научного общества (мы о них ничего не знаем, но некоторые до сих
пор живы), он решил, что эта дата - научно установленный факт из
последних достижений современной науки. (А не ошибка
полиграфического эксперимента).
А дальше стал рассуждать дедуктивно-логически о том, какое,
значит, сейчас время на дворе и в прилегающих заведениях. Про
деньги он первым делом сообразил, поскольку у него старых много
было. Ему за крупное открытие, сделанное как раз в те времена,
большущая премия полагалась. А дошла она до него только недавно.
(знать-то банки его деньги все это время прокручивали). И дошла
она до него без индексации и, естественно, в купюрах 85-го года.
На его протесты ему сказали, что так и должно быть. Он тогда не
понял почему, а сейчас все встало на свои места.
А дальше - больше. Архимед после седьмой кружки поделился со
мной, что завтра по многолетнему пятилетнему графику его
лаборатория должна идти на овощную базу. От лаборатории ничего не
осталось - все кроме Архимеда разбежались. Кто в коммерцию, кто в
заграничную науку. Но парткому ведь это не об'яснишь. Партком в
таких случаях ничего не желает понимать, поскольку шефская помощь
овощной базе - политическое дело международного значения.
Так что придется некоторым завтра, для обеспечения
стопроцентной явки на базу, вместо себя посылать на барахолку
торговать своих детей. А некоторым придется срочно из-за границы
прилетать. Из-за океана можно только самолетом успеть к 8-ми утра
прибыть на базу в рабочей одежде. Хотя он уверен, что один из
сачков, окопавшийся в Австралии, купит билет на параход. Поэтому
просил меня подстраховать. Обещал два кило морковки.
После девятой кружки он стал уговаривать меня сходить за
него в воскресенье вечером в Добровольную Народную Дружину.
Обещал включить меня за это в соавторы последнего открытия со
сложным названием. Он, оказывается, панически боится темных улиц.
Как увидит темную улицу, так у него от страха экстренная нужда
возникает. А бежать некуда, все общественные туалеты закрыты, да
и руководитель запрещает с маршрута уклоняться... (Спасибо..., и
лично родному..., за заботу! Что пытают лишь раз в месяц).
После десятой он признался, что любит маршировать на
демонстрациях с каким-нибудь портретом под духовой оркестр. Ему в
это время несколько совершенно блестящих идей пришло, которые в
нормальных условиях ни в жизнь бы не появились. Жаль только, что
демонстрации редко бывают. Могли бы, например, и 8-го марта
сделать, все-равно в этот день библиотеки не работают.
Потом события стали развиваться головокружительно. После
одиннадцатой кружки Архимед начал говорить странные и непонятные
слова и целые секвенции о "теле, погруженном в жидкость"...
Не все подробности я смог узнать, поскольку после
двенадцатой кружки он заспешил в библиотеку, чтобы успеть до
закрытия. Тут бармен его чуть и не пришиб...
Настоящую науку надо оберегать от барменов.
7. ВИЗИТНАЯ КАРТОЧКА
Визитные карточки, как барабашки.
В один прекрасный день я обнаружил в щели своего дивана,
который до этого момента считал сугубо личным, спрятавшуюся там
визитную карточку:
+---------------------------+
| ТЮФЮКОВ ТОЛИЙ ТРЕПАНГОВИЧ |
| Зам. главного редактора |
| газеты "День жизни" |
| второй этаж, сразу налево |
| тел... факс... трамвай... |
+---------------------------+
Кто такой Тюфюков - понятия не имею. И жена очень удивилась.
Но факт врезался в мое самое глубокое подсознание.
После этого я стал обращать внимание, что визитные карточки
имеют свойство появляться в самых неожиданных местах. Даже в
супе. Не каждый день, разумеется, а все больше по вторникам. А
если на бутерброде среди майонеза и витаминов, то и по пятницам.
По нечетным дням они стали в шляпе заводиться, как кролики у
фокусника. И даже в женской одежде жены, особенно во время
исполнения гимна.
На службе не стало разницы с личной жизнью. Всякий норовит в
разгар службы карточку тебе всунуть:
- Вы случайно не Иван Дюраков? Ах, как жаль! Тогда позвольте
вам хотя бы карточку оставить.
Можно подумать, что если бы я был Дюраковым, мне бы оставили
видик или виллу в наследство. Жди! Нашли Дюраковых! На сто
карточек найдется один сравнительно приличный их носитель,
который авторучку подарит. А Дюраковых у нас вообще нет. Иван
Вдюпельман, правда, есть. Но в отпуске.
Короче, карточки стали все больше мешать полноценно жить.
Но самое интересное, что не я один (с женой, разумеется) такой
оказался. Много стало мучений у многих...
А дальше - больше.
Звонок в мою абсолютно домашнюю дверь. На пороге нахал.
- Позвольте представиться: главный редактор Тюфюков! Я у
себя в шкафу в спальной, в процессе мучительного поиска смысла
жизни, обнаружил вашу визитную карточку. Но по вашему адресу я бы
не пришел, если бы внутри шкафа на стенке не осталось еще и
нацарапано гвоздиком: "Здесь был Егор К.". И число недельной
давности. Это возмутительно, милостивый государь! Портить нажитое
моим тяжелым творческим трудом имущество! Вам мало было карточкой
ограничиться, как принято у приличных людей...
И он сердито хлопнул дверью, предварительно оставив карточку:
+---------------------------+
| ТЮФЮКОВ ТОЛИЙ ТРЕПАНГОВИЧ |
| Главный редактор |
| газеты "Жизнь днем" |
| второй этаж и до предела |
| тел... факс... и лично... |
+---------------------------+
Жена закудахтала традиционное "Ах!". Женщина - она и есть
женщина, даже ежли по карточке "ПРИНЦЕССА".
8. ПРЕДРАСПОЛОЖЕННЫЙ
Есть люди особенные. Ты хоть что с ними делай, в том смысле,
что хоть даже не дыши на них и пыль сдувай, а с ними обязательно
что-нибудь происходит. Это научный факт. Я с ним знаком.
Его все Моней зовут. Так ли это на самом деле - не знаю. Но
на другое он не откликается. Это факт.
Шел, подскользнулся, упал. Встал, от боли тут же сел, но
мимо. И надолго, пока все не срослось и не зарубцевалось. Но
срослось вместе со стулом. Причем сбоку. Это уже патология.
Пришлось делать небольшую ампутацию стула. Консервативные медики
слово "стул" поняли слишком по-медицински и резать стали не там.
Но вовремя (почти) поправились. А по поводу семантики все равно
остались при своем мнении.
После успешной (в самом конечном счете) ампутации начали
Моню преследовать фантомные боли от ампутированного стула. Стула
уже нет, а болит, как родной.
Тогда лег Моня, чтобы утихла фантомная боль, и лежал себе
смирно, но на лоб с потолка упала лампочка. Лампочка легкая, но
хрупкая. Вдребезги. Стекло в глаз попало, правда встало вместо
линзы. Теперь этот глаз даже лучше видит. Но ночью светит. А
выключатель в стене. Причем у сердобольной соседки. Надо идти
ночью к ней. А она очень сердобольная. Если нитроглицерин ей
поможет, то она сообразит, что это не убийца нагрянул, а просто
сосед зашел глаз выключить. Тогда она усаживает его еще и чай с
вареньем пить, чтобы веселее было ждать, когда скорая приедет. А
когда скорая уедет, просит немного глазом вместо ночника
посветить, чтобы ей не страшно было. А когда она заснет, только
тогда можно глаз наконец выключить и на цыпочках к себе...
Проигрывал он во все лотереи, даже в те, о существовании
которых не подозревал. Только однажды выиграл миллион. Но - алых
роз. Пока пересчитывал розы при получении - они завяли. Поэтому
его сразу крупно оштрафовали за невывозку мусора. А потом
все-равно заставили вывезти за свой счет. А счета своего у него
отродясь не было, поэтому чуть не загремел в тюрьму, за
использование чужого.
Это все ничего, но проходящие собаки его обязательно кусали.
Даже если им это и не очень хотелось. Он был всегда весь искусан,
как рыбак комарами. Но рыбачить он не любил, поскольку рыбными
костями регулярно давился, даже если ел по совету врачей колбасу.
В связи с тем, что метеоритов в обозримое время в данной
местности не ожидалось, ему на голову пришлось упасть кирпичу.
Кирпич рассыпался, так как был отвратительно низкого качества.
После чего Моня сделал открытие - открыл Закон Поглощения
Метеорита Кирпичом: "Кому суждено столкнуться с метеоритом, тому
никакие кирпичи не страшны".
Но закон не подтвердился. Моню встретили в темном переулке
двое с кирпичем и он стал заикаться.
Природу не обманешь.
9. СУВЕРЕННЫЕ
Дети - наше светлое будущее. Может им что и светит. Будущее
покажет. У кого как, а у меня уже взрослое будущее. И понять это
будущее (это я опять несколько обобщаю) нормальным людям не так
просто. Даже я их не понимаю, хотя никогда на ум не жаловался и
имел почетные грамоты. А рядовым людям понять еще тяжелее: кому
не повезет умом тронуться, приобретают пожизненное чувство юмора
второй группы инвалидности.
Но даже самой первой группе не дано знать свое будущее.
Мое, например, по заграницам околачивается. Подробности узнаю,
когда деньги у него кончатся. Но это в будущем. Однако про их
поколение молчать не могу уже сегодня. Просмотрели мы их (это я
опять несколько обобщаю)! Теперь они нас в упор не видят.
Когда будущее под стол пешком ходило, никакой ему заграницы
не надо было кроме сухих штанов и денег на папиросы.
Потом будущее приобрело (по случаю) менталитет простого
советского челнока. Вот тогда на китайских пуховиках и индийской
коже их культурные запросы быстро выросли. Тут можно еще Польше с
Турцией счет пред'явить за сообразительность...
Разумеется, наше будущее быстро спивалось, но выжившие стали
крайне (я опять несколько обобщаю) интеллигентными. Это
выразилось в их накопившейся усталости от окружающей человеческой
породы. От немытых шей и нечищенных зубов. От мата и нищеты.
- Айзы бы наши этого не сиили! (это английское),- сказало
наше будущее и смоталось за бугор.
Так что нельзя говорить, что у нас его нет, просто оно в
другом месте.
Простые советские челноки стали становиться вегетарианцами,
зелеными и экологически чистыми гринписами (это английское). А
поскольку у нас грязно, они теперь вместе с собаками, кошками и
чилдренятами (это английское) постоянно за бугром и живут, а дома
только работают, кому еще мало.
А ведь запад развращает их больше в широком смысле, чем в
узком, на который нас органы ориентировали. Так что мы к их
гигиене оказались неготовы. На этой почве наше будущее бросает
даже пить, кто еще успел. Курение не могут даже видеть, поскольку
считают его прямым путем в томагавки...
Но основной их бзик, это личный суверенитет. И чтобы все от
них отстали! И чтобы их ничем не колебали. Чтобы никто их не
касался и вообще ближе полуметра не приближался. А если кто
приблизится, обязательно того сначала дезодорантом опрыскают,
"Stimorol" (это американское) с неповторимо устойчивым вкусом ему
в рот затолкнут, а потом только "чо надо" (это наше) спрашивают.
Даже деньги у них не пахнут.
А попробуй с ними заговорить о жизни, скажут "Ноу проблем!"
- как в душу плюнут. И улыбнутся отремонтированными челюстями,
чтобы настроение тебе окончательно испортить. И чтобы тебе
расхотелось обеспокоенно думать о жизни. А им только этого и
надо. Они тут же уходят душ принимать и переодеваться к следующей
