его, пока она не застонала и не выгнулась дугой навстречу его руке.
- Думаю, мы нашли, что еще тебе нравится, - промурлыкал Зик голосом,
полным удовлетворения и счастья. Он слегка ослабил объятия, чтобы добраться
до ряда больших белых пуговиц на платье. - Тебе понравится еще больше, когда
мы обнажим их.
Возникла секундная пауза, после чего она сказала "да", и он почувствовал
ее губы на своей шее.
Он слегка отодвинулся: нужны обе руки, чтобы расстегнуть эти огромные
пуговицы.
- Приподними голову, милая, а то я не вижу, что делаю. - Краем ладони Зик
отвел в сторону тяжелую копну ее длинных волос.
И Ариэль послушно подняла голову, чтобы помочь ему справиться с
пуговицами.
- Думаю, я тоже влюбилась в тебя, - вырвалось у нее.
Зик замер. Его руки по-прежнему держали пуговицу.
- Тебе не нужно говорить это. Здесь слова не требуются.
- Нет, я хочу сказать. Думаю, я... я никогда не чувствовала подобного
раньше. Сердце колотится, тяжело дышать и...
Зик улыбнулся.
- Может быть, это и не любовь, милая, - предостерег он. - Возможно,
просто желание...
Ариэль вспыхнула и отвернулась.
Зик приподнял рукой ее голову.
- В сексе нет ничего плохого, Ариэль. Неважно, что тебе говорили раньше.
Секс - здоровая и естественная потребность человека.
- Даже без любви?
- Конечно, даже без любви. Но я не говорю, что этим следует заниматься с
первым встречным, - быстро добавил он, просто чтобы она не подумала, будто
он позволяет ей это. - Человек должен нравиться. Очень нравиться. Но любить
не обязательно. - Он наклонился, чтобы поцеловать ее, затем снова занялся
пуговицами. - Конечно, лучше, когда любишь, но такого собственного опыта у
меня нет. - Он взглянул на нее и внезапно усмехнулся. - Возможно, узнаю
сегодня.
- Возможно, мы оба... - начала она, но Зик уже не слушал.
Пуговицы были наконец расстегнуты, и он раздвинул половинки платья,
открывая то, что находилось под ним. Ариэль была тонкой и стройной, с
небольшой грудью под белым кружевным бюстгальтером и узким тазом. Пушистая
поросль в низу живота прикрывалась кусочком ткани не больше носового
платочка. Зик накрыл руками обе груди и наклонился, чтобы поцеловать
впадинку между ними. Ариэль напряглась и погрузила свои пальцы в его густые
непослушные волосы, не отпуская его.
Они оставались в таком положении несколько бесконечных, сладких мгновений
- губы Зика прижаты к ее нежной коже, а Ариэль, закрыв глаза, держит его за
волосы. Затем он приподнял голову, она открыла глаза, и они улыбнулись друг
другу.
- Думаю, лучше перебраться в спальню, - проговорил Зик, вставая и
протягивая ей руку. - Там нам будет удобнее.
Она доверчиво подала руку и позволила поднять себя на ноги. Затем,
придерживая расстегнутое платье, пошла с ним в спальню.
В комнатке стояли две двуспальные кровати вдоль стен и - между ними -
раздвинутая наполовину китайская ширма. Та часть комнаты, в которую
направился Зик, была относительно прибрана. Постель была заправлена простым
армейским одеялом, а на подушках были белые наволочки. На тумбочке стояла
лампа и лежала книга в бумажном переплете. На стене висели две киноафиши.
Отпустив ее руку, Зик проворно сгреб кучу грязного белья на полу и
засунул его в ящик под кроватью, потом раздвинул ширму во всю ширину, скрыв
вторую, захламленную, часть комнаты. Бумажная ширма пропускала свет,
падавший сквозь единственное незашторенное окно, смягчая его до мягкого
сияния.
Пока Зик прибирал комнату, Ариэль села на край постели и сняла туфли.
Аккуратно поставив их в сторону, она встала и начала расстегивать ремешок.
Внезапно она остановилась и, с застенчивой улыбкой посмотрев на него,
сказала:
- Не подглядывай.
И Зик отвел свой восторженный взгляд и повернулся к Ариэль спиной. До
него доносилось лишь легкое шуршание одежды, и он представлял каждую деталь,
спадающую с ее тела: паутинку чулок, соскользнувшую по длинным ногам,
модное, дорогое платье, с щелчком расстегнувшийся белый кружевной
бюстгальтер, тонкий клочок ткани, закрывавший ее девичьи секреты. Затем он
услышал шаги босых ног по деревянному полу и скрип матрасных пружин.
- Можешь смотреть, - еле слышно проговорила она.
И он увидел ее - свернувшуюся калачиком на постели, с волосами,
рассыпавшимися по подушке, и натягивающую синее армейское одеяло до
подбородка. Платье аккуратно сложено на табуретке, а чулки и нижнее белье
стыдливо спрятаны под него.
Без единого слова Зик шагнул вперед, сдирая через голову рубашку.
Беззаботно швырнув ее на пол, он переступил с ноги на ногу, сбрасывая
стоптанные замшевые ботинки, которые со стуком ударились об пол. Затем
занялся джинсами. Ариэль следила, как он по порядку расстегивает пуговицы. И
он следил за ее взглядом, упиваясь ее невинным возбуждением. Затем он взялся
за пояс джинсов.
Ариэль закрыла глаза.
- Можешь смотреть, - глухо проговорил Зик. - Я даже хочу этого.
Ариэль приоткрыла глаза, подглядывая сквозь ресницы, как он стаскивает с
себя джинсы и жокейские трусики. Она едва не задохнулась, когда освободилась
его плоть, и широко раскрыла глаза.
Зик улыбнулся, обрадованный такой реакцией.
- Не бойся, милая. Все будет хорошо. Обещаю. - Он приподнял угол одеяла,
затем остановился, вспомнив, что еще нужно сделать, прежде чем ложиться
рядом с ней. - Ты на пилюлях?
Ариэль покраснела от смущения.
- Нет, я... э-э...
- Все в порядке, - успокоил он. - Я, в общем-то, так и думал, но хотел
убедиться. Я позабочусь. - Затем он приподнял одеяло и нырнул под него.
Ее тело было прохладным, когда он заключил ее в объятия, а губы - теплыми
и полными желания. На каждой новой ступени их сближения она контролировала
его действия - сначала остановила руку, попытавшуюся откинуть одеяло до
пояса, но затем, спустя мгновение, сама отбросила его: Зик начал губами
ласкать ее грудь. Она сжала ноги вместе при первом чувственном прикосновении
его пальцев, затем со вздохом раздвинула их, позволяя его ладони гладить ее
укромный уголок.
Вскоре она сама двигалась навстречу его руке, ее голова беспокойно
металась по подушке, спина выгибалась в поисках чего-то неуловимого, но
желанного. Зик по-прежнему ласкал ее все больше увлажняющуюся плоть,
трепетавшую при его прикосновении. Он чувствовал ее нарастающее возбуждение,
ощущал это по напряжению ее тела и легким стонам, вырывавшимся из ее горла и
сообщавшим, что она находится на грани крайнего восторга. Еще одно движение
- и она перешла эту грань и в страстном крике взорвалась подобно ракете.
Зик крепко держал ее, пока она возвращалась из своего полета, затем
поднялся над ее телом, разместился между бедер и направил острие своего
зачехленного клинка в ее нетронутое лоно.
Ариэль застонала и инстинктивно приподняла бедра ему навстречу.
Зик захрипел и вцепился руками в простыню, напоминая себе, что должен
действовать осторожно.
- Ариэль... - ласково прошептал он, - Ариэль, милая, открой глаза и
посмотри на меня.
Она распахнула ресницы - ее глаза от жара и страсти стали еще более
голубыми.
- Скажи мне, если будет слишком больно, - предупредил он шепотом. - Я...
я попробую остановиться.
- Не хочу, чтобы ты останавливался! Никогда! - горячо воскликнула она и
обхватила ногами его бедра.
Он погрузился в нее со сладострастным стоном. Она едва не задохнулась, но
губы все же прошептали:
- Не останавливайся...
И он помчался вперед, умело ведя ее за собой навстречу экстазу.
Позже, когда они успокоились и могли дышать нормально, Зик приподнял
голову и, посмотрев в ее сияющие глаза, прошептал:
- Лучше, когда любишь.
Глава пятая
- Ужин будет немного раньше, чем ты привык, папа, - предупредила Кэмерон
несколько дней спустя, поймав его по телефону.
- Насколько раньше?
- В шесть. Родители Майкла должны будут уехать до темноты. И у Майкла до
конца месяца ночные дежурства в больнице. Он взял две смены, чтобы
заработать двухнедельный отпуск на наш медовый месяц. Значит, ему тоже нужно
уехать раньше. Мама велела передать всем, что она подаст закуски точно в
пять тридцать.
- Точно? - кисло произнес Зик.
- Точно, - передразнила Кэмерон его тон. - Так что не опаздывай!
- Черт возьми, стоит один раз чуть опоздать, и...
В трубке раздались два щелчка.
- Это заработала моя вторая линия, - сказала Кэмерон. - Приезжай, папа.
Увидимся вечером. Пока.
Зик не мог не улыбнуться, когда вешал трубку. Его дочь уже с детства
просто фонтанировала энергией. В этом она была похожа на него: он тоже
всегда имел по нескольку неотложных дел. Из внешних черт Кэм унаследовала
его глаза, а также решительный изгиб подбородка, но все остальное было от
Ариэль: светлые золотистые волосы, тонкая кость, инстинктивный такт и
дипломатичность. "Мама велела передать всем, что она подаст закуски точно в
пять тридцать..."
Он готов был поставить на кон успех своей следующей картины, что Ариэль
не говорила ничего подобного! "Скажи своему отцу, чтобы он не опаздывал
снова!" - вот что было ближе к истине.
Он едва не собрался перезвонить своей бывшей жене и попросить ее лично
повторить то, что она сказала, но решил, что этот его шаг ни к чему хорошему
не приведет. Она будет изысканно вежлива, исключительно любезна и утонченно
презрительна, как метрдотель в роскошном ресторане.
За последние двадцать пять лет их разговоры с Ариэль можно пересчитать по
пальцам одной руки - включая и тот момент, когда они обменивались клятвами
на собственной свадьбе. Сообщение о рождении дочери доставил ему
высокооплачиваемый адвокат через три дня после свершившегося факта. В том же
конверте лежали бумаги на развод. И там же, среди прочей юридической
казуистики, имелась запись, что он отказывается от всех попечительских прав
на свою новорожденную дочь. От него требовалось только одно - подписать
бумаги.
- Об этом не может быть и речи! Абсолютно! Черт возьми, я не откажусь от
моей дочери! - кричал Зик, стуча, для убедительности, кулаком по стене. - За
кого вы, черт возьми, меня держите? - гневно вопрошал он у сохранявшего
невозмутимый вид адвоката.
- За того, очевидно, - терпеливо объяснял тот, - кто не раздумывая
откажется от попечительства над дочерью, которой ни разу не видел. Здесь
записано, - он указал на лежавшие на столе документы, - что вы ни разу не
виделись со своим ребенком.
- Это вина Ариэль, а не моя! Ариэль и ее матери! - с горечью добавил Зик.
- Я бы согласился с ней от начала до конца, если бы говорил что-либо
подобное!.. И я пытался увидеть ребенка, как только узнал о рождении, но
меня не пустили дальше порога. Они держали ее в частной клинике, и мое имя
не значилось в списке разрешенных посетителей. Я ее отец, черт возьми, и я
имею право видеть свою дочь! Имею ведь? - спросил он адвоката.
- Да, конечно. Как отец ребенка, вы имеете законное право видеть ее.
- Но?.. - Зик со страхом смотрел на него.
- Вы и ваша жена, как сказал ваш агент, когда назначал эту встречу,
состоите в раздельном проживании почти с момента свадьбы. Это так?
Зик неохотно кивнул. Раздельное проживание началось задолго до свадьбы,
но, если Ариэль и ее мать хотят сделать вид, что после, он не будет
возражать. Если только это не ущемит его право видеть дочь.
- Тогда справедливо предположить, что вы женились на мисс Ариэль Кэмерон
лишь для того, чтобы узаконить ребенка, которого она носила.
- Нет, не справедливо, - твердо сказал Зик. Он заметил, куда уводят все
эти вопросы, и это ему не понравилось. - Я просил Ариэль выйти за меня замуж
