звякну на следующей неделе по поводу недвижимости в долине.
Последние слова слетели с его губ уже на ходу, поскольку он, прокладывая
путь сквозь толпу танцующих, направлялся к первой бывшей жене.
- Ариэль, - шепнул Зик, ловя ее за руку.
Она повернулась - царственно-отдаленная, холодно-вежливая.
- Да?
Зик почувствовал, как внутри у него все заледенело.
- Я знаю, что ты подумала. Но ты совершенно не права.
- А я придерживаюсь иного мнения: мне кажется, только сейчас я поняла, с
кем имею дело.
- Ариэль, я... ты... Давай поговорим, когда все разъедутся?
- А не хочешь, когда рак свистнет? - выстрелила Ариэль, на мгновение
забыв о всяких там правилах приличия.
Кэмерон остановилась на ступенях широкой лестницы, намереваясь бросить
букет. Ариэль стояла сзади нее на площадке, ее голубые глаза светились
любовью и гордостью за дочь.
- Приготовились! - задорно выкрикнула Кэмерон, размахнулась и бросила
букет.
Его подхватила одна из ее подружек. Тем временем молодая пара
прокладывала себе путь сквозь коридор смеющихся и посыпающих их рисом
гостей. Попрощавшись со всеми, Кэмерон приблизилась к отцу.
- Я было поверила, что вы с мамой пришли к полному взаимопониманию за
прошедшую неделю, - прошептала она, заглядывая ему в глаза. - Но сейчас...
Один ее взгляд на тебя чего стоит... - Кэмерон передернула плечами.
Зик крепко обнял дочь.
- Не беспокойся обо мне и маме, - произнес он, целуя ее в щеку и усаживая
в лимузин. - Мы придем к взаимопониманию. Я обещаю.
Гости не спешили прощаться. Кто-то допивал шампанское, кто-то увлекся
разговорами... Среди гостей постоянно находился Зик. Он следил за порядком и
за тем, чтобы не вышло накладок при отъезде приглашенных.
Но вот наконец свадебный прием был завершен. Зик устало вздохнул, ослабил
галстук и направился по широким ступеням к входной двери дома. Она была на
замке. Зик подергал сильнее - дверь не поддавалась. Ариэль что, закрылась?
Не захотела выслушать его объяснения?
Нет, на этот раз ничего у нее не выйдет!
В неистовой ярости Зик бросился к черному ходу. Он был закрыт. Так же,
как и дверь кухни и солярия. Не желая отступать, Зик поднялся по каменным
ступеням на веранду второго этажа. Здесь он смог заглянуть в стеклянную
дверь ее спальни. Белый ковер от стены до стены, широкая кровать под белым
атласным покрывалом, колеблющиеся белые шторы. Единственный цветной предмет
- светло-розовое платье на белом пуфике в ногах кровати. Зик поднял руку и
решительно постучал.
Тишина.
Он постучал снова, затем подергал дверную ручку и крикнул:
- Ариэль, я знаю, ты здесь! Открой эту чертову дверь!
Она возникла внезапно - появилась из другой комнаты, на ходу завязывая
пояс атласного белого халата. Волосы завязаны ленточкой, ноги босые -
видимо, только из душа. Прекрасная, как принцесса, и холодная, как лед.
- Пошел прочь! - только и было сказано маячившему за стеклом Зику.
- Открой, Ариэль, пожалуйста, нам надо поговорить!
- Нам нечего сказать друг другу.
- Открой или я вышибу сейчас дверь!
Она потуже затянула пояс и бросила:
- Не посмеешь!
- Ты так думаешь? - Он отступил на шаг, словно бы собираясь выполнить
угрозу.
- Я уже включила сигнализацию. Приедет полиция, а за ней газетчики.
- Тогда приготовься увидеть свои фотографии в неглиже на всех первых
страницах газет! - Зик разбежался и пнул дверь.
Дерево затрещало. Стекло разлетелось. А сирены так и не последовало.
Они стояли и смотрели друг на друга через разбитую дверь. Зик все еще
сохранял воинственный вид. Ариэль, с босыми ногами, без грима, почувствовала
себя перед ним маленькой, хрупкой, беззащитной. Прошло десять секунд,
двадцать, а они все не отводили горящих огнем глаз. Дыхание их участилось,
кровь бурлила. В воздухе повисло жуткое напряжение.
Зик шагнул в спальню, хрустя подошвами по стеклу.
- Ариэль, я хочу, чтобы ты знала: на пути к тебе меня ничто не может
остановить. Того мальчишки, каким я был когда-то, давно уже нет. Это
двадцать пять лет назад у меня не хватило ума и храбрости бороться за то,
что уже принадлежит мне.
- Я не принадлежала тебе, - проговорила она.
- Принадлежала! И я заставлю тебя признать это. - Он впился губами в ее
губы.
Поцелуй его был горяч, страстен - подобен лесному пожару, пожирающему все
на своем пути. У обоих перехватило дыхание, они дрожали от неутоленной
страсти.
- Это ничего не решит, - пробормотала Ариэль, когда Зик поднял ее на руки
и понес к кровати. - Нам нужно серьезно поговорить.
Он уложил ее на постель и с вожделением рассматривал, воображая, что вот
если сейчас опустится на нее, то эти тонкие руки скользнут по его груди и
обовьются вокруг шеи, эти мягкие губы откроются, а стройные ноги
раздвинутся, приглашая войти...
- Не надо, - прошептала она. - Пожалуйста.
Зик издал приглушенный стон и прохрипел:
- Что ж, прекрасно, давай поговорим. Только я не буду извиняться или
оправдываться. Я уже устал ощущать вину за то, чего не делал. Между мной и
Холли нет ничего, кроме дружбы и деловых отношений. Как и со множеством
других женщин, черт возьми. Я не Казанова, каким меня рисуют газетчики.
Просто мне нравятся женщины, приятна их компания, интересны их рассуждения и
видение мира. Выходит, за это я должен винить себя?
- Мне нет до тебя никакого дела! - Ариэль устало закрыла глаза, пытаясь
хоть как-то отгородиться от него, собраться с мыслями.
- Позволь мне в этом усомниться. Я вижу, что за фасадом, который ты
старательно поддерживаешь - безукоризненные манеры, непоколебимое
спокойствие, - кроется совсем иная женщина. Трепетная и страстная,
которая... которая хочет меня! Ариэль, неужели тебе не хочется хоть немного
побыть самой собой? Здесь и сейчас. Ведь с нами никого нет - только ты и я.
Мужчина и женщина. Чего ты так боишься?
- Я ничего не боюсь, - ответила она.
- Боишься. Ты просто в ужасе. - Зик осторожно взял Ариэль за подбородок,
заставляя ее посмотреть на себя, но она отвела глаза. - Чего или кого ты
боишься, Ариэль? Меня?
Она окатила его презрительным взглядом и сказала:
- Ты себе льстишь.
- Тогда кого? Себя?
И тут ее словно прорвало.
- Да! Себя! - выпалила она. - Я боюсь себя! Тебя это устраивает? Ты
счастлив? Я боюсь себя и того, что произойдет, если я позволю взять верх
эмоциям. Я боюсь... Нет! Не прикасайся ко мне! - Она вскочила с кровати и
подбежала к туалетному столику. - Не хочу, чтобы ты касался меня...
- Я должен...
- Я сказала: нет! - Ее глаза искали, что бы бросить в Зика. Подвернулась
хрустальная пудреница с серебряной крышкой. - Прочь от меня!
Зик покачал головой и двинулся на нее.
Ариэль размахнулась и бросила пудреницу, целясь ему в голову. Но та
попала Зику в плечо, осыпав пудрой его пошитый на заказ смокинг.
- Вот до чего ты меня довел! - крикнула Ариэль в ужасе от своего
поведения.
Он поймал ее за руку и привлек к себе, пытаясь приласкать и успокоить.
- Не надо, милая, не плачь. Все в порядке, - приговаривал Зик.
- Нет, не все в порядке, - всхлипывая, она пыталась вырваться из его
объятий.
Он прижал ее к себе крепче.
- Такого раньше не случалось, - хныкала она, отказываясь сдаваться. - Я
не орала на людей. Не швырялась предметами. Не теряла рассудка и не плакала.
Не смотрела на других женщин с желанием выдрать у них волосы с корнем. В
общем, была нормальной, разумной женщиной...
- Да-да, любимицей Америки. - В голосе Зика таился смех.
- Да! Нет! О черт, я уже ничего не понимаю, - она ударила его кулаком в
плечо. - Это не смешно, Зик! Я говорю серьезно. Как только ты вернулся в мою
жизнь, я уже не знаю, кто я такая...
- И боишься этого.
- Я просто в ужасе. Я боюсь, что...
- Что?.. - подхватил он.
- ...что потеряю себя, как тогда, давно. Я была совершенно разрушена,
когда ты... О, я знаю, ты не предавал меня. Верю. Но тогда я не знала...
тогда во мне что-то сломалось. Я не знала, кто я, и мне было все равно. Не
хочу говорить об этом, но больше всего мне в то время хотелось умереть.
- Ариэль, милая...
- Да, это правда. Лишь только когда внутри меня впервые шевельнулась
Кэмерон, я обрела смысл жизни. Именно дочь дала мне силы выжить. А сейчас у
нее собственная жизнь. Ее не будет у меня, как было раньше...
- Сейчас тебе и не нужна Кэмерон, - проговорил Зик, гладя ее по щеке. - У
тебя есть я. У тебя есть мы.
Ее взгляд, полный надежды, страсти и желания поверить, что на этот раз
получится, остановился на нем.
- Правда? - тихо спросила она.
- Правда, - кивнул он. - Мы с тобой уже давно не те два юных существа,
незащищенных и глупых, которые не смогли побороться за себя. Теперь мы
знаем, что стоим борьбы. Знаем, Ариэль?
Она долго и серьезно смотрела ему в глаза, потом сказала:
- Да, мы стоим борьбы.
Он поцеловал ее - они поцеловали друг друга. Это был нежный, сладкий,
торжественный поцелуй примирения, после которого оба засмеялись.
- Будем любить друг друга вечно.
- Вечно, - подтвердила она.
- И будем жить друг для друга.
- Всегда.
- И будем доверять друг другу.
- Непременно.
- И будем... что? - лукаво спросил он.
- Так и быть, - с улыбкой ответила она.
С криком радости Зик подхватил ее на руки и уложил на постель.
