технологии были утрачены после Падения. А что не было утрачено, стало
чересчур дорогостоящим для повсеместного применения, когда Великая Сеть
канула в небытие. Имперский торговый Флот возил грузы и товары между
звездами - но это было медленно, дорого и слишком мало. Медицина была
отброшена на несколько веков назад. Моя мать умерла от рака - она
отказалась от лучевой и химиотерапии, которые ей предложили в клинике.
Но зачем лечить смертельный недуг, если есть крестоформ? Можно
умереть и воскреснуть здоровым. Крестоформ излечивал даже некоторые
наследственные болезни. А смерть, как неустанно повторяла Церковь, -
таинство, столь же сакральное, как и воскресение. Об этом можно
молиться. Теперь любой может преобразить боль и отчаяние болезни и
смерти в торжество искупительной жертвы Христа. До тех пор, разумеется,
пока этот любой носит крестоформ.
Я прокашлялся.
- Э... у Бина нет... Ну, я хотел сказать... - Ночью, когда мальчик
махал мне рукой, его рубашка распахнулась, приоткрыв хилую грудь без
крестоформа.
Дем Лоа покачала головой. Капюшон ее одеяния был из мерцающей
переливчатой как шелк ткани.
- Никто из нас еще не принял крестоформ. Но отец Клифтон...
э-э-э... убеждает нас...
Я мог только кивнуть. Боль в спине и в паху вернулась, пробежав как
электрический ток по нервам.
Пожалуй, мне следует разъяснить, что означали разные цвета в одежде
жителей Лок Чайлд-Ламонда на планете Витус-Грей-Балиан Б. Дем Риа
рассказывала, что сто лет назад те, кто сейчас живет по берегам реки,
переселились из звездной системы 9352-й Лакайля. Их мир, когда-то
называвшийся Горечь Сибиату, был реколонизирован имперскими религиозными
фанатиками. Новые колонизаторы дали ей другое название - Неизреченная
Милость - и принялись обращать местные культуры, пережившие Падение.
Культура Дем Риа - миролюбивая, философская, ориентированная на
взаимодействие всех членов сообщества - предпочла обращению эмиграцию.
Двадцать семь тысяч человек пожертвовали свое состояние и рискнули
жизнью, чтобы снарядить древний ковчег и доставить всех - мужчин,
женщин, детей, домашних животных и все-все-все после сорока девяти лет
холодного сна на Витус-Грей-Балиан Б, где после Падения не выжил никто.
Народ Дем Риа называл себя Спектральной Спиралью Амуа, по названию
эпической философской симфонической голо-поэмы Хэлпула Амуа. В поэме
Амуа цвета спектра метафорически символизировали человеческие ценности.
Спиральные сочленения, наслоения, синергии и столкновения служили зримым
выражением конфликтов, этими ценностями создаваемых. Спиральная симфония
Амуа исполнялась с музыкой, стихами и голографическими изображениями,
все вместе олицетворяло философское взаимодействие. Дем Риа и Дем Лоа
объяснили, что их культура заимствовала значения цветов у Амуа: белый -
цвет чистоты, интеллектуальной честности и физической любви; красный -
страсть, искусство, политические убеждения и храбрость; синий -
интроспективные откровения музыки, математики, индивидуальная терапия
помощи другим; изумрудно-зеленый - созвучие с природой, контакт с
техникой, сохранение вымирающих видов; черный - цвет мистерий, и так
далее. Тройной брак, непротивление и другие особенности культуры
возникли частично из философии Амуа и в большей степени - из богатой
общинной культуры народа Спирали, созданной на Горечи Сибиату.
- Значит, отец Клифтон убеждает вас прийти в Церковь? - спросил я,
когда боль немного отступила.
- Да, - сказала Дем Лоа.
Их супруг, Алем Микайл Алем, вошел в комнату и сел на подоконник.
Он внимательно слушал, но говорил мало.
- Ну а вы что? - Я осторожно повернулся. Я не просил дать мне
ультраморф уже несколько часов. Скажу честно, мне страшно хотелось его
попросить.
- Если мы все примем крест, маленького Бина Риа Дем Лоа Алема
отправят на базу в Бомбасино. Даже если они не смогут его вылечить, Бин
вернется к нам... после... - Дем Риа опустила голову и спрятала руки в
складках одежды.
- Они не позволят принять крест только Бину? - догадался я.
- Конечно... Они всегда стоят на том, что обратиться должна вся
семья. Впрочем, это можно понять... Отец Клифтон очень расстроен, но он
надеется, что мы примем Иисуса Христа и примем не слишком поздно...
- А ваша дочь, Сес Амбре - ей бы хотелось стать христианкой? -
спросил я и тут же понял: это слишком личное, о таком не спрашивают. Но
мне было интересно, да и размышления об этой мучительной дилемме
отвлекали от моей вполне реальной, но куда менее значимой боли.
- Сес Амбре хочет стать возрожденной христианкой и полноправной
гражданкой Священной Империи, - ответила Дем Лоа, поднимая голову. -
Тогда ей позволят посещать церковную академию в Бомбасино или в
Кероа-Тамбат. Она считает, что там ее ждут интересные брачные
перспективы.
Я раскрыл было рот, передумал, а потом все-таки сказал:
- Но ведь тройной брак не... Разве Церковь позволит...
- Нет, - сказал Алем. Он нахмурился, серые глаза смотрели грустно.
- Церковь не допускает ни однополых, ни полигамных браков. Наша семья
погибнет.
Я заметил, как все трое обменялись взглядами... и в этих взглядах
была такая любовь и такой страх потери, что это на долгие годы останется
со мной.
Дем Риа вздохнула:
- В любом случае это неизбежно. И отец Клифтон прав... мы должны
сделать это сейчас, ради Бина, а то дождемся: он умрет истинной смертью,
мы потеряем его навсегда... и только потом примем крест. Уж лучше водить
нашего мальчика на воскресную мессу и слушать, как он смеется, чем
ходить в собор, чтобы поставить свечу за упокой его души.
- Почему неизбежно? - удивился я. Дем Лоа пожала плечами.
- Наше общество Спектральной Спирали зависит от всех его членов...
Все витки и составляющие Спирали должны быть на своем месте, чтобы
взаимодействовать, работать ради прогресса и добра. Но все больше и
больше людей Спирали покидают свои цвета и принимают крестоформ. Ядро
долго не продержится.
Дем Риа коснулась моего локтя, как бы желая подчеркнуть то, что
скажет дальше:
- Все-таки они не сумели нас принудить. - Ее голос звучал как
шелест ветра в кружеве занавесей за ее спиной. - Мы способны оценить и
чудо воскрешения, но... - Она замолчала.
- Но это очень тяжело, - договорила Дем Лоа, и ее ровный голос
вдруг сорвался.
Алем Микайл Дем Алем поднялся с подоконника, подошел к своим
супругам и, опустившись на колени, невыразимо нежно коснулся запястья
Дем Лоа, а другой рукой обнял Дем Риа. На мгновение они забыли все, и
меня тоже, в своей любви и скорби.
А потом вернулась боль, пронзила раскаленным копьем, проникая как
лазер в спину и пах. Я громко застонал, не в силах удержаться.
Трое разомкнули объятия, и Дем Риа протянула руку за шприцем с
очередной дозой ультраморфа.
Сон был все тот же - я лечу в ночи над Аризоной, внизу пустыня, я
смотрю на себя и Энею: мы пьем чай и болтаем под навесом у ее домика, на
этот раз разговор ушел далеко от воспоминания о нашем реальном разговоре
той ночью.
- Это как ты - вирус? - спросил я. - Как это так получается, что
то, чему ты учишь, чему бы ты ни учила, - угроза для огромной
могущественной Империи?
Энея смотрела прямо перед собой, в черную пустоту, вдыхая ночные
ароматы. И она не повернулась ко мне.
- Знаешь, в чем главная ошибка в "Песнях" дяди Мартина, Рауль?
- Нет, - сказал я. За прошедшие годы она уже сообщала о выявленных
ошибках, пропусках и неверных предположениях - да и вместе мы обнаружили
несколько во время путешествия на Старую Землю.
- Их две, - тихо сказала Энея. В ночной пустыне раздался крик
ястреба. - Первое - он верил тому, что сообщил моему отцу Техно-Центр.
- Насчет того, что они - те, кто похитил Землю? - уточнил я.
- Насчет всего, - поправила Энея. - Уммон лгал кибриду Джона Китса.
- Почему? - удивился я. - Ведь они собирались уничтожить его.
Наконец Энея повернулась ко мне:
- Там была моя мать, чтобы записать разговор. И Центр знал, что она
расскажет все старому поэту.
Я задумчиво кивнул:
- А он приведет это как достоверный факт. Но с какой стати им было
лгать?..
- Вторая ошибка более серьезна, - не повышая голоса, перебила Энея.
Небо на северо-западе по-прежнему чуть светилось. - Дядюшка Мартин
верил, что Техно-Центр - враг человечества.
Я поставил чашку на камень.
- Ошибка? А что, ИскИны нам не враги? - Энея не ответила. Я
принялся загибать пальцы. - Во-первых, из "Песней" следует, что Центр
стоял за нападением на Гегемонию - за той атакой, которая привела к
Падению. Не Бродяги, а именно Центр. Церковь это отрицает и винит во
всем Бродяг. Ты хочешь сказать, что Церковь права, а старый поэт - нет?
- Нет. Атаку спланировал Центр.
- Миллиарды погибших... - Я чуть не плюнул от возмущения. -
Гегемония уничтожена. Великая Сеть уничтожена. Мультилинии уничтожены...
- Техно-Центр не обрубал мультилиний.
- Ладно. - Я перевел дыхание. - Их обрубили некие загадочные
сущности... Скажем, твои медведи, тигры и львы. Но ведь атаку-то
организовал Центр...
Энея кивнула и подлила себе чая.
Я загнул второй палец.
- Второе. Техно-Центр использовал порталы как каких-то космических
пиявок, паразитирующих на человеческих нейронных сетях для их этого
самого чертова проекта Высшего Разума - да или нет? Всякий раз тот, кто
телепортировался... использовался... этими... этими самыми ИскИнами. Так
или не так?
- Именно так, - сказала Энея.
- Третье. - Я загнул следующий палец. - В поэме Рахиль - дочь
паломника Сола Вайнтрауба, которая пришла из будущего сквозь Гробницы
Времени, - говорит о том времени, которое придет... - я процитировал, -
"разразится последняя война между создателем Техно-Центра - Высшим
Разумом - и человеческим духом". Это ошибка?
- Нет.
- Четвертое, - сказал я, начиная чувствовать себя последним
идиотом, демонстрирующим упражнения по загибанию пальцев, но к этому
моменту я уже был достаточно зол, чтобы продолжить. - Разве Центр не
признался твоему отцу, что создал его... создал кибрид Джона Китса...
только как приманку для - как они это называли? - эмпатической
составляющей человеческого Высшего Разума, который, как предполагалось,
возникнет когда-нибудь в будущем?
- Так они говорили, - согласилась Энея, потягивая чай. Похоже, все
это ее забавляло. А я еще больше озлился.
- Пять. - Я загнул последний палец на правой руке, теперь я
показывал ей кулак. - Разве не Центр - о черт!.. - не Центр приказал
Ватикану поймать и убить тебя на Гиперионе, на Возрождении-Вектор, на
Роще Богов... половину пути по спиральному рукаву?
- Да, - спокойно сказала Энея.
- И разве не Центр, - сердито продолжал я, напрочь забыв про счет
на пальцах и про то, что мы, собственно, говорим об ошибках старого
поэта, - создал эту особь женского пола... эту... эту тварь... ведь она
отрубила бедному А.Беттику руку на Роще Богов и, не вмешайся тогда
Шрайк, унесла бы твою голову в сумке? - Я погрозил неизвестно кому
кулаком, так я был зол. - Разве не этот сраный Центр пытался прикончить
меня заодно с тобой и, наверное, таки прикончит, если у нас хватит дури
когда-либо опять сунуться в пространство Ордена?
Энея кивнула.
Я почти задыхался, как после спринтерской дистанции.
- Ну и? - неубедительно закончил я, разжимая кулак.
Энея коснулась моего колена - и, как всегда, меня словно током
