей
миской. А Шубка из Леопарда ультимативно сказала рыцарю, что без
целого и невредимого Бобина он может на нее не рассчитывать! Да и
самому рыцарю было без кота грустнее обычного...
Так скоропостижно начинался внеочередной рыцарский поход.
Противника не пришлось долго искать. На четвертые сутки
разведки боем Фред Львиная Доля оказался в плену. Особого боя,
честно говоря, не было, да и разведка велась лишь с помощью
невооруженного глаза. Посмотрит невооруженным глазом и дальше в
путь. Потом в другом месте также просто посмотрит... Рыцарь так
быстро собирался на поиски кота, что из всей рыцарской амуниции
надел только шлем. А оруженосец впопыхах вообще забыл взять
оружие. Взял только много поесть.
Очнулся Фред Львиная Доля в темном сыром подвале замка,
принадлежащего славному Карабасу. Рядом на соломе приходил в себя
оруженосец. И Бобин откуда-то нашелся в этом же самом подвале...
- Довоевались,- сказал оруженосец, потирая сильно ушибленную
голову. Для его организма бессознательное состояние отличалось от
сна в худшую сторону. Поэтому придя в сознание он не улыбался.
- Meow, - сказал кот...
Рыцарь ничего не сказал, занятый стратегическими мыслями.
А дело было так. Дальний сосед-сопредельник, известный своим
богатством, а следовательно и самодурством, славный рыцарь
Карабас, вернувшись из двухгодичного похода по дальним странам,
если ему, конечно, верить, обнаружил, что его замок узурпирован
кошками.
Оставлял он в пустом замке на произвол судьбы одну лишь свою
любимую кошечку Пусси, надеясь на ее бескорыстную борьбу с
мышами. Со слезами на глазах он замыкал на большой замок ворота
замка и рыдая заполнял неприступный ров водой до самого верха. Но
Пусси не умерла от голода и горя, как он драматически
предполагал, недооценив живучесть священной кошачей породы даже
после исчерпания мышей. Наоборот, теперь в замке вместе с его
любимицей Пусси жили-были и многочисленные дети его любимицы
Пусси, и многочисленные дети детей его любимицы Пусси и так
далее. А верховодил опять же Бобин. Он просто имел невероятно
большой радиус действия. Его все и в этом замке, оказывается,
любили, хотя тут он был лишь приходящим главой семейства.
В замке была разодрана вся мягкая и жесткая мебель, особенно
тщательно изодран огромный персидский ковер. Продукты из погреба
доедались. Даже винный погреб был полностью опустошен; хотя это
уже было делом рук окрестных школяров, использовавших ров вокруг
замка для сдачи норм по плаванию, а потом отмечавшие здесь сдачу
или пересдачу этих норм, или с горя. Но все едино - в результате
даже выпить в замке стало нечего. Тут под трезвую руку и попался
мирно дремавший посреди персидского ковра Бобин, хотя лично он
карабасовых продуктов даже не попробовал... Он и так страдал
последнее время перееданием по основному месту службы.
Беда в том, что Карабас не знал, как воевать с кошками. От
обычного противника он вместе со своими тридцатью тремя
оруженосцами освободил бы замок в два счета, если бы ему,
конечно, повезло. Но с кошками дело обстояло сложнее. Особенно с
любимыми. Они враз разбегались по углам, от чего их становилось
еще больше, а воевать становилось совсем невозможно. Иногда со
страху кошки просто досрочно размножались, увеличивая на глазах
численность противника. На коне и с копьем даже в просторном
замке Карабасу было сложно маневрировать. Стрелы, не имеющие
возможности догнать кошек, лишь портили остатки мебели из той,
которая еще уцелела. А фехтовать на шпагах с кошками - сами
подумайте... Не стоит и пытаться. И вообще, разве это жизнь?
Конечно - нет. Поэтому привезенная из похода новая дама сердца,
посмотрев на все, жить и любить в таких условиях категорически
отказалась.
Поняв через трое суток непрерывных боев, что невозможно
одержать военную победу над кошками, отчаявшийся Карабас решил
восстановить справедливость мирным юридическим путем. Но Высокий
Королевский Суд отказался рассматривать иск "Славный Карабас
против кошек". Королевскому суду для заседания и осуждения с
конфискацией нужен хоть плохонький, но обязательно благородный
или хотя бы славный рыцарь. Карабас же всем пред'являл одного
дремлющего кота, оскорбительно равнодушного к окружающим высоким
чинам самых лучших королевских кровей, какие только здесь
протекали...
В результате иск Карабаса признали аморальным. Его
дополнительно оштрафовали за то, что он совал всем под нос кота,
который не имел ни одной справки о прививках против заразы. А сам
король еще и добавил, что он не допустит над собой насмешек со
стороны Карабаса и задержал ему присвоение очередного рыцарского
звания.
Пришлось Карабасу сесть на коня, взять боевое копье и
выехать на большую дорогу в поисках первого попавшегося
виноватого. Следом ехало тридцать три оруженосца. У новых рыцарей
было принято нанимать их сразу много, но обязательно со своим
оружием, за незаконное ношение которого им и платили... Выехав
всей толпой на большую дорогу со своим оружием они подняли
неимоверную пыль, в которой трудно было что-либо разглядеть.
Впрочем, на вымершей до лучших времен дороге разглядывать было
нечего. Поэтому среди оруженосцев появилось несколько
легкораненных и один контуженный, что при таком уровне поднятой
пыли считается неплохим результатом.
Как уже говорилось, в это время для рыцарей был несезон. А
бесцельно слоняющиеся по дорогам оруженосцы представляли
самостоятельную опасность для самих себя и окружающих. Так что
Карабас обрадовался как малое дитя, когда заприметил на
нейтральной ветряной мельнице рыцаря Фреда Львиная Доля,
кричавшего печальным нечеловеческим голосом "meow". Карабас
понял, что это и есть необходимый ему первый попавшийся, да еще и
говорящий на языке оккупантов его замка. Это облегчало
последующий подбор доказательств. А победить такого упечаленного
рыцаря было проще простого. Именно это и требовалось для
доказательств.
Карабас, спрятавшись на наблюдательном пункте, богатырским
шепотом отдал команду применить военную хитрость и тридцать три
оруженосца, включая контуженого, подкравшись к мельнице с
подветренной стороны, разом закричали "meow"...
Можете себе представить такую толпу мужиков, орущую хором
внезапно разбуженных евнухов "meow"? Кто не может, пусть тогда
