дернуло.
- Рауль, я не утверждала, что Центр не замышляет всякие пакости. Я
всего лишь сказала, что дядюшка Мартин ошибался, изображая его врагом
человечества.
- Но если все это правда... - Я в ошалении замотал головой.
- Это элементы Техно-Центра напали на Гегемонию перед Падением, -
пояснила Энея. - Мы знаем, - ведь мой отец побывал там с Уммоном, - что
Техно-Центр не пришел к согласию по многим вопросам.
- Но... - начал я.
Энея подняла руку, и я умолк.
- Они использовали наши нейронные сети для создания своего проекта
Высшего Разума, но ни из чего не следует, что это повредило людям.
Ну и ну! Вот это объяснение - при мысли о том, что ИскИны
используют человеческие мозги как нейронную пузырьковую память, меня
чуть не вывернуло наизнанку.
- Они не имеют права!
- Конечно, нет, - согласилась Энея. - Им бы следовало спросить
разрешения. И что бы ты сказал?
- Что?! Трахнуть себя в задницу! Вот что! - завопил я, тут же
осознав всю абсурдность подобного пожелания применительно к ИскИнам.
Энея улыбнулась.
- Ты должен помнить, что мы использовали их ментальную энергию для
наших собственных целей больше тысячи лет. Не думаю, что мы спрашивали
позволения их предков, когда создали первый кремниевый ИскИн... или
первый магнито-пузырьковый... или на основе ДНК.
- Это совсем другое. - Я сердито отмахнулся.
- Ну да, конечно. Группа ИскИнов, носящая прозвище Богостроителей,
создала для людей немало проблем в прошлом и еще создаст в будущем -
включая попытку убить нас с тобой, - но они всего лишь часть
Техно-Центра.
Я покачал головой.
- Не понимаю, детка, - сказал я уже немного мягче. - Ты
действительно утверждаешь, что есть плохие ИскИны и хорошие ИскИны? Ты
что, забыла - они же на самом деле рассматривали вариант полного
уничтожения человеческой расы! И они ведь это сделают, даже если мы
попробуем им помешать. Ну так и что, по-твоему, они не враги
человечества?
Энея опять коснулась меня. В темных глазах читалась тревога.
- Не забывай, Рауль, человечество уже было близко к
самоуничтожению. Капиталисты и коммунисты готовы были взорвать Землю, а
ведь тогда была только одна планета. И ради чего?
- Ну да, - вяло согласился я, - но...
- А Церковь и сейчас готова уничтожить Бродяг. Это геноцид... и
мало того - геноцид в невиданных доселе масштабах.
- Ну... Церковь... да и многие другие... не считают Бродяг
человеческими существами.
- Ерунда! - возразила Энея. - Они человеческие существа. Они
эволюционировали из людей со Старой Земли, как и ИскИны Техно-Центра.
Все три расы - сироты в грозу.
- Все три расы... - повторил я. - Господи Боже, Энея, ты что,
причисляешь Техно-Центр к человечеству?
- Мы сами создали их, - кротко сказала она. - Поначалу мы применяли
человеческие ДНК для увеличения вычислительной мощности ИскИнов. Мы
привыкли к роботам. Они создали кибридов из ДНК человека и ИскИнов. И
сейчас у власти человеческое сообщество - и вся слава, вся власть
принадлежит ему, потому что оно установило завет с Богом... -
человеческим Высшим Разумом. Быть может, в Техно-Центре аналогичная
ситуация - я имею в виду власть Богостроителей.
Я ошарашенно уставился на нее. Я ничего не понимал.
Энея положила обе руки на мое колено. Я чувствовал заряд ее
прикосновения через ткань брюк.
- Рауль, ты помнишь, что сказал ИскИн Уммон второму кибриду Китса?
Этот фрагмент "Песней" достоверен. Уммон говорил буддийскими коанами...
или по крайней мере это звучит так в интерпретации дядюшки Мартина.
Я закрыл глаза, припоминая эту часть эпической поэмы. Давно, очень
давно мы с бабушкой сидели у костра и по очереди читали поэму наизусть.
Энея начала произносить слова, едва они всплыли в моей памяти.
- Вот что сказал Уммон второму кибриду Китса:
[Ты должен понять/
Китс/
единственным выходом для нас
было создание гибрида/
Сына Человека/
Сына Машины\\
И это прибежище должно быть таким привлекательным/
чтобы беглое Сопереживание
даже не смотрело на прочие обиталища\
Сознание почти божественное
какое только могли предложить
тридцать человеческих поколений/
воображение свободно странствующее
через пространство и время\\
И благодаря этим дарам
и соответствиям/
образовать связь между мирами/
которая позволила бы
этому миру ладить
с обеими сторонами]
Я потер щеку и задумался. Ночной ветерок шевелил брезентовый полог
шатра и доносил дурманящие запахи пустыни. Чужие звезды светили у
горизонта над старыми горами Старой Земли.
- Эмпатия, по общему мнению, исчезнувшая составляющая человеческого
ВР, - медленно проговорил я, словно разгадывая загадку. - Часть нашего
эволюционировавшего сознания, вернувшаяся назад во времени. - Энея
посмотрела на меня. - Под гибридом разумелся кибрид Джона Китса. Сын
Человека и Машины.
- Нет, - тихо возразила Энея. - Это вторая ошибка дядюшки Мартина.
Кибриды Китса не были созданы, чтобы стать прибежищем для Сопереживания
в этот период. Они были созданы, чтобы стать орудием слияния
Техно-Центра и человечества. Короче, чтобы появился ребенок.
Я посмотрел на ее маленькие детские руки.
- Значит, ты - "сознание почти божественное, какое только могли
предложить тридцать человеческих поколений"? - Энея пожала плечами. - И
у тебя есть "воображение, свободно странствующее сквозь пространство и
время"?
- Оно у всех людей есть, - сказала Энея. - Разница в том, что я - в
мечтах или в воображении - вижу то, что действительно случится. Помнишь,
я сказала тебе, что помню будущее?
- Угу.
- Вот сейчас я вспомнила, что через несколько месяцев тебе
приснится наш разговор. Ты будешь лежать в постели - с ужасной болью -
на планете с очень сложным названием, и вокруг тебя будут люди в
голубом...
- Чего-чего?
- Не бери в голову. Это обретет смысл, лишь когда наступит. Все
невероятности исполняются, когда волны вероятности коллапсируют в
событие.
- Энея, - услышал я собственный голос, поднимаясь над пустыней все
выше и выше, и увидел далеко внизу маленькие фигурки - себя и девочку, -
скажи мне, в чем твой секрет?.. Что делает тебя мессией, этой "связью
между мирами"?..
- Хорошо, Рауль, хорошо, любимый... - Она вдруг превратилась во
взрослую женщину - за мгновение до того, как я поднялся слишком высоко
на крыльях сна, чтобы различать детали или слышать. - Я скажу тебе.
Слушай.
9
К моменту перехода в пятую систему Бродяг эскадра "Гидеон" уже
уверенно била на поражение.
Еще из курса военной истории отец капитан де Сойя знал, что почти
все бои в космосе, которые велись не ближе одной второй АЕ от планеты,
луны, астероида или стратегической точки пространства, начинались только
в обусловленном месте. И, насколько он помнил, примерно так же все
обстояло уже до Хиджры на Старой Земле - как правило, великие морские
сражения проходили в виду суши в тех же акваториях; если что и менялось
с течением времени, так это сами корабли - от греческой триремы до
стальных линкоров. Но с появлением авианосцев все изменилось: штурмовики
дали возможность наносить удары далеко в море - это уже были совсем не
те легендарные морские сражения, когда крейсеры вели обстрел с дистанции
прямой видимости. И когда это произошло - а тогда даже еще не пришло
время управляемых снарядов, тактических боеголовок и энергопушек, -
морские волки Старой Земли начали тосковать по залпам и абордажам.
И в космической войне вернулись к принципу ведения боя в
обусловленном месте. Великие сражения эпохи Гегемонии - давние
междоусобные войны с генералом Горацием Гленнон-Хайтом, столетия войны
между мирами Гегемонии и Роями Бродяг, - как правило, велись вблизи
планет или космических порталов. А дистанции между противниками были до
смешного малы - сотни тысяч километров, а зачастую и десятки тысяч,
впрочем, бывало и того меньше, - и это при том, что до места битвы -
световые годы и парсеки. Но это было необходимо, поскольку на то, чтобы
преодолеть одну астрономическую единицу, у света уходило восемь минут, у
ракет, даже с максимальным ускорением, намного больше, а погоня и сама
стычка длились иногда не один день. Спин-звездолеты легко уворачивались
от ракет, а наложенные Церковью ограничения на применение ИскИнов
существенно затрудняли задачу. Поэтому уже многие столетия космические
битвы велись по издавна заведенному правилу - эскадры прыгали в нужный
сектор пространства, где обнаруживали готового к обороне противника,
перемещались на расстояние поражения, обменивались разящими ударами и
отступали на подготовленные позиции, освобождая дорогу подкреплениям, -
или гибли, если отступать было некуда, а победитель торжествовал и
подбирал трофеи.
Технически те корабли, на которых де Сойя служил раньше, были,
конечно, не так совершенны, да и скорости гораздо ниже, но они имели
мощное тактическое преимущество над крейсерами класса "архангел". На
воскрешение после криогенной фуги требовались в худшем случае часы, а в
лучшем - минуты, а это значит, что капитан и экипаж звездолета с
двигателем Хоукинга готов к бою сразу после выхода из состояния С-плюс.
А на "архангелах", даже с папским разрешением на ускоренный - и опасный
- двухдневный цикл воскрешения, - требовалось как минимум пятьдесят
стандартных часов, прежде чем экипаж будет в состоянии сражаться.
Теоретически это давало огромное преимущество обороняющимся.
Теоретически Орден мог бы оптимизировать применение кораблей с
двигателями Гидеона - например, отправлять аппараты без команды,
пилотируемые ИскИнами, во вражеское пространство. Они учиняли бы там
бойню и прыгали обратно, прежде чем противник успеет что-либо понять.
Но такая теория здесь неприменима. ИскИны, способные на решение
таких неопределенных логических задач, никогда не будут разрешены
Церковью. Но это все не важно, главное, что Имперский Флот
разработал-таки стратегию нападения с учетом требований воскрешения
таким образом, чтобы не дать противнику никаких преимуществ. Короче
говоря, теперь никаких сражений по правилам. "Архангелы" должны были
обрушиться на врага, как разящая десница Господня, - и именно это они
сейчас и делали.
Первые три вторжения эскадры "Гидеон" в пространство Бродяг
осуществлялись по стандартному плану: первым совершал переход "Гавриил",
корабль капитана Стоун, и жестко тормозил в системе - лакомая приманка
для всех электромагнитных, нейтронных и прочих зондов дальнего радиуса
действия. Ограниченных возможностей бортовых ИскИнов хватило для
распознавания местоположения и типа всех объектов - и оборонительных
позиций, и центров сосредоточения населения - при одновременном слежении
за медленным перемещением в системе военных транспортных кораблей
Бродяг.
Через тридцать минут "Уриил", "Рафаил", "Ремиил", "Сариил",
"Михаил" и "Рагуил" совершали переход в систему. Сбросив скорость до
трех четвертых световой, эскадра все равно летела как пуля по сравнению
с черепашьими скоростями факельщиков Бродяг. Получив с "Гавриила"
информацию и параметры цели по узконаправленному лучу, эскадра открывала
огонь из оружия, неподвластного ограничениям световых скоростей.
Модифицированные гиперкинетические ракеты Хоукинга возникали словно из
