был, за что бы тебя ни уважали или, наоборот, не уважали на
работе - здесь ты прежде всего человек в физиологическом смысле.
Ты хорош настолько, насколько твоя физиология совместима с
физиологией окружающих. Это даже не баня, когда ордена и погоны
оставленны в предбаннике. В бане, если внимательно приглядется -
много отличий можно обнаружить. Это скорее напоминает карнавал, к
которому всю жизнь готовишь маску, а приходишь и оказывается, что
даже потанцевать не с кем - все на одно лицо...
Основные вехи больничного дня: уколы, завтракобедужин и
стул. Впрочем, последнее, без сомнения, на первом месте.
Общий телевизор в холле, как и вся коллективная
собственность: в полуразграбленном состоянии из последних сил
показывает радиоволны. В каждой второй палате частные телевизоры
показывают сказки и "Марию" с повторами и утираниями умиления.
П Е Р С О Н А Л
Низкий поклон врачам, которые без лекарств и необходимой
техники что-то пытаются делать, не сбегая в экстрасенсы. Ведь
врач без лекарств - фигура более несчастная, чем евнух в
переполненном гареме.
Низкий поклон вечномолоденьким медсестрам, которые, в
отличие от врачей, следят за своим возрастом, и кокетничание с
которыми (особенно во время уколов в ягодицу) иногда благотворнее
импортных лекарств (поэтому перед уколами мужики тщательно
бреются и наодеколонивают лицо).
Низкий поклон добродушным вечнопьяными санитарками, которые
не вымерли как класс исключительно благодаря женскому
алкоголизму.
Вообще, лечат не лекарства, а уход. А уход - это жены,
бросившие всех остальных домочадцев, включая кошек, собак, и
работу. Днюющие у постели тяжелобольного, и ночующие, свернувшись
калачиком на табуретке. И сколько тяжелобольных после этого
решали для себя твердо, что не будут своим единственным больше
изменять, чего бы им это ни стоило до конца жизни.
Встречаются и мужья при больных женах - каждый становится
легендой. Все женщины больницы радуются украдкой при виде такого
мужа, сознавая, что все-таки существует на земле счастье (как
потенциальная возможность).
К А П Р Е М О Н Т Н Ы Й П Е Р М А Н Е Н Т
Во всех больницах по различным причинам капремонт отложен.
Причин тому действительно много и разных, но среди них
обязательно есть отсутствие средств. И больных некуда девать.
Больницы делятся на два типа: которые строились как больницы
и не ремонтировались с 1913 года и те, которые никогда не
ремонтировались.
Больницы безошибочно можно узнать по окнам, которые частично
зафанерены подушками, а на подоконниках кефир с вареньем. Батареи
греют здорово, но протекют. Стены напоминают о храме, фрески
которого погибли в результате эксплуатации в качестве конюшни.
Если это сравнение, в силу привитой атеистичности, нужных
ассоциаций не вызывает, то представте себе "Гернику" Пикассо,
только без лампочки.
Лампочек в больнице чуть больше половины, из которых чуть
больше половины без плафонов. Пол в дырках. Но вымыт до
сглаживания неровностей водной поверхностью.
Но самое главное для больных в интерьере больницы - это
потолок. Многое можно высмотреть на потолке - это целый сказочный
мир. Три первых дня именно созерцание потолка и прикидка, куда
упадет небольшой его кусочек, отвлекало от грустных мыслей. А
потом меня перебазировали в палату - там уже по сторонам
больше... Но упал этот маленький кусочек потолка уже на
следующего коридорного, поразвлекав его почти сутки.
Самая фундаментальная проблема любой больницы - это острый
дефицит дверей с буквами WC. Но даже, если дверь и есть, то не
закрывается и удержать ее закрытой можно только руками, но тогда
особого смысла просто стоять у дверей и держать нет. Правда,
чтобы можно было от двери все-таки отлучиться - к ручке бинтик
необходимой длины привязывают и тогда уже вроде как на тройке
кататься поехал. Можно даже крякнуть:" Но! Поехали!". И все
равно, в большинстве таких кибиток идет капремонт бачка и
лампочка перегорела... Да и очередь длиннее, чем детей на пони
катать, да и нервные все, да и обижаться нельзя, поскольку
больные.
Но опытные пациенты наловчились обходиться и без этой всей
роскоши, обзаведясь утками и прочими суднами. А себя об'являют
недвижимостью (которая всегда в цене). И лежат себе с умным
видом...
Зато одноразовых шприцов, благодаря гуманитарной помощи -
навалом. Как умудряются при этом в некоторых больницах еще и
СПИДом заразить?! Может все-таки не шприцом? Впрочем, это уже к
интерьеру не относится.
Л Е К А Р С Т В А
Лекарства перешли к рынку раньше больной экономики и
нездоровых трудящихся. Хоть сколько-нибудь стоящее лекарство -
исключительно на рынке. И уже стоящее. А аптеки вроде явочных
квартир (или "малин", если угодно). Исключительно для обмена
паролями и наводки.
Пароль: "У вас есть английская соль?"
Отзыв: "Мохеровые платки можем предложить." (И обязательно
показать язык).
А это значит - "наши в городе - ползи на рынок". Если до
аптеки дойти не можешь, поскольку лежачий, то и врач тебе покажет
язык раньше, чем тебя попросит показать. А это означает, "
Извините, но ничего кроме измерения температуры прописать не
могу". А это означает, что идти на рынок должны ходячие
родственники.
А торговцы с самого раннего утра уже развернулись в цепи и
закрепились на коммерческоопасных направлениях. Лекарствами
торгуют все, но есть специализация: у продающих сантехнику можно
купить "от головы", у книжных спекулянтов - "от живота", у
мануфактурных челноков - "от сердца".
Но самые дефицитные лекарства можно найти только у цыган,
прорвав ряды передовой обороны. А уж там есть все, все абсолютно.
Один выдумал для проверки "UUPCIZIN", так всего на пару минут
ребят озадачил. Но когда они уточнили, как это лекарство пишется
- тут же из-под полы его извекли в абсолютно фирменной упаковке и
с рекомендацией принимать три раза в день после еды (внутривенно,
внутримышечно или внутрижелудочно).
А Т Е М В Р Е М Е Н Е М В А М Е Р И К Е
В любой больнице больные знают, что в Америке эти болезни
лечат за один день. А американцы болеют лишь такими болезнями,
которые у нас и не снились.
Но прежде всего должна быть страховка. А в больнице трубками
и проводами опутают, приборов наставят, как-будто не на тот свет,
а в космос собрались. А если страховки нет, то провода отключают
и на улицу выбрасывают... На одного больного десять врачей и
очуменное количество красивых длинноногих медсестер в
минихалатиках.
А хирургия там вообще! Слов нет! Могут верх одного человека
пришить к низу другого, при этом пол каждой половины может быть
различным, а у результата будет пол, который пожелает верхняя
половина, как имеющая голос и фотографию.
А еще, если конечно деньги есть - можно по желанию наростить
нос, груди и другую какую часть тела, или рот с ушами уменьшить.
Причем сделать это в обеденный перерыв. И семьи у них многодетные
- благосостояние сказывается, да и рожать там - одно
удовольствие. Хотя люди они, в отличие от нас, малопросвещенные.
Вон, говорят, одна американка вообще остановилась на четырех
детях, когда узнала где-то, что каждый пятый рождаемый на земле
ребенок - китаец.
Кстати, китайская медицина, это вообще отдельная сказка. Там
могут сделать все то же самое исключительно иглоукалыванием.
А еще говорят, что один китайский мужик даже родил...
Короче, когда начинаешь думать о больнице - уже пора
выписывать. Это значит - к празднику!
---
sae (+
(с) 1993, А. Соловьев
<-
БЕСЕДЫ Егора Кукурузова О ЖИЗНИ
1. АЙСБЕРГратия
Почему мы плохо живем? Ну, во-первых, надо признать, что
сами дураки, а во-вторых, потому, что невидимых расходов в стране
видимо-невидимо. Но им и этого мало. У каждого невидимого расхода
есть еще и родственники. Эти уже по графе непредвиденных расходов
проходят. Так что я точно знаю, что кто-то каждый день ест из
моей чашки. И я точно знаю, что это не Машенька.
Когда всякие там шумейки (верхне/нижне палатные
обыкновенные) народ раздражаютают, это все пустяковая ерунда. Не
обращайте на них внимания. Новые думские бояре, это лишь верхушка
айсберга. Они не стоят и вшивенькой эпитимии. Любой ребенок
несостоявшегося пионерского возраста знает, что политика -
грязное дело. И в результате горячую воду в стране опять
отключили на всероссийскую ударную опрессовку... А эти в
телевизоре мельтешат, поэтому и хочется чесаться в силу условных
рефлексов. Просто их много там развелось... Выключите телевизор и
живите спокойно, если у вас в них дело.
Невидимый фронт на самом деле идет не по первой программе
ТВидения, а, пардон, гораздо ниже, где кипит привычная
профессиональная подпольная работа. И там номенклатурный
коммунизм одержал полную невиданную победу и надеяться, что они
ею подавятся, не приходится. Там они закладывают фундамент своего
светлого будущего. Уже изрядно заложили, но не могут
остановиться.
Ни в физиономию им заехать, ни под зад пнуть невозможно,
поскольку лица у них юридические, а там, где у нас обычно (с
восхищением извиняюсь перед дамами) мягкое место - у них у всех
(не при дамах снова будет сказано) пьедестал. Плюнуть бы на все
это. Но некуда. Поскольку они ведут невидимый образ жизни.
Правда, за регулярные неблаговидные дела друг другу "на вид"
ставят. Но это такое шутейное дело для видимости, которое
кончается повышением по службе отечеству.
Так вот о главном.
Номенклатуру нельзя обычными мерками мерять. Они в другом
измерении живут. Они пребывают в совершенно офигенном (по
проверенным сведениям) гиперпространстве с удобствами. В роскоши
невиданной. В подпольном окружении очень астральных тел. Где и
резвятся. Милиция туда носа не показывает. Ей там не светит.
Летающие тарелки доставляют на невидимый фронт космические
деликатесы ("от нашей Венеры вашему Марсику", и наоборот). Едят
бойцы-сорванцы манну небесную большими фронтовыми НЛОшками. Потом
в соответствии с боевым уставом непременно НЛОкаются какого-либо
нектара ("За нашу, значит, победу..."). Дойдя до абсолютно
размытого состояния и абсолютно невидимой передовой, принимаются
за традиционную мистику - платоническое общение с невидимыми
частями астральных тел. До окончательной победы.
И конца этому не видно.
А потом, видать, будут новые сказки...
... Не надейтесь, они туда только своих пускают.
2. ЕСЛИ
От фамилии, что не говори, многое зависит. Фамилия
определяет не только национальность, но и всю оставшуюся жизнь.
Я со своими "Егор Кукурузов" не могу быть английским лордом, даже
если и обладаю соответствующими способностями в большей степени,
чем некоторые.
Во мне моей фамилией сразу заложен боец. Произнесите ее раз
десять на разные лады и почувствуете шум надвигающейся борьбы...
Самому мне осталось только определить, за что бороться. С тех пор
так и живу. Ощущение борьбы не покидает меня даже во время обеда
и ночного отдыха. Я могу победить кого-нибудь в самом неожиданном
месте.
Вот какое беспокойное сочетание у меня имени-фамилии. Но я
уже привык и не жалуюсь. Поэтому часто горжусь.
Если бы у меня фамилия была не Егор Кукурузов, а Мусье
Шевроле, я бы сидел себе в Париже на лавочке и говорил по-
