даже щеки покраснели.
- Я понимаю, что это звучит дико, - сказал Элидат. - Но нам сообщают,
будто прошел слух, что драконы - что-то вроде богов и что они
провозгласили конец света, и прочий бред, а...
- Это не новый культ, - тихо сказал Хиссуне.
Все трое обернулись к нему.
- Вам что-то известно? - спросил Диввис.
Хиссуне кивнул.
- Я несколько раз слышал об этом, когда жил в Лабиринте. Так,
шепотки, беспочвенные слухи, которые, насколько я помню, никто не принимал
всерьез. А вообще-то простонародье давно перешептывалось за спиной знати.
Кое-кто из моих друзей немного разбирался в тех слухах, возможно, даже
больше, чем немного, но сам я никогда не лез в них. Я помню, что как-то
спросил об этом у матери, а она обозвала эти разговоры опасной чепухой и
посоветовала держаться от них подальше, что я и сделал. Кажется, религия
зародилась в древности среди лиименов и постепенно распространилась в
нижних слоях общества негласным тайным путем, а сейчас, как мне думается,
вышла на поверхность из-за начавшихся бедствий.
- А в чем суть этой веры? - спросил Стасилейн.
- Элидат примерно объяснил: однажды драконы выходят на берег, берут
на себя власть и кладут конец всем горестям и страданиям.
- Каким горестям и страданиям? - вступил в разговор Диввис. - Я не
слышал о больших невзгодах в мире, если не считать нытья метаморфов, а
они...
- Вы полагаете, что все живут так же, как мы на Замковой Горе? -
резко спросил Хиссуне.
- Я полагаю, что нуждающихся у нас не осталось, что все обеспечены
всем основным, что мы живем в счастье и процветании, что...
- Все это правда, Диввис. И все же кто-то живет в замках, а кто-то
чистит дороги от навоза маунтов. Есть те, кто владеет огромными
поместьями, и те, кто попрошайничает на улицах. Есть...
- Избавьте меня от рассуждений на тему социальной несправедливости.
- Простите, что я вам докучаю, - бросил Хиссуне. - Я просто подумал,
что вам хотелось бы знать, откуда берутся люди, которые ждут пришествия
водяных королей, чтобы те избавили их от тягот и лишений.
- Водяные короли? - переспросил Элидат.
- Да, морские драконы. Так их называют те, кто им поклоняется.
- Очень хорошо, - сказал Стасилейн. - На Цимроеле голод, а среди
низших слоев распространяется опасный культ. Вы упомянули два важных
события. Это именно те, которые вы и подразумевали?
Элидат отрицательно покачал головой.
- Это две стороны одного и того же. Другая важная новость касается
Лорда Валентина. Мне сообщил о ней Тунигорн, который сильно переживает по
этому поводу. По его словам, во время визита к своей матери на Остров
Коронал пережил что-то вроде преображения и вошел в состояние высокого
подъема, очень странное состояние, в котором он выглядит совершенно
непредсказуемым.
- В чем заключается его преображение? - спросил Стасилейн. - Вам
известно?
- Войдя в транс под руководством Леди, - сказал Элидат, - он имел
видение, показавшее ему, что бедствия на Цимроеле являются выражением
недовольства Дивин.
- Но неужели кто-то думает иначе? - воскликнул Стасилейн. - Однако
какое отношение это имеет...
- Как сообщает Тунигорн, теперь Валентин считает, что болезни и
недостаток продовольствия, которые, как нам стало известно, гораздо
серьезнее, чем могло показаться по первым сообщениям, - определенно имеют
сверхъестественное происхождение...
Медленно покачав головой, Диввис насмешливо фыркнул.
- ...сверхъестественное происхождение, - продолжал Элидат, - и
являются наказанием со стороны Дивин за дурное отношение к метаморфам в
течение столетий.
- В этом нет ничего нового, - сказал Стасилейн. - Он уже много лет
говорит примерно то же самое.
- Тут явно есть что-то новое, - возразил Элидат. - Тунигорн говорит,
что со дня преображения он в основном бывает один и видится лишь с Леди и
Карабеллой, да иногда - с Делиамбром и толковательницей снов Тисаной. И
Слит, и Тунигорн попадают к нему с трудом, а если они с ним и встречаются,
то речь идет о самых обыденных делах. По словам Тунигорна, им, кажется,
овладела какая-то новая грандиозная идея, какой-то потрясающий план,
который он не хочет с ними обсуждать.
- Не похоже на Валентина, которого я знаю, - сумрачно заметил
Стасилейн. - Он может быть каким угодно, но склонности к иррациональности
в нем не замечалось. Складывается впечатление, что им овладела какая-то
горячка.
- Или у него очередное переселение душ, - добавил Диввис.
- А чего опасается Тунигорн? - спросил Хиссуне.
Элидат пожал плечами.
- Он не знает. Ему кажется, что Валентин вынашивает какой-то
сумасбродный замысел, против которого они со Слитом могут возражать. Но он
даже намеков никаких не делает. - Элидат подошел к глобусу и постучал
пальцем по ярко-красному шарику, обозначавшему место пребывания Коронала.
- Пока Валентин еще на Острове, но скоро от отплывает на материк. Он
высадится в Пилиплоке и планирует отправиться в Цимр и Ни-мойю, а оттуда -
в пораженные голодом районы на западе. Но Тунигорн подозревает, что он
изменил свое решение на этот счет, что он поглощен мыслью о каре Дивин и,
возможно, планирует какое-то духовное мероприятие, пост, паломничество,
перестройку общества в направлении, противоположном чисто светским
ценностям...
- А что, если он стал приверженцем культа морских драконов? -
предположил Стасилейн.
- Не знаю, - ответил Элидат. - Все возможно. Я хочу сказать вам лишь
то, что Тунигорн кажется сильно озабоченным и требует, чтобы я как можно
скорее присоединился к процессии Коронала, в надежде на то, что я смогу
удержать его от необдуманных действий. Думаю, у меня получится то, что не
удастся даже Тунигорну.
- Что такое? - воскликнул Диввис. - Он же в тысячах миль отсюда!
Разве возможно...
- Я отправляюсь через два часа, - перебил Элидат. - На перекладных
быстроходных флотерах я доберусь по долине Глайда до Треймона, откуда
крейсер доставит меня до Цимроеля по южному маршруту через Родамаунтский
Архипелаг. Тем временем Тунигорн постарается оттянуть отплытие Валентина с
Острова, а если ему удастся договориться с адмиралом Асенхартом, он
позаботится о том, чтобы плавание от Острова до Пилиплока продолжалось
подольше. Если повезет, я окажусь в Пилиплоке примерно лишь на неделю
позже Валентина, и, возможно, будет еще не слишком поздно для того, чтобы
привести его в чувство.
- Вам не удастся сделать это вовремя, - сказал Диввис. - Пока вы
будете плыть по Внутреннему Морю, он будет уже на полпути в Ни-мойю.
- Я должен попытаться. У меня нет выбора. Если бы вы только знали,
как озабочен Тунигорн, как он страшится того, что Валентин ввяжется в
какое-нибудь сумасшествие, сомнительное предприятие...
- А кто будет управлять? - тихо спросил Стасилейн. - С этим-то как?
Вы являетесь регентом, Элидат. Понтифекса у нас нет, вы сообщаете нам о
том, что Коронал одержим чем-то вроде маниакальной идеи, и предлагаете
теперь вообще обезглавить Замок?
- В тех случаях, когда регент отзывается из Замка, - сказал Элидат, -
в его власти назначить Регентский Совет для ведения всех дел, находящихся
под юрисдикцией Коронала. Именно это я и собираюсь сделать.
- А кто будет входить в Совет? - спросил Диввис.
- Всего три человека, в числе которых вы, Диввис и Стасилейн, а также
вы, Хиссуне.
- Я? - ошеломленно переспросил Хиссуне.
Элидат улыбнулся.
- Признаться, я не сразу, понял, зачем Лорд Валентин решил
продвигать, да еще так стремительно, столь молодого человека из Лабиринта
к высотам власти. Но постепенно, с возникновением этого кризиса, его
замысел для меня прояснился. Здесь, на Замковой Горе, мы оторвались от
реальной жизни Маджипура. Мы засели на вершине Горы, не зная о том, что
вокруг нас возникают неразрешимые проблемы. Я слышал ваши слова, Диввис,
что все в мире счастливы, кроме разве что метаморфов, и могу признаться,
что считал точно так же. И все же, кажется, среди недовольных утвердилась
новая религия, а мы о ней ничего не знаем, а теперь к Пидруиду шагает
армия голодных людей, чтобы поклониться чужим богам. - Он перевел взгляд
на Хиссуне. - Из того, что вы знаете, Хиссуне, есть вещи, которые надо
усвоить и нам. Во время моего отсутствия вы будете принимать решения
вместе с Диввисом и Стасилейном, и я надеюсь, что от вас будут исходить
ценные мысли. Что скажете, Стасилейн?
- Полагаю, что вы сделали мудрый выбор.
- А вы, Диввис?
В лице Диввиса читалась плохо скрываемая ярость.
- Что я могу сказать? Воля ваша. Вы произвели назначение. Я должен
лишь подчиниться. - Он встал и подал Хиссуне руку. - Мои поздравления,
принц. Вам удалось добиться многого за столь короткий срок.
Хиссуне бесстрастно встретил ледяной взгляд Диввиса.
- Я с нетерпением жду возможности поработать с вами в совете, лорд
Диввис, - весьма официальным тоном произнес он. - Ваша мудрость будет
служить мне примером. - Он ответил на рукопожатие Диввиса.
Диввис хотел было что-то сказать, но слова застряли у него в горле.
Он медленно освободил руку, посмотрел исподлобья на Хиссуне и вышел из
кабинета.
11
С юга дул горячий и жесткий ветер, тот самый ветер, который капитаны
драконобойных судов называли "Посланием", поскольку он зарождался на
бесплодном Сувраеле - обиталище Короля Снов. Этот ветер иссушал душу и
выжигал сердце, но Валентин не обращал на него ни малейшего внимания: его
дух был далеко отсюда, он думал о предстоящих ему свершениях и часами
простаивал на королевской палубе "Леди Тиин", вглядываясь в горизонт, на
котором должны были появиться очертания материка, и даже не думал о
знойных, колючих порывах ветра, свистевшего вокруг него.
Плавание от Острова к Цимроелю обещало, похоже, стать нескончаемым.
Асенхарт говорил о штиле на море и о встречных ветрах, о необходимости
сократить маршрут и взять южнее, и тому подобное. Валентин не был моряком,
но его охватывало все большее нетерпение по мере того, как проходили дни,
а западный континент так и не приближался. Не раз приходилось им менять
курс, чтобы избежать встречи со стаями морских драконов, поскольку с этой
стороны Острова воды просто кишели ими. Кое-кто из моряков-скандаров
утверждал, что это самое массовое перемещение драконов за последние пять
тысячелетий. Как бы там ни было, они водились здесь в изобилии, что
вызывало опасения: ничего похожего Валентин не видел во время своего
последнего плавания в этих водах, когда гигантский дракон пробил корпус
"Брангалина", которым командовал капитан Горзвал.
Драконы перемещались в основном группами по тридцать-пятьдесят особей
с интервалом в несколько дней. Но иногда попадались и громадные
драконы-одиночки, настоящие драконьи короли, которые плыли сами по себе,
неторопливо и целеустремленно, как бы погрузившись в глубокие раздумья. Но
через некоторое время исчезли и большие, и маленькие драконы, ветер
усилился и флот устремился к Пилиплоку.
И однажды утром с верхней палубы раздался крик:
- Земля! Пилиплок!
Огромный порт появился внезапно, сияющий и очаровательный в своей
устрашающей чрезмерности. Он возвышался на выступе южного берега устья
Цимра, где необъятно широкая река на сотни миль выносила в море грязь,
намытую в центре континента, город с одиннадцатимиллионным населением,
четко распланированный в соответствии с комплексным планом, который
