Женский роман - Кэндес Скулер

Если бы юность знала

   Кэндес Скулер
   Если бы юность знала...
 
   Пер с англ. А. Кудряшева
   Издательство "Радуга", 1998 г.
   OCR Палек, 1999 г.
 
 
   Анонс
 
   Звезда Голливуда, Зик Блэкстоун получает приглашение на  свадьбу  дочери.
Там он встречается с ее матерью - своей бывшей  женой.  Со  дня  их  разлуки
минуло двадцать пять лет, однако Зик по-прежнему испытывает трепет при  виде
Ариэль. Теплая волна воспоминаний накатывает на бывших супругов: ведь вместе
им довелось пережить когда-то прекрасные мгновения любви...  Интересно,  чем
закончится их новая встреча?..
 
 
   Посвящаю любимой дочери, Кимберли Кайле
 
 
   Пролог
   Лос-Анджелес, 1970
 
   Ариэль  услышала  приглушенные  звуки   рок-н-ролла,   едва   подошла   к
многоквартирному дому, известному под названием "Крепость холостяков". Звуки
пульсирующими волнами лились  сквозь  причудливую  кованую  решетку,  стуком
сердца отдавались в теплом ночном воздухе. Они были примитивны  и  дики,  но
заставляли кровь быстрее течь по жилам.  Ариэль  поколебалась  мгновение,  а
потом, собравшись с духом, решительно  распахнула  ворота  и  вошла  внутрь.
Быстро,  почти  бегом,  она  пересекла  темный  дворик,   обогнув   парочку,
расположившуюся  в  шезлонге,  и  молодого  человека,  прилегшего,   видимо,
поостыть на бетоне.
   Музыка зазвучала  громче,  едва  она  открыла  дверь  в  подъезд.  Ариэль
услышала еще и  взрывы  смеха,  почувствовала  слабый  и  сладковатый  запах
марихуаны, когда подошла к квартире 1-Г.
   Дверь в нее была распахнута настежь, приглашая входить  всех  и  каждого.
Решительность на мгновение покинула Ариэль. Такие вечеринки - не ее  стихия.
Музыка гремела в полную  силу,  запах  "травки"  был  тошнотворен,  а  пара,
расположившаяся в дверях  и  ощупывающая  друг  друга  под  одеждой,  просто
шокировала.
   Входить не хотелось.
   Но ей нужно найти Зика. Как  только  она  найдет  его  и,  все  объяснив,
извинится, можно будет и уйти.
   Прикусив губу и отведя глаза, она попыталась проскользнуть мимо  забывшей
обо всем парочки.
   - Эй, полегче, - пробурчал парень, когда Ариэль случайно задела их.
   - Простите, - пробормотала она, плотнее прижимаясь к косяку.  -  Простите
еще раз. Мне нужно пройти.
   - А, я, кажется, тебя знаю, - отстранилась от своего  партнера  девица  и
намеренно перегородила дорогу Ариэль. - Ты - Ариэль Кэмерон. Привет, крошка.
- Она толкнула своего дружка: - Это Ариэль Кэмерон. Ты  знаешь.  Она  играет
Крисси Фортьюн в "Семействе Фортьюн". Это моя любимая передача, -  прибавила
она, обращаясь к Ариэль.
   Та покачала головой, отодвинула пару со словами:
   - Это не я, извините, - и побежала через холл.
   В гостиной собралось человек двадцать. Около половины из  них  сгрудились
на софе, пластиковых стульях или просто сидели на  полу,  потягивая  вино  и
раскачиваясь в такт музыке. Остальные, разделившись  на  небольшие  группки,
болтали и флиртовали. Стройная рыжеволосая  девушка  в  полосатом  восточном
халате и кожаной повязке на голове танцевала сама с собой. Выражение лица  у
нее было отсутствующим, словно она полностью растворилась в звуках рвавшейся
из огромных динамиков музыки. Но Зика  Ариэль  не  видела  нигде.  И  вообще
никого знакомого.
   Она наклонилась прямо к  уху  ближайшего  молодого  человека  и,  пытаясь
перекричать орущий динамик, спросила:
   - Вы не видели Зика? Зика Блэкстоуна?
   Тот покачал головой и предложил присесть к нему на колени.
   - Нет, спасибо, - произнесла Ариэль. - Я ищу Зика.  Зика  Блэкстоуна.  Он
живет здесь. Вы не видели его?
   - Загляни на кухню.
   Зика не было и на кухне, но один из его соседей был.
   - О, Итен, слава Богу! - Ариэль была рада увидеть хоть кого-то знакомого,
пусть даже этот "кто-то" не слишком ей нравился. - А где Зик?
   - Недавно крутился здесь. - Итен отхлебнул пива и усмехнулся. -  Он  тоже
какой-то пришибленный. Вы что, ребята, поссорились?
   - Нет, не совсем, - солгала она. - Ну где он может быть, не знаешь?
   - Он что-то говорил насчет музыки и  больной  головы...  Наверное,  пошел
спать. -  Итен  пожал  плечами.  Его  улыбка  превратилась  в  самодовольную
ухмылку. - Думаю, ты знаешь, где его комната.
   Ариэль вышла из кухни и направилась к комнате Зика. Дверь  была  закрыта.
Ариэль медленно повернула дверную ручку.
   - Зик? - тихо позвала она, зайдя в темную комнату. - Зик, ты спишь?
   Очевидно, он спал. Хотя как можно спать  под  грохот  музыки  в  соседней
комнате, оставалось для нее загадкой. Она по  памяти  на  цыпочках  пошла  к
кровати.
   - Зик?  -  Ариэль  наклонилась  над  постелью  и  коснулась  спящего  под
покрывалом. - Зик, я...
   - В чем дело? - сонно пробормотал женский голос.
   Ариэль с приглушенным криком отдернула руку.
   - Простите. Я ищу Зика Блэкстоуна,  -  проговорила  она,  отодвигаясь  от
кровати. Если еще одна любвеобильная парочка не может дождаться  возвращения
домой, она не желает этого видеть. - Я... Это его комната, и кто-то говорил,
что он здесь. Должно быть, нет. Прошу прощения. - Она потянулась  к  дверной
ручке. - Не хотела вам мешать.
   - Нет проблем,  -  произнесла  женщина.  -  Зик  здесь.  Минутку,  сейчас
попробую его разбудить. Он просто отключился.
   Ариэль замерла, совершенно шокированная, не в силах поверить, не в  силах
двинуться. Не может Зик быть в постели с этой женщиной. Не может.
   - Эй, Зик. Вставай, малыш. К тебе пришли.
   Ариэль услышала ворчание, затем приглушенное ругательство. Мужской  голос
и похож и не похож на голос Зика. Конечно, это не он. Но затем серая куча на
постели разделилась на две части и загорелась лампа.
   - Какого черта вам нужно? - раздраженно пробормотал Зик. - Кто  ты,  черт
во... - Его взгляд упал на Ариэль, примерзшую к дверям. - Господи, Ариэль!"
   Они разглядывали друг друга пару секунд, от шока не в силах произнести ни
слова. Затем Зик грязно выругался и выпрыгнул из постели, в  спешке  сбросив
покрывало и с женщины.
   Она была голой.
   И он был голым.
   Ариэль  закрыла  рукой  рот,  словно  пытаясь  сдержать  крик,  и  начала
нащупывать ручку двери.
   - Это совсем не то, о чем ты подумала, -  заговорил  Зик,  хватая  штаны,
пока женщина в постели натягивала на себя покрывало. - Только надену  джинсы
и...
   Ариэль с приглушенным стоном отвернулась и распахнула дверь спальни.
   - Проклятие, Ариэль, подожди минутку! Не убегай, я...
   Но она убежала - а точнее, буквально  вылетела  из  квартиры.  Когда  Зик
натянул джинсы, она уже мчалась через двор к воротам. Он едва успел схватить
еще не захлопнувшуюся за ней дверь.  Она  свернула  с  прямого  пути,  чтобы
обогнуть пьяного, лежавшего на  спине  в  тени  нависающего  балкона,  потом
наткнулась на шезлонг, едва не рухнув  на  сидевшую  там,  словно  сросшуюся
парочку, и побежала дальше.
   - Ариэль, подожди! Пожалуйста...  Я  объясню,  я...  -  Зик,  налетев  на
пьяного, распластался на земле. Когда он  поднялся  на  колени,  то  обратил
внимание, что его руки в чем-то мокром и липком  и  это  "что-то"  пропитало
колени его джинсов. Он повернул ладони к лунному свету. То была кровь.
 
 
   Глава первая
 
   Зик Блэкстоун следовал за стройной секретаршей в  мини-юбочке  с  той  же
неохотой, с какой провинившийся школьник идет в кабинет директора.
   Он едва ли замечал роскошные ковры под ногами и  со  вкусом  составленные
букеты цветов, стоявшие у мраморных колонн по всему холлу. Или тонкий аромат
флердоранжа.  Или  приглушенные  звуки  музыки  Баха,  лившейся  из  скрытых
динамиков. Или множество знаменитостей, смотревших со  свадебных  фотографий
на обитых шелком стенах. Многих из этих людей он знал, со  многими  работал.
Он не замечал даже намеренно соблазнительного покачивания бедер секретарши.
   Его взгляд был прикован к витиевато расписанной двери в конце холла,  все
его внимание сфокусировалось на том, что - кто -  ждет  его  по  ту  сторону
двери. В его темных глазах было  то  выражение,  какое  бывает  у  человека,
направляющегося к скамье подсудимых, чтобы выслушать приговор, когда суд уже
закончен и присяжные признали его виновным по всем пунктам.
   - Вы  пришли  последним,  мистер  Блэкстоун,  -  проговорила  секретарша,
улыбаясь  и  старательно  демонстрируя  свой  миловидный   профиль.   -   Но
сомневаюсь, чтобы вы многое потеряли.
   - Многое потерял? - пробормотал Зик, не отрывая глаз от двери.
   - По части планирования. Мистер  Уэскотт  и  мисс  Фаин  всегда  начинают
первую встречу  с  кофе  и  светской  беседы.  Чтобы  все  чувствовали  себя
непринужденно, в общем, вы понимаете. - Она  подарила  еще  одну  лучезарную
улыбку - на случай, если он не заметил первую. - Вот мы и  пришли,  -  бодро
сообщила она, кладя руку на позолоченную дверную ручку.
   Зик остановил ее, схватив за руку.
   - Кто - все?
   - Прошу прощения?
   Зик кивнул на дверь:
   - Там. Кто - все?
   - О! - Секретарша улыбнулась. - Жених и невеста. Мать  невесты.  Подружка
невесты. И мистер Уэскотт, и мисс Фаин, конечно. - Она улыбнулась еще раз. -
Мистер Уэскотт просил показать вас, как только вы приедете.
   - Я сам покажусь. - Зик открыл дверь.
   - Спасибо, вы очень помогли, - поблагодарил он секретаршу.
   Та, обиженная полным равнодушием скандально  известного  любимца  женщин,
развернулась на каблучках и засеменила к своему столу.
   Зик никак не решался переступить порог. Страх перед публикой, ухмыльнулся
он. Впервые в жизни. Однако, приказав  себе  прекратить  валять  дурака,  он
решительно шагнул в комнату.
   При его появлении разговор в ней внезапно смолк. Шесть голов  повернулись
к нему. Шесть пар глаз расширились от удивления.
   - Прошу прощения, - смущенно пробормотал Зик, стараясь не смотреть  ни  в
одну из пар глаз. Или, в особенности, в одну пару глаз.
   На несколько секунд шесть человек за изящным, с гнутыми ножками столом  -
и кофейные чашки лиможского фарфора, и маленькие пирожные на полпути в рот -
замерли на месте. Зик в окаменении стоял в дверях,  словно  актер,  забывший
свою роль. Воздух вокруг наэлектризовался, наполнился  ожиданием,  и  все  в
комнате словно задержали дыхание. Наконец  молодая  девушка  поставила  свою
чашку на стол и подскочила с места, нарушая напряженное молчание.
   - Папа! Папа, ты здесь! Наконец-то! - Камерон Блэкстоун  со  свойственным
ей энтузиазмом бросилась к отцу. - Я боялась, что ты передумаешь в последнюю
минуту и не приедешь, - проговорила она, крепко обнимая его.
   Зик Блэкстоун тоже обнял дочь, нежно прижал к себе и поцеловал в макушку.
   - Самолет опоздал. И на дорогах пробки.
   - Он пожал плечами в широком пиджаке от Армани. -  Я  постоянно  забываю,
какое ужасное движение в Лос-Анджелесе, - произнес  он  и  провел  рукой  по
волосам  дочери,  в  который  раз  отмечая  про  себя,  что  они  такие   же
светло-золотистые, как и у ее матери. - Мне действительно стыдно,  солнышко.
Надеюсь, из-за меня не возникло проблем.
   - Ты здесь, и это главное. - Кэмерон взяла его под руку и повела к столу.
- Познакомься с Майклом. - В ее голосе звучали любовь и гордость  за  своего
избранника.
   Молодой человек уже встал и протянул руку.
   - Очень приятно наконец-то познакомиться  с  вами,  сэр.  Кэми  постоянно
рассказывает о вас. -  Майкл  слегка  улыбнулся,  сверкнув  белыми,  ровными
зубами.
   - Правда? - Зик, пока пожимал руку молодого человека, тайком взглянул  на
дочь. Кэми? Дочь никому не  позволяла  называть  себя  детским  именем  с...
собственно говоря, с детства. - В свою очередь и я слышал от нее в последние
два месяца много хорошего в твой адрес. Во всех телефонных разговорах только
и было: "Майкл такой замечательный,  Майкл  просто  умница".  Я  уже  ожидал
встретить что-то  среднее  между  Мэлом  Гибсоном,  Альбертом  Эйнштейном  и
архангелом Гавриилом.
   - Ну, папа! - Кэмерон, слегка покраснев,  шлепнула  отца  по  руке.  -  Я
никогда не говорила ничего подобного.
   Зик  тем  временем,  прищурившись,  изучал  молодого  человека,   который
намерился взять в жены его драгоценное единственное дитя, и остался  доволен
увиденным. У Майкла Эверетта было  спокойное  интеллигентное  лицо,  голубые
глаза, приятные манеры и крепкое рукопожатие.
   - Смотри не обижай ее, - произнес Зик,  -  в  противном  случае  приду  с
заряженным пистолетом и ножом живодера. И ты еще будешь умолять  меня  убить
тебя прежде, чем я начну сдирать шкуру.
   - Папа! Ради Бога! - в ужасе воскликнула Камерон. - Что за жуткие вещи ты
произнес! Майкл ведь не знает, какой ты шутник.  Он  может  решить,  что  ты
говоришь серьезно!
   - Пусть лучше воспримет серьезно, - сказал  Зик,  не  отводя  взгляда  от
будущего зятя.
   - Конечно, сэр Совершенно серьезно. - Адамово яблоко Майкла шевельнулось,
когда он нервно сглотнул. - Но вам не о чем  беспокоиться,  сэр.  Я  клянусь
заботиться о ней. Всегда.
   Зик удовлетворенно кивнул.
   - Проверим, - произнес он и отпустил руку молодого человека
   - Можно подумать, я какая-то жалкая  беспомощная  дурочка,  которую  надо
передавать с рук на руки, - обиженно закатила глаза Кэмерон.
   - Твой отец просто хочет  убедиться,  что  о  тебе  будут  заботиться,  -
успокоил ее Майкл.
   - Совершенно игнорируя тот факт, что я и сама могу позаботиться о себе! -
зло буркнула Кэмерон.
   - Ты, золотце,  не  сердись,  -  проворковал  Зик.  -  Никто  из  нас  не
сомневается, что ты можешь позаботиться о себе. Не правда ли,  Майкл?  -  Он
подмигнул будущему зятю.
   - Конечно, сэр, - подхватил Майкл, включаясь в игру будущего тестя.  -  Я
нисколько не сомневаюсь в Кэми: она может позаботиться о себе.
   Зик кивнул в знак одобрения, блеснув той лениво-добродушной  улыбкой,  от
которой  мужчинам  хочется  разделить  с  ним  кружку  пива,  а  женщинам  -
что-нибудь более интимное.
   - Видела? - сказал он дочери. - Майкл  не  собирается  посягать  на  твои
феминистские принципы. - Его глаза озорно сверкнули. - И я...
   - Ты, конечно, помнишь Сюзан,  папа?  -  решительно  произнесла  Кэмерон,
намеренно меняя тему. - Она будет моей подружкой на свадьбе, поэтому я хочу,
чтобы она участвовала в планировании с самого начала. -  Кэмерон  улыбнулась
своей подруге. - Я обещала ей даже не предлагать то платье подружки, которое
ей не понравится.
   - О, разумеется, я помню Сюзан, -  проговорил  Зик  и  наклонился,  чтобы
поцеловать подругу дочери в щеку. - Я нажил все эти седые  волосы,  пока  вы
двое бесились на Лазурном  берегу  прошлым  летом.  -  Он  провел  рукой  по
серебристым вискам. - Насколько я помню, из-за этого  же  и  не  уложился  в
бюджет "Пока смерть не разлучит нас"...
   - Это было три года назад, папа, - поправила Кэмерон.
   - Три? Ты уверена?
   - Да, между  первым  и  вторым  курсом  Калифорнийского  университета,  -
подтвердила она. - А твой фильм не уложился  в  бюджет  из-за  того,  что  у
твоего главного героя были проблемы с бутылкой.  Насколько  я  помню,  после
прекращения съемок он оказался в клинике, - произнесла дочь, одаряя отца тем
же невинным взглядом, которым он смотрел на нее минуту назад.  -  Ну  а  что
касается седых волос... они у тебя были задолго до этого...
   Зик притворно застонал:
   - Этот ребенок совсем не понимает драматических  принципов  родительского
благословения! И моя дочь совершенно непочтительна к старику отцу.  Надеюсь,
Сюзан, вы более почтительны к своему отцу?
   Сюзан даже не пыталась скрыть смех.
   - Стараюсь изо всех сил.
   - Хорошо. Очень хорошо, - произнес Зик,  лениво  шлепнув  дочь  по  руке,
когда та снова взяла его под локоть. - Может быть, вы научите Кэ...
   Он резко повернул голову, прореагировав на рывок за  руку,  и  встретился
глазами с дочерью. На долю секунды в их глазах вспыхнул гнев - ее за то, что
он еле волочит ноги, и его за то, что она пытается столкнуть его  с  тем,  с
чем он предпочел бы не сталкиваться. Гнев угас почти мгновенно,  смягчившись
из-за понимания с ее стороны и неохотного смирения с его. Нет смысла  тянуть
время, и он знал это. Его единственное дитя попросило об одной простой вещи,
и он намерен сделать все. Даже ценой своей жизни.
   - Папа, это Алан Уэскотт, один из наших свадебных консультантов.
   - Очень рад познакомиться с  вами,  мистер  Блэкстоун,  -  произнес  Алан
Уэекотт, и они пожали друг другу руки.
   - И я очень рад, - вежливо повторил Зик.
   - И его партнер, Лесли Фаин.
   - Мисс Фаин,  -  произнес  Зик,  неосознанно  добавляя  искорку  к  своей
вежливой улыбке.
   -  Пожалуйста,  лучше  Лесли,  -  произнесла   женщина.   -   Мы   хорошо
познакомимся, пока дойдем до дня свадьбы.
   - Лесли, - повторил Зик, галантно кивнув.
   И  наконец  в  комнате  остался  лишь  один  человек,  которого   он   не
поприветствовал.  Под  ложечкой   засосало.   Сердце   заколотилось.   Нервы
напряглись, как не напрягались, наверное, с его первых дней в Голливуде.  Он
сделал то, что делал  тогда,  чтобы  мгновенно  собраться.  Ты  можешь  это,
Блэкстоун, приказал он себе. Ты сможешь все, что нужно. Это не  убьет  тебя.
Затем он повернулся и предстал перед матерью своего единственного ребенка.
   Она по-прежнему была необыкновенно красива, однако это  он  всегда  знал.
Как любой владелец телевизора, Зик  наблюдал  за  развитием  ее  карьеры  от
хорошенькой   дочки   в   "Семействе   Фортыон"   до    молодой,    красивой
руководительницы в "Самостоятельной женщине" и до красавицы жены в "Мэгги  и
я". Последние два года  плакаты  с  ее  портретом  украшали  рекламные  щиты
косметической фирмы "Гавино косметике".
   С годами глаза этой женщины  не  потеряли  блеска,  они  были  такими  же
ярко-голубыми, как и прежде, в ее восемнадцать лет.  Ее  волосы,  больше  не
спадавшие, правда, каскадом по спине, как у Алисы в Стране чудес, оставались
по-прежнему блестящими и золотистыми. Ее  губы,  даже  под  слоем  тщательно
подобранной персиковой помады, хотелось целовать, как и  раньше.  Утонченные
черты ее ухоженного лица отточились за прошедшие годы, добавив  элегантности
к тому, что некогда было хрупкой детскостью.
   Разглядывая ее, Зик отчетливо вспомнил, как пробегал пальцами по ее лицу,
отслеживал форму ее сочных губ и изгиб бровей, как повторял  ей,  сколь  она
красива. А она с интересом смотрела на  него  своими  невообразимо  голубыми
глазами.
   Сейчас в этих глазах  не  было  интереса.  Скорее  настороженность.  Даже
подозрительность, словно она ожидала от  него  слов  или  действий,  которые
вызовут сцену или начало скандала.
   Он бы так и поступил, если бы не Кэмерон. Он здесь ради дочери,  напомнил
он себе, и потому должен сдерживаться. Огромным усилием воли Зик  поборол  в
себе искушение схватить свою бывшую жену за отвороты ее стильного жакета  от
Каролины Херейра и трясти ее - или целовать - до бесчувствия.
   - Привет, Ариэль, - приятным голосом  произнес  он  и  протянул  руку.  -
Давненько не виделись.
   - Привет, Зик, - ответила она и подала РУКУ.
   Как только их ладони  соприкоснулись,  Ариэль  буквально  обожгло  адским
пламенем. Но сейчас она не клюнет на эту приманку, подумала  она,  запоздало
выстраивая защиту против  него.  На  этот  раз  будет  сильной.  Неуязвимой.
Беспощадной. Потому что теперь она далеко не та бездыханная инженю с  широко
открытыми глазами, стремящаяся попробовать жизни  и  ах  как  созревшая  для
обольщения, какой была раньше. Теперь ей известно, что страсть и огонь - это
все, что есть у Зика Блэкстоуна.
   Ну ладно, не совсем все, неохотно признала она. За время, прошедшее с  их
последней встречи, он вырос  в  блестящего  актера,  а  затем  в  еще  более
блестящего режиссера. И оказался добрым и любящим отцом для  их  дочери.  Но
мужем - никаким. И не только  для  нее.  Имеются  еще  одна  бывшая  жена  и
несколько  любовниц.  Если  верить  хотя  бы  половине  того,  что  пишут  в
бульварной  прессе,  Зик  Блэкстоун  баловал  себя  бессчетным   количеством
коротких интрижек, "остановок на одну ночь" и бурных романов, продолжавшихся
годы.
   Легендарное очарование "крутого парня" и испепеляющая сексуальность  Зика
манили к нему женщин - как мотыльков на огонь, который же и сжигал их. Ей ли
не знать этого! Ее шрамы тому подтверждение. Никто не видел - да и никому не
позволено видеть - эти шрамы. И менее всего  -  мужчине,  который  нанес  те
раны.
   Она заставила себя изогнуть губы в улыбке и вымолвить:
   - Рада видеть тебя, Зик.
   Он  задержал  на  мгновение  ее  пальцы,  безмолвно  требуя,  чтобы   она
посмотрела на него.
   Ибо в том была потребность.
   Острая, жгучая, совершенно необъяснимая потребность.
   И Ариэль непроизвольно подняла на  него  взгляд.  Впервые  за  много  лет
огромные голубые глаза встретились с горящими огнем карими.
   Оба почувствовали удар.
   В самое сердце.
   Пугающе реальный.
   - Ты действительно рада видеть меня? - пробормотал Зик низким и  волнующе
интимным голосом, заставившим ее вздрогнуть.
   - Да, - произнесла Ариэль, пораженная, что это  именно  так.  -  Конечно,
рада, - добавила она, постаравшись придать словам небрежный  оттенок  ничего
не значащей вежливой лжи, которой не обязательно верить.
   - Я тоже очень рад тебя видеть, Ариэль, -  ответил  он,  удивленный  тем,
насколько это соответствует правде. Затем Зик отпустил ее руку и  с  улыбкой
повернулся к встревоженной дочери: - Что ты скажешь, если мы  продолжим  это
шоу? - весело проговорил он, словно не был только что  потрясен  до  глубины
души. - Я попрошу мою секретаршу зарезервировать для нас столик в  ресторане
на половину второго.
   - Тогда нам лучше приступить к делу,  -  произнес  Алан  Уэскотт,  жестом
приглашая всех к столу, - ибо предстоит обсудить многое.
   - С чего начнем? - спросила Кэмерон с горящими от возбуждения глазами.
   - Обычно сначала мы решаем, какого типа свадебную церемонию вы хотите,  -
заговорила Лесли Фаин. - Официальную  или  неофициальную.  Традиционную  или
более непринужденную... ибо все остальное проистекает из этого.
   - Мы хотим традиционную свадьбу,  с  венчанием  в  церкви,  -  решительно
заявила Кэмерон. - И мы уже договорились  со  священником  и  записались  на
последнюю субботу сентября.
   Двое свадебных консультантов обменялись испуганными взглядами.
   - Не этого сентября, конечно? - спросил Уэскотт.
   - Именно этого! Знаю, что это немного  поспешно,  но  раз  уж  мы  решили
пожениться,  то...  -  Кэмерон  повернула  голову  к  своему  избраннику   и
улыбнулась ему. - Просто нет причин ждать.  И  конец  сентября  -  ближайшее
время, когда церковь свободна.
   - Выходит, нам остается  меньше  шести  недель,  чтобы  спланировать  всю
церемонию, - поставил точку Уэскотт.
   - Но это не проблема, не  так  ли?  -  спросил  Зик,  давая  понять  двум
консультантам, что лучше им согласиться, если они хотят получить  за  работу
жирный кусок.
   - Конечно,  -  поторопилась  успокоить  Лесли  Фаин.  -  Придется  слегка
подправить обычное расписание подготовки, но я уверена,  что  вы  останетесь
довольны. - Она открыла  кремовую  кожаную  папку  с  отпечатанными  на  ней
именами счастливой пары. - Вы уже выбрали время дня?
   - Ну, мы думаем провести саму церемонию часов в десять утра.  А  потом  -
домашний прием, - сообщила Кэмерон, имея в виду  особняк  на  Беверли-Хиллз,
где выросла, а не квартиру в Брентвуде, которую снимала последние два  года.
Она посмотрела через стол, ища подтверждения. - Мама, ты не против?
   - Конечно, дорогая. Как ты захочешь. - Ариэль улыбнулась дочери, стараясь
не позволить воспоминаниям о другой свадьбе испортить радость от этой. И тут
совсем не помогало то, что человек, стоявший тогда рядом с ней, сейчас сидит
напротив, заставляя вспомнить все болезненные детали. -  Это  твоя  свадьба,
Кэмерон, тебе и решать. Я хочу, чтобы все было именно так, как ты хочешь.
   Она не принимала решений, не высказывала собственного мнения относительно
своей свадьбы с отцом Кэмерон, не договаривалась ни о месте и времени, ни  о
гостях, ни о праздничном меню, ни о подружках невесты. Она  даже  не  видела
своего свадебного платья, пока не надела его.
   - Значит, в десять, - объявила  Кэмерон.  -  С  шампанским  за  столом  и
танцами на лужайке после. Как тебе нравится, мама?
   - Прелестно.
   - Папа?
   - По мне, отличный план,  -  решительно  произнес  Зик,  словно  все  его
внимание было приковано к обсуждению грядущей свадьбы дочери. Частично да. В
конце концов, день свадьбы дочери - один из важнейших дней  в  ее  жизни,  а
значит, и в его.
   Но другая его часть была совершенно шокирована, потрясена открытием,  что
он по-прежнему влюблен в женщину, которую не видел  со  дня  их  собственной
свадьбы, почти двадцать пять лет назад.
 
 
   Глава вторая
 
   - Ну, мама. Там, в ресторане, будет  интересно.  Мы  можем  поговорить  о
свадьбе еще немного.
   - Я бы с радостью, дорогая, ты знаешь, но  сегодня  не  могу.  Во  второй
половине дня  у  меня  встреча  по  поводу  продления  контракта  с  "Гавино
косметике".
   - Позвони и перенеси встречу, - предложил Зик.
   Ариэль проигнорировала его замечание, сделав вид, что ничего не слышала.
   - Почему бы вам с Сюзан не заехать ко мне завтра на  ленч?  -  продолжала
она, обращаясь к дочери. - Я попрошу Элеонору приготовить сандвичи с куриным
салатом и чай со льдом, и мы сможем полистать журналы  для  невест,  которые
дала Лесли, с тем  чтобы  подобрать  платье  для  подружки  невесты.  -  Она
улыбнулась будущему зятю.  -  Майкл,  если  хочет,  может  тоже  приехать  и
посмотреть наряды.
   - Нет уж, спасибо, - притворно содрогнулся тот. - Думаю, пропущу  это.  У
меня аллергия на моду и все, что с нею связано.
   - Смотри сам. Если  передумаешь:  ленч  подадут  ровно  в  двенадцать,  -
проинформировала Ариэль и  повернулась,  чтобы  обнять  дочь.  -  Счастливо,
дорогая. Увидимся завтра. И с тобой тоже, надеюсь, -  добавила  она,  кивнув
подруге дочери. Затем царственно взмахнула рукой, улыбнулась и исчезла -  не
удостоив бывшего мужа даже взглядом.
   Совершенно в ее стиле! - подумал Зик  со  странной  смесью  восхищения  и
раздражения. У Ариэль всегда была умопомрачительная способность не  замечать
того, что она не желала видеть. Прямо королева, вышедшая на сельскую  улицу.
У нее были изысканные манеры, но двадцать пять лет назад они  воспринимались
как просто примерное поведение хорошо воспитанной маленькой девочки,  сейчас
же она использовала их как  обоюдоострую  рапиру,  чтобы  заколоть  его,  не
пролив ни капли крови.
   - Ты уверена, что дом в Малибу непригоден  для  жилья?  -  произнес  Зик,
обращаясь к секретарше, когда они выехали со стоянки  у  ресторана.  -  Черт
возьми, Патси, бригада трудится уже  год,  и  ты  говоришь,  ремонт  еще  не
закончен? Что, так много было разрушено землетрясением?
   - Дело не в капитальном ремонте. Дело в ванных, - сухо ответила Патси.  -
Вспомните, вам потребовался импортный итальянский мрамор. Очевидно,  ребята,
которые  добывают,  копают  или  что  там  еще  делают  с   этим   мрамором,
забастовали.  Я  забронировала  вам  апартаменты  в  отеле  "Регент  Беверли
Уилшир", но могу найти дом, если  вы  планируете  остаться  в  Лос-Анджелесе
надолго.
   - Не стоит. Свадьба Кэмерон через шесть недель. Думаю, я смогу прожить  и
в "Регенте".
   - Это будет нелегкая жизнь, - сухо заметила Патси, - но некоторые живут.
   Из-за ремонта дороги по пути к отелю "Регент Беверли Уилшир" им  пришлось
сделать два объезда.  Наконец  они  остановились  в  пустом  проезде,  чтобы
осмотреться. Что-то странно знакомое показалось Зику в трехэтажном особняке,
отразившемся в зеркале заднего вида.
   Как многие старые здания в Южной Калифорнии, дом сохранил черты испанской
архитектуры: сводчатые окна, обилие кованых решеток. Оштукатуренные стены  -
выгоревшего розового цвета, карнизы - столь же выгоревшего  бирюзового.  Над
одним из крыльев здания  возвышалась  башенка  в  псевдомавританском  стиле,
перед фасадом - банановая пальма.
   - Черт возьми, - проговорил Зик, наконец узнав Крепость холостяков, - мое
прошлое собирается приютить меня.
   Некогда, в незапамятные времена, он жил здесь.  Он,  Итен  Роберте,  Эрик
Шаннон и младший брат Эрика... Как же его звали?  Джек,  кажется.  Да,  Джек
Шаннон. Господи, что за чудное время прожили они в  Крепости  холостяков!  И
ужасное тоже.
   Одним прекрасным летним днем он впервые занимался здесь любовью с  Ариэль
в маленькой спальне своей квартирки. А потом, меньше двух месяцев спустя, он
потерял ее, в той же самой спальне. Были потери и у других жильцов.
   Джек Шаннон потерял старшего брата.
   Эрик Шаннон потерял жизнь.
   И все же то было, прекрасное время, вспоминал Зик, разглядывая в  зеркале
легендарное старое здание. У всех были надежды и мечты. Все  строили  планы.
Ощущение  безграничных   возможностей   распирало   их.   Всех   переполняла
непоколебимая уверенность: мир принадлежит им - только бери.  Бурное  время.
Будоражащее и приводящее в ужас. Полное страстей и переживаний...
   Оно ушло.
   Безвозвратно.
   В приступе ностальгии и легкой меланхолии Зик вздохнул и  включил  заднюю
передачу.  Выезжая  из  проезда,  он  периодически  поглядывал  на  Крепость
холостяков, у кованых ворот которой появился человек и стал примерять к  ним
блестящую белую табличку.
   Зик едва мог поверить собственным глазам.
   - Амберсон! - воскликнул он, узнав управляющего, несмотря на то  что  они
не виделись  двадцать  пять  лет.  Странный  маленький  человечек  почти  не
изменился. Все так же мал ростом и жилист и все так же лыс как яйцо.
   Управляющий отступил от ворот, чтобы осмотреть свою работу. Зик, хоть и с
приличного расстояния, без труда прочел крупные буквы. "Сдаются  комнаты,  -
гласила надпись на табличке. - Обращаться в офис управляющего".
   И Блэкстоун решил, что это судьба.
   - Нынешние постояльцы съедут к концу недели, - объяснил  Амберсон,  когда
Зик зашел узнать насчет сдаваемых комнат. - Мне нужно прибраться и  починить
раковину в ванной, но красить помещение не нужно. Если намереваетесь  сиять,
могу подготовить все к понедельнику.
   - Я бы хотел сначала посмотреть, - робко произнес Зик. -  Если,  конечно,
не помешаю жильцам.
   - Не беспокойтесь, их сейчас нет. - Амберсон открыл дверь  своего  офиса,
затем отступил, пропуская  Зика  вперед.  Было  видно,  что  управляющий  не
намерен терпеть, чтобы в его офисе задерживались хотя бы долю секунды.
   Зик поспешно вышел в холл и, заложив руки в карманы  широких  брюк  цвета
вороненой стали, стал дожидаться, когда жилистый старичок запрет свою  дверь
на три замка.
   - Сюда, - показал Амберсон и направился через холл, не оглядываясь и явно
не интересуясь, следует ли за ним потенциальный жилец.
   Зик пожал плечами, более всего удивляясь, что  с  ним  обращаются  как  с
пустым местом, хотя и знал: здесь ничего личного -  Амберсон  со  всеми  так
обращается.
   Они прошли через боковую дверь, ведущую во дворик.
   Там все было именно так, как помнил Зик.  Бурно  разросшийся  гибискус  и
стелющийся плющ, слабый контур на бетоне бассейна, который раньше наполнялся
водой, прохладная тень от нависающих балконов второго и  третьего  этажей...
Он слегка вздрогнул и почувствовал холодок на спине, когда  наступил  на  то
место, где много лет назад споткнулся о безжизненное тело Эрика Шаннона.
   Какая была ужасная ночь тогда! Вопли. Сирены. Кровь. Он никогда  в  жизни
не видел столько крови - ни до, ни после. Ему пришлось выносить ее  ощущение
на теле,  как  показалось,  много  часов,  пока  полиция  фотографировала  и
задавала вопросы. А запах... Он никогда не  забудет  тот  тяжелый,  смертный
запах крови Эрика...
   - Так вы собираетесь смотреть квартиру или нет?  -  Требовательный  голос
Амберсона вывел Зика из болезненных воспоминаний.
   Он вернулся в настоящее и увидел перед собой управляющего, который  стоял
перед открытой дверью, выражая явное нетерпение. Если я  еще  в  своем  уме,
внезапно подумал Зик, то сейчас самое время сказать "нет" и убраться  отсюда
восвояси, а вслух произнес:
   - Да, разумеется, хочу посмотреть.
   Амберсон что-то проворчал и отпустил ручку.
   Зик едва успел проскользнуть в дверь,  прежде  чем  она  захлопнулась,  и
поспешил за управляющим. Тот, пройдя немного по  узкому  коридору,  внезапно
остановился перед дверью бывшей квартиры Блэкстоуна.
   - Невероятно, - пробормотал Зик.
   - Передумали? -  спросил  Амберсон,  словно  бы  предвидя  такую  реакцию
заранее.
   - Нет, не передумал, - твердо сказал Зик. - Давайте посмотрим.
   Амберсон взялся за висящую на поясе  цепь  и  вытянул  из  кармана  своих
мешковатых штанов громыхающую связку ключей. Выбрав нужный, он вставил его в
замок.
   И вот дверь в прошлое Зика открылась.
   Амберсон отступил назад и сделал приглашающий жест.
   - Только после вас, - произнес он с неслыханной доселе галантностью.
   Едва скользнув по нему взглядом, Зик шагнул через порог и  вошел  в  свое
прошлое. Как ни странно, ничего при  этом  не  случилось.  Никаких  раскатов
грома или вспышек молнии, предупреждающих его не следовать дальше.  Впрочем,
особого восторга тоже не было. Комната как комната, место, где  он  когда-то
жил. С незаметным вздохом облегчения и чувством  странного  разочарования  -
неужели его не узнают после того,  что  случилось  здесь?  -  Зик  прошел  в
гостиную.
   Квартира сейчас выглядела лучше, чем он помнил ее,  -  даже  несмотря  на
груды коробок и упаковочной бумаги, устилавшей  пол  Вокруг  было  светло  и
просторно, и Зик, кажется, впервые в своей жизни с  особой  остротой  ощутил
очарование прошлых лет. Раньше, видимо по молодости и глупости, он не уделял
окружающему миру должного внимания. Тому,  правда,  не  способствовал  стиль
времени, диктовавший свои условия, смириться с которыми молодежь не могла.
   Теперь стены были покрашены светлой кремовой краской. Выходящие  во  двор
сводчатые окна прикрыты деревянными  ставнями.  Полы  из  соснового  паркета
отполированы до зеркального  блеска.  Зик  медленно  прошелся  по  комнатам,
глубоко засунув руки в карманы и вспоминая. Широкая арка вела в  столовую  и
дальше - на хорошо  оборудованную  кухню,  откуда  был  еще  один  выход,  в
гостиную. Он осмотрел две небольшие спальни  и  удивительно  большую  ванную
комнату со старомодной ванной  на  когтистых  лапах  и  светлым  кафелем  до
середины стен.
   Все та же мистика, подумал он, взглянув в  старое  массивное  зеркало  на
стене  гостиной.  Это  смехотворное  наследие  дорогостоящей   викторианской
помпезности четырех футов шириной и  пяти  высотой  помещалось  в  оловянной
раме, искусно украшенной десятками завитков в виде  розочек  и  ленточек.  С
этим  зеркалом  связано  немало  легенд,  припомнил  Зик.   Даже   несколько
проклятий. Сейчас он уже не  мог  воспроизвести  детали.  В  памяти  всплыло
только одно - что-то связанное  с  молодой  актрисой,  которая,  по  слухам,
утопилась в бассейне, некогда украшавшем двор. Зик  всегда  думал,  что  эта
история выдумана кем-то, слишком долго "летавшим" под действием "травки".
   - Вы когда-нибудь видели ее? - спросил Амберсон.
   Зик перевел взгляд с зеркала на управляющего.
   - Когда-нибудь видел кого?
   - Женщину в зеркале. - Амберсон кивнул на стену. - Некоторые говорят, что
это дух Дженни Мастере, девицы, которая утонула в бассейне во дворе.  Потому
и витает здесь. Никто не знает, был ли это несчастный случай, утопилась  она
намеренно - или кто-то держал ее, пока она не перестала дышать. С  тех  пор,
говорят, она живет в зеркале  и  является  только  тому,  чья  жизнь  должна
измениться.
   - Правда? - равнодушно пробормотал Зик: выслушивать истории о привидениях
он был явно не настроен.
   - Иногда у увидевшего ее происходят перемены  к  лучшему,  но  это  очень
редко, чаще - к худшему, - произнес Амберсон. - Была девица, которая  видела
в зеркале женщину той ночью, когда вы  закатили  вечеринку.  Один  из  ваших
соседей тоже видел. Не тот ли, который сейчас  рвется  в  Конгресс?  Видение
явилось ему за день до получения роли в мыльной опере. Тогда и началась  его
карьера. Это он сам рассказал мне однажды ночью, - закончил управляющий.
   - Итен Роберте? Он видел...  -  Только  тут  до  Зика  дошел  смысл  слов
Амберсона. - Вы меня узнали? - спросил он, имея в виду  не  теперешнюю  свою
экранную славу.
   Амберсон кивнул.
   - Вы тот, кто споткнулся о тело Шаннона той ночью.
   -  Так  какого  же  черта  вы  ничего  не  сказали,  когда  я   вошел   и
поинтересовался насчет жилья?
   - Зачем? Какая разница? - Амберсон  пожал  плечами.  -  Не  вижу  причины
обсуждать все это...
   - Причины? - рассердившись, переспросил Зик. - Я понимаю, причины нет, но
было бы более вежливо...
   - Здра-авствуйте, - проворковал из-за открытой двери  женский  голосок  с
сильным южным акцентом. - Мистер А-амберсон, это вы-ы?
   - Черт возьми, Анджела! - раздался следом возбужденный мужской  голос.  -
Не врывайся сразу туда. Откуда тебе знать, что к нам не  забрался  убийца  с
топором?
   - Убийца с топором проломил бы своим топором  дверь.  А  тут  нет  следов
взло... Ну ладно, входи первым, если тебе так хочется.
   В дверях  появился  мужчина  с  оттягивающим  руку  бумажным  пакетом  из
зеленной лавки. Он был подтянутым, мускулистым, с повадками  большого  кота.
Увидев в своей гостиной Зика, мужчина насторожился и переместился так, чтобы
спрятать женщину позади себя. Устремив взгляд на управляющего, он спросил:
   - Что здесь происходит?
   - Я привел возможного  жильца.  -  Амберсон  кивнул  в  сторону  Зика.  -
Показываю квартиру.
   - Я-ясно? -  проворковала  женщина,  выскальзывая  из  укрытия.  -  Я  же
гово-орила, что это не убийца с топором.
   Зик улыбнулся своей самой очаровательной и миролюбивой улыбкой.
   - Простите, если мы вас напугали.
   - О, меня вы нисколечко не напугали, это мой муж ужасно подозри-ителен, -
ответила она, столь же мило улыбаясь в ответ и протягивая руку. - Меня зовут
Фэйт Шаннон. А это мой муж...
   - ...Джек, - неосознанно прервал ее Зик. - Боже мой, Джек Шаннон!
   - Именно так.
   Изумленная, Фэйт переводила взгляд с мужа на незнакомца и обратно. Они  в
свою очередь тоже рассматривали друг друга, словно встретили привидение.
   - Джек? - ничего не понимая, проговорила она, беря мужа за руку.
   - Все в порядке, Анджела. Это мой... - он поколебался, словно  подыскивая
нужное слово, - старинный друг. Мы не виделись двадцать пять лет.  Почти  со
дня смерти Эрика. - Джек протянул руку Блэкстоуну. - Как жизнь, Зик?
   - С ума сойти, - пробормотал тот, тряся руку Джека. - Я и вообразить себе
не мог, что это вы жильцы Амберсона. И что квартира, которую мне  предложат,
- моя бывшая. - Он помолчал, потом повернулся к управляющему: - Какого черта
вы ничего не сказали?
   - Нет причины, пока вы не решили снять  комнату,  -  невозмутимо  ответил
Амберсон. - Ну как?
   - Что "как"?
   - Решили?
   - Да. Согласен, - не раздумывая ответил Зик.
   Амберсон кивнул, словно заранее знал ответ.
   - Загляните в мой офис перед уходом, - произнес он и направился к  двери.
- Я подготовлю договор. - Старик помолчал, дожидаясь всеобщего  внимания.  -
Спросите у супругов  Шаннон  о  женщине  в  зеркале.  Они  скажут,  что  она
существует.
   Никто не произнес ни слова, пока дверь за управляющим не закрылась.
   Затем Фэйт Шаннон вздохнула и покачала головой.
   - Мистер Амберсон странный человек. Я в полном замешательстве...
   - А меня он просто злит, - проворчал ее муж.
   - Но управляющий, знаете ли, прав, - сказала Фэйт Зику,  забирая  у  мужа
пакет. - Женщина в зеркале существует. Я видела ее. И Джек тоже.
   - И  ваша  жизнь  изменилась?  -  Зик  постарался  не  выглядеть  слишком
скептически.
   - Полностью, - радостно проговорила она и улыбнулась мужу  поверх  пучков
зелени из пакета.
   Джек улыбнулся в ответ и ласково погладил жену по волосам.
   Зик почувствовал себя неудобно, будто подсматривающим, как они  целуются.
Страстно целуются. Он прочистил горло.
   - Думаю, мне пора идти. Чтобы не мешать вам... хм... упаковываться.
   -  О,  ничего  страшного,  мы  упакуемся  завтра,  -  проговорила   Фэйт,
переключая внимание на гостя. - Я сейчас сварю кофе. - Она положила пакет  с
зеленью. - Джек его обожает. Присоединяйтесь к нам, мы будем  очень  рады...
э-э... простите, не запомнила ваше имя.
   Джек тихо рассмеялся, глядя на удивленное лицо Зика, явно не  ожидавшего,
что его совершенно не узнают.
   -  Анджела,  это  Зик  Блэкстоун,  -  произнес  Джек  прежде,   чем   Зик
представился сам. - Едва  ли  не  самая  крупная  звезда  Голливуда.  Актер.
Режиссер. Продюсер.
   - Актер? - с сомнением переспросила она.
   - Ну, как в кино, - с ехидцей подсказал он, затем улыбнулся  Зику:  -  Ты
должен простить ее. За всю жизнь она видела около пяти фильмов.
   - Больше пя... О Боже! - Фэйт всплеснула руками  и  расширенными  глазами
посмотрела на гостя. - Ну, конечно, Зик Блэкстоун! Я читала статью о  вас  в
журнале "Пипл", пока сидела в приемной у зубного на прошлой неделе. О  вашем
новом фильме... э-э...
   - "Святая земля", - подсказал Зик.
   - Да,  "Святая  земля".  Похоже,  будет  очень  интересное  кино.  Статья
предсказывает ему большой успех.
   - Будем надеяться, - сухо согласился Зик.
   Фэйт покачала головой.
   - Не верится, что я вас не узнала.
   - Меня редко узнают, - соврал Зик.
   Однако Фэйт не была столь наивной, как казалась.
   - Сомневаюсь, - проговорила она со сладкой улыбкой,  -  но  спасибо,  что
пытались выручить меня. - Она снова подхватила пакет с зеленью. - Кофе будет
через пять минут.
   - Я, пожалуй, пойду, - сказал Зик. - Я и так вам, наверное, уже надоел.
   - Чепуха, - твердо заявила Фэйт. - Я знаю,  что  вам  с  Джеком  нужно  о
многом поговорить. Так что, пожалуйста, садитесь оба, сейчас принесу кофе. -
И она вышла из комнаты.
   - Всего пять фильмов за всю жизнь? - недоверчиво  переспросил  Зик  после
краткой паузы.
   Джек кивнул.
   - Трудно поверить, не правда ли? Но такова Фэйт.
   - Она милая женщина. Тебе очень повезло.
   - Да, - согласился Джек. - А ты... действительно въезжаешь сюда?
   - На время, - торопливо проговорил Зик,  словно  пытаясь  оправдать  себя
перед братом Эрика Шаннона за то, что поселяется в доме, где умер Эрик. - До
свадьбы  дочери  или  пока  мой  дом  не  отремонтируют,  что,  может  быть,
произойдет раньше.
   Джек понимающе кивнул.
   - Возвращение сюда изменило мою жизнь. - Он взглянул на  большое  зеркало
на стене. - Возможно, сейчас твоя очередь.
 
 
   Глава третья
 
   Он снился ей той ночью,  и  она  проснулась  ни  свет  ни  заря  в  поту,
лихорадочно возбужденная, с обвившейся вокруг бедер шелковой ночной рубашкой
и со слезами на щеках.
   Много лет она не вспоминала о нем, надеясь забыть навсегда. Порой ей даже
казалось, что она избавилась от него полностью. Но хватило  одного  взгляда,
одного прикосновения, одного слова в наполненной  людьми  комнате  -  и  все
началось снова.
   Снова боль, связанная с ним.
   Снова слезы о нем.
   С подавленным стоном гнева и  отчаяния  Ариэль  отбросила  укрывавшую  ее
белую батистовую простыню. Если невозможно  спать  без  снов  о  нем,  лучше
вообще не спать.
   Она поступала так раньше. И выжила.
   Выживет и сейчас.
   Ариэль выскользнула из широкой пустой постели. Автоматически  потянувшись
за шелковым халатом на белом бархатном пуфике, она  столь  же  автоматически
сунула ноги в белые атласные шлепанцы. Но было слишком жарко, чтобы надевать
халат. Кожа горела и чесалась. Шлепанцы - словно кандалы.  Сбросив  халат  и
шлепанцы, она пошла по ковру к стеклянной двери, ведущей на веранду.
   Ей хотелось  распахнуть  дверь  и  вдохнуть  свежего  воздуха.  Но  тогда
сработает сигнализация, и примчатся полиция и частная  охрана.  Не  открывая
дверь, она прижалась щекой, грудью и бедрами  к  прохладному  стеклу,  желая
остудить жар своего тела и зная, что это невозможно.
   С мучительным стоном Ариэль отошла от  двери  и  поторопилась  в  ванную,
утопая босыми ногами в пушистом белом ковре.  Словно  подгоняемая  демонами,
она выскочила из ванной,  оставив  дверь  нараспашку,  и  побежала  вниз  по
широкой винтовой лестнице, через темный дом.  Минутная  остановка  у  задней
двери, чтобы успокоиться, вспомнить и набрать охранный код, -  и  она  снова
летит по гладкой плитке двора к самому краю бассейна.
   Здесь она немного помедлила, наблюдая за лунными бликами  на  поверхности
воды. Однако неизвестно откуда налетевший легкий  бриз  игриво  приподнял  с
плеч ее волосы, прижал  шелк  рубашки  к  телу  и  стал  ласкать  кожу,  как
дразнящие пальцы любовника Невыносимо!..
   Не раздумывая о своем виде и неуместности действий, не думая  ни  о  чем,
кроме скорейшего избавления от терзавшего ее жара,  Ариэль  скинула  с  плеч
бретельки ночной  рубашки.  Ткань  легко,  как  вздох,  скользнула  вниз  по
стройному телу и легла у ног.  Она  шагнула  вперед  -  прекрасная  бабочка,
покинувшая свой шелковый кокон, - и нырнула в воду.
   Холодная вода - вот что ей нужно. Она сразу остудила распаленные чувства,
успокоила зуд, идущий словно из-под  кожи.  Ариэль  проплыла  под  водой  до
мелкого места, вынырнула и откинула назад густые, до плеч волосы.
   Бриз снова встретил ее. От  его  ласковых  прикосновений  руки  у  Ариэль
покрылись гусиной кожей, соски затвердели, словно от прикосновения  мужчины.
Она опять погрузилась в воду. Вода танцевала  вокруг  нее,  как  стремящийся
соблазнить любовник, обнимая плечи, гладя живот, скользя между бедрами.
   Ариэль перевернулась на спину и позволила воде убаюкивать ее... и  будить
воспоминания.
   Вот они, поджидающие, чтобы ворваться в ее сознание, такие  ясные,  такие
реальные и близкие, словно все произошло не двадцать  пять  лет,  а  неделю,
день, час назад
   Когда он впервые коснулся ее.
   Когда он впервые поцеловал ее.
   Когда он впервые заставил ее плакать.
   - Мне все равно, насколько он  блестящий  актер,  -  негодовала  Констанс
Кэмерон. - Он груб, невоспитан и постоянно отступает от текста. Более  того,
- она наставила обвиняющий перст на дочь, - ты прощаешь ему все это
   - Мама, пожалуйста, - взмолилась Ариэль, - это просто читка. Он и  должен
быть грубым и невоспитанным. Такая роль.
   - Какая еще  роль?!  -  возмутилась  Констанс.  -  Этот  молодой  человек
нецивилизован и чрезмерно сексуален по натуре. И мне все равно,  где  студия
подобрала его и насколько велик его так называемый талант. К этой роли он не
подходит. Хуже того, он не подходит тебе. Здесь  должен  быть  образ  твоего
защитника.
   -  Мама,  пожалуйста.  Кто-нибудь  услышит,  -  шептала  Ариэль,   нервно
поглядывая  на  молодого  человека,  в   чей   адрес   ее   мать   расточала
"комплименты".
   Он, развалясь на мотоцикле "Харлей-Дэвидсон", покачивался  из  стороны  в
сторону. Одна его нога  упиралась  в  топливный  бак.  На  нем  были  черные
мотоциклетные краги, потертые джинсы в обтяжку с вышитым на  колене  значком
борца за мир и  полосатая  майка,  подчеркивающая  его  мускулистый  торс  и
великолепие загара. Густые черные взъерошенные  волосы  ниспадали  почти  до
плеч, на лбу они были перехвачены широкой красной лентой.
   Восседая на огромном черном мотоцикле, как юный принц на своем троне,  он
казался тем самым крутым парнем, о каком  тайно  грезила  каждая  порядочная
девушка. Дикий, необузданный и дерзкий, как забияка петух. От одного взгляда
на него у Ариэль подгибались колени.
   Хотя в этом она, конечно, не призналась бы никому. Особенно своей матери.
   - Мне все равно, слышит он меня или нет, - выговаривала Констанс. - Пусть
все здесь слышат меня. Речь идет о твоей карьере, Ариэль. Не  следовало  мне
позволять тебе сниматься в этом фильме. Ты прекрасно играешь Крисси.
   - Я играю Крисси с одиннадцати лет и не могу играть  ее  вечно.  Ты  сама
знаешь. Сериал продлится еще не больше двух-трех сезонов. Так что мне  нужно
попробовать чтото другое. Разве ты сама не говорила это? - напомнила Ариэль.
   - Но что подумают твои поклонники, когда сериал возобновится в  следующем
сезоне? - покачала головой Констанс. - Когда увидят,  что  маленькая  Крисси
Фортьюн влюбилась в этого бандита?
   - Но я играю не Крисси Фортьюн, мама! Это совершенно другая роль. В  этом
все дело.
   Констанс не успела ничего сказать  дочери  в  ответ:  к  ним  приближался
режиссер. Он ласково улыбнулся Ариэль.
   - Ты готова к пробе перед камерой, дорогуша?
   - Да, мистер Остфилд, - кивнула она.
   - Нет! - властно заявила Констанс, беря дочь за руку и не отпуская ее  от
себя. - До тех пор нет, пока вы не  убедите  нас,  что  этот  отвратительный
молодой человек, - последние три слова она произнесла как диагноз,  -  знает
диалог с Ариэль наизусть. Кроме того, я хочу кое-что исправить  в  сценарии.
Мне не нравится этот текст, и я не могу  позволить  хватать  Ариэль  руками.
Двадцать третью мизансцену нужно изменить. - Она  отметила  ногтем  место  в
сценарии. - Кроме того, Ариэль Кэмерон не употребляет бранных слов.
   - Да, да, Ариэль их не говорит, - согласился  Остфилд.  В  его  речи  был
заметен скандинавский акцент. - По сценарию это должна Делать Лаура Симмонз.
   - Мама! - возмутилась Ариэль. - Пожалуйста, давай обсудим все после!..
   - Когда это - после? Нет уж, обсудим сейчас!  Ты  не  будешь  произносить
грязные слова и не позволишь лапать себя, как последняя  шлюха!  Таково  мое
слово.
   Лицо Ханса Остфилда сделалось стальным.
   - Миссис Кэмерон, отдаете ли вы себе отчет, что в моей власти удалить вас
из павильона?
   - Вы не посмеете! Я мать Ариэль. А Ариэль - звезда этого фильма!..
   Ханс Остфилд подозвал жестом охранника и приказал:
   -  Будьте  добры,  проводите  миссис  Кэмерон.  Впредь  ей  не  позволено
появляться в павильоне во время съемок.
   - Если я уйду, Ариэль тоже уйдет, - пригрозила Констанс.
   - Ариэль не уйдет, в противном случае  она  нарушит  контракт,  и  студия
прекратит ей платежи. Или, возможно, выдвинет встречный иск. Не  думаю,  что
вы хотите этого, не так ли?
   Констанс пристально посмотрела на него, словно оценивая ситуацию, а потом
бросила:
   - Посмотрим, - и, развернувшись на каблуках, двинулась к двери съемочного
павильона, совершенно игнорируя сопровождавшего ее охранника.
   Ханс повернулся к юной актрисе.
   - Прошу прощения за эту сцену, дорогуша, - произнес он. - Но мне кажется,
так будет лучше. Иногда матери  просто  не  замечают,  что  их  девочки  уже
выросли.
   Ариэль не знала, что и сказать. Она испытывала благоговейный ужас.  Никто
еще не смел вот так возражать ее матери!
   - Спасибо, мистер Остфилд, - только и пробормотала она.
   - Просто Ханс. Мы все здесь друзья. Итак... - Он взял ее под руку.  Из-за
его акцента Ариэль приходилось вслушиваться в каждое слово.  -  Я  знаю,  ты
нервничаешь. Но в этой сцене ты и должна нервничать. Так  же  как  и  Лаура,
которая надеется, что сейчас ее впервые  поцелует  Джадд.  Все  просто,  да?
Храни свои чувства здесь, - он слегка ударил  себя  кулаком  в  грудь,  -  и
используй их, когда это понадобится. Понятно?
   Ариэль кивнула:
   - Да, мистер Остфилд... Ханс, понятно. Я попытаюсь.
   - Вот и хорошо, - похлопал он ее по руке и повернулся к ее партнеру. - Ты
должен быть мягок, - сказал он Зику. - У тебя грубый характер, и твои  слова
иногда грубы, это так, но твои руки должны быть мягкими, когда ты  касаешься
ее, чтобы показать, что ты человек с душой. Понял, о чем я  говорю?  Ты  уже
начинаешь заботиться о ней, договорились?
   - Схвачено, - кивнул Зик.
   - Мы будем снимать  сразу,  -  предупредил  Ханс  актеров  и  технический
персонал. - Ради свежести первого поцелуя, вы поняли?  Так  что,  даже  если
будут ошибки, я хочу, чтобы съемка  продолжалась.  -  Он  замолчал,  ожидая,
когда один из гримеров  закончит  обрызгивать  Зика  из  бутылки  -  на  его
бронзовой коже должен блестеть пот! - Итак, готовы? -  (Актеры  кивнули.)  -
Все по местам! - скомандовал Ханс.
   Ариэль глубоко вздохнула и заняла свое место перед мотоциклом.
   - Поздравляю, принцесса, - произнес Зик, перебрасывая ногу через  кожаное
сиденье. - Я думал, у тебя кишка тонка.
   - Кишка?
   -  Я  посчитал,  любимица  Америки  побежит  за  мамочкой  как  послушная
маленькая девочка.
   - Я не...
   - Тишина в студии!
   Ариэль покорно  закрыла  рот,  словно  и  в  самом  деле  была  послушной
маленькой девочкой.
   - Мотор!
   Зик мгновенно переключился на свою роль.
   - Итак, Лаура, - отчетливо проговорил он, - хочешь  прокатиться  со  мной
или нет? Я знаю маленький тихий пляж на западном берегу озера, куда не ходит
никто. В такую жару там дивно. - Он  усмехнулся  и,  придавая  своим  словам
более чем прозрачный намек, продолжил: - Можно искупаться...
   Ариэль  попыталась  действовать,  как  действовала  бы   Лаура   Симмонз,
столкнувшись  с  таким  парнем,  как  Джадд.  Она  опустила  руку  на   руль
"Харлей-Дэвидсона" и медленно провела по его изгибам.
   - Не знаю, прилично ли мне, - произнесла Ариэль, бросая на Зика, как  она
надеялась, дразнящий взгляд из-под ресниц. - Папа говорит, что ты нехороший.
И мама говорит, что ты опасный тип. Безрассудный, скверный и опасный  -  вот
ее слова.
   Зик наклонился вперед и положил руки на руль.
   - А что говоришь ты, Лаура?
   - О... - Она провела пальцем по металлу, поколебалась долю секунды, затем
коснулась его запястья. Огонь прожег всю ее руку. Она облизнула  губы.  -  Я
думаю, ты, как все считают, опасен, но...
   Он перехватил ее руку и дождался, когда она поднимет на него взгляд.
   - Я действительно опасен,  -  промурлыкал  он,  разглядывая  ее  горящими
глазами.  -  И  если  дальше  будешь  дергать  меня  за  цепь,  то  узнаешь,
насколько...
   Ариэль потребовалась секунда, чтобы вспомнить следующую реплику.
   - Посмотрим, - с вызовом проговорила она.
   Без единого слова он подтянул ее к себе,  обхватил  за  талию  и  спросил
низким чувственным голосом:
   - Ты ложилась когда-нибудь на седло мотоцикла?
   - Конечно, нет, - возмущенно ответила она.
   - А вообще когда-нибудь ложилась?
   Ариэль пожала плечами, надеясь изобразить этим жестом безразличие.
   - Это значит "да" или "нет"?
   - Это значит: не твое дело, - огрызнулась она.
   Зик понимающе усмехнулся.
   - Значит, нет. Так я и думал. Черт возьми, ты, Наверное, и не целовалась?
   - Я целовалась много раз, - возразила
   Ариэль, забыв, что произносит всего лишь слова роли.
   - Ага, готов поспорить, - Зик презрительно усмехнулся, -  с  каким-нибудь
прыщеватым зубрилой с потными руками, который обслюнявил тебя,  как  игривый
щенок.
   - У меня были и мальчики из колледжа.
   Зик покачал головой, словно эта информация расстроила его.
   - Ты была когда-нибудь с мужчиной, Лаура? - Он  спрыгнул  с  мотоцикла  и
плотно прижал ее к себе.
   Ариэль напряглась.
   - С мужчиной, который бы знал, как целовать тебя, - продолжал Зик,  -  не
размазывая твои губы по твоим же зубам? - пробормотал он и  коснулся  своими
теплыми губами - о, так легко - уголка ее рта.  -  С  мужчиной,  который  бы
знал, как  и  где  коснуться  тебя...  -  он  провел  руками  по  ее  бокам,
остановившись у груди, - чтобы ты умоляла его коснуться еще раз? С мужчиной,
который бы обращался с тобой как с женщиной... - его руки сжали ее грудь,  -
а не как с избалованной маленькой богатой девочкой?
   Ариэль потребовалось время, чтобы вспомнить роль.
   - Я ничем не избалована, - слабым голосом возразила она.
   - Избалована. - Он провел рукой под тяжелым пучком густых волос Ариэль  и
прижал ее к себе. Так близко, что его губы касались ее, когда он говорил:  -
Ты избалованная, самовлюбленная  маленькая  сучка...  -  Слова  ужасные,  но
звучали они как лучшая похвала! И тут Зик прижался губами к ее губам.
   Ариэль забыла текст. И о  камере.  И  о  техническом  персонале,  который
наблюдал за ними. Она забыла обо всем на свете, кроме одного:  ее  целует  -
впервые в жизни - мужчина, который точно знает, как это положено делать!  Ее
руки крепче обвились вокруг  его  голых  плеч,  пальцы  заскользили  по  его
сильным мышцам. И  когда  Зик  поднял  голову,  чтобы  произнести  следующую
реплику, она потянулась губами за ним, ища нового поцелуя.
   Именно так просил сыграть Ханс
   Остфилд, именно так  просил  показать  реакцию  юной  девушки  на  первое
искушение. Но Ариэль не играла! Она инстинктивно отвечала мужчине, который -
впервые! - поцеловал ее. В ней бешено забурлила кровь.
   - Поехали со мной, - мурлыкал Зик... -
   Мы искупаемся на том пляже, о котором я говорил.  -  Он  слегка  коснулся
губами ее губ, не  слишком  балуя  ее  поцелуем,  которого  она  жаждала.  -
Остынем.
   - Я... - Ариэль пыталась вспомнить текст, - я...
   - Подумай, как хорошо  сейчас  в  воде,  -  продолжал  искушать  Зик,  не
дожидаясь ее реплики. - В такой прохладной и чистой... - Он подарил еще один
дразнящий поцелуй.
   Она уже была готова согласиться, позабыв обо всех причинах, по которым ей
не следовало бы даже встречаться с ним, не то что ехать купаться на какой-то
безлюдный пляж. Он невоспитан, чрезмерно сексуален и...
   - Поедем, Лаура.
   Лаура?
   Разгоряченные фантазии Ариэль лопнули как мыльный пузырь. Не ее  обнимает
Зик, не ее целует, не ее пытается  соблазнить.  Это  Джадд  обнимает  Лауру,
Джадд целует Лауру, Джадд шепчет слова обольщения, которые  написаны  кем-то
другим и предназначены Лауре.
   Ариэль почувствовала, что щеки ее  вспыхнули  огнем  стыда,  и  буквально
одеревенела в руках Зика.
   Он сжал объятия, повторив:
   - Поехали!
   - Я... я не взяла купальник, - заикаясь,  проговорила  Ариэль,  запоздало
вспомнив роль.
   - Все в порядке. Я не буду подсматривать. Обещаю. Я отвернусь, пока ты не
зайдешь в воду. - Он снова поцеловал ее в уголок рта. - Скажи "да", Лаура.
   - Я... - Она закрыла глаза и молила небо дать  ей  силы  просмотреть  эту
сцену, когда она будет отснята - Да, - прошептала она и прижалась  губами  к
его губам в точном соответствии со сценарием.
   Она продлила финальный поцелуй, как и положено  профессионалке,  ее  руки
обвивались вокруг шеи Зика, ее грудь  прижималась  к  его  груди,  ее  нервы
дрожали от напряжения и смущения в ожидании сигнала режиссера. Кажется,  это
длилось вечность.
   - Отснято, - произнес наконец Ханс.
   Зик отодвинул Ариэль от себя.
   - Ради Бога, принцесса, постарайся  в  следующий  раз  выучить  текст,  -
проворчал он и скользнул мимо, словно не мог больше терпеть ее.
   Ариэль постояла на месте некоторое время, стыдясь своих слез  и  надеясь,
что их никто не заметил
   Они снимали любовную сцену на озере  меньше  месяца  спустя  в  пруду  на
задворках студии. Все прошло куда как более гладко,  без  забытых  реплик  и
особенного  смущения,  кроме  вполне  нормального   для   восемнадцатилетней
девушки,  которую  просят  сбросить  верх  купальника   под   взорами   всей
киносъемочной группы.
   Так будет создана иллюзия,  сказал  Ханс,  что  Лаура  уступила  уговорам
Джадда и плавает голой. Да и Зик подтолкнул ее: он снял под водой  плавки  и
выбросил их на берег.
   После первых трех проб Ариэль почти забыла, что она наполовину голая. Они
проигрывали сцену снова и снова - столько раз, сколько просил Ханс. Лаура  и
Джадд играли в дразнящую, чувственную игру. Теперь Ариэль делала это легко и
естественно, позволяя Зику прижиматься грудью к ее обнаженной  груди,  голым
животом к ее. Он поддерживал ладонями ее голову и  целовал  до  бесчувствия.
Ариэль ощущала его возбужденную плоть, давившую под водой на ее живот, но не
было ни страха, ни девичьего потрясения или отвращения. К тому  времени  они
стали любовниками и она привыкла к его рукам, губам и ощущению его  крепкого
тела. Привыкла к жару, который возникал в ней.
   Ариэль со слабым стоном перевернулась  в  воде,  почувствовав  тот  же  -
прежний! - жар, и нырнула на  дно  бассейна  в  попытке  остудить  себя.  Но
желанная прохлада была иллюзорна, в лучшем случае - временна, а жар  души  -
глубок. Она подплыла к краю бассейна и вышла из воды.
   Есть лишь один путь справиться с болью и воспоминаниями  -  работа.  Надо
работать, работать много и напряженно.  Возможно,  пришло  время  надолго  и
всерьез заняться одним из тех киносценариев, которые постоянно предлагает ее
агент? - подумала Ариэль. А может, предложить руководству студии идею  серии
документальных передач о женщинах-антрепренерах? Ведь  под  этот  проект  ей
обещали лучшее экранное время...
   О, черт,  цинично  подумала  Ариэль,  наклоняясь  за  ночной  рубашкой  и
направляясь в дом, а может, просто завести  любовника?  У  нее  было  немало
предложений  за  прошедшие  годы...  Не  далее  как  сегодня  один  молодой,
нахальный  менеджер  из  "Гавино  косметике"  недвусмысленно  намекал,   что
заинтересован, если она не против. Может, взять его? Или кого-то  другого  -
молодого, красивого и мужественного?.. Перестать бы  только  думать  о  Зике
Блэкстоуне!
 
 
   Глава четвертая
 
   Со свойственными ей хорошим  вкусом,  маниакальной  работоспособностью  и
вниманием к деталям секретарша Зика все сделала быстро.  Квартира  1-Г  была
отмыта, покрашена и готова к заселению через два дня после отъезда  Джека  и
Фэйт Шаннон. Патси оформила интерьер в песчаных,  желто-зеленых  и  закатных
тонах, которые прекрасно гармонировали со стилем и архитектурой здания.  Она
превратила меньшую из двух спален в превосходно оборудованный офис  с  тремя
телефонными линиями, факсом и  компьютером  с  лазерным  принтером.  В  углу
спальни стоял  тренажер  для  утренней  зарядки,  холодильник  был  наполнен
светлым импортным пивом, готовыми закусками и замороженными низкокалорийными
блюдами для гурманов. В дверях и окнах установлены новые замки с  хитроумной
системой сигнализации, управляемой с клавиатуры в ванной. Все это было взято
напрокат - от изысканной дорогостоящей мебели в комнатах и картин на  стенах
до разноцветной посуды на кухне  и  системы  сигнализации,  -  и  все  снова
исчезнет через два дня после отъезда Зика.
   Тем не менее комнаты выглядели обжитыми и  знакомыми.  Почти  невероятно,
думал Зик, но ему не раз показалось, что, даже не закрывая  глаз,  он  видел
отблески своего прошлого в этой квартире. Вот Итен Роберте, с пивом в  руке,
небрежно опирается о косяк - приглаженный и добропорядочный, словно позирует
для рекламы в журнале; вот Эрик и Джек Шанноны, как обычно, о чем-то спорят;
вот женщины, десятки женщин - красивые, похожие друг на друга как две  капли
воды  и  всегда  доступные  в  ту  давнюю  пору  сексуальной  революции.  Он
представил себе еще маленькую русскую гримершу,  Наташу  Курьян,  с  первого
этажа,  которая  суетилась  на  кухне,  варя  борщ  или  какой-то  особенный
азербайджанский плов, чтобы "мальчики не померли с голоду"... А вот  посреди
гостиной стоит Ариэль - такая, какой она была  в  восемнадцать  лет.  Милая,
хрупкая, невинная Ариэль.
   Впервые увидев ее на киностудии, он ощутил в себе какой-то толчок. Что-то
взволновало и задело его. Лишь  один  взгляд  на  нее  -  любимицу  Америки,
сверкающую чистотой принцессу  лучшего  экранного  времени,  -  и  он  решил
проверить, сможет ли одолеть стерегущего ее дракона и взобраться на стену ее
замка. Частично из-за того, что поначалу она немного  раздражала  его  своей
старомодной невинностью и убийственно хорошими манерами. Это просто  смешно.
Таких невинных уже нет, думал он. Нет сейчас, в 1970-м, тем  более  -  среди
выросших  в  Голливуде  в  бурные  шестидесятые,  когда  секс,  "травка"   и
рок-н-ролл были скорее правилом, чем исключением.
   Но Ариэль - исключение.
   Он удостоверился в этом, когда впервые поцеловал ее.
   Шла съемка, они находились под жарким  светом  юпитеров  и  внимательными
взглядами Ханса Остфилда и всей киносъемочной группы. Жужжала камера,  и  от
Ариэль ожидали игры. Но она не играла. Ее  колебания  и  неуверенность  были
реальны. И такой же реальной была ее капитуляция. Она прелестно смущалась  и
сбивалась с роли. А он так возбудился, что  едва  не  отлетели  пуговицы  на
джинсах. Он оттолкнул ее от себя, как только  сцена  закончилась,  и  сказал
что-то грубое, чтобы скрыть собственное смущение, чтобы не выходить со сцены
в слезах, подобно Джеймсу Дину.
   После этого она перестала быть для него сложной задачкой.  Он  больше  не
хотел сносить стены ее замка - он хотел,  чтобы  она  добровольно  вышла  из
него. Он хотел вызволить ее из тюрьмы удушливой благопристойности.  В  конце
концов, сейчас 1970 год - эра свободной любви!
   Зик был наблюдательным молодым человеком и быстро  понял,  почему  Ариэль
ведет себя так. Она во всех мелочах  слушает  мать.  И  ему  это  совсем  не
понравилось.
   Очевидно,  Констанс  Кэмерон,  актриса  с   весьма   скромным   талантом,
достаточно рано обнаружила, что у растущей без отца дочери таланта хватит на
двоих.  Отбросив  собственные  мечты  о  приобщении  к   звездам.   Констанс
сконцентрировалась на карьере дочери. Ариэль начала  потихоньку  работать  с
четырех лет - сначала в  небольших  коммерческих  передачах,  а  потом  и  в
программах, идущих в лучшее время. Она никогда не ходила в  школу  вместе  с
другими детьми, ее обучением занималась мать в перерывах между  репетициями.
К тому же Констанс была ее менеджером, агентом,  наставником,  консультантом
по костюмам и тексту, а также постоянной спутницей - на сцене и вне ее.
   До "Диких сердец".
   Тогда впервые в своей карьере - да, возможно, и в жизни  -  Ариэль  вышла
из-под всевидящего материнского ока.
   И переместилась под восторженный взгляд уже опытного молодого человека  с
горящими глазами.
   Итак, используя свое немалое очарование крутого парня и опыт, накопленный
за двадцать два года жизни,  Зик  начал  решительные  попытки  завлечь  юную
актрису в свои объятия - и в свою постель - не только  на  сцене  или  перед
камерой...
   - Все в порядке, милая. Можно заходить. Ребят нет.
   - Ты уверен?
   - Уверен, уверен, - торопил Зик. - У всех сейчас дневная работа.  Даже  у
Итена, - добавил он, зная, что Ариэль того недолюбливает. - Он получил  роль
в программе "Когда придет  время",  для  которой  прослушивался  недели  две
назад. Похоже, теперь у Робертса будет постоянная работа.
   - Я рада за него,  -  вежливо  произнесла  Ариэль.  -  Он,  должно  быть,
счастлив.
   - Да, я думаю... - У Зика совсем не было желания  разговаривать  о  своих
соседях и их успехах, когда он наконец привел к  себе  Ариэль  -  одну,  без
съемочной группы и без во все вмешивающейся матери. - Ну почему бы  тебе  не
снять черные очки и этот дурацкий шарф? Здесь некому опознавать  тебя.  -  С
этими словами он потянулся к ее огромным солнцезащитным очкам и желто-белому
шарфику, завязанному под подбородком.
   - Да, наверное, - робко согласилась Ариэль.
   - Намного лучше, - одобрительно произнес он, касаясь поцелуем ее губ
   Ариэль в испуге оглянулась, но Зик уже отвернулся, чтобы положить очки  и
шарф на кофейный столик.
   - Сейчас включу музыку и приготовлю что-нибудь выпить. Что ты  любишь?  -
спросил он, перебирая пачку  пластинок  на  полке.  Не  услышав  ответа,  он
оглянулся через плечо.
   Ариэль стояла в центре гостиной  и  осматривала  беспорядочно  украшенную
комнату. В своем коротеньком  желтом  платьице  без  рукавов  она  выглядела
маленьким застенчивым нарциссом. Платьице украшали белые оборки  и  огромные
белые пуговицы. Чулки  сверкали  белизной,  туфельки  из  желтой  кожи  были
застегнуты на лодыжке ремешком.  Тонкую  талию  перепоясывал  широкий  белый
ремень в желтый горошек. Что-то в ее позе и настороженном выражении  больших
голубых глаз напоминало Зику юную лань, готовую в любой  момент  скрыться  в
лесу.
   Он поставил пластинку и поспешил к Ариэль, обвил рукой ее талию  и  повел
на кухню.
   - Выбор невелик, - сказал он, открывая холодильник. -  Есть  кока-кола  и
оранжад. - Была еще бутылка вина, но он не стал предлагать"  ему  совсем  не
хотелось, чтобы позже она могла сказать, что не знала,  что  делает.  -  Что
хочешь?
   - Думаю, колу.
   - Две колы. - Выхватив бутылки из холодильника, он  открыл  их  просто  о
край стола, вытер горлышки рукой и выбросил пробки. - Хочешь стакан?
   Она покачала головой.
   - Из бутылки отлично.
   Зик усмехнулся.
   - Хороший выбор. Тем более я не уверен, что найдется чистая  посуда.  Эту
неделю на кухне дежурит Джек, - сказал он извиняющимся тоном.
   Ариэль нервно засмеялась, и они прошли в гостиную.
   -  Присядем?  -  пригласил  Зик,   указывая   на   застеленную   циновкой
продавленную софу.
   - Отлично, - произнесла она и уселась на среднюю подушку.
   Зик улыбнулся: это сигнал. Если бы она собиралась передумать, то села  бы
на край софы. Но в центре... ему остается пространство с  обеих  сторон.  Он
поставил свою бутылку на столик, сел рядом и обнял Ариэль за плечи.
   Она бросила на него быстрый взгляд и снова уперлась глазами в  зажатую  в
руках бутылку.
   Он наклонился и поцеловал ее голое плечо.
   Она отхлебнула из бутылки, но не взглянула на него.
   Он провел пальцами по ее руке.
   Она вздрогнула, крепче сжала бутылку, однако по-прежнему не  смотрела  на
него.
   Он коснулся ее колена, легко передвигая  пальцы  вверх  по  затянутому  в
белый чулок бедру к оборкам желтого платья.
   Она прерывисто вздохнула и закрыла глаза. Но не шевельнулась.
   - Ариэль?
   - Что?
   - Ты боишься?
   - Нет, - солгала она.
   - Ты передумала?
   - Нет.
   - Тогда посмотри на меня. Пожалуйста.
   Медленно она повернула голову и посмотрела на  него.  Вопреки  ее  словам
широко открытые голубые глаза были слегка испуганны.
   - Ты ведь знаешь, что я тебя не обижу, - прошептал он.
   - Да.
   - Мы не будем торопиться. И остановимся, как только ты скажешь.  Тебе  не
нужно бояться.
   - Я не боюсь. Правда. - Она робко  улыбнулась,  пытаясь  убедить  его.  -
Просто немного нервничаю.
   - И я, - признался Зик.
   Для нее это было сюрпризом.
   - Правда? Почему?
   - Я никогда раньше не занимался любовью с  девственницами.  Вдруг  я  все
испорчу? Или тебе что-нибудь не понравится?
   - Я пока не знаю, что мне нравится. Кроме твоих поцелуев.
   Зик почувствовал, что все в нем напряглось.
   - Ты собираешься допивать свою колу?
   Вместо ответа Ариэль наклонилась вперед и поставила  бутылку  на  столик.
Потом рухнула в его объятия.
   Зик легонько провел рукой по ее лицу и убрал упавшую прядь светлых волос.
   - Ты неподражаема, ты знаешь это? - проговорил он в благоговейном трепете
перед ее доверием. Наверное, ей нелегко. - Неподражаемо мила. - Он приподнял
пальцами ее волосы. - Неподражаемо прекрасна. Думаю, я влюбился в тебя.
   - Не нужно говорить это. - Ее голос был тих и мягок, глаза широко открыты
и серьезны. - Я не хочу, чтобы ты изображал чувства, которых нет.
   - Я не  изображаю,  -  честно  сказал  Зик,  слегка  ошеломленный  своими
словами. - Я действительно думаю, что влюбился в тебя.
   - Правда? - выдохнула она.
   - Правда, - произнес он и наклонился, чтобы поцеловать ее.
   Ее губы незамедлительно открылись навстречу ему -  именно  так,  как  она
научилась на съемках. Он коснулся ее губ кончиком языка, дразня ее, понуждая
ее саму проявить решительность.  Но  она  была  застенчивой  и  робкой,  еще
незнакомой с любовными ласками, и он не смог дождаться бурного отклика.  Зик
наклонился над ней и медленно провел пальцами по ее  лицу,  плечу  и  накрыл
ладонью грудь.
   Ариэль слегка вздохнула  и  обвила  руками  его  шею,  прижалась  к  нему
плотнее, молчаливо позволяя дальнейшее. Зик воспринял разрешение, обхватывая
пальцами грудь, чтобы ощутить ее вес и контуры. Большим пальцем он осторожно
нашел сосок под плотной тканью платья и  бюстгальтера  и  начал  поглаживать
его, пока она не застонала и не выгнулась дугой навстречу его руке.
   - Думаю, мы нашли, что еще тебе  нравится,  -  промурлыкал  Зик  голосом,
полным удовлетворения и счастья. Он слегка ослабил объятия, чтобы  добраться
до ряда больших белых пуговиц на платье. - Тебе понравится еще больше, когда
мы обнажим их.
   Возникла секундная пауза, после чего она сказала "да", и он  почувствовал
ее губы на своей шее.
   Он слегка отодвинулся: нужны обе руки,  чтобы  расстегнуть  эти  огромные
пуговицы.
   - Приподними голову, милая, а то я не вижу, что делаю. - Краем ладони Зик
отвел в сторону тяжелую копну ее длинных волос.
   И  Ариэль  послушно  подняла  голову,  чтобы  помочь  ему  справиться   с
пуговицами.
   - Думаю, я тоже влюбилась в тебя, - вырвалось у нее.
   Зик замер. Его руки по-прежнему держали пуговицу.
   - Тебе не нужно говорить это. Здесь слова не требуются.
   - Нет, я хочу сказать. Думаю, я... я  никогда  не  чувствовала  подобного
раньше. Сердце колотится, тяжело дышать и...
   Зик улыбнулся.
   - Может быть, это и не любовь,  милая,  -  предостерег  он.  -  Возможно,
просто желание...
   Ариэль вспыхнула и отвернулась.
   Зик приподнял рукой ее голову.
   - В сексе нет ничего плохого, Ариэль. Неважно, что тебе говорили  раньше.
Секс - здоровая и естественная потребность человека.
   - Даже без любви?
   - Конечно, даже без любви. Но я не говорю, что этим следует заниматься  с
первым встречным, - быстро добавил он, просто чтобы она не  подумала,  будто
он позволяет ей это. - Человек должен нравиться. Очень нравиться. Но  любить
не обязательно. - Он наклонился, чтобы поцеловать ее,  затем  снова  занялся
пуговицами. - Конечно, лучше, когда любишь, но такого собственного  опыта  у
меня нет. - Он взглянул на нее и  внезапно  усмехнулся.  -  Возможно,  узнаю
сегодня.
   - Возможно, мы оба... - начала она, но Зик уже не слушал.
   Пуговицы были наконец  расстегнуты,  и  он  раздвинул  половинки  платья,
открывая то, что находилось под  ним.  Ариэль  была  тонкой  и  стройной,  с
небольшой грудью под белым кружевным бюстгальтером и узким  тазом.  Пушистая
поросль в  низу  живота  прикрывалась  кусочком  ткани  не  больше  носового
платочка. Зик  накрыл  руками  обе  груди  и  наклонился,  чтобы  поцеловать
впадинку между ними. Ариэль напряглась и погрузила свои пальцы в его  густые
непослушные волосы, не отпуская его.
   Они оставались в таком положении несколько бесконечных, сладких мгновений
- губы Зика прижаты к ее нежной коже, а Ариэль, закрыв глаза, держит его  за
волосы. Затем он приподнял голову, она открыла глаза, и они улыбнулись  друг
другу.
   - Думаю, лучше  перебраться  в  спальню,  -  проговорил  Зик,  вставая  и
протягивая ей руку. - Там нам будет удобнее.
   Она доверчиво подала руку  и  позволила  поднять  себя  на  ноги.  Затем,
придерживая расстегнутое платье, пошла с ним в спальню.
   В комнатке стояли две двуспальные кровати вдоль стен и  -  между  ними  -
раздвинутая  наполовину  китайская  ширма.  Та  часть  комнаты,  в   которую
направился Зик, была относительно прибрана. Постель была заправлена  простым
армейским одеялом, а на подушках были белые наволочки.  На  тумбочке  стояла
лампа и лежала книга в бумажном переплете. На стене висели две киноафиши.
   Отпустив ее руку, Зик проворно  сгреб  кучу  грязного  белья  на  полу  и
засунул его в ящик под кроватью, потом раздвинул ширму во всю ширину,  скрыв
вторую,  захламленную,  часть  комнаты.  Бумажная  ширма  пропускала   свет,
падавший сквозь единственное незашторенное  окно,  смягчая  его  до  мягкого
сияния.
   Пока Зик прибирал комнату, Ариэль села на край  постели  и  сняла  туфли.
Аккуратно поставив их в сторону, она встала и начала  расстегивать  ремешок.
Внезапно она остановилась  и,  с  застенчивой  улыбкой  посмотрев  на  него,
сказала:
   - Не подглядывай.
   И Зик отвел свой восторженный взгляд и повернулся  к  Ариэль  спиной.  До
него доносилось лишь легкое шуршание одежды, и он представлял каждую деталь,
спадающую с ее  тела:  паутинку  чулок,  соскользнувшую  по  длинным  ногам,
модное,  дорогое  платье,  с   щелчком   расстегнувшийся   белый   кружевной
бюстгальтер, тонкий клочок ткани, закрывавший ее девичьи секреты.  Затем  он
услышал шаги босых ног по деревянному полу и скрип матрасных пружин.
   - Можешь смотреть, - еле слышно проговорила она.
   И  он  увидел  ее  -  свернувшуюся  калачиком  на  постели,  с  волосами,
рассыпавшимися  по  подушке,  и  натягивающую  синее  армейское  одеяло   до
подбородка. Платье аккуратно сложено на табуретке, а чулки  и  нижнее  белье
стыдливо спрятаны под него.
   Без единого  слова  Зик  шагнул  вперед,  сдирая  через  голову  рубашку.
Беззаботно швырнув ее на пол,  он  переступил  с  ноги  на  ногу,  сбрасывая
стоптанные замшевые ботинки, которые  со  стуком  ударились  об  пол.  Затем
занялся джинсами. Ариэль следила, как он по порядку расстегивает пуговицы. И
он следил за ее взглядом, упиваясь ее невинным возбуждением. Затем он взялся
за пояс джинсов.
   Ариэль закрыла глаза.
   - Можешь смотреть, - глухо проговорил Зик. - Я даже хочу этого.
   Ариэль приоткрыла глаза, подглядывая сквозь ресницы, как он стаскивает  с
себя джинсы и жокейские трусики. Она едва не задохнулась, когда освободилась
его плоть, и широко раскрыла глаза.
   Зик улыбнулся, обрадованный такой реакцией.
   - Не бойся, милая. Все будет хорошо. Обещаю. - Он приподнял угол  одеяла,
затем остановился, вспомнив, что еще  нужно  сделать,  прежде  чем  ложиться
рядом с ней. - Ты на пилюлях?
   Ариэль покраснела от смущения.
   - Нет, я... э-э...
   - Все в порядке, - успокоил он. - Я, в общем-то, так и  думал,  но  хотел
убедиться. Я позабочусь. - Затем он приподнял одеяло и нырнул под него.
   Ее тело было прохладным, когда он заключил ее в объятия, а губы - теплыми
и полными желания. На каждой новой ступени их сближения  она  контролировала
его действия - сначала остановила  руку,  попытавшуюся  откинуть  одеяло  до
пояса, но затем, спустя мгновение, сама  отбросила  его:  Зик  начал  губами
ласкать ее грудь. Она сжала ноги вместе при первом чувственном прикосновении
его пальцев, затем со вздохом раздвинула их, позволяя его ладони гладить  ее
укромный уголок.
   Вскоре она сама  двигалась  навстречу  его  руке,  ее  голова  беспокойно
металась по подушке, спина выгибалась  в  поисках  чего-то  неуловимого,  но
желанного.  Зик  по-прежнему  ласкал  ее  все  больше  увлажняющуюся  плоть,
трепетавшую при его прикосновении. Он чувствовал ее нарастающее возбуждение,
ощущал это по напряжению ее тела и легким стонам, вырывавшимся из ее горла и
сообщавшим, что она находится на грани крайнего восторга. Еще одно  движение
- и она перешла эту грань и в страстном крике взорвалась подобно ракете.
   Зик крепко держал ее, пока  она  возвращалась  из  своего  полета,  затем
поднялся над ее телом, разместился между  бедер  и  направил  острие  своего
зачехленного клинка в ее нетронутое лоно.
   Ариэль застонала и инстинктивно приподняла бедра ему навстречу.
   Зик захрипел и вцепился руками в простыню,  напоминая  себе,  что  должен
действовать осторожно.
   - Ариэль... - ласково прошептал он,  -  Ариэль,  милая,  открой  глаза  и
посмотри на меня.
   Она распахнула ресницы - ее глаза от  жара  и  страсти  стали  еще  более
голубыми.
   - Скажи мне, если будет слишком больно, - предупредил он шепотом. -  Я...
я попробую остановиться.
   - Не хочу, чтобы ты останавливался! Никогда! - горячо воскликнула  она  и
обхватила ногами его бедра.
   Он погрузился в нее со сладострастным стоном. Она едва не задохнулась, но
губы все же прошептали:
   - Не останавливайся...
   И он помчался вперед, умело ведя ее за собой навстречу экстазу.
   Позже, когда они успокоились и  могли  дышать  нормально,  Зик  приподнял
голову и, посмотрев в ее сияющие глаза, прошептал:
   - Лучше, когда любишь.
 
 
   Глава пятая
 
   - Ужин будет немного раньше, чем ты привык, папа, - предупредила  Кэмерон
несколько дней спустя, поймав его по телефону.
   - Насколько раньше?
   - В шесть. Родители Майкла должны будут уехать до темноты. И у Майкла  до
конца  месяца  ночные  дежурства  в  больнице.  Он  взял  две  смены,  чтобы
заработать двухнедельный отпуск на наш медовый месяц. Значит, ему тоже нужно
уехать раньше. Мама велела передать всем, что она  подаст  закуски  точно  в
пять тридцать.
   - Точно? - кисло произнес Зик.
   - Точно, - передразнила Кэмерон его тон. - Так что не опаздывай!
   - Черт возьми, стоит один раз чуть опоздать, и...
   В трубке раздались два щелчка.
   - Это заработала моя вторая линия, - сказала Кэмерон. -  Приезжай,  папа.
Увидимся вечером. Пока.
   Зик не мог не улыбнуться, когда вешал трубку.  Его  дочь  уже  с  детства
просто фонтанировала энергией. В этом она  была  похожа  на  него:  он  тоже
всегда имел по нескольку неотложных дел. Из внешних  черт  Кэм  унаследовала
его глаза, а также решительный изгиб подбородка, но все  остальное  было  от
Ариэль: светлые  золотистые  волосы,  тонкая  кость,  инстинктивный  такт  и
дипломатичность. "Мама велела передать всем, что она подаст закуски точно  в
пять тридцать..."
   Он готов был поставить на кон успех своей следующей картины,  что  Ариэль
не говорила ничего подобного! "Скажи своему  отцу,  чтобы  он  не  опаздывал
снова!" - вот что было ближе к истине.
   Он едва не собрался перезвонить своей бывшей жене и  попросить  ее  лично
повторить то, что она сказала, но решил, что этот его шаг ни к чему хорошему
не приведет. Она будет изысканно вежлива, исключительно любезна и  утонченно
презрительна, как метрдотель в роскошном ресторане.
   За последние двадцать пять лет их разговоры с Ариэль можно пересчитать по
пальцам одной руки - включая и тот момент, когда они  обменивались  клятвами
на  собственной  свадьбе.  Сообщение  о   рождении   дочери   доставил   ему
высокооплачиваемый адвокат через три дня после свершившегося факта. В том же
конверте лежали бумаги  на  развод.  И  там  же,  среди  прочей  юридической
казуистики, имелась запись, что он отказывается от всех попечительских  прав
на свою новорожденную дочь. От него  требовалось  только  одно  -  подписать
бумаги.
   - Об этом не может быть и речи! Абсолютно! Черт возьми, я не откажусь  от
моей дочери! - кричал Зик, стуча, для убедительности, кулаком по стене. - За
кого вы, черт возьми, меня держите? -  гневно  вопрошал  он  у  сохранявшего
невозмутимый вид адвоката.
   - За того, очевидно, -  терпеливо  объяснял  тот,  -  кто  не  раздумывая
откажется от попечительства над дочерью, которой ни  разу  не  видел.  Здесь
записано, - он указал на лежавшие на столе документы, - что вы  ни  разу  не
виделись со своим ребенком.
   - Это вина Ариэль, а не моя! Ариэль и ее матери! - с горечью добавил Зик.
- Я бы согласился с ней  от  начала  до  конца,  если  бы  говорил  что-либо
подобное!.. И я пытался увидеть ребенка, как только  узнал  о  рождении,  но
меня не пустили дальше порога. Они держали ее в частной клинике, и  мое  имя
не значилось в списке разрешенных посетителей. Я ее отец, черт возьми,  и  я
имею право видеть свою дочь! Имею ведь? - спросил он адвоката.
   - Да, конечно. Как отец ребенка, вы имеете законное право видеть ее.
   - Но?.. - Зик со страхом смотрел на него.
   - Вы и ваша жена, как сказал  ваш  агент,  когда  назначал  эту  встречу,
состоите в раздельном проживании почти с момента свадьбы. Это так?
   Зик неохотно кивнул. Раздельное проживание началось задолго  до  свадьбы,
но, если Ариэль и ее  мать  хотят  сделать  вид,  что  после,  он  не  будет
возражать. Если только это не ущемит его право видеть дочь.
   - Тогда справедливо предположить, что вы женились на мисс Ариэль  Кэмерон
лишь для того, чтобы узаконить ребенка, которого она носила.
   - Нет, не справедливо, - твердо сказал Зик. Он заметил, куда  уводят  все
эти вопросы, и это ему не понравилось. - Я просил Ариэль выйти за меня замуж
прежде, чем узнал о ее беременности. И повторил предложение, когда  узнал  о
будущем ребенке. Именно она... - Тут он остановился.
   Даже сейчас, после всего случившегося, он не  может  предать  Ариэль  или
сказать что-то, что выставит ее в дурном свете. Он не меньше  виноват  в  их
разрушенной жизни, чем она. Фактически больше. Он на четыре года  старше  и,
надо полагать, мудрее. Ему следовало с  большими  терпимостью  и  пониманием
относиться к  ее  страхам  и  колебаниям.  Меньше  горячиться  и  требовать.
Возможно, все пошло бы по-другому.
   - Наш разговор носит конфиденциальный характер, не так ли? - спросил Зик.
- Вы не станете повторять ничего из сказанного мною  без  моего  разрешения,
правильно?
   - Все, что вы говорите мне, защищено от разглашения по закону.  Ничто  не
выйдет из этой комнаты.
   - Хорошо. - Зик вздохнул и пригладил обеими руками волосы, обдумывая, как
лучше объяснить то, что и сам он, по правде говоря, не совсем понимает. - Мы
с Ариэль встретились прошлым летом на съемках фильма "Дикие сердца"  и...  -
влюбились  друг  в  друга,  хотелось  сказать  ему,  но  он  произнес  более
нейтральное, -  стали  встречаться.  Как  оказалось,  мы  ошиблись  в  своих
чувствах. - Зик совсем не весело усмехнулся.  -  Приходится  признать,  мать
Ариэль была в этом права. Но перед тем, как все рухнуло, Ариэль  обнаружила,
что беременна. Она почувствовала себя... в ловушке, так, думаю, лучше  всего
можно описать ее состояние. - По крайней мере именно так говорила  ему  мать
Ариэль - сама она отказывалась с ним разговаривать. - И в конце  концов  она
согласилась на брак, решив, что это единственный  способ  избежать  большого
скандала.
   - Скандал по поводу внебрачной беременности? Сегодня? В Голливуде?
   - Да, конечно... Но  можем  ли  мы  видеть  любимицу  Америки  незамужней
матерью? - саркастически произнес Зик. - Послушать ее мать,  люди  бы  стали
судачить и подсчитывать месяцы, но как только  мы  поженимся  -  кому  какое
дело? Тогда это будет старой новостью. Ребенок получит имя, и карьера Ариэль
не пострадает от дурной славы, потому что она уже замужем за отцом  ребенка.
- Он пожал плечами. - Множество людей спят вместе до дня  свадьбы,  так  что
невелико дело. И мы согласились... - на самом деле Ариэль и ее мать настояли
на этом, и он согласился, потому что не видел другого выхода,  -  что  после
свадьбы будем жить раздельно, а после рождения ребенка Ариэль возбудит  дело
о разводе.
   -  И  что  же,  при  составлении  этого  соглашения  вы   отказались   от
родительских прав или их части?
   - Нет, разумеется. Мы никогда не обсуждали вопрос о том, что  я  откажусь
от права быть отцом моего ребенка. Наоборот: я отчетливо помню,  что  сказал
матери Ариэль... - не самой Ариэль, потому что та избегала прямого общения с
ним, - что я намерен участвовать в воспитании моего ребенка.
   Адвокат кивнул и сделал заметку в лежавшем перед ним блокноте.
   - Есть ли что-нибудь в вашем прошлом, что ваша  жена  могла  бы  объявить
неприемлемым или опасным для ребенка? Например, алкоголь, наркотики?  Случаи
насилия? Сексуальные извращения?
   - Нет, ничего, - твердо сказал Зик. Потом  добавил:  -  Правда,  я  курил
"травку" несколько раз. А кто не курил? Но Ариэль не...
   Он в ужасе остановился: Ариэль, может  быть,  не  использует  это  против
него, но Констанс - непременно! А Ариэль настолько под  каблуком  у  матери,
что позволит ей. Нет, это у них не пройдет!
   - Я отец малышки и намерен им остаться! - страстно произнес Зик. - И если
Ариэль или ее  мать  будут  травить  меня,  я  устрою  скандал.  Я  превращу
маленькую любимицу Америки в продажную женщину, если понадобится...
   Ариэль не стала травить его. Вместо этого адвокаты составили и  подписали
соглашение о совместной  опеке.  Первое  время,  пока  Кэмерон  была  совсем
младенцем, Зику разрешалось посещать ее в особняке Ариэль  на  Беверли-Хиллз
по часу три раза в неделю.
   Именно там, в  веселенькой  желто-белой  комнате,  под  неусыпным  взором
сиделки в униформе он впервые взял дочь на руки.  Она  была  крошечной,  без
волосиков, с  огромными  серьезными  темными  глазами  и  розовыми  губками.
Малышка с интересом разглядывала его, словно пытаясь вычислить, кто же  этот
новый человек в ее  жизни.  А  затем,  очевидно  удовлетворенная  увиденным,
доверчиво закрыла глаза и уснула. И Зик окончательно и бесповоротно влюбился
в нее.
   Когда Кэмерон подросла и стала менее  зависима  от  матери,  Зик  получил
возможность проводить с ней больше времени. Теперь  они  могли  быть  вместе
целый день, потом - уик-энд, а затем - в течение недели. После успеха "Диких
сердец" его кинокарьера  пошла  в  гору,  и  Зик  купил  домик  в  Малибу  и
перестроил его в соответствии с потребностями ребенка. Он учил дочь плавать,
кататься на серфинге по волнам Тихого океана. Он заплетал ей косы, помогал с
уроками, знакомился с ее мальчиками, а при необходимости  бывал  и  строг  с
ней. Зик удивлялся тому, что им  с  Ариэль  удалось  воспитать  счастливого,
уравновешенного, уверенного в себе ребенка - несмотря на то, что они никогда
не оказывались вместе  в  одной  комнате  и  редко  разговаривали,  даже  по
телефону.
   Кэмерон, очевидно, восприняла эти странные отношения между ее  родителями
как совершенно нормальные. Ее, кажется, никогда не беспокоило,  что  мать  и
отец  по  очереди  ходят  на  родительские  собрания  или  что  меняются  по
праздникам или что у нее два дома, с разным распорядком. Она  не  нервничала
из-за того, что в подобранном матерью выпускном платье ей надо было ехать на
другой конец города, чтобы и отец мог сфотографировать  ее  в  нем.  Она  не
выражала ни протеста, ни несогласия,  когда  родители  приехали  порознь  на
выпускной вечер в школе, сидели в противоположных концах зала и  уехали,  не
обменявшись ни словом.
   Кэмерон  никогда  не  устраивала  истерик.   Никогда   не   скулила,   не
капризничала и не пыталась заставить родителей чувствовать свою вину за  то,
что все так получилось. Единственный раз она попросила  их  сотрудничать  по
совершенно особенному случаю.
   По случаю ее свадьбы.
   Именно поэтому, подумал Зик, ему  лучше  перестать  упрямиться  и  начать
готовиться  к  вечеру  заранее.  В  конце  концов,  что  плохого  там  может
случиться? Рядом с ним все время будут Кэмерон и Майкл. И родители Майкла. И
Элеонора, снующая туда-сюда с посудой. Ему придется выдержать три,  максимум
четыре часа вежливого  презрения  своей  бывшей  жены.  Конечно,  он  сможет
сдерживать себя столько времени. Хотя не совсем ясно, от чего.
   Зик уже почти убедил себя,  что  чувство,  которое  он  испытал  в  офисе
свадебных  консультантов,  совсем  не  то,  что  он  подумал.  Не  может  он
по-прежнему любить Ариэль после двадцати пяти лет разлуки. Если вообще любил
когда-нибудь... Его чувства тогда были сильны и неистовы, но не были ли  это
чувства горячего двадцатидвухлетнего самца, дорвавшегося до женщины и секса?
Тем более до запретной женщины и тайного секса? Нет, он не влюблен в нее. Во
всяком случае, сейчас.
   Он нервно провел рукой по волосам.
   Нет, определенно не влюблен.
   Скорее всего, был просто шок от встречи с ней, говорил  он  себе.  Шок  и
сладко-горькие воспоминания... В конце концов,  Ариэль  не  просто  одна  из
самых красивых женщин, каких он только видел, но и тот тип  женщин,  который
больше всего нравился ему.
   Даже тогда, в 1970-м, Ариэль, будучи еще  девочкой,  уже  соответствовала
этому типу. А название ему - шикарная дама.
   Он часто подумывал, что его жизнь была бы намного легче, довольствуйся он
какойнибудь простой, смешливой, доброй и приятной женщиной, которая жила  бы
лишь для удовольствия мужа. Видит Бог, таких женщин множество  в  Голливуде.
И, честно говоря, он пробовал заводить отношения именно с ними,  но  длились
они недолго. Простушки скоро надоедали ему до слез. Подобно сценической роли
или сделке - или самой жизни, - женщина интересовала его, пока  представляла
загадку.
   Но дело все в том, что Ариэль оставалась для него загадкой  -  эта  самая
шикарная из шикарных дам; холодная, неприступная леди. И  удар,  который  он
ощутил при виде нее, был не в сердце, а по его гордости.
   Ну хорошо, он не собирается ничего  делать,  чтобы  успокоить  ущемленную
гордость, говорил он себе. Попыток очаровать свою бывшую жену и затащить  ее
к себе в постель, просто чтобы доказать, что оба они еще  что-то  могут,  не
будет.
   С такой твердой мыслью Зик взглянул на часы и снова потянулся к телефону.
Еще есть время для нескольких звонков, решил он. Погрузившись в  работу,  он
всегда забывал о неприятностях. Или избегал  неприятностей.  Связанных,  как
правило, с женщинами.
   Спустя два дня после их свадьбы с Ариэль  (настоящего  фарса!)  он  начал
работать над своей второй картиной.  Премьера  фильма  состоялась  в  ту  же
неделю, когда он получил "Оскара" за  "Дикие  сердца"  в  номинации  "Лучшая
мужская роль". За Зиком Блэкстоуном закрепилась репутация горячего  молодого
киногероя. Первый опыт режиссуры он предпринял, когда его второй  брак  -  с
блестящей красавицей адвокатом - начал разваливаться, всего через  два  года
после свадьбы. Он проглотил эту горькую  пилюлю  и  организовал  собственную
кинокомпанию. Успешная карьера, конечно, не восполняла его ущербной семейной
жизни, и Зик это понимал.
   Так, похоже, он опаздывает...
   Было без четверти пять, когда он закончил с делами. Ругаясь на себя,  Зик
бросился в ванную, принял душ, побрился и оделся в рекордно короткое  время.
Из квартиры он выбежал, как школьник, проспавший первый звонок.
   Родители Майкла были врачами. Отец вел частную практику, а мать  работала
научным сотрудником в медицинском институте. Оба были в восторге от  будущей
невестки - и слегка нервничали из-за встречи с ее знаменитыми родителями. Но
добродушная, свойская улыбка Зика и гостеприимство Ариэль сразу же успокоили
их. Вскоре все сидели за обеденным столом и разговаривали как добрые  старые
друзья.
   - Майкл  рассказывал,  как  вы  познакомились,  -  сказала,  обращаясь  к
Кэмерон, ее будущая свекровь.
   Та улыбнулась.
   - Да, мне пришлось везти в "Скорую помощь"  одну  из  секретарш,  которая
едва не отрезала себе палец ножом. Майкл в тот день дежурил. И  он  попросил
меня о свидании, пока зашивал рану. Я была столь потрясена, что  согласилась
не раздумывая.
   Отец Майкла подмигнул сыну и похлопал его по плечу.
   - Быстрая работа, сынок.
   - Мне не оставалось ничего другого, - внес свою лепту в рассказ Майкл.  -
Пока я шил палец той девочке, Кэми стояла рядом вся перепачканная кровью, но
спокойная, как бывалая хирургическая сестра. - Он слегка улыбнулся и  накрыл
рукой руку Кэмерон. - Уж точно, не попроси я о свидании, опередил бы один из
этих клоунов на станции. Вы даже не представляете, как трудно найти подругу,
которая не валится в обморок при виде крови и игл...
   - Кстати, об обмороках, - засмеялась его  мать,  -  посмотрел  бы  ты  на
своего отца, когда он впервые резал труп в анатомичке.
   - Сондра! - возмущенно  откликнулся  Дэн  Эверетт.  -  Майкл  слышал  эту
историю раз десять.
   - Глаза закатились, и он рухнул, где стоял...
   - Так вы и познакомились? - спросила Кэмерон.
   Сондра покачала головой.
   - Нет, мы были назначены в пару еще на лабораторных занятиях по  биологии
в медицинской школе.
   - И остаемся парой с тех пор, - нежно прибавил ее муж.
   Вот она, настоящая любовь! - подумал Зик, глядя на будущих родственников.
Глубокая, спокойная и преданная любовь - такая, какой она и должна быть, без
сцен и истерик. Их же отношения с Ариэль сразу осложнились  проблемами.  Его
проблемами. Ее проблемами. Их проблемами.
   Да они и сошлись-то, мало что зная  друг  о  друге.  Просто  классический
случай  легкомыслия.  Он  -  молодой  актер  из   Нью-Йорка   без   большого
сценического  опыта,  и  она  -  юная  телевизионная   звезда   со   списком
обязательств, длинным, как ее руки. Он  был  задирист  и  самонадеян,  полон
бравады, чтобы скрыть собственную неуверенность. Она -  мила,  застенчива  и
любопытна. Вот вам Ромео и Джульетта, да еще стерегущий  дракон  в  виде  ее
матери... Черт возьми, почему они  решили,  что  влюблены?!  И  удивился  ли
ктонибудь, когда они расстались, едва была отснята последняя часть фильма?..
   - А как вы встретились? - спросил Дэн, глядя то на Зика, то на Ариэль.
   Зик бросил взгляд на другой конец  накрытого  стола,  где  восседала  его
бывшая жена, и безмолвно уступил ей право отвечать.
   - Мы познакомились на работе, - ответила Ариэль, стараясь  говорить  так,
будто речь шла об обычной работе в офисе.
   - Они снимались в "Диких сердцах", - уточнила Кэмерон. - Это был их самый
первый фильм. Папа получил за него  "Оскара"  в  номинации  "Лучшая  мужская
роль".
   - "Дикие сердца"?! - воскликнула Сондра. - Боже  мой,  я  видела  его  на
прошлой неделе в телевизионной серии американской киноклассики!.. Он  всегда
был одним из моих любимых фильмов. Как  романтично!..  И  какой  романтичный
способ знакомства!..
   - Боюсь вас расстроить, но вся романтика остается на экране, - произнесла
Ариэль, элегантно пожав плечами. - Съемки же далеко не так романтичны.
   - Осмелюсь не согласиться, - заявил Зик.  -  Была  и  романтика...  -  Он
блеснул своей миллионодолларовой улыбкой. - Помните ту сцену, когда Лаура  и
Джадд впервые целуются? Ту, где она  выходит  из  магазина,  а  он  сидит  в
стороне на своем "Харлее" и дожидается ее? -  Вопрос  был  адресован  Сондре
Эверетт, но, безусловно, предназначался бывшей жене. - Это была самая первая
сцена, в которой мы снимались. Мы только что познакомились, и Ханс  Остфилд,
наш режиссер, решил, для большей достоверности, снять ту сцену первой,  пока
мы с Ариэль еще не узнали друг друга. В общем, ухватить нервозность  первого
поцелуя и все такое... Ну, мы тогда и понервничали! Помнишь,  Ариэль?  -  Он
устремил  горящий  взгляд  на  свою  бывшую  жену.   -   Получилось   так...
романтично... - Он поколебался, подбирая точные слова. - Ариэль забыла  свою
роль... И я тоже... О том, что случилось со мной,  вряд  ли  уместно  вообще
рассказывать здесь, - прибавил он с плутоватой усмешкой.
   Ариэль резко встала.
   - Пойдемте выпьем еще у бассейна, - предложила  она,  бросая  на  бывшего
мужа взгляд, способный заморозить кипящую лаву.
   - Ой, нет, нам пора собираться, - проговорила Сондра Эверетт.
   - Боюсь, мне тоже пора ехать. - Майкл отодвинул  свой  стул  и  встал.  -
Перед дежурством я должен еще переодеться, - объяснил  он  с  очаровательной
улыбкой. - К сожалению, Кэми уедет со мной,  поскольку  мы  приехали  на  ее
машине.
   Все быстро засобирались. Буквально через минуту Ариэль, стоя  в  открытых
дверях, уже напутствовала гостей:
   - Осторожнее на дороге, и спасибо, что приехали.
   Закрыв за ними дверь, она прислонилась к ней головой. Хорошо,  что  вечер
наконец закончился! Но предстоят еще ответный ужин и сама свадьба.  А  затем
прием с демонстрацией семейного единства и сотрудничества. Однако меньше чем
через месяц Кэмерон и Майкл поженятся и уедут в свадебное путешествие, и она
сможет снова делать вид, что бывшего мужа не существует. До этого времени ей
просто  нужно  найти  способ  справиться  с  его...  с  его  неизбежным,  но
раздражающим присутствием.
   Оттолкнувшись от двери, она побрела через дом, автоматически выключая  по
пути свет в прихожей, гостиной, в коридоре, в небольшой столовой,  выходящей
окнами на бассейн. Она хотела убрать со стола, поплавать в бассейне  и  лечь
спать. Так легче заснуть.
   Иногда.
   В других случаях - обычно - Ариэль заканчивала тем, что читала,  пока  не
роняла книгу или рукопись очередного сценария. Она обнаружила, что  сценарии
могут служить прекрасным снотворным, не вызывающим побочных эффектов.
   Подойдя к двери столовой, Ариэль услышала тихий звон  посуды  и  ускорила
шаг. Придется преодолеть еще одно  препятствие,  прежде  чем  она  останется
наедине со своими мыслями  и  ночью.  Взять  еще  один  барьер  и  Победить.
Расправив плечи для грядущей  баталии  и  выставив  вперед  подбородок,  она
шагнула в столовую.
   - Хотелось бы мне знать, что ты здесь делаешь? - строго  спросила  она  у
бывшего мужа.
 
 
   Глава шестая
 
   Зик посмотрел на Ариэль, потом на стопку чашек и блюдец у себя в руках.
   - Убираю со стола, - ответил он.
   - Я вижу, - проговорила Ариэль  голосом,  в  котором  чувствовалась  едва
сдерживаемая ярость. - Зачем?
   - Ну... - Он пожал плечами. - Я слышал, что ты отпустила  Элеонору  после
того, как она подала десерт, и вот решил помочь с уборкой. Это меньшее,  что
я могу сделать после твоего прекрасного приема.
   - Я не нуждаюсь в помощи  и  не  собираюсь  убирать.  Элеонора  сама  все
сделает завтра утром. Так что можешь  идти,  -  проговорила  она  с  ледяной
надменностью королевы. - Я вообще не понимаю, почему ты остался,  когда  все
благовоспитанные люди ушли домой, -  произнесла  она,  пока  он  перемещался
вокруг стола, собирая десертные тарелки и ложки. - И  мне  все  равно.  Я...
Пожалуйста, поставь все и послушай меня. - Она выхватила хрустальный  графин
с бренди из его рук и с силой грохнула им о стол,  не  заботясь  о  ценности
хрупкого предмета. Серебряные десертные ложечки, тихо  звякнув,  разлетелись
по столу. - Я хочу, чтобы ты ушел, Зик! Сейчас же!
   Он покачал головой,
   - Нам нужно поговорить.
   - Нам не о чем говорить!
   - У нас дочь. Которая планирует свадьбу. Я бы сказал, это дает нам обилие
тем для разговоров.
   - Для этого существуют встречи со свадебными консультантами,  -  оборвала
Ариэль. - И поскольку она уже запланирована и обсуждена сто раз, я не  вижу,
что еще обсуждать.
   - Ариэль... - Он подался вперед, будто желая коснуться ее;
   Она отступила назад.
   - Не пора ли нам заключить мир?
   - Мы его уже заключили.
   Зик покачал головой.
   - Лишь временное перемирие до окончания свадьбы. А я говорю  о  настоящем
мире. Потому что свадьбой дело не кончится. Года через  три-четыре  появятся
внуки. Крестины. Дни рождения. Рождественские праздники. Кэмерон не пожелает
делить их жизни между нами, как мы разделили ее. И мы не имеем права просить
об этом.
   Ариэль долгим взглядом посмотрела на  Зика,  понимая,  что  он  прав,  но
по-прежнему не желая соглашаться.
   - Я знаю, - наконец проговорила она. - Я тоже думала об этом.
   - Значит, заключаем мир?
   Ариэль вздохнула и неохотно кивнула.
   - Думаю, пришло время попытаться установить мир. Ради Кэмерон.
   - Для начала можешь посмотреть на меня. А не куда-то за мое левое плечо.
   - Я смотрю на тебя.
   - Нет, - произнес Зик, взявшись за ее подбородок  и  поворачивая  лицо  к
себе. - Вот так смотрят на меня, - прибавил он, когда  она  наконец  подняла
взгляд.
   Они смотрели друг на друга долгие пять секунд.
   У нее по-прежнему самые голубые глаза,  подумал  Зик.  И  самые  сладкие,
зовущие к поцелуям губы. И самая мягкая кожа. Он всегда любил чувствовать ее
кожу, подобную теплому, живому шелку, кончиками пальцев.
   Он  не  изменился,  подумала  Ариэль.  Его  взгляд  по-прежнему  способен
расплавить полярные льды. А от его губ женщины, наверное, по-прежнему сходят
с ума. И эти его сильные, нежные руки... Она всегда любила  чувствовать  его
руки на своей коже. Руки, поглаживающие ее,  словно  ребенка,  и  вызывающие
эротический отклик.
   Она слегка качнулась навстречу ему. И он наклонился навстречу ей. А затем
оба вскрикнули и отскочили, словно слишком приблизившись к огню.
   - Отлично. Заключаем мир, - проговорила Ариэль. - Возьми  этот  графин  и
захвати пару чистых бокалов с  полки  в  гостиной.  Я  тем  временем  отнесу
остатки посуды на кухню. Встретимся через пять минут у бассейна  и  утвердим
условия мирного договора.
   -  Спасибо,  крошка,  -  бросил  Зик  и  смачно  поцеловал   ручку   юной
парикмахерше, которая только что уложила его волосы в тщательно  продуманном
беспорядке под его красной повязкой. -  Можешь  запускать  свои  талантливые
пальчики в мои волосы в любое время.
   Девица захихикала и отдернула руку, слегка шлепнув его по  руке.  С  того
места, где сидела Ариэль, которую тоже причесывали перед  следующей  сценой,
этот игривый шлепок выглядел скорее лаской. Женские  пальчики,  казалось,  с
удовольствием задержались на бицепсе Зика. В следующее мгновение  он  поймал
девицу за талию и усадил к себе на колени.
   - Ну, ущипни меня, - услышала Ариэль его голос, прежде  чем  он  наклонил
голову к шейке парикмахерши. Девица взвизгнула и завертелась на его коленях,
не особенно, как показалось Ариэль, стремясь освободиться.  Но  тут  высокий
табурет накренился назад, и Зик подался вперед и  поставил  ее  на  ноги.  -
Будешь знать, как иметь дело со звездами. - Он чмокнул губами ей вслед.
   Девица повернулась и погрозила пальчиком.
   Зик улыбнулся еще раз и обернулся посмотреть на Ариэль.
   Она быстро перевела взгляд с отражения Зика в  зеркале  на  парикмахершу,
стоящую сзади и причесывающую ее длинные светлые волосы.
   - Ты уже готова? - спросил он, соскальзывая с табурета.  -  Похоже,  Ханс
злится на нас. - Он положил руку на плечо Ариэль и слегка погладил его.  Она
напряглась, совсем немного, но достаточно, чтобы  показать  ему,  что  ласка
неуместна. Зик убрал руку и посмотрел на нее. - В чем дело, милая?
   Она покачала головой и значительно посмотрела на парикмахершу.
   - Не оставите ли нас на минутку, Марша? - учтиво попросил Зик и дождался,
пока парикмахерша отойдет. Затем встал перед креслом Ариэль, положив руки на
подлокотники. - Итак, милая, в чем дело?
   - Послушай, Зик, - строго начала она, - это  не  очень  осмотрительно.  Я
думала, мы договорились держать нашу... - она поколебалась, чувствуя себя не
слишком уютно от их близости и не зная, как назвать ее, - наши  отношения  в
тайне.
   - Нет, мы не договаривались,  -  напомнил  Зик.  -  Ты  настаивала,  и  я
уступал. До сих пор. Но только до сих пор, - уточнил  он,  наклоняясь  почти
нос к носу. - Я не намерен соблюдать эту секретность слишком долго. Я  хочу,
чтобы весь мир знал о нас и наших чувствах друг к другу.
   Ариэль непроизвольно взглянула на разговаривающих в стороне парикмахерш.
   - И каковы же наши чувства? - ехидно спросила она.
   - Ах, вот ты о чем, - пробормотал он, проследив  за  ее  взглядом.  -  Ты
отдернула плечо не из-за того, что боишься, как бы не стало  известно  твоей
матери. Ты ревнуешь! - воскликнул он, явно в восторге от этого открытия.
   - Я не ревную.
   - Ревнуешь,  ревнуешь,  -  радостно  повторил  Зик  и  кончиками  пальцев
приподнял ее подбородок. - Но у тебя нет повода ревновать, милая, неужели ты
не понимаешь? Я лишь поддразнивал ее. Как поддразниваю других женщин.
   Она знала, что это правда. Он флиртовал со всеми особами женского пола на
съемках,   начиная   от   пятидесятидвухлетней   костюмерши   и   заканчивая
девятилетней актрисой, игравшей младшую сестренку Лауры. И все флиртовали  с
ним, очарованные его вниманием.
   - Такова моя натура, - серьезно проговорил он. - Мне нравятся женщины,  и
я нравлюсь им. Но это ничего не значит. Честно.
   И он был прав, думала Ариэль, стоя перед раковиной  и  глядя  на  мыльные
пузыри, вздувавшиеся вокруг тарелок. Такова его натура. И это  действительно
ничего не значит. Во всяком случае, для него.
   Но для нее значило много, как, подозревала она, и для всех других женщин,
которые оказывались такими дурами, что отдавали ему сердца. Разбивал  он  их
ненамеренно. Она поняла это только сейчас, а не двадцать пять лет назад. Зик
не жесток, он просто беспечен. Нельзя, весьма великодушно  признала  Ариэль,
возложить всю вину за разбитые сердца на  одного  лишь  Зика.  Он  настолько
очарователен - без всяких  усилий  с  его  стороны  -  и  настолько  явно  и
неприкрыто мужествен, что женщины добровольно отдают ему сердца,  просит  он
этого или нет. И не его вина, что они бегут за ним, по-щенячьи высунув язык,
готовые подраться за малейший проблеск его внимания и любви.
   Но его можно  обвинить  за  ту  легкость  и  небрежность,  с  которой  он
принимает их дар, не потрудившись задуматься о последствиях. Она определенно
обвинила его в беззаботности, с которой он принял ее юную и наивную  любовь,
а затем отвернулся и лег в постель с другой женщиной в  ту  ужасную  ночь  в
Крепости холостяков.
   Что же, подобной ошибки она больше не совершит. Надо  признаться,  у  нее
нет иммунитета  к  нему,  с  содроганием  подумала  Ариэль,  но  сейчас  она
уравновешенная, взрослая женщина, а не  полуребенок  с  широко  распахнутыми
глазами и головой, полной грез.
   Она закрыла кран, вытерла руки полотенцем  и  через  заднюю  дверь  кухни
направилась по гладким плиткам дворика к бассейну. Подсветка была  включена,
и огоньки соблазнительно подмигивали из-под воды. Ночной  воздух,  теплый  и
нежный, был напоен ароматом апельсиновых и лимонных деревьев, рассаженных по
периметру дворика.
   Зик уже дожидался ее, усевшись в одно  из  плетеных  кресел.  Он  сбросил
льняную спортивную куртку и закатал рукава своей шелковой  рубашки,  обнажив
покрытые волосами руки. Правую ногу он небрежно забросил  на  левое  колено.
Бокал с бренди балансировал на мощном бедре. Густые  черные  волосы,  всегда
немного длинные, завивались за ушами  и  ниспадали  на  воротничок  рубашки.
Сейчас на висках была седина, совсем чуть-чуть,  и  сам  факт,  что  Зик  не
считает нужным подкрашивать волосы, лишь прибавлял ему мужественности.
   Ариэль глубоко вздохнула и напомнила себе, что не должна  позволить  Зику
Блэкстоуну вновь совратить ее -  и  одной  дозы  сердечной  боли,  введенной
когда-то, оказалось более чем достаточно.
   Он инстинктивно учтиво поднялся ей навстречу, но Ариэль жестом  попросила
садиться и села сама.
   - Говорил ли я, как неотразимо ты выглядела сегодня вечером?  -  произнес
Зик, протягивая ей бокал с бренди.
   Ариэль с огромным усилием сдержала волну удовольствия, нахлынувшую на нее
при  его  словах.  Да,  она  немало  поработала  над  своей  внешностью  для
сегодняшнего вечера, но об этом никто не должен знать!
   - Нет нужды льстить мне, - сухо проговорила она и поднесла бокал к губам.
   - Какая же лесть, если  это  чистая  правда?  Ты  необыкновенно  красивая
женщина. И всегда была. - Он приподнял  свой  бокал  в  молчаливом  тосте  и
сделал большой глоток. Когда  он  опустил  бокал,  в  его  глазах  светилось
самоосуждение. - Прежде чем мы начнем мирные  переговоры,  я  хочу  принести
извинения.
   - Извинения? - в испуге переспросила Ариэль. Он что, после  стольких  лет
решил извиняться? - За что?
   - За то небольшое представление за ужином. Это дурной  вкус,  особенно  в
присутствии собственной дочери.
   Ариэль сделала маленький глоток, стараясь спрятать разочарование.
   - Да, именно так.
   - Но ты сама довела меня до безумия, - продолжал Зик, -  делая  вид,  что
тогда у нас ничего не было.
   - По большому счету, ничего и не было.
   - Но у нас появилась Кэмерон!
   - Ты прав, - после небольшого молчания  согласилась  она.  -  И  я  прошу
прощения. Не следовало пытаться преуменьшать  то,  что  было.  Бесчестно  по
отношению к нашей дочери показывать, что она зачата не в любви.
   Они долго  смотрели  друг  на  друга,  балансируя  на  грани...  чего-то.
Какого-то потрясающего открытия или пугающего признания...
   - Любовь была, не так ли? - произнес
   Зик, и его темные глаза требовали ответа.
   Ариэль взглянула на свой  бокал,  не  давая  воли  внезапно  подступившим
слезам.
   - Тогда я думала так.
   - И я. - Зик вздохнул и повторил с жаром: - Да, черт возьми, и я.
   Он залпом опрокинул в себя остаток бренди и со стуком поставил  бокал  на
стол. Ариэль испуганно смотрела на него  и  ждала,  что  будет  дальше.  Зик
протянул через стол руку, ладонью вверх.
   - Ради нашей дочери и прежней любви. Мир?
   Ариэль колебалась. Затем и она отставила бренди и протянула руку.
   - Мир.
   Они сидели молча, крепко держась за руки и разглядывая друг друга. Словно
встретились в первый раз. И все же - не совсем как в первый раз.
   Она больше не невинность с широко распахнутыми глазами.
   Он больше не задиристый молодой герой-любовник.
   Сейчас они взрослые, их юношеская  страсть  умерена  опытом  и  сердечной
болью. Но притяжение между ними действует - оба почувствовали это, как  удар
тока, как искру,  пробежавшую  между  ними  и  вызвавшую  неистовый,  быстро
воспламенившийся пожар. Оба увидели это в разгорающихся маяках двух пар глаз
-  в  небесно-голубых  и  карих.  Обоих  заполнило  невысказанное   желание,
неослабевающая жажда и страсть, не угасшая за двадцать пять лет.
   Ариэль попыталась спастись  бегством,  вырвать  свою  руку.  Пальцы  Зика
сжались.
   -  Ариэль,  -  с  болью  прошептал  он,  и  голос  его  звучал  мягче   и
соблазнительнее, чем когда бы то ни было.
   - Нет, - сказала она, но слово не  более  чем  движение  губ  -  ее  рука
по-прежнему послушно лежала в его руке.
   - Ариэль, - произнес Зик громче и потянул к себе ее руку.
   - О нет, - прошептала она, но, как марионетка, которую хозяин  дернул  за
ниточки, подошла к нему.
   - О Боже, Ариэль!.. - простонал он, заключая ее в объятия.
   Она прильнула к нему, неосознанно ища тепла, и  он  крепко  прижал  ее  к
себе.  Она  начала  гладить  широкую  спину  Зика,   испытывая   невыразимое
блаженство от его сильного, мужского тела, прижатого к ее мягкому, женскому.
   Их не мучили никакие воспоминания, сожаления. Все было  здесь  и  сейчас.
Жажда и страсть, неукротимый, переполняющий обоих жар.
   Он приподнял руками ее голову для поцелуя, но она  уже  сама  тянулась  к
нему, подставляя губы. Они попробовали друг друга хищным, открытым  ртом,  а
потом их губы, влажные и жаркие одновременно, слились в жадном поцелуе.
   Ариэль застонала и приподнялась на цыпочки, чтобы крепче прижаться к нему
губами.
   Руки Зика  скользнули  по  спине  и  подхватили  ее  под  ягодицы,  чтобы
приподнять ее тело.
   Ариэль вздрогнула, физически ощутив его возбуждение, и в панике  уперлась
руками в его грудь и оттолкнулась.
   - Зик. Зик, стой...
   Он же хотел продолжить поцелуй.
   Она изогнулась, стараясь выскользнуть из его объятий, но Зик лишь  крепче
сжал руки. Прошло несколько мгновений, прежде чем он поднял голову.
   - Ариэль?
   - Пусти меня, Зик. Пожалуйста.
   Он скользнул руками по ее талии и ослабил захват.
   - Что случилось? - спросил он, уже зная ответ.
   Она передумала, хотя он бы предпочел  обратное.  Мысли  только  мешают  в
такой ситуации.
   - Это не должно было случиться, -  проговорила  Ариэль,  подтверждая  его
худшие подозрения.
   - Но случилось, - произнес он с неопровержимой мужской логикой.
   - Это недолжно было, случиться, - повторила она более резко. - И  мы  оба
знаем, как все это глупо и неправильно.
   Зик улыбнулся и попытался обнять ее крепче, инстинктивно прибегая к чарам
и лести.
   - Ну почему ж неправильно? - промурлыкал он.
   - Ах, я и забыла, что для тебя нет ничего неправильного, когда доходит до
секса! - Ее голос звенел, как колючие льдинки. - Но некоторые из  нас  более
разборчивы. Так что пусти меня!
   Уязвленный ее холодностью, Зик подчинился.
   - Ты никогда не была такой ледяной, - дрожащим голосом проговорил он.
   - Я никогда не была много чем. - Она скрестила на груди руки, поеживаясь,
словно от холода. - Но это было до того, как я нашла мужчину, который клялся
мне в любви, в постели с другой женщиной.
 
 
   Глава седьмая
 
   Ариэль стояла у окна своей затемненной спальни,  пылающая,  дрожащая,  ее
взгляд был прикован к Зику, застывшему у бассейна. Он не последовал за  ней,
когда она развернулась и ушла в дом, хотя в душе она надеялась  на  это.  Он
даже не попытался остановить ее.
   Как в прошлый раз.
   Ничего не отрицая.
   И не извиняясь.
   Он просто выглядел... страдающим от боли,  подумала  Ариэль,  словно  она
несправедливо  обвинила  его  в  каком-то  гнусном  преступлении.  Не   будь
свидетельства у нее перед глазами, не поймай его лично в момент измены,  она
бы действительно поверила в его оскорбленную невинность.
   Но  она  поймала  его.  С  окровавленными  руками.  В  момент  совершения
преступления. Ну хорошо, признала она, не в самый момент. Однако той ужасной
ночью ей довелось убедиться, насколько была права ее мать относительно Зика:
ему нельзя доверять, особенно если речь идет о женщинах. А она не может жить
с человеком, которому не доверяет. Здесь даже неважно, насколько сильно  она
его любит.
   Сердце Ариэль подпрыгнуло, когда Зик неожиданно повернулся и посмотрел на
окна ее спальни. Он не отводил глаз, и  ей  показалось,  что  он  видит  ее,
стоящую и смотрящую на него, за  длинными  атласными  шторами,  закрывающими
стеклянную дверь. Ариэль затаила дыхание и ждала... ждала.  Но  его  широкие
плечи приподнялись во вздохе, рука скользнула по волосам, и он отвернулся  и
исчез в темноте за бассейном. Он ушел. Снова. Не попытавшись увидеть ее  или
объясниться. Ощущение сокрушительного поражения прокатилось  по  всему  телу
Ариэль, стоявшей и смотревшей ему вслед.
   Да, иммунитет на Зика у нее так и не выработался  за  эти  двадцать  пять
лет. Один взгляд, одно прикосновение, один поцелуй - и она  вернулась  туда,
откуда начинала... Женщина для одного мужчины -  она  безнадежно,  отчаянно,
бесповоротно  влюбилась  в  мужчину,  который  никогда   не   удовлетворялся
единственной  женщиной.  Это  она  понимала  уже  тогда,  восемнадцатилетней
девочкой, когда колебалась, принимать у него кольцо или нет.
   Зик был возбужден и взвинчен, назначая ей свидание на тот вечер. А кто не
был взвинчен? Рано утром они отсняли последнюю сцену "Диких сердец", и  Ханс
Остфилд заперся вместе  с  монтажером  в  одной  из  каморок  студии,  чтобы
побыстрее смонтировать фильм. О нем уже шла молва в Голливуде. Знающие  люди
предсказывали, что "Дикие сердца" принесут деньги и успешную карьеру молодым
актерам.
   Особенно удачную карьеру пророчили Зику Блэкстоуну.
   Чтобы отпраздновать этот факт, Зик решил устроить пикник.  Для  этого  он
закупил в местной закусочной сандвичи,  картофельный  салат,  шампанское,  а
также бумажные салфетки, пластиковые вилки и две небольших свечи  в  голубых
подсвечниках. Выезд  на  пикник  планировался  в  стареньком  фургоне  Эрика
Шаннона, который Зик взял напрокат.
   Когда они прибыли в нем в безлюдный парк у подножия горы Санта-Моника  со
спальным  мешком,  свечами,  шампанским  и  розой,  Зик   торопливо   открыл
шампанское, наполнил им пластиковые стаканчики и,  театрально  подняв  вверх
свой, торжественно произнес:
   - За Голливуд!
   Ариэль едва не свалилась от неожиданности.  За  Голливуд?  Он  привез  ее
сюда, чтобы произнести тост за Голливуд?
   В конце концов, неужели ее мать права? Неужели карьера  для  него  важнее
всего?
   - Я собираюсь в один прекрасный день завладеть этим городом, -  продолжил
Зик, окидывая взглядом открывающуюся панораму мерцающих огней  Лос-Анджелеса
и пятидесятифутовых букв слова ГОЛЛИВУД на горе Кагуэнга. - Или  по  крайней
мере доброй частью его. "Дикие сердца" - лишь начало. Мне уже предложили две
роли в кино - только благодаря слухам. И мой агент говорит, что после выхода
"Сердец" последуют десятки предложений. Я смогу сам  выбирать  роли.  Именно
этого я всегда хотел. Еще хочу попробовать себя в режиссуре.  И  в  качестве
продюсера. Черт возьми, когданибудь у меня будет собственная кинокомпания!..
   - Все это очень... амбициозно, - проговорила Ариэль, выискивая свое место
в его грандиозной схеме.
   - Я всегда хотел именно этого. Еще ребенком с пятого  этажа  в  доме  без
лифта в Бронксе я хотел стать одним из красавцев на  киноэкране.  Ну,  -  он
усмехнулся, - после того, как  перестал  хотеть  стать  пожарным.  -  Улыбка
растаяла, когда он заметил отсутствие отклика со стороны  Ариэль.  -  Ты  не
пьешь шампанское? Не нравится?
   - Нет, все прекрасно, - ответила она и сделала маленький глоток.
   Зик нарочито вздохнул.
   - Даже старина "Дон Периньон" не превратит тебя в  пьяницу,  не  так  ли?
Ладно, я прихватил полдюжины кока-колы. Будешь колу?  -  Он  вручил  бутылку
Ариэль в обмен на стаканчик с шампанским. - Твоя очередь говорить тост.
   - С кока-колой?
   - Конечно. - Зик небрежно пожал плечами. - Мокрая и с пузырьками.  Давай,
произноси!
   Ариэль поколебалась мгновение, не вполне представляя,  за  что  поднимать
бокал. Голливуд для нее - просто город, совсем не  крепость,  которую  нужно
завоевывать. А успех к ней пришел еще в том возрасте, когда  она  не  знала,
что это такое. Что касается амбиций, то это для других людей. У  нее  их  не
было. До недавних пор. Но считать ли амбицией любовь? Замужество?
   - За "Дикие сердца"! - решилась она наконец, поскольку  хотя  бы  это  их
связывало.
   - Вот женщина моего сердца,  -  одобрительно  произнес  Зик,  наклоняясь,
чтобы поцеловать ее. - Тебе какой сандвич?
   Она выбрала с индейкой и начала без всякого энтузиазма отщипывать от него
кусочки, а Зик по-волчьи набросился на  свой  и  с  набитым  ртом  продолжал
посвящать ее в мечты:
   - Я хочу дом на берегу океана в Малибу. И еще один в Нью-Йорке для мамы и
сестер. Я бы перевез их в Калифорнию, чтобы жили рядом со мной,  но  они  не
хотят. Ну...  -  он  задумался  на  минуту,  пережевывая  сандвич,  -  Руфи,
возможно, согласится, когда закончит школу. Но мама и Сара-Джун  никогда  не
покинут Нью-Йорк. Послушать их, цивилизация кончается за Хадсон-ривер.  Мама
считает, что в Калифорнии полно хиппи и наркоманов.
   Ариэль с усмешкой кивнула, снова задумавшись,  где  же  ее  место  в  его
грандиозных планах. Во всей своей болтовне о будущем он ни разу не  упомянул
ее.
   Неужели  любовное  приключение  закончено,  как  только  отсняты   "Дикие
сердца"? Неужели, как и говорила ее мать, он завел роман с ней  только  ради
своей карьеры? Неужели он занимался с ней любовью за кадром лишь  для  того,
чтобы любовные сцены выглядели правдоподобнее на экране? Неужели  потому  он
так легко уступил ее требованию держать отношения в тайне?
   Конечно, они не остались  тайной,  вскоре  все  на  студии  знали  об  их
романе...
   - В чем дело, милая? - спросил Зик, прерывая ее мысли.  -  Ты  совсем  не
ешь.
   - Думаю, я просто  не  проголодалась,  -  сказала  Ариэль,  откладывая  в
сторону свой сандвич.
   - Ты чем-то расстроена? - Он наклонился, разглядывая  в  свете  свечи  ее
лицо. - Мать снова ругала тебя за то, что встречаешься со мной?
   - Не больше, чем обычно.
   - Тогда что же?
   - Не знаю. Такое чувство... - Она пожала  плечами.  -  Не  знаю.  Немного
грустно.
   Зик кивнул, словно все понял.
   - Это упадок сил после окончания съемок. Вполне нормальная реакция. Но  у
меня есть надежное средство. - Он сладострастно  взглянул  на  нее  и  начал
собирать  остатки  их  ужина.  -  Просто  доверься  доктору  Блэкстоуну,   -
проговорил он, выгибая брови и отставляя подальше свечи,  -  и  я  мгновенно
заставлю тебя ощутить прилив бодрости. - Он притянул ее к себе и  уложил  на
спальный мешок.
   Однако впервые вид наклонившегося над ней  Зика  и  жар  в  его  горящих,
голодных глазах не зажгли в ней ответную искру.
   - Послушай, ты действительно загрустила. - Он отпустил  ее,  перевернулся
на спину и, вытянувшись во всю длину, сунул руку в карман узких  джинсов.  -
Вот. Может быть, это тебя развеселит. - Он взял ее за руку и вложил что-то в
ее ладонь.
   Это была маленькая бархатная коробочка.  Сердце  Ариэль  забилось.  Очень
медленно и осторожно, держа руки так, чтобы свет  падал  на  коробочку,  она
открыла ее. Это было кольцо с небольшим, но чистой воды сапфиром в окружении
крошечных бриллиантов. Она переводила взгляд  то  на  кольцо,  то  на  Зика.
Неужели это обручальное кольцо? Или что-то совершенно другое?
   - Я знаю, оно не слишком, -  смущенно  проговорил  он,  явно  неправильно
поняв ее недоверчивый взгляд. - Но это пока  все,  что  я  могу  предложить.
Попозже мы заменим его на большее, если ты...
   Ариэль облизнула губы.
   - Ты делаешь мне предложение? - осторожно спросила она, вставая.
   Зик сердито посмотрел на нее.
   - Что же еще, черт возьми, я делаю, когда дарю  кольцо?!  Конечно.  -  Он
забрал у нее коробочку и двумя пальцами извлек из нее кольцо. - Ты  согласна
или нет?
   - О, Зик!..
   - Это "да"?
   - О, Зик!..
   - Воспринимаю как "да", - решил он и надел кольцо на ее палец.
   - О, Зик!.. - снова повторила она и бросилась  в  его  объятия,  едва  не
опрокинув его.
   Он уложил ее на спальный мешок и целовал до бесчувствия.
   На этот раз она зажглась мгновенно.
   - Займись со мной любовью, - потребовала она,  расстегивая  металлические
пуговицы на его джинсах. - Займись со мной любовью прямо сейчас!
   Зик подчинился ее приказу, приспустив джинсы настолько, чтобы  освободить
плоть. Она раздвинула ноги, и он вонзился в нее по самый  эфес,  без  всяких
предосторожностей и ограничений. И гонка началась.  Дикая.  Безостановочная.
Жаркая. И оченьочень короткая. Ариэль быстро достигла оргазма, Зик догнал ее
через долю секунды, и его вопль удовлетворения слился с ее,  словно  вылетел
из одного горла.
   Возвращение в себя заняло  у  них  гораздо  больше  времени.  Они  лежали
по-прежнему вместе, слушая дыхание друг друга, словно не желая  возвращаться
к реальности.
   - Думаю, нужно делать предложение чаще, - весело проговорил Зик.
   - Не знаю, что на меня нашло, - прошептала она, немного  смущенная  своей
страстью.
   - Что бы ни нашло, надеюсь, найдет снова. И снова. - Зик приподнял голову
и поцеловал ее. - И снова. Возможно, это убьет меня, но я умру счастливым. -
Он перевернулся на спину и положил ее на себя. - Черт возьми, из нас  выйдет
великолепная команда. Мы возьмем этот город штурмом.
   - Команда?
   - Да, как, например, Трэйси и Хепберн, Гейбл и Ломбард... Имена Блэкстоун
и Кэмерон на афишах заставят зрителей охотиться за билетами. Мы  сами  будем
выбирать себе лучшие сценарии, лучших режиссеров, все лучшее...
   Ариэль приподнялась на руках и посмотрела на него.
   - Ты хочешь, чтобы мы снова играли вместе? - осторожно спросила она.
   - Ты слышала, что сказал Ханс? Мы станем магами кассовых сборов.
   Ариэль оттолкнулась и села, поджав под себя ноги. Значит, его предложение
- уловка, чтобы заставить ее снова работать вместе? Не  хотелось  думать  об
этом, но...
   - Я могу сниматься в кино только во  время  летнего  перерыва  в  съемках
"Семейства  Фортьюн",  -  произнесла  она,  желая  проверить  его.  -  И  на
телевидении подыскивают для меня новые роли...
   - Твой контракт заканчивается в следующем сезоне, - напомнил  он.  -  Так
что телевизионные шишки не могут ничего планировать на будущее.
   - Если не продлим контракт. Мама  сейчас  ведет  переговоры.  Она  -  мой
агент, ты знаешь.
   - Ей незачем стараться, - с легкостью проговорил он. - Уверен, мой  агент
будет с удовольствием представлять и тебя.
   - Моя мать управляла моей карьерой с самых первых съемок рекламы  хлопьев
для завтрака. Мне было всего четыре года, - произнесла  Ариэль,  разглядывая
обручальное  кольцо.  Сейчас  она  раздумывала  и  даже...  сожалела.  Такое
красивое кольцо. - Она много для меня сделала.
   - До сих пор - конечно. - Зик поправил локон ее светлых волос за ухом.  -
Но мне кажется, она не понимает, что ты переросла рекламу завтраков и глупые
комедии положений.
   -  Эти  "глупые  комедии"  входят,  между  прочим,   в   десятку   лучших
телепрограмм в последние семь лет.
   - Согласен. Но это не может длиться долго. И ты сама это знаешь, милая, -
заискивающе произнес он.
   - Возможно, и так, но я должна оставаться в шоу хотя бы ради матери.
   Возникло долгое, напряженное молчание.
   - Но возможно, и для меня ты что-то должна?
   - И что же?
   - Я тот мужчина, за которого ты только что согласилась выйти замуж. - Зик
натянул джинсы и сел. - Думаю, ответ очевиден.
   - Наверное, я туповата. - Ариэль сжала губы,  чтобы  не  расплакаться.  -
Нельзя ли уточнить?
   - Я сказал, что ты должна принимать и меня во внимание, по  крайней  мере
наравне с матерью и людьми, с которыми работаешь.
   - А для меня ты должен что-то  сделать?  -  спокойно  произнесла  она.  -
Например, понять мою точку зрения? Цель  моей  карьеры?  -  Любить  меня?  -
хотела продолжить она, но остановилась: за все время, пока они  вместе,  Зик
ни разу не произнес слов признания в любви...
   - Черт возьми, Ариэль, это просто смешно! Не  следует  говорить,  что  мы
чем-то обязаны друг другу. - Он сжал руками ее плечи. - Двоим влюбленным  не
следует думать, что они что-то должны друг другу. Это не способ.
   Наконец-то, подумала она, это сказано.
   Так почему же она не верит?
   - Я действительно люблю тебя, милая, - произнес он,  словно  чувствуя  ее
недоверие. - Ты не можешь не знать это. Думаю, вопрос в том,  любишь  ли  ты
меня.
   - Ты сам знаешь, что да, - прошептала она. - Но...
   Его руки сжали ее плечи.
   - Что "но"?
   - Не ду... - Она глубоко вздохнула и попробовала снова: - Не  думаю,  что
нам  следует  объявлять  о  помолвке  прямо  сейчас.  По   крайней   мере...
официально, - заторопилась она, заметив, что на его лицо  набежали  грозовые
тучи. - Мы можем обручиться тайно...
   - Тайно! - фыркнул Зик и оттолкнул ее от себя. - Я уже сыт по  горло  так
называемыми тайнами. Неужели твоя мать не знает о  нас?  Или  кто-нибудь  на
съемках "Диких сердец", если на то  пошло?  Наши  отношения  перестали  быть
тайной через два дня после их начала.
   - Но никто не знает всей правды о нас,  -  возразила  Ариэль,  застегивая
молнию на юбке. - Кроме того, мне  нужно  сохранять  образ,  вот  и  все,  -
произнесла она фразу, которую мать внушала ей с младенческого возраста.
   - "Сохранять образ"?!
   - До тех пор,  пока  не  будет  подписан  новый  контракт,  -  попыталась
объяснить она. - Как только его подпишут,  будет  все  равно,  и  мы  сможем
объявить о помолвке.
   - Будет все равно... - гневно начал Зик, но внезапно остановился.
   Ариэль ждала.
   Он сидел, положив руки на колени и закрыв глаза. Когда он  их  открыл,  в
них читалась злость.
   - Я надеялся, что мы объявим о помолвке  на  заключительной  вечеринке  в
пятницу, - произнес Зик обманчиво спокойным голосом. - Но не  сможем.  -  Он
пожал плечами. - Значит, никогда.
 
 
   Глава восьмая
 
   Зик расхаживал по маленькой гостиной, злой на себя, злой на Ариэль.
   Она снова поставила его в ложное положение, вынудив чувствовать  вину  за
то, чего не было.
   Он не занимался сексом с той женщиной. Черт  возьми,  в  ту  ночь  он  не
способен был заняться сексом ни с кем, даже если бы Ариэль  сама  нырнула  к
нему в постель...
   - Слушай, Блэкстоун, если ты планируешь в таком виде отираться здесь  всю
ночь, испортишь вечеринку.
   -  Какую  вечеринку?  -  спросил  Зик,  стоя  босым  и   небритым   перед
холодильником и размышляя, что быстрее - пиво или  вино  -  отправит  его  в
забытье. Конечно, пинта чего-нибудь покрепче справилась бы лучше, но,  кроме
пива и вина, ничего не было, а выходить ему не хотелось.
   - Двойной  праздник,  -  проинформировал  Эрик  Шаннон.  -  Итен  получил
постоянную роль в "Пока идет время", Алан Бойд  сделал  заявку  на  сценарий
"Любовники и незнакомцы", над которым мы с Джеком сидели последние  полгода.
Вот подпишем - и мы с братом на пути к процветанию.
   - Без дураков? - спросил Зик, стараясь придать голосу немного радости  за
удачу приятелей. - Грандиозно.
   - Ага. Только старайся не перевозбуждаться.
   - Брось. Это прекрасная новость. Я действительно рад за вас, ребята.
   - Рад за кого? - спросил Итен, заходя на тесную кухню.
   - Эрик только что сказал мне, что ты получил постоянную роль в "Пока идет
время". Поздравляю.
   - Всего лишь на два года, - пожал плечами Итен и потянулся к холодильнику
за пивом. - Ты присоединишься к вечеринке? Или у тебя снова тайная встреча с
любимицей Америки?
   Зик равнодушно покачал головой и тоже взял пиво.
   - У нас с Ариэль все кончено.
   - С каких пор?
   - С тех, как она появилась вчера на вечеринке по поводу окончания  съемок
без обручального кольца, которое я ей подарил.
   - Ты подарил кольцо? -  воскликнул  Эрик.  -  Гроза  женщин  Блэкстоун  и
малышка Крисси Фортьюн обручены?
   - Нет, не обручены, - проговорил Зик.
   После некоторого молчания Итен спросил:
   - Значит, она снова на рынке невест?
   Зик бросил на него убийственный взгляд и  побрел  с  кухни,  не  удостоив
ответом.
   - Слушай, Роберте, - услышал он слова Эрика. - Ты что, не можешь хотя  бы
подождать, пока тело остынет?
   Зик допивал вторую бутылку пива,  когда  услышал  разрывающие  барабанные
перепонки раскаты музыки. Ему  тут  же  захотелось  заглушить  их  следующей
бутылкой. Допивая четвертую, он  услышал  спор  Джека  и  Эрика  в  соседней
спальне. Что-то насчет условий,  выдвинутых  Аланом  Бойдом.  Зик  почти  не
слышал слов, но по тону было совершенно ясно:  братья  не  слишком  довольны
друг  другом.  Он  собирался  было  постучать  в  стену,  но  они   внезапно
остановились сами. Зик слышал, как  хлопнула  дверь  и  спор  продолжился  в
коридоре.
   Где-то на шестой бутылке он решил,  что  от  музыки  у  него  разболелась
голова. Он поднялся и побрел  в  ванную  в  поисках  таблетки  аспирина.  Но
каким-то образом свернул не туда и попал на кухню.
   - Эй, Зик, ты что-то погано выглядишь, - сказал Итен.
   - И чувствую себя погано. Проклятая музыка! Дай аспирин.
   - Может, лучше затяжку? Снимет как рукой.
   - Нет, спасибо, - отмахнулся Зик. - Я уже отключился.
   Но и отключение не помогало - его мысли все  время  уносились  к  Ариэль.
Конечно,  она  неблагоразумна.  Однако  и  он,   черт   возьми,   достаточно
неблагоразумен! Возможно, если бы он как следует подумал, то нашел бы способ
исправить ситуацию. Ага,  ему  нужно  поспать,  решил  наконец  Зик.  Хорошо
выспаться  ночью  и  утром,  на  Свежую  голову,  попытаться  справиться   с
проблемой...
   - Пойду спать, - пробормотал он и направился в свою спальню.
   Но сначала зашел в ванную - за аспирином. Принял лекарство, запил  водой.
Придя к себе, разделся догола, забрался в постель,  выключил  свет  и  уснул
мертвым сном.
   Зик едва разлепил глаза, когда кто-то начал  трясти  его  изо  всех  сил.
Рядом с ним лежала женщина. На краткий миг он обрадовался,  решив,  что  это
Ариэль, но тут же понял: это не она. Вспыхнувший  свет  практически  ослепил
его. А когда зрение вернулось, прояснились и другие подробности.
   С ним в постели была не Ариэль -  он  понятия  не  имел,  кто  эта  голая
женщина! - а Ариэль стоит рядом и смотрит на него как на привидение. За долю
секунды он сообразил, что она может понять  все  превратно.  Ему  нужно  это
исправить. Немедленно.
   Он выскочил из постели.
   - Это совсем не то, о чем ты подумала, -  заговорил  он,  хватая  с  пола
штаны. - Только надену джинсы и...
   Но у Ариэль не было настроения выслушивать объяснения. Она  была  уже  за
дверью, когда он попал ногой в штанину.
   - Проклятие, Ариэль, подожди минутку! Не, убегай, я...
   Но она уже убежала.
   Прыгая на одной ноге  и  кляня  все  на  свете,  Зик  натянул  джинсы  и,
наполовину застегнув, помчался за ней. Проклиная больную  голову,  проклиная
женщину в постели, проклиная собственную глупость и попытку  заглушить  горе
пивом, он мчался через холл и дальше, в ночь. Она бежала проворно, как лань,
и была далеко впереди.
   - Ариэль, подожди! Пожалуйста... Я объясню, я...
   Но тут он споткнулся обо что-то - или кого-то - и распластался на  земле.
Какойто пьяный забрел, подумал Зик, поднимаясь на четвереньки. Однако  вдруг
понял, что его руки в чем-то мокром, липком и противном. Его передернуло  от
отвращения.
   Он  закашлялся,  пытаясь  удержать  содержимое  собственного  желудка,  и
приподнял руки, чтобы рассмотреть, в чем они. На них была кровь;
   Он уставился на человека, распластанного на бетоне, пытаясь рассмотреть в
лунном свете его лицо.
   - О Боже, - едва слышно выдохнул Зик. Это был Эрик Шаннон. Без  сознания.
В крови.
   - "Скорую"! - закричал он. - Кто-нибудь, вызовите "скорую"!
   "Скорая" приехала, как показалось  Зику,  спустя  много  часов.  Потом  -
полиция. Но никто уже не мог помочь Эрику - он умер.
   Полицейские сняли показания со свидетелей, которые в один голос  заявили,
что слышали спор Эрика с братом,  но,  если  уж  на  то  пошло,  спор  между
братьями был своеобразной формой их  существования.  Кроме  того,  несколько
участников вечеринки видели Эрика живым и  здоровым  после  того,  как  Джек
умчался из дому. Кое-кто припомнил, что потом Эрик ушел со своей  подружкой,
предположительно наверх, где та жила с двумя другими девушками, но время  их
ухода никто припомнить не мог. Обезумевшая от горя подружка подтвердила, что
они с Эриком уединились наверху, но клялась, что не видела, как  он  упал  с
балкона. Никто не видел этого. По крайней мере не сознался.
   Все это время Зик сидел в шезлонге - босой, с  голой  грудью,  измазанный
кровью, в состоянии  шока.  Ему  пришлось  несколько  раз  повторить  разным
офицерам то,  как  он  оказался  во  дворе,  как  обнаружил  тело.  В  своих
показаниях Зик не упоминал, что это произошло, когда  он  гнался  за  Ариэль
Кэмерон.
   Подобная информация следствию не поможет, решил он, а имиджу Ариэль может
навредить: красавица из "Семейства Фортьюн" оказалась на  шумной  вечеринке,
где  алкоголь  и  наркотики  могли  быть  основными  виновниками  очевидного
самоубийства молодого человека...  К  сожалению,  о  ней  упомянули  другие.
Главная телезвезда бежала с места преступления, сообщили на  следующий  день
газеты.
   - Послушайте, миссис Кэмерон, я знаю,  что  вы  меня  не  любите,  просто
ненавидите, но мне нужно увидеть Ариэль хотя бы на минуту. Я ей все объясню.
Прошу вас, - попросил Зик.
   -  Моя  дочь  не  имеет  желания  разговаривать   с   вами,   -   холодно
проинформировала Констанс Кэмерон. - Она больна от вас. Больна, шокирована и
испытывает к вам отвращение. Ее имя треплют в газетах,  упоминая  о  мерзкой
компании наркоманов... Полиция допрашивала Ариэль, интересовалась,  как  она
там оказалась. - Констанс окатила его злобным взглядом. - Мы  обе,  конечно,
понимаем, что именно на такую грязную славу  вы  надеялись,  когда  начинали
кампанию по совращению моей дочери...
   - Это неправда, я...
   - Истинная правда! Я раскусила вас с самого начала, мистер  Блэкстоун.  А
сейчас и Ариэль увидела, кто вы есть на самом деле. Она совершенно  уверена,
что ваш имидж голливудского крутого парня после такого  инцидента  укрепится
еще больше, а ее - пострадает. И весьма  сильно.  Мне  уже  звонил  один  из
адвокатов с телевидения. И звонил не с предложением необходимой нам  помощи.
Он сообщил, что руководство всерьез  думает  о  прекращении  показа  сериала
"Семейство Фортьюн" в следующем сезоне. Если это произойдет, моя дочь  будет
обязана вам концом своей карьеры.
   - Я не сказал полиции, что Ариэль была там прошлой ночью, - произнес Зик.
- И ни разу не упомянул ее имя. Клянусь вам, я не виноват, что  эта  история
была предана огласке на первых страницах утренних газет.
   - Вы все сделали  для  этого!  -  продолжала  стоять  на  своем  Констанс
Кэмерон. - В том,  что  она  оказалась  там,  только  ваша  вина.  Моя  дочь
разочаровалась во всем, она днями теперь лежит в постели и плачет.
   - Позвольте мне войти и посмотреть на  нее,  -  отчаянно  взмолился  Зик.
Мысль о том, что он причина слез Ариэль, была ему  невыносима.  -  Всего  на
минутку. Я обещаю...
   - Вам не удастся провести меня, как мою дочь! - Констанс  преградила  ему
путь к лестнице. - А если посмеете коснуться меня хоть пальцем  при  попытке
ворваться в мой  дом,  я  вызову  полицию,  и  вас  арестуют  за  незаконное
вторжение и насилие!.. К тому же Ариэль здесь нет.
   - А где она?
   - В безопасном от вас месте. И просила сохранить это в тайне. Моя дочь не
желает вас видеть. Никогда.
   Но "никогда" оказалось намного короче, чем можно было предположить. Через
три дня Зик достал из почтового ящика официальный пакет. Внутри лежала столь
же официальная  бумага,  предписывающая  ему  явиться  в  белый  особняк  на
Беверли-Хиллз.
   - Мы пригласили вас обсудить один очень  деликатный  вопрос,  -  произнес
адвокат, когда Зик прибыл в назначенное время.
   - Однако перед началом подпишите это соглашение. - Он вручил Зику ручку и
документ. - Суть его сводится к тому, что обсуждаемое  сегодня  и  здесь  не
должно выйти за пределы этой комнаты.
   Зик смотрел то на адвоката, то на Констанс Кэмерон.
   - И что же мы будем обсуждать?
   Адвокат указал взглядом на документ.
   Зик отложил ручку.
   - Сначала я хочу увидеть Ариэль.
   - Но она этого не хочет.
   - Пока я не увижу Ариэль, ничего не подпишу. - Его  взгляд  был  тверд  и
неумолим.
   Без единого  слова  Констанс  Кэмерон  подошла  к  двери  своего  вычурно
обставленного кабинета.
   - Пригласите, пожалуйста, Ариэль, - произнесла она кому-то за дверью.
   Прошло минут пять во всеобщем молчании.
   Потом появилась Ариэль. Выглядела  она  ужасно.  Бледная,  осунувшаяся  и
похудевшая. Лицо белое как мел, под глазами круги, в глазах  боль.  Даже  ее
знаменитые золотистые волосы казались потускневшими.
   Зик подскочил со своего стула.
   - Ариэль, милая, что она с тобой сделала?
   - Что вы с ней сделали? - резко произнесла Констанс. - Это результат.
   - ?..
   - Ариэль беременна.
   - Беременна? - Зик прямо-таки открыл рот.
   - Миссис Кэмерон, соглашение о конфиденциальности... - начал адвокат,  но
Констанс махнула в его сторону рукой, требуя, чтобы он помолчал.
   - Да, беременна, - повторила она. -
   Неужели вы думаете, что я буду  лгать.  Иначе  кому  были  бы  нужны  эти
отвратительные переговоры?
   - Ариэль, - Зик не отрывал от нее глаз, - милая...  -  У  него  было  так
много вопросов, что он не знал, с чего начать. Когда? Как? Обычно  они  были
очень осторожны, но случалось раз или два... - Давно? - тихо спросил он.
   - Меньше шести недель, слава Богу, -  ответила  за  Ариэль  мать.  -  Это
облегчает нашу задачу.
   Зик перевел взгляд на Констанс.
   - А в чем, собственно, заключается ваша задача?  -  произнес  он,  ощутив
внезапную опасность.
   - Вы должны жениться на ней.
   Зик облегченно вздохнул.
   - Да, конечно. И как можно быстрее. Мы слетаем в Лас-Вегас или съездим  в
Мексику. Ты согласна, милая? - Он протянул ей руку.
   Ариэль не удостоила его даже взглядом.
   - Могу я идти? - спросила она у матери.
   Констанс посмотрела через голову дочери на будущего зятя.
   - Подпишете соглашение?
   Зик кивнул.
   - Можешь идти, - сказала Констанс дочери.
   - Ариэль, подожди! - Зик в панике схватил ее за руку. - Не уходи. Я люблю
тебя, милая!.. Посмотри на меня...
   Но она стояла, не поднимая глаз, безмолвная, как камень, ее  тонкая  рука
дрожала под его пальцами. Он хотел встряхнуть ее,  заставить  посмотреть  на
себя, но вместо этого отпустил руку и позволил Ариэль  уйти.  Когда  за  ней
закрылась дверь, он повернулся к ее матери и адвокату.
   - Где это соглашение?
   - Перед вами. - Адвокат снова вручил ему ручку.
   Зик пробежал глазами листок и подписал.
   - Это все?
   - Вы подписали лишь соглашение о конфиденциальности, - произнес  адвокат.
- Далее следует соглашение о добрачном медицинском освидетельствовании. - Он
положил перед Зиком второй лист бумаги.
   Зик бросил на него взгляд и сказал:
   - Это только последняя страница. Где весь документ?
   - Пожалуй, нет нужды тратить время на чтение всего  документа,  это  ведь
стандартное соглашение о добрачном медицинском освидетельствовании.
   Зик отложил ручку.
   - В таком случае пошлите бумаги моему  агенту.  Она  получает  пятнадцать
процентов за трату времени на чтение документов, которые я потом подписываю.
- Он посмотрел на Констанс, затем на адвоката: - Надеюсь, это все?
   Адвокат, поколебавшись, произнес:
   - У меня все, но миссис Кэмерон хотела бы задержать вас еще на  несколько
минут. - С этими словами он собрал бумаги  и  сложил  их  в  черную  кожаную
папку.
   Когда адвокат ушел, Зик спросил:
   - Что вы еще хотите?
   - Обговорить вопросы, касающиеся свадьбы.
   - Ариэль ее не хочет?
   - Она на нее согласна, ибо ей нужен муж, а ребенку, которого  она  носит,
отец и законное имя. В противном случае  она  может  распрощаться  со  своей
карьерой.
   - Именно этим вы озабочены? Ее карьерой?
   Констанс подняла брови.
   - А вы бы не заботились о собственной карьере, окажись в ее положении?
   Зику нечего было  возразить.  Заботился  бы,  черт  возьми!  Общественная
мораль еще такова, что незамужняя мать несет на себе клеймо позора. Особенно
такая видная личность, как юная любимица Америки...
   Зик вздохнул и провел рукой по волосам.
   - Когда и где?
   - В следующую субботу. - Она вручила  ему  карточку:  -  Это  имя  врача,
которому вы  должны  сдать  кровь  на  анализ  и  послать  результаты  моему
адвокату, чтобы он подготовил разрешение на брак. Доктор ждет вашего звонка.
Договоритесь на завтра. Ниже - адрес, где вы можете  заказать  смокинг.  Вам
нужно два: для вас и вашего шафера. Вы с ним должны прибыть сюда не  позднее
двенадцати тридцати в следующую субботу.
   - Зачем такие сложности? Не проще ли отправиться в Лас-Вегас или Мексику?
   - Этого требует имидж Ариэль. Любимица всей  Америки  не  может  оформить
свои брачные отношения в какой-нибудь вонючей часовне в  Лас-Вегасе  или  на
пляже в Мексике... как какая-нибудь грязная хиппи... У нее  будет  настоящая
свадьба, со свадебным пирогом,  подружкой  невесты  и  несколькими  друзьями
семьи в качестве гостей. Когда свадебные фотографии появятся в газетах, весь
мир узнает, что Ариэль Кэмерон вышла замуж респектабельно,  с  благословения
матери, а не подпольно, словно бы стыдясь чего-то...
   - А когда ребенок появится чуть раньше девяти месяцев? Что тогда?
   - К  тому  времени  это  не  будет  иметь  никакого  значения:  Ариэль  в
общественном сознании утвердится в роли замужней женщины.
   Зику оставалось только удивляться.
   - Вы проработали все до последней детали, не так ли?
   - Именно так. Хотя о последней детали я еще не сказала.
   - О какой же?
   - Я рассчитываю, что после субботы вы исчезнете из жизни Ариэль навсегда.

 
   Глава девятая
 
   - Папа! - позвала  Кэмерон,  как  только  Зик  вошел  в  неф  церкви  для
репетиции свадебной церемонии.  -  Иди  сюда!  Я  хочу  познакомить  тебя  с
подружками невесты. Ты помнишь Карин, правда ведь? А это  Дениз.  Мы  вместе
работаем над дизайном нового жилого комплекса. А это - лучший  друг  Майкла,
Гордон. И шаферы: Брюс, Марк и... О, Сюзан, ты здесь. Наконец-то! -  Кэмерон
поспешила навстречу своей лучшей подруге. - Я уже начала беспокоиться...
   Зик потихоньку отступил от группы  молодых  людей,  чтобы  не  мешать  им
спокойно общаться.
   - Рядом с ними чувствуешь себя стариком, не  так  ли?  -  произнес  тихий
голос у его правого плеча.
   Зик повернул голову и с немалым  удивлением  обнаружил  около  себя  свою
бывшую жену.
   - Мы заключили мир. Ты помнишь? - произнесла Ариэль.
   Губы Зика растянулись в улыбке.
   - Но я не был уверен, что договор еще в силе.
   - Мама, папа, - вклинилась между  ними  Кэмерон,  подхватывая  обоих  под
руки. -  Все  в  сборе,  так  что  Лесли  считает,  что  можно  начинать,  -
проговорила она, подталкивая их по широкому  центральному  проходу  в  глубь
церкви. Она соединила их руки и с улыбкой  посмотрела  на  родителей.  -  Не
помню, говорила ли я вам, как я счастлива и благодарна, что вы  делаете  это
для меня!
   - Милая, нет нужды благодарить нас. Мы твои родители, -  услышала  Ариэль
свой голос прежде, чем Зик справился с внезапным комом в горле. - Ты для нас
важнее всего на свете.
   - Я всегда знала это, - весело ответила Кэмерон,  -  просто  я  счастлива
видеть вас вместе.
   - Прошу начинать, если мы хотим закончить вовремя, - сказала Лесли.
   - Взгляни-ка на нашу дочь, - тихо произнес Зик,  обращаясь  к  Ариэль.  -
Неужели бывают лучше? По-моему, мы прекрасно потрудились, милая.
   - Да, вопреки всему, я думаю, у нас получилось, - не сводя глаз с дочери,
ответила Ариэль.
   Их глаза встретились, и ни один не отвел взгляд.
   - Зик, вы должны стоять вот здесь, - показала Лесли Фаин.
   И тут Зик и Ариэль вспомнили, где находятся. Как двое  детей,  попавшихся
на чемто недозволенном, они отвели глаза и поспешно отступили друг от друга.
   - Простите, Лесли, где я должен стоять?
   - Рядом с невестой, справа. Вот так, прекрасно, - одобрила она, когда Зик
галантно предложил руку дочери.
   - Может быть, вы с мамой наконец-то станете друзьями, -  шепнула  на  ухо
Кэмерон, давая понять, что заметила их обмен взглядами.
   - Может быть. -  Зик  неуверенно  пожал  плечами.  -  Случаются  и  более
невероятные вещи...
   К  слову  сказать,  в  данный  момент  он  чувствовал  себя   подростком,
охваченным пламенем первой любви. Многие годы он старался забыть об  Ариэль,
и  казалось,  ему  это  удалось.  Но  сейчас...  лишь  один   взгляд,   одно
прикосновение, один сводящий с ума,  иссушающий  душу  поцелуй  -  и  он  не
находит себе места!
   После репетиции  свадебной  церемонии  все  отправились  в  ресторан  под
названием "Хижина", где их ждал специально накрытый  большой  круглый  стол.
Ужин был превосходен, с шампанским и дарами моря в омарово-шафрановом  соусе
- фирменным блюдом заведения.
   Зик чувствовал необходимость оказаться хоть на некоторое время  с  Ариэль
наедине, чтобы обсудить  кое-какие  вопросы.  Но  как  это  сделать?  Может,
предложить отвезти ее домой? - размышлял он. Его задачу неожиданно упростила
дочь.
   - Не возражаешь, если домой тебя отвезет папа?  -  обратилась  Кэмерон  к
матери, когда подали ее красный БМВ - подарок отца к окончанию  колледжа.  -
Мы с Майклом и все остальные, - она указала на  своих  друзей  и  подруг,  -
собираемся посетить недавно открывшийся  новый  клуб.  Гордон  говорит,  там
классный джаз. А тебе...  -  она  пожала  плечами,  как  капризный  ребенок,
выпрашивающий конфетку у сговорчивых родителей,  -  тебе  в  противоположную
сторону...
   - Я с удовольствием это сделаю, - произнес Зик прежде, чем Ариэль  успела
чтолибо сказать.
   - Вот здорово! Спасибо,  папа!  -  воскликнула  Кэмерон  с  чуть  большим
энтузиазмом, чем требовала ситуация, приподнялась на  цыпочки  и  поцеловала
его в щеку. - Встретимся в понедельник у портнихи для последней примерки,  -
сказала она матери, целуя на прощание и ее.
   Ариэль постояла в оцепенении, наблюдая, как тает шлейф  газа  за  машиной
Кэмерон. Зик, засунув руки в карманы, молча ждал.
   - Мне только так кажется, - обратилась к нему Ариэль, - или наша дочь  на
самом деле пытается свести нас?
   - Да что ты, Кэмерон не столь хитра, - ответил Зик.
   - Не знаю, не знаю, - покачала головой Ариэль. - Она немало  потрудилась,
убеждая, что мне не нужна машина для поездки в церковь,  потому  что  они  с
Майклом заберут меня. И ни словом не  обмолвилась,  что  собирается  куда-то
после ужина с друзьями...
   - По-моему, это  было  решено  в  последнюю  минуту,  -  произнес  Зик  и
предложил Ариэль занять место в его "ягуаре".
   - Возможно, - с сомнением произнесла она, садясь в машину.
   Зик подождал, пока Ариэль устроится на сиденье, затем захлопнул дверцу и,
обойдя машину, уселся за руль.
   - Ты не находишь смешными фантазии Кэмерон по поводу того, что  мы  можем
снова сойтись?
   - Думаю, у Кэмерон лишь одна фантазия: что мы станем друзьями, -  ответил
Зик, выводя "ягуар" в поток машин.
   - Друзьями?
   - Ага. - Зик настороженно и немного  грустно  взглянул  на  Ариэль  краем
глаза. - Я тоже чертовски удивился, когда она мне об этом сказала.
   - Сказала? Когда?
   - В церкви. Думаю, заметив, что ты уже больше не смотришь как  бы  сквозь
меня, девочка решила, что мы сможем зарыть топор войны. - Он с  любопытством
взглянул на Ариэль: - Она не ошиблась?
   Хочет ли она стать другом бывшему мужу? -  подумала  Ариэль.  Между  ними
столько лет разлуки! И столько пережито всего!..
   - Слишком много несчастий между нами, - сказала она наконец.
   - Но много и счастья, - возразил он.
   Ариэль вздохнула. Зик прав.  Вопреки  всему,  что  случилось  позже,  она
по-прежнему вспоминала то короткое лето как  самое  счастливое  время  своей
жизни. Так хорошо ей не было больше никогда!..
   Даже когда появилась Кэмерон.
   Разве мог ребенок восполнить его предательство?
   - Ариэль? - проговорил Зик, когда молчание затянулось.
   Она снова вздохнула.
   - Мы оба знаем, что нам нужно прийти к какому-то взаимопониманию,  как-то
смириться с прошлым. Ради Кэмерон, если не ради нас самих.  Я  еще  не  знаю
как.
   - Мы можем заехать куда-нибудь и поговорить.
   - Куда, например?
   - Скажем, к "Джимми", - предложил он, назвав модное заведение  неподалеку
от ее особняка.
   - Ради Бога, нет. Едва мы сядем там,  завтра  газеты  сообщат  о  великом
примирении и начнут предсказывать двойную свадьбу.
   - Тогда, может, заедем в какой-нибудь тихий и малопосещаемый бар  или  ко
мне?..
   - К тебе? - Тревога схватила ее за горло.  -  Ты  имеешь  в  виду  дом  в
Малибу?
   Зик покачал головой.
   - Да нет, он еще ремонтируется. Сейчас я живу в Крепости холостяков.
   - В Крепости холостяков? - Ариэль почувствовала, как ее сердце подскочило
вверх. - В той самой Крепости холостяков, где мы...
   - Ага, даже в той же квартире.  -  Зик  мельком  взглянул  на  нее.  -  И
представь себе, здание находится в лучшем состоянии, чем двадцать  пять  лет
назад...
   - Неужели? - ледяным тоном поинтересовалась она.
   Зик вздохнул и провел рукой по волосам.
   - Послушай, Ариэль, не хочешь  заезжать  ко  мне,  не  надо.  Но  что  за
резон...
   - Черт возьми, Зик, у тебя прежние дурацкие шутки! - взорвалась она, не в
силах более сдерживать гнев.
   - Дурацкие шутки? - Он с удивлением посмотрел на нее.
   - Не думаешь ли ты, что, если заманишь меня туда,  я  настолько  предамся
воспоминаниям, что позволю совратить меня снова? Ты этого хочешь?
   - Совратить? Тебя? - (О Боже, откуда женщины все знают?!) - Ариэль, я...
   -  Нет,  позволь  уж  мне  сказать,  Зик  Блэкстоун!  -  Она   решительно
развернулась лицом к  нему,  так,  что  вырез  ее  шелкового  жакета  слегка
приоткрылся.  -  У  меня  остались  самые  кошмарные  воспоминания  об  этой
третьесортной ночлежке... Воспоминания о  муках,  предательстве  и  головной
боли. Не представляю, как ты мог, говоря о дружбе и взаимопонимании, тут  же
предложить поехать в это ужасное место!..
   - Прости, не подумал, - дал задний ход Зик, старательно отводя  глаза  от
выглянувшего края лифчика Аризль.  Она  по-прежнему  носит  белое  кружевное
белье! - Совершенно неразумно было предлагать это. Я просто подумал... Черт,
даже и не знаю, что я подумал!
   Однако в душе-то он, конечно, знал. О  Крепости  холостяков  остались  не
только дурные воспоминания, но  и  хорошие  тоже.  А  если  точнее  -  самые
сладкие. И он  подумал,  что,  оказавшись  там,  Ариэль  вспомнит  об  этом.
Следовательно, дальше им будет легче достичь  взаимопонимания...  Но  еще...
Да! Он подумал о желанной близости с ней.  Эти  мысли  всегда  бередили  его
душу, когда он смотрел  на  Ариэль.  Может  быть,  приятные  воспоминания  и
возникшее между ними взаимопонимание  сослужат  им  в  этом  добрую  службу.
Неужели он совсем не интересует Ариэль как мужчина?
   Она бросила на него раздраженный взгляд и отвернулась, поправляя  костюм.
А потом, после паузы, сказала:
   - Лучше отвези меня домой.
   Вот так - коротко и ясно.
   Опять  взяла  себя  под  контроль!  -  зло  подумал  Зик.  Непоколебимый,
недосягаемый фасад богини снова прочно встал на место. Но в этот раз  я  его
порушу, поклялся он.
   - Я совсем не хотел сердить тебя, просто у  меня  о  Крепости  холостяков
осталось много хороших воспоминаний, - начал он извиняющимся тоном,  -  и  я
решил... Ну, в общем, может, у тебя тоже сохранилось нечто подобное.
   - Нет, не сохранилось, - произнесла  Ариэль  тоном,  дающим  понять,  что
данная тема разговора закрыта.
   Дальше до ее дома ехали молча. Зик мысленно вырабатывал  план  дальнейшей
осады Ариэль.
   - Очень мило, что ты согласился подвезти меня, - вежливо произнесла  она,
нажимая на ручку дверцы, когда машина остановилась у ее роскошного особняка.
- Провожать не надо, я сама найду дорогу. - Она торопливо захлопнула дверцу.
   Но Зик был уже рядом. Они прошли  к  дому  и  остановились  на  кирпичных
ступенях перед входной дверью. Ариэль открыла свою изящную сумочку и достала
ключи. Затем слегка дрожащей рукой  вставила  ключ  в  замочную  скважину  и
набрала код отключения сигнализации.
   - Спокойной ночи, Зик, - отстранение бросила она,  не  потрудившись  даже
взглянуть на него.
   - Я зайду.
   - Нет.
   - Да, - резко сказал он и толкнул тяжелую дубовую дверь, пропуская Ариэль
вперед.
   - Я вызову полицию, и тебя вышвырнут.
   - Не побоишься огласки, Ариэль?
   Она повернулась к нему - холодная, стройная и властная, в своем  шикарном
вечернем костюме от Ив Сен-Лорана,  в  туфельках  из  крокодиловой  кожи  на
высоком  каблуке,  с  изысканными  бриллиантовыми  сережками  в  ушах...  Ее
золотистые волосы уложены в хитроумную прическу, причем один  локон  как  бы
случайно из нее упал. Ледяное,  бесстрастное  лицо  выражало  раздражение  и
скуку. Но глаза... Они прямо-таки полыхали голубым огнем. Еще никогда Ариэль
не выглядела  такой  невообразимо  притягательной,  подумал  Зик.  Губы  его
увлажнились от предвкушения.
   - Ладно, заходи, - скупо выдавала  она.  -  Только  не  думай,  что  твоя
пещерная тактика будет иметь у меня успех.
 
 
   Глава десятая
 
   -  Ты  собирался  что-то  обсудить,  да?  -  Ариэль,  не  пытаясь  скрыть
раздражение, бросила свою сумочку в угол парчового дивана. - Давай говори, а
то у меня рано утром деловая встреча, и я бы предпочла перед ней выспаться.
   - Разве ты не собиралась предложить мне сначала выпить?
   - Нет.
   Зик пожал плечами и подошел  к  хрустальным  графинам,  расставленным  на
серебряном подносе на вишневого цвета буфете. На узкой полочке над графинами
стояли хрустальные бокалы.
   - Выпьешь что-нибудь?  -  вежливо  спросил  он,  наливая  себе  бурбон  с
содовой.
   - Скотча. Неразведенного.
   Ариэль прежних времен соглашалась только на бокал шампанского за ужином -
и то оставляла половину. Усмехаясь,  Зик  налил  напитка  на  два  пальца  в
тяжелый хрустальный бокал и подал его Ариэль. Взгляд его темных глаз дразнил
ее, без всяких слов говоря, что он не верит, что она будет пить.
   Но она снова удивила его.
   Выхватив у него бокал, Ариэль одним глотком опрокинула  в  себя  половину
содержимого, затем поставила его - со стуком - на изящный столик у дивана  и
злобно посмотрела на Зика увлажнившимися от ожога едкой жидкостью глазами.
   - Итак,  мы  выпили.  Удовлетворен?  Говори,  что  ты  хотел  сказать,  и
убирайся.
   Зик слегка отхлебнул из своего бокала.
   - Не могла бы ты объяснить, почему злишься?
   - Ты ворвался в мой дом, неужели это недостаточная причина?
   - Но ты злилась намного раньше. Фактически со встречи в  офисе  свадебных
консультантов. Только не пойму, почему? - недоуменно произнес он. -  Я  ведь
не досаждал тебе своим присутствием. Сколько лет мы  не  виделись?  Три  или
четыре года? Последний раз - на выпуске Кэмерон  из  колледжа,  помнишь?  Но
тогда мы не обмолвились ни словом. Скажи мне, Ариэль, почему ты так злишься?
   - Я не злюсь, - со вздохом произнесла она.
   - Нет, злишься. Ты прямо кипишь от злости. У тебя внутри кипятильник, да,
Ариэль? - поддразнил он. - Ты готова разорвать меня на части, не так ли?
   Он поставил свой бокал на буфет и подошел ближе,  протянув  к  ней  руку.
Ариэль отступила, явно избегая его прикосновения.
   Зик быстро взял  что-то  со  столика  и,  неожиданно  схватив  Ариэль  за
запястье, повернул ее руку ладонью вверх. Расцепив сжатые пальцы, он  вдавил
в ее ладонь чтото холодное, круглое и твердое.
   Это был коллекционный хрустальный пресс для  бумаг,  с  сапфирово-голубой
ручкой с вкраплениями настоящего золота.
   Ее пальцы сжались вокруг предмета столь плотно, что побелели суставы.
   - Давай, - прошептал Зик, - швырни. Представь, что целишься в мою голову.
   Она колебалась, хотя все в ней  жаждало  разрядки.  И,  ведомая  желанием
выплеснуть наружу долго копившуюся  злость,  Ариэль  подняла  вверх  руку  с
хрупкой вещицей и со всей силы швырнула ее в стену. Хрусталь  разлетелся  на
тысячу блестящих осколков. На  голубых  шелковых  обоях  появилась  вмятина.
Ариэль стояла замерев. Боже мой,  что  я  сделала,  в  ужасе  подумала  она.
Никогда в жизни не теряла я контроль над собой, даже тогда, когда Зик разбил
мое сердце и растоптал мои грезы!..
   - Сразу стало лучше, правда?
   Ариэль взглянула на бывшего мужа. Он смотрел на нее с легкой усмешкой.
   Еще смеется над ней!
   - Нет, черт возьми, не лучше! - прошипела она, словно дикая кошка. Но это
была явная ложь, ибо чувствовала она себя чудесно. Будто бы ожившей. - Зачем
ты сделал это? - в упор спросила Ариэль.
   - Что - это?
   - Спал с той женщиной.
   Зик сразу догадался, о какой женщине идет речь.
   - Я с ней действительно только спал. И даже не  знал  об  этом,  пока  не
проснулся...
   Ариэль сделала нетерпеливый жест рукой.
   - Не лги, Зик! После стольких лет это ни к чему. Вспомни, я тебя  видела.
Я была в той комнате и все видела.
   - Что ты видела?
   - Я видела... - (Воспоминания той ночи вновь встали перед глазами Ариэль.
Вот она вошла в комнату, чтобы коснуться  его,  но  коснулась  голого  плеча
женщины в постели с ним... Противный  женский  голосок  предложил  разбудить
Зика... И два голых тела, когда зажегся свет...) - Я  видела  все,  что  мне
нужно, - глядя ему в глаза, сказала она.
   - Черта с два! Ты видела меня спящего. Спящего! А затем сбежала,  не  дав
мне возможности все объяснить.
   - Потому что нечего было объяснять! -  крикнула  Ариэль  и  закрыла  лицо
руками, испугавшись своей реакции. - Нечего было объяснять, - повторила  она
более спокойным голосом, - да и не нужно в подобной ситуации...
   - Я не занимался с ней сексом, - тихо проговорил Зик, - не  занимался!  Я
даже не знал, кто эта женщина.
   - Как же она оказалась в твоей постели?
   - Не знаю. - Зик провел рукой по волосам. -  Клянусь  Богом,  Ариэль,  не
знаю. Сомневаюсь, что и  она  могла  бы  это  объяснить.  Может,  ей  просто
хотелось спать, а может, решила  заняться,  как  тогда  говорили,  свободной
любовью и сочла меня  достойным  кандидатом.  Я  ложился  один,  это  точно,
поверь.
   - И что, между вами ничего не было?
   - Нет, если только она не воспользовалась мною... Я тогда  так  накачался
пивом, что мгновенно отключился.
   - Думаю, сейчас уже ничего не имеет значения. Удивляюсь, зачем  я  вообще
об этом заговорила, - сказала Ариэль.
   - Ты заговорила, потому что тебе нужно было  узнать.  А  мне  нужно  было
сказать. Мне еще многое нужно сказать тебе.
   - Что именно? - прошептала Ариэль.
   - Я был взвинчен донельзя, когда ты не надела мое кольцо на вечеринку  по
поводу окончания "Диких сердец". И была так холодно-вежлива. А взглянула  на
меня лишь раз - когда фотограф  попросил  нас  попозировать  для  камеры.  Я
решил, что ты таким способом хочешь показать, что между  нами  все  кончено.
Любимице Америки не подобает влюбляться в актеришку из Нью-Йорка, тем  более
признавать это публично... - Зик с горечью пожал плечами. - Именно поэтому я
напился той ночью и... отключился. А когда проснулся... в общем,  дальше  ты
знаешь. Я никак не мог понять, - зачем ты была там? Позже подумал: ты узнала
о беременности и решила изменить свое мнение о замужестве. Но если все  так,
почему ты не сказала мне об этом на следующий день? -  Он  покачал  головой,
словно поведение Ариэль до сих пор оставалось для  него  загадкой.  -  Я  не
нахожу смысла.
   Голубые глаза Ариэль слегка расширились.
   - Ты пытался увидеть меня на следующий день?
   - Именно пытался. Твоя мать сказала, что ты в шоке, что ненавидишь  меня,
что репортеры выспрашивали  тебя  о  самоубийстве  Эрика,  а  на  телестудии
пригрозили разрывом контракта... Еще она сказала, что тебя нет дома и что ты
умоляла не говорить мне, где тебя искать...
   - Я ничего этого не...
   - Значит, твоя мать солгала?
   Ариэль колебалась с ответом, прекрасно зная, что Констанс Кэмерон во  имя
защиты дочери могла сказать что угодно.
   - Возможно, что-то похожее и было, - произнесла  Ариэль,  -  поскольку  я
выскочила из Крепости холостяков на  грани  истерики.  Не  помню  даже,  как
доехала до дома, - так сильно плакала. Врезалась машиной  в  угол  гаража  и
ударилась  лбом  о  руль.  Моя  мать,  когда  увидела  меня,  то,   конечно,
расстроилась и захотела узнать, где я была и что со мной произошло. А  потом
появилась полиция, и меня стали допрашивать, знаю ли я что-нибудь  о  смерти
Эрика Шаннона. И... - она развела  руками,  -  наверное,  со  мною  случился
обморок, потому что очнулась я в больничной палате.
   - О Боже, Ариэль! Мне так жалко. Я ведь оставался в полном неведении.
   - Ничего  страшного.  Помятый  бампер  починили,  шишка  на  лбу  прошла.
По-видимому, мне можно было бы отлежаться в  своей  постели,  но  мать,  как
всегда, подстраховалась.  Я  же  ее  единственное  дитя,  -  Ариэль  грустно
улыбнулась, - ее драгоценный птенец... Она привыкла заботиться обо мне, быть
для меня всем и делать для меня все.
   Сейчас Ариэль знала, что Констанс Кэмерон опекала свою дочь чересчур.  Но
тогда она со  всем  соглашалась,  поскольку  другие  отношения  ей  не  были
известны. До тех пор, пока не родилась собственная дочь.
   - Мама обезумела от беспокойства за мое здоровье и захотела,  чтобы  меня
тщательно обследовали. Тогда-то я и узнала, что беременна. Доктор сказал.
   - Значит, ты приходила в Крепость холостяков не затем, чтобы сообщить мне
о своей беременности?
   - Нет. Я пришла, потому что... -  Голос  у  нее  внезапно  пропал.  Зачем
ворошить прошлое? - подумала Ариэль. Ведь минуло уже двадцать  пять  лет,  и
ничто не вернет потерянные годы.
   - Потому что? - настойчиво подсказал Зик.
   - Потому что хотела сказать, что  передумала.  Что  ты  для  меня  важнее
карьеры и что я выйду за  тебя  замуж,  когда  ты  пожелаешь,  не  дожидаясь
продления контракта, и пусть обо  мне  говорят  что  угодно...  Не  надо,  -
предупредила она, когда он протянул к ней руки, - пожалуйста, не надо.
   Но Зик уже прижимал ее к груди так крепко, как хотел в ту роковую ночь. И
множество последующих ночей.
   - Как жалко, - шептал он, - как мне жалко, милая...
   Слезы текли по ее щекам и впитывались в шелк его рубашки. Ариэль  слышала
удары сердца Зика, глухие и сильные, чувствовала его руки, теплые и  нежные.
Его широкие ладони  скользили  по  спине  Ариэль  вверх  и  вниз.  Он  хотел
успокоить и приласкать ее, и в ответ ее  тело  стало  наполняться  жизненной
силой, в ней пробуждалась страсть к стоявшему рядом мужчине, желание слиться
с ним, чтобы не знать,  где  кончается  он  и  начинается  она...  Отпустить
наконец-то вожжи и без оглядки отдаться чувствам, которые он разбудил в ней,
и моменту... Вновь ожить, пусть даже на одну ночь.
   - Зик, - прошептала Ариэль сдавленным голосом, - поцелуй меня.
   Он посмотрел на нее долгим  взглядом,  затем  наклонил  голову  и  слегка
коснулся губами ее губ.
   Это совсем не тот поцелуй, какого жаждала она!
   - Нет, - Ариэль скользнула руками по его груди и обняла Зика  за  шею.  -
По-настоящему. Если, конечно, ты хочешь меня...
   - Одному Богу известно, Ариэль, как я хочу тебя. Я всегда хотел  тебя.  -
Зик прижался губами к ее губам.
   Именно такого поцелуя, страстного, горячего, жаждала она. Его язык проник
в ее рот, вкушая ее сладость, ее жар и приумножая их десятикратно.  Зик  без
единого слова рассказывал Ариэль, как страстно желает ее. В ответ  она  тихо
застонала и прижалась к нему, требуя большего.
   Не отрывая губ, Зик скользнул рукой к пуговицам на ее жакете и расстегнул
их, затем с усилием опустил ее руки, обвивавшие его шею, чтобы снять  жакет.
В следующее мгновение был отправлен на пол пиджак Зика. Ариэль  не  в  силах
дождаться, когда он прикоснется к  ее  груди,  сама  опустила  его  руки  на
вздымающиеся от волнения холмики. Зик осторожно погладил их и сжал  пальцами
набухшие соски. Ариэль застонала от удовольствия. Забыв обо всем  на  свете,
она целиком отдалась во власть страсти.  Голодным  ищущим  движением  Ариэль
коснулась возбужденной плоти Зика. Он застонал и" подался вперед,  навстречу
ее руке. Она сжала пальцы. Зик замер ошеломленный. Потом его сердце  погнало
кровь с бешеной скоростью, и он почувствовал, что теряет контроль над собой.
Он должен быть с ней, и сейчас, пульсировало в мозгу. Зик стал  расстегивать
молнию ее юбки. Ариэль взялась  за  пряжку  его  ремня.  Одежда  полетела  в
стороны, как листья с деревьев на сильном ветру.
   Обнаженные, они прижались друг к другу и рухнули на  парчовый  диван,  не
задумываясь о стоимости ткани под ними. Он целовал ее  шею  и  мягкий  изгиб
плеча. Она целовала его грудь и  твердые  бугры  бицепсов.  Однако  увертюра
длилась всего лишь несколько жарких мгновений. Ариэль с  шумом  выдохнула  и
приподнялась, предлагая себя. Он с хрипом поместился между ее бедер. Молнией
промелькнул момент осторожных проб,  мягкого  растягивания,  и  наконец  они
соединились.
   Она застонала.
   Он застонал.
   И они начали двигаться. Жестко и быстро. Первобытно.  Мощно.  Неудержимо.
Мышцы напряглись. Нервы звенели. Они скатились с дивана на  покрытый  ковром
пол - в дикой потребности быть ближе. И еще ближе.
   Они  достигли   оргазма   внезапно,   почти   одновременно,   взорвались,
разлетелись тысячами осколков эмоций и страсти.
   Тело Ариэль изогнулось в  неудержимом  порыве  экстаза.  Спина  выгнулась
дугой, она уперлась пятками в ковер, толкая таз  вперед  в  безумном  усилии
погрузить Зика в себя еще глубже.
   А он ревел, как раненый зверь. Все мышцы его рук, плеч и груди вздулись и
напряглись от невыразимого удовольствия. Его бедра вдавливали  ее  в  ковер.
Казалось, это будет продолжаться... продолжаться... и продолжаться.  Но  вот
Зик, опустошенный, рухнул рядом  с  Ариэль.  Его  руки  обвились  вокруг  ее
стройной талии. Она погладила его.  Зик  приподнял  голову  и,  улыбнувшись,
прошептал:
   - Я всегда говорил, что лучше, когда любишь.
 
 
   Глава одиннадцатая
 
   На какой-то момент ее словно отбросило назад во времени.
   Внезапно  все  стало   как   двадцать   пять   лет   назад.   И   она   -
восемнадцатилетняя,  отчаянно  влюбленная  девочка,  впервые  слышащая  этот
слегка хриплый шепот. На какойто миг - лишь на сладкий,  бесконечно  сладкий
миг - Ариэль позволила себе полностью поверить в  это.  Позволила  предаться
фантазии, что он и сам верит в нежные слова любви.
   Но она понимала: этот миг не может длиться вечно.
   - Так у меня не было ни с кем. - Голос Зика слегка дрожал. - За  все  эти
годы мне ни с кем не было так хорошо, - повторил он, и  Ариэль  была  готова
поверить этим милым, бессмысленным словам  любви,  которые,  она  знала,  он
шептал сотни раз многим женщинам.
   - Решил прибегнуть к сладкой лжи? - с известной долей коварства  спросила
она.
   - Ты думаешь, я лгу тебе? - Зик приподнял  голову,  чтобы  посмотреть  на
нее.
   - Ну, может, и не совсем лжешь... Но это и  не  совсем  правда...  Просто
слова под настроение. Постельные разговоры...
   - Постельные разговоры?  Ты  считаешь,  что  это  всего  лишь  постельные
разговоры?
   - А разве нет?
   Зик долго, не отрываясь, смотрел на нее. Она ему не верит!
   - Я люблю тебя, Ариэль! - горячо  произнес  он.  -  Этого  я  никогда  не
говорил ни одной женщине. Никогда.
   Она молча глядела на него блестящими от слез неверящими глазами.
   - О, Боже, Ариэль, ты плачешь? Но почему? Милая, прости, я не хотел  тебя
обидеть...
   - Я ненавижу это, - пробормотала она, вытирая слезы.
   - Что ты ненавидишь?
   - Плакать. Терять контроль. Раскисать. - Она посмотрела на него.  -  И  я
прекрасно справлялась с этим столько лет. У меня были Кэмерон и моя  работа.
Интересная жизнь в обществе. И  все  было  под  полным  контролем.  А  потом
вернулся ты и...  -  Ариэль  беспомощно  развела  руками,  -  ...и  я  снова
влюбилась в тебя, и все пошло прахом.
   - Ариэль, - проговорил Зик, и блаженная улыбка расцвела на его  лице.  Он
выглядел так, словно выиграл "Оскара".
   - Нет, не надо. - Она уперлась кулаками в  его  грудь,  не  давая  обнять
себя. - Не надо.
   - Но ты любишь меня. Ты только что сказала. И я люблю тебя.
   - Любви недостаточно. Было недостаточно тогда и недостаточно сейчас.
   - Тогда, может быть, да, - согласился он,  -  но  сейчас  все  по-другому
Потому что мы другие.
   Ариэль покачала головой.
   - Я не хочу влюбляться в тебя, Зик. Не могу позволить себе этого. Снова.
   - Ты уже влюблена в меня.
   - Тогда придется преодолеть.
   - Ты сможешь?
   -  Да,  смогу.  -  Она  повернулась  к  разбросанной  одежде  в   поисках
чего-нибудь, чтобы прикрыть себя. Первой попалась его рубашка, и она  начала
надевать ее.  -  Я  не  вынесу  этого  снова,  Зик.  Не  вынесу  еще  одного
предательства. Не вынесу, - повторила она, борясь с запутавшимися  рукавами.
- Это слишком больно.
   - Не одной тебе было больно. Не одну тебя предали.
   Ее глаза расширились от несправедливости упрека.
   - Я не предавала тебя! Никогда.
   - Ты предпочла мне свою мать и свою карьеру.
   Ее руки сжались в кулаки.
   - Только после того, как обнаружила тебя в постели с другой женщиной.
   - Но у меня ничего не было с той женщиной! Я даже не знал ее...
   - А множество других? - взорвалась она, не в силах сдержать гнев.
   Он посмотрел на нее долгим взглядом.
   - Никого не было... не было с того дня, как я встретил  тебя.  Была  лишь
ты.
   - И помощница режиссера, и  парикмахерши,  и  гримерши,  и  официантки  в
кафетерии, и...
   - О чем ты, черт возьми, говоришь?
   - О тебе! О тебе и твоем гареме.
   - Моем гареме?
   - О твоих легионах обожаемых женщин. О тех,  которые  ловят  каждое  твое
слово,  падают  в  обморок  от  одного  твоего  взгляда.   Об   официантках,
секретаршах, ассистентках режиссеров, о твоих партнершах по фильмам. О Холли
Ниле, наконец, - она назвала  вторую  бывшую  жену  Зика.  -  И  еще  о  той
итальянской графине, которая жила в твоей нью-йоркской  квартире  в  прошлом
году. О даме, которая баллотировалась в Конгресс и  проиграла  выборы  из-за
слухов, что вы использовали ее  офис  не  только  для  бесед  о  цензуре.  О
манекенщице, которая рассказала  бульварной  прессе  все  о  твоем  вкусе  в
области дамского белья. О той женщине, которая...
   - Да остановись ты! - воскликнул Зик, пораженный  ее  осведомленностью  в
его личной жизни. Во всяком случае, в изложении  бульварной  прессы.  Он  бы
умер от истощения, если бы действительно спал со всеми этими женщинами!..  -
Ты просто ревнуешь...
   - Нет, - уныло произнесла Ариэль, видя, что он неверно ее понял, -  я  не
ревную. Я боюсь.
   - Боишься? Чего?
   - Тебя и твоей ненасытной потребности в женщинах.
   - Мне не нужны женщины. Мне нужна одна женщина. Ты.
   - А мне нужна безопасность. Мне нужно  знать,  что  мужчина,  которого  я
люблю, будет верен, что я могу ему доверять. Тебе я доверять не могу. -  Она
посмотрела ему прямо в глаза. - И не могла.
   Зику потребовалось время, чтобы справиться с  нахлынувшей  волной  гнева,
вызванного ее словами.
   - Я никогда не обманывал тебя, Ариэль, - произнес он, когда смог говорить
спокойно. - Ты была моей женой, носила моего ребенка, и я  поклялся  хранить
верность. - Зик грустно улыбнулся и поправил упавший на ее щеку  локон,  как
делал это раньше, когда ее волосы опускались до пояса. - Я  хранил  надежду,
что ты передумаешь и решишь создать настоящую семью, и я не  мог  допустить,
чтобы что-то встало на этом пути, особенно женщина,  которая  все  равно  не
могла бы сравниться с тобой. И сейчас никто не может.
   - Зик, минуло двадцать пять лет! К тому же, мне кажется, мы не знаем друг
друга, да и раньше не знали...
   - Так давай узнаем! - с внезапной легкостью предложил он.
   - Что, начнем со свиданий?
   - Прекрасно! А почему бы и нет? Как насчет завтрашнего ленча?
   - Согласна. Только где-нибудь в тихом месте:  не  хочу  давать  пищу  для
сплетен, особенно за неделю до свадьбы Кэмерон.
   - А ей мы скажем?
   - Думаю, пока нет. Было бы несправедливо обмануть ее.
   Зик кивнул, соглашаясь: лучше им проверить себя.
   - Я знаю подходящее место для нашего первого свидания. Там уютно и  очень
тихо, приходи. - И он назвал Ариэль адрес.
   - А тут мило! - прокомментировала она, когда они на следующий день  вошли
в бар, стены которого украшали киноафиши двадцатых и тридцатых годов.
   - И весьма уединенно, - пробормотал Зик, оглядываясь вокруг.
   - О, мистер Блэкстоун! - воскликнула одна из  официанток  и  поспешила  к
ним.
   - На самом деле меня зовут Смит -  Зик  надвинул  на  глаза  бейсболку  и
втянул голову в плечи, подражая полицейскому  из  плохого  боевика.  -  Джон
Смит. А это - моя ищейка. - Он указал на Ариэль, спрятавшуюся  за  огромными
солнцезащитными очками, скрывавшими половину лица.
   Официантка, ничуть не растерявшись, приняла  правила  игры  и  предложила
гостям меню.
   - Здесь все только жареное  или  залитое  сметаной,  а  то  и  сдобренное
плавленым сыром, - посетовала Ариэль, бегло просмотрев его.
   - Боишься набрать лишние граммы? - Зик бросил на нее плотоядный взгляд.
   - Через две недели начинаются съемки для новой рекламной кампании "Гавино
косметике". Боюсь не влезть в платье.
   - Это меняет дело. Тогда мы просто выпьем,  а  для  ленча  поищем  другое
место. Тут недалеко есть ресторанчик "Счастливый росток".
   Ариэль поймала его руку и сплела пальцы.
   - И Крепость холостяков рядом, не так ли?
   - Да. - Он ждал, что она скажет дальше. Но Ариэль молчала, разглядывая их
сплетенные пальцы. - Ариэль?
   - Мы бы могли поесть там, не так ли? Что у тебя в холодильнике?
   - Что-то есть, но... - Он погладил ее руку. - Прошлой ночью ты отказалась
ехать туда из-за плохих воспоминаний.
   - Я знаю. Но это было прошлой ночью. А  сегодня...  -  Она  вздохнула.  -
Думаю, сегодня пришло время встретиться с воспоминаниями  и  оценить  их  на
расстоянии. Я лгала, когда говорила, что они все плохие. Не  все.  Некоторые
очень, очень хорошие. С ними тоже пора встретиться.
   - Полностью с тобой согласен.
 
 
   Глава двенадцатая
 
   Они вошли в Крепость холостяков не через большой  холл,  а  через  ворота
тихого дворика, чтобы не столкнуться с кем-нибудь, кто  мог  бы  узнать  их.
Воздух вокруг них сгустился  от  воспоминаний,  связывая  их  надежнее,  чем
сплетенные пальцы рук.
   Остановившись перед квартирой 1-Г, Зик открыл дверь и отступил, пропуская
Ариэль вперед. Она глубоко вдохнула и шагнула через порог. Внутри было  тихо
и спокойно. Пахло цветами. Зик запер дверь, и они прошли в гостиную.
   Ариэль сняла солнцезащитные очки и, вертя их в руках, осмотрела  комнату.
Обстановка тут поменялась. Не было видно ламп из  кусков  лавы  и  крикливых
кресел, хотя старое викторианское зеркало сохранилось
   - оно висело на прежнем месте.
   - Здесь мило, - пробормотала она, не найдя других слов.
   - Я передам твои слова Патси, - произнес Зик, забирая  у  нее  сумочку  и
очки, которые она все еще крутила в руках. Потом положил все это вместе  со,
своей бейсболкой на кофейный столик у дивана  и  направился  к  музыкальному
центру. Вставил лазерный диск и нажал кнопку. Зазвучала музыка - на этот раз
классическая, - тихая и романтичная.
   Они стояли в разных концах  комнаты,  разглядывая  друг  друга,  как  два
лишившихся дара речи подростка, ожидающих, кто скажет первое  слово.  Сейчас
Ариэль была на двадцать пять лет старше, но выглядела все так же: испуганная
лань с большими  голубыми  глазами.  И  Зик,  теперь  уже  опытный  мужчина,
по-прежнему притягивал ее, как магнит. Ее сердце билось в груди, будто птица
в клетке.
   - Почему бы не взглянуть, что у  нас  есть  в  холодильнике?  -  произнес
наконец он, пересекая комнату, чтобы обнять ее за  талию  и  направиться  на
кухню. - По крайней мере фрукты и йогурт там должны быть.
   - На самом деле я не голодна. - Ариэль не двинулась с места.
   - Может, выпьешь вина? Или минеральной воды?
   - Нет.
   Он повернул ее лицом к себе и сцепил руки на талии.
   - Тогда, может, колы? Раньше ты пила ее. - (Ариэль покачала  головой.)  -
Не хочешь есть. Не хочешь пить. - Он коснулся лбом ее лба.  -  Значит,  пора
тебя соблазнять?
   Ариэль непроизвольно облизнула губы.
   - А... - дальше она не могла произнести  ни  слова.  И,  подняв  на  него
взгляд, безмолвно предложила взять то, чего он хотел  так  же,  как  и  она:
взять ее.
   Зик улыбнулся.
   - Начнем здесь, на диване, а ты помнишь ту софу? Или сразу  отправимся  в
спальню?
   Вместо ответа Ариэль поднялась на  цыпочки  и,  обвив  руками  шею  Зика,
крепко его поцеловала. Едва их губы встретились, как испепеляющий жар  любви
вспыхнул между ними с  новой  силой.  Зик  сжал  ее  в  объятиях,  и  Ариэль
почувствовала, что отрывается от  земли:  он  подхватил  ее  и  понес  через
гостиную  в  спальню.  По  пути  она  заметила  их  отражение  в   старинном
викторианском зеркале, и... что-то мелькнуло еще... или ктото?..  Ариэль  не
разобрала...
   - Милая, - хрипло прошептал Зик, когда уложил ее на  постель,  -  подожди
минутку. Мне казалось, ты не хотела торопиться.
   - Только не сейчас, - простонала она, выгибаясь, чтобы  коснуться  грудью
его груди.
   И он стал медленно раздевать ее, останавливаясь  для  нежных  поцелуев  и
тихой ласки, шепча хвалы ее красоте, касаясь ее  легко,  умело...  Потом  он
сбросил одежду с себя и лег рядом. Губы Зика коснулись ложбинки на ее  груди
и нежно охватили сосок, лаская  его  языком.  Это  подействовало  на  Ариэль
возбуждающе. Казалось, ее томлению нет предела. Она вздохнула и протянула  к
Зику руки, чтобы обнять его, требуя большего. Еще поцелуев. Еще ласк.
   Его губы двинулись вниз по ее телу,  целуя  и  лаская  каждый  сантиметр.
Когда они достигли трепетных лепестков ее лона  и  начали  играть  ими,  она
издала тихий стон, перешедший затем в хрип.  Небывалое  тепло  разлилось  по
телу Ариэль. Ее  спина  выгнулась  дугой,  мышцы  живота  и  стройных  бедер
напряглись. Она задрожала от охватившего ее нестерпимого желания, и тут  Зик
вошел в нее.
   Подгоняемые древним как  мир  инстинктом  соития,  они  начали  ритмичное
движение, разжигая пламя своей  любви.  Бедра  Ариэль  вздымались  навстречу
каждому движению Зика, захватывая его глубже и глубже. Она чувствовала,  как
жарче и жарче разгорались тлеющие в ней угли, и вот  наконец  они  вспыхнули
ярким пламенем. С низким, протяжным  стоном  наивысшего  удовлетворения  она
отдалась этому пламени.
   - Я люблю тебя, - прошептал Зик, когда то же пламя охватило и его.
   Ариэль крепче сжала объятия и позволила себе поверить ему.
   В холодильнике они нашли фрукты, йогурт, копченого  лосося  и  три  сорта
сыра. На кухонных полках отыскали диетические крекеры, каравай хлеба и пакет
миланского печенья. Пир решили устроить в гостиной.
   Ариэль и Зик сели лицом друг к другу на  противоположных  концах  дивана,
вытянув  ноги  и  касаясь  босыми  ступнями.  Зик  натянул  джинсы.   Ариэль
завернулась в голубой  купальный  халат,  который  нашла  на  двери  ванной.
Солнечные лучи полосами падали на них через открытое окно.
   - Как ты здесь оказался? - спросила
   Ариэль,  обводя  жестом  комнату.  -  Удивительно  миленькая   квартирка,
учитывая место и все остальное... Но почему именно сейчас ты выбрал ее?
   - Начинаю думать, это судьба.
   - Судьба? Вот как?
   - Я направлялся в отель  "Регент  Беверли  Уилшир",  но  из-за  пробок  и
ремонта  дороги  пришлось  поехать  в  объезд.  Тут  я  и  увидел   Крепость
холостяков.  Из  дома  как  раз  в  этот  момент  вышел  управляющий,  чтобы
прикрепить табличку "Сдаются комнаты". Тот самый  управляющий,  который  был
здесь и двадцать пять лет назад...
   - Совпадения случаются каждый день.
   - Возможно. Но не такие же! А ты помнишь Джека  Шаннона?  Младшего  брата
Эрика Шаннона?
   - Смутно. Я встречала его раз или два - и то мельком. Он был моложе  всех
вас, не так  ли?  Думаю,  моего  возраста.  -  Она  наморщила  лоб,  пытаясь
вспомнить что-то важное. - Он писатель?
   - Репортер, - уточнил Зик.  -  Сейчас  женатый  человек,  пописывает  для
"Тайме". Его жена не старше Кэмерон.
   - Шутишь? - Ее глаза недоверчиво прищурились.
   - Да нет, их просто нужно видеть вместе. Она намного мудрее своих лет,  а
он, странным образом, моложе. Им  -  как  бы  получше  объяснить?  -  хорошо
вместе. Чтобы понять их, ты должна прочитать  сценарий  Джека,  он  на  моем
рабочем столе.
   - Он к тому же сценарист?
   Зик кивнул.
   - Причем неплохой, я хочу купить права на первую постановку всего, что он
напишет.
   - Так хорош?
   Зик снова кивнул.
   - И это еще не все. Он снимал эту квартиру прямо передо мной. В тот день,
когда я зашел ее посмотреть, они съезжали.
   Бутылка минеральной воды замерла на полпути к губам Ариэль.
   - Ты имеешь в виду, он жил здесь все это время?  В  доме,  где  умер  его
брат? Это ужасно.
   - Нет, он жил здесь пару месяцев.  Его  -  цитирую  -  "потянуло  на  это
место". - (Как и нас, хотелось сказать Ариэль,  но  она  продолжала  слушать
Зика.)  -  Так  вот,  Джек  заверил  меня,  что  эта  квартира  не  случайно
притягивает к себе: появляющаяся в зеркале женщина обещает изменения в жизни
жильцов. Их может ожидать удача или поражение, точно этого никто  не  знает,
одно достоверно: изменения неизбежны.
   И тут Ариэль вспомнила, что видела чтото (или кого-то?) в зеркале,  когда
Зик нес ее из гостиной в спальню. Пытался ли этот кто-то сказать, что вера в
любовь Зика сделает ее мечты явью? Или предупреждал, что  бывший  муж  снова
разобьет ее сердце?
 
 
   Глава тринадцатая
 
   - Последний шанс передумать, - шепнул Зик на ухо Кэмерон. -  Если  сбежим
сейчас, нас никто не остановит.  Когда  хватятся,  мы  будем  на  полпути  в
Мексику.
   Кэмерон ткнула его локтем в бок, стараясь не захихикать  и  не  испортить
торжественность момента.
   - Ну, папа! Веди себя прилично!
   - Что? - притворно-обиженным тоном проговорил он, потирая бок, словно ему
действительно больно. - А что я такого сказал? Только попытался спасти  тебя
от этой кутерьмы...
   Кэмерон понимающе взглянула на него изпод фаты и положила голову  ему  на
плечо.
   - Я знаю, что ты пытался сделать, папочка. И люблю тебя за это.
   Зик ощутил в горле ком. Его дочь выходит замуж...
   Еще секунда  и...  звуки  "Свадебного  марша"  растаяли  в  воздухе.  Зик
взглянул на улыбающуюся под фатой дочь. Ее лицо было спокойно и  безоблачно,
как у мадонны, а темные глаза сияли счастьем.
   - Я люблю тебя, моя малышка, - прошептал он, проталкивая слова сквозь ком
в горле. И, накрыв холодные тонкие пальцы дочери своей теплой  рукой,  повел
ее навстречу будущему.
   Сидя в первом ряду и следя за бывшим мужем и единственной дочерью, Ариэль
едва сдерживалась, чтобы не расплакаться. Она ведь обещала себе не  плакать!
Свадьба - радостное событие, праздник двух влюбленных, клянущихся  в  вечной
любви. Конечно, ее собственная свадьба была не такой, но сейчас она не будет
думать  об  этом,  ни   к   чему   омрачать   сегодняшний   день   грустными
воспоминаниями.
   Однако они не уходили. Болезненные воспоминания  о  молодом  человеке  во
взятом напрокат смокинге, неподвижно и окаменело стоявшем рядом с ней, когда
они клялись друг другу в вечной любви...  Тогда  они  сыграли  свою  роль  с
холодным профессионализмом, актерское мастерство жениха и невесты  сослужило
им верную службу.
   В эту минуту на  скамью  рядом  с  ней  опустился  Зик,  и  в  глазах  ее
заблестели-таки предательские слезы.
   - Я знаю, - прошептал ее бывший муж, накрывая своей рукой  ее  сцепленные
на коленях руки, - я знаю, милая...
   Ариэль робко улыбнулась и сжала в ответ его большую теплую руку. Внезапно
сделалось не важно, относились ли его слова к  прежнему  горю  или  нынешней
радости. Важно лишь то, что он здесь. Что он заботится. Что они сидят рядом,
держась за руки, а их дочь выходит замуж. Разве бывает лучше?
   На  свадебном  приеме  присутствовало  около  трех  сотен   гостей.   Все
разместились под белым  шелковым  навесом,  установленным  на  подстриженной
лужайке перед домом. Приглашенные пили  шампанское  и  произносили  тосты  в
честь новобрачных. Звучала музыка, кружились пары, молодежь вовсю  резвилась
и хохотала - в общем, повсюду царила самая настоящая атмосфера праздника.
   - Какая чудесная свадьба, - услышал Зик у себя за спиной тихий голос. - И
грандиозный прием. Ариэль всегда была превосходной хозяйкой.
   - Да, - он с улыбкой повернулся к своей бывшей второй жене и поцеловал ее
в щеку. Холли Ниле была высокой и худой, как тростинка. Она обладала  острым
умом и оставалась адвокатом Зика и через пятнадцать  лет  после  развода.  -
Привет, Холли! Куда ты потерялась?
   - Я только подъехала. Пришлось завернуть из церкви в офис.
   - В субботу?
   - Колеса юстиции продолжают вращаться, - пожала плечами Холли.
   - У тебя просто мания на работу, - Зик снова улыбнулся.
   - Кстати, о мании... - Холли обеими руками поправила  его  галстук.  -  Я
заметила твои знойные взгляды в сторону матери очаровательной невесты. Новый
виток невознагражденной страсти? - В ее голосе слышались ревнивые нотки.
   Увлечение  Зика  своей  первой  женой  стало  одной  из  главных   причин
расставания со второй. Их  брак  длился  два  года,  пока  Холли  не  поняла
наконец, с кем ее все время сравнивают, а также то, что она в этом сравнении
проигрывает. Развод прошел безболезненно, Зик  и  Холли  остались  друзьями,
однако она, когда представлялся случай, не могла устоять, чтобы  не  уколоть
его за то, что он не признал ее совершенством.
   - Мы с Ариэль в процессе... э-э... переоценки наших отношений.
   - Переоценки? - Холли испытующе посмотрела на  Зика.  -  Сейчас  это  так
называется?
   - В общем, мы... - Тут он увидел свою первую жену и смолк.
   Холли вздохнула. Посмотрит ли кто-нибудь на нее хоть раз в  жизни  такими
глазами, какими Зик смотрел на Ариэль?
   - Не подписывай никаких соглашений о  добрачном  освидетельствовании,  не
дав прочитать мне, - ехидно проговорила она.
   - Добрачном осви... - начал было Зик, но она приложила палец к его губам.
   - Очень надеюсь, что на этот раз у тебя получится. Ты всегда любил только
ее.
   Зик засмеялся и, схватив ее руку, поцеловал каждый пальчик.
   - Да, признаюсь. Но почему ты узнала обо всем раньше меня?
   - Потому! - резко бросила Холли и продолжила уже по-деловому спокойно:  -
Мне нужно подойти к Кэмерон и попрощаться. - Она отвернулась от Зика.
   - Как, ты не останешься? - воскликнул он. - Кэми, наверное, с  минуты  на
минуту будет уже бросать букет...
   - Ради этого я бы осталась, но у меня целая  гора  бумаг,  которые  нужно
прочитать к понедельнику.
   - Что ж, трудись. - Блэкстоун наклонился и отсутствующе поцеловал ее. - Я
звякну на следующей неделе по поводу недвижимости в долине.
   Последние слова слетели с его губ уже на ходу, поскольку он,  прокладывая
путь сквозь толпу танцующих, направлялся к первой бывшей жене.
   - Ариэль, - шепнул Зик, ловя ее за руку.
   Она повернулась - царственно-отдаленная, холодно-вежливая.
   - Да?
   Зик почувствовал, как внутри у него все заледенело.
   - Я знаю, что ты подумала. Но ты совершенно не права.
   - А я придерживаюсь иного мнения: мне кажется, только сейчас я поняла,  с
кем имею дело.
   - Ариэль, я... ты... Давай поговорим, когда все разъедутся?
   - А не хочешь, когда рак свистнет?  -  выстрелила  Ариэль,  на  мгновение
забыв о всяких там правилах приличия.
   Кэмерон остановилась на ступенях широкой  лестницы,  намереваясь  бросить
букет. Ариэль стояла сзади нее  на  площадке,  ее  голубые  глаза  светились
любовью и гордостью за дочь.
   - Приготовились! - задорно выкрикнула  Кэмерон,  размахнулась  и  бросила
букет.
   Его  подхватила  одна  из  ее  подружек.  Тем   временем   молодая   пара
прокладывала себе путь  сквозь  коридор  смеющихся  и  посыпающих  их  рисом
гостей. Попрощавшись со всеми, Кэмерон приблизилась к отцу.
   - Я было поверила, что вы с мамой пришли  к  полному  взаимопониманию  за
прошедшую неделю, - прошептала она, заглядывая ему в глаза. -  Но  сейчас...
Один ее взгляд на тебя чего стоит... - Кэмерон передернула плечами.
   Зик крепко обнял дочь.
   - Не беспокойся обо мне и маме, - произнес он, целуя ее в щеку и усаживая
в лимузин. - Мы придем к взаимопониманию. Я обещаю.
   Гости не спешили прощаться. Кто-то  допивал  шампанское,  кто-то  увлекся
разговорами... Среди гостей постоянно находился Зик. Он следил за порядком и
за тем, чтобы не вышло накладок при отъезде приглашенных.
   Но вот наконец свадебный прием был завершен. Зик устало вздохнул, ослабил
галстук и направился по широким ступеням к входной двери дома. Она  была  на
замке. Зик подергал сильнее - дверь не поддавалась. Ариэль что, закрылась?
   Не захотела выслушать его объяснения?
   Нет, на этот раз ничего у нее не выйдет!
   В неистовой ярости Зик бросился к черному ходу. Он был  закрыт.  Так  же,
как и дверь кухни и солярия. Не желая отступать, Зик  поднялся  по  каменным
ступеням на веранду второго этажа. Здесь  он  смог  заглянуть  в  стеклянную
дверь ее спальни. Белый ковер от стены до стены, широкая кровать  под  белым
атласным покрывалом, колеблющиеся белые шторы. Единственный цветной  предмет
- светло-розовое платье на белом пуфике в ногах кровати. Зик поднял  руку  и
решительно постучал.
   Тишина.
   Он постучал снова, затем подергал дверную ручку и крикнул:
   - Ариэль, я знаю, ты здесь! Открой эту чертову дверь!
   Она возникла внезапно - появилась из другой комнаты,  на  ходу  завязывая
пояс атласного белого  халата.  Волосы  завязаны  ленточкой,  ноги  босые  -
видимо, только из душа. Прекрасная, как принцесса, и холодная, как лед.
   - Пошел прочь! - только и было сказано маячившему за стеклом Зику.
   - Открой, Ариэль, пожалуйста, нам надо поговорить!
   - Нам нечего сказать друг другу.
   - Открой или я вышибу сейчас дверь!
   Она потуже затянула пояс и бросила:
   - Не посмеешь!
   - Ты так думаешь? - Он отступил на шаг,  словно  бы  собираясь  выполнить
угрозу.
   - Я уже включила сигнализацию. Приедет полиция, а за ней газетчики.
   - Тогда приготовься увидеть свои фотографии  в  неглиже  на  всех  первых
страницах газет! - Зик разбежался и пнул дверь.
   Дерево затрещало. Стекло разлетелось. А сирены так и не последовало.
   Они стояли и смотрели друг на друга через разбитую  дверь.  Зик  все  еще
сохранял воинственный вид. Ариэль, с босыми ногами, без грима, почувствовала
себя перед  ним  маленькой,  хрупкой,  беззащитной.  Прошло  десять  секунд,
двадцать, а они все не отводили горящих огнем глаз. Дыхание  их  участилось,
кровь бурлила. В воздухе повисло жуткое напряжение.
   Зик шагнул в спальню, хрустя подошвами по стеклу.
   - Ариэль, я хочу, чтобы ты знала: на пути к  тебе  меня  ничто  не  может
остановить. Того мальчишки,  каким  я  был  когда-то,  давно  уже  нет.  Это
двадцать пять лет назад у меня не хватило ума и храбрости  бороться  за  то,
что уже принадлежит мне.
   - Я не принадлежала тебе, - проговорила она.
   - Принадлежала! И я заставлю тебя признать это. - Он впился губами  в  ее
губы.
   Поцелуй его был горяч, страстен - подобен лесному пожару, пожирающему все
на своем пути. У обоих  перехватило  дыхание,  они  дрожали  от  неутоленной
страсти.
   - Это ничего не решит, - пробормотала Ариэль, когда Зик поднял ее на руки
и понес к кровати. - Нам нужно серьезно поговорить.
   Он уложил ее на постель и с вожделением рассматривал, воображая, что  вот
если сейчас опустится на нее, то эти тонкие руки скользнут по  его  груди  и
обовьются  вокруг  шеи,  эти  мягкие  губы  откроются,   а   стройные   ноги
раздвинутся, приглашая войти...
   - Не надо, - прошептала она. - Пожалуйста.
   Зик издал приглушенный стон и прохрипел:
   - Что ж, прекрасно, давай поговорим. Только  я  не  буду  извиняться  или
оправдываться. Я уже устал ощущать вину за то, чего не делал. Между  мной  и
Холли нет ничего, кроме дружбы и деловых  отношений.  Как  и  со  множеством
других женщин, черт возьми. Я не  Казанова,  каким  меня  рисуют  газетчики.
Просто мне нравятся женщины, приятна их компания, интересны их рассуждения и
видение мира. Выходит, за это я должен винить себя?
   - Мне нет до тебя никакого дела! - Ариэль устало закрыла  глаза,  пытаясь
хоть как-то отгородиться от него, собраться с мыслями.
   - Позволь мне в этом усомниться. Я  вижу,  что  за  фасадом,  который  ты
старательно   поддерживаешь   -   безукоризненные   манеры,    непоколебимое
спокойствие,  -  кроется  совсем  иная  женщина.  Трепетная   и   страстная,
которая... которая хочет меня! Ариэль, неужели тебе не хочется хоть  немного
побыть самой собой? Здесь и сейчас. Ведь с нами никого нет - только ты и  я.
Мужчина и женщина. Чего ты так боишься?
   - Я ничего не боюсь, - ответила она.
   - Боишься. Ты просто в ужасе. - Зик осторожно взял Ариэль за  подбородок,
заставляя ее посмотреть на себя, но она отвела глаза. -  Чего  или  кого  ты
боишься, Ариэль? Меня?
   Она окатила его презрительным взглядом и сказала:
   - Ты себе льстишь.
   - Тогда кого? Себя?
   И тут ее словно прорвало.
   - Да! Себя! - выпалила она. - Я  боюсь  себя!  Тебя  это  устраивает?  Ты
счастлив? Я боюсь себя и того, что произойдет, если  я  позволю  взять  верх
эмоциям. Я боюсь... Нет! Не прикасайся ко мне! - Она вскочила  с  кровати  и
подбежала к туалетному столику. - Не хочу, чтобы ты касался меня...
   - Я должен...
   - Я сказала: нет! - Ее глаза искали, что бы бросить в Зика.  Подвернулась
хрустальная пудреница с серебряной крышкой. - Прочь от меня!
   Зик покачал головой и двинулся на нее.
   Ариэль размахнулась и бросила пудреницу,  целясь  ему  в  голову.  Но  та
попала Зику в плечо, осыпав пудрой его пошитый на заказ смокинг.
   - Вот до чего ты  меня  довел!  -  крикнула  Ариэль  в  ужасе  от  своего
поведения.
   Он поймал ее за руку и привлек к себе, пытаясь приласкать и успокоить.
   - Не надо, милая, не плачь. Все в порядке, - приговаривал Зик.
   - Нет, не все в порядке, - всхлипывая,  она  пыталась  вырваться  из  его
объятий.
   Он прижал ее к себе крепче.
   - Такого раньше не случалось, - хныкала она, отказываясь сдаваться.  -  Я
не орала на людей. Не швырялась предметами. Не теряла рассудка и не плакала.
Не смотрела на других женщин с желанием выдрать у них  волосы  с  корнем.  В
общем, была нормальной, разумной женщиной...
   - Да-да, любимицей Америки. - В голосе Зика таился смех.
   - Да! Нет! О черт, я уже ничего не понимаю, - она ударила его  кулаком  в
плечо. - Это не смешно, Зик! Я говорю серьезно. Как только ты вернулся в мою
жизнь, я уже не знаю, кто я такая...
   - И боишься этого.
   - Я просто в ужасе. Я боюсь, что...
   - Что?.. - подхватил он.
   - ...что потеряю себя, как тогда, давно.  Я  была  совершенно  разрушена,
когда ты... О, я знаю, ты не предавал меня. Верю. Но  тогда  я  не  знала...
тогда во мне что-то сломалось. Я не знала, кто я, и мне было все  равно.  Не
хочу говорить об этом, но больше всего мне в то время хотелось умереть.
   - Ариэль, милая...
   - Да, это правда. Лишь только  когда  внутри  меня  впервые  шевельнулась
Кэмерон, я обрела смысл жизни. Именно дочь дала мне силы выжить. А сейчас  у
нее собственная жизнь. Ее не будет у меня, как было раньше...
   - Сейчас тебе и не нужна Кэмерон, - проговорил Зик, гладя ее по щеке. - У
тебя есть я. У тебя есть мы.
   Ее взгляд, полный надежды, страсти и желания поверить, что  на  этот  раз
получится, остановился на нем.
   - Правда? - тихо спросила она.
   - Правда, - кивнул он. - Мы с тобой уже давно не те  два  юных  существа,
незащищенных и глупых, которые не  смогли  побороться  за  себя.  Теперь  мы
знаем, что стоим борьбы. Знаем, Ариэль?
   Она долго и серьезно смотрела ему в глаза, потом сказала:
   - Да, мы стоим борьбы.
   Он поцеловал ее - они поцеловали друг друга.  Это  был  нежный,  сладкий,
торжественный поцелуй примирения, после которого оба засмеялись.
   - Будем любить друг друга вечно.
   - Вечно, - подтвердила она.
   - И будем жить друг для друга.
   - Всегда.
   - И будем доверять друг другу.
   - Непременно.
   - И будем... что? - лукаво спросил он.
   - Так и быть, - с улыбкой ответила она.
   С криком радости Зик подхватил ее на руки и уложил на постель.

Ваша оценка:	Подпишусь под каждым словом (+3) Понравилось (+2) Нормально (+1) Посредственно (-1) Ерунда какая-то (-2) Чушь собачья (-3)
Комментарий:
Подпись:	(Чтобы комментарии всегда подписывались Вашим именем, можете зарегистрироваться в Клубе читателей)
Сайт: