бледнеть. Но, следует отдать ему должное, он не кинулся бежать сломя
голову, подальше от этих сумасшедших археологов. Из Рона получился бы
неплохой технический советник. Вот что он придумал.
Мы начали с изготовления обыкновенных стереофотографий тех кадров, с
которых начинается лента, - галактического пейзажа. С фототехникой и
проявителями возилась Яна. Когда она выбралась из темной комнаты, мы
получили чудесную картину: три метра в длину, метр в ширину и около
полутора метров в глубину благодаря стереоэффекту. Потом мы пересняли
стереофото при помощи хитрой камеры, которую нам одолжили на время на
военной базе. Она каким-то образом - не спрашивай меня, безграмотного,
каким - превращает стереоснимок в обыкновенную, древнюю, как каменный
топор, двумерную фотографию. В итоге мы получили толстую пачку снимков,
каждый из которых представлял собой плоскую часть объема, словно взяли
острый ножик и разрезали трехмерное изображение на тонкие слои.
На все это ушла полная неделя, а кроме того, нам пришлось отобрать у
доктора Хорккка лингвистический компьютер и полностью его
перепрограммировать. (Сейчас несчастный доктор Хорккк восстанавливает
первоначальную программу лингвистического анализа, ругаясь на тхххианском
и еще нескольких сотнях галактических языков.) Таким образом нам удалось
превратить первый снимок в нечто пригодное для передачи по ТП-каналам.
Бедный Рон.
Он заполз в самый дальний угол лаборатории и стал готовиться к
передаче. Рон маркировал каждое фото, разбивая его на десятисантиметровые
квадраты. Наконец он принялся по квадратику передавать изображение своему
соседу-телепату.
Я никогда особенно не задумывался о способах передачи визуальной
информации по телепатическим каналам. По наивности и общему невежеству я
воображал, что Рон каким-то образом собирается послать некое описание
фотографии. (Ну, примерно такое: "Значит так, наверху, в двух и девяносто
пяти сотых сантиметра от левого верхнего угла расположена звезда размером
в девять миллиметров. Правая ее сторона, такая непричесанная, торчит во
все стороны...") Но, конечно, этот номер не прошел бы. В лучшем случае мы
получили бы довольно отдаленные подобия наших оригиналов, а компьютерные
расчеты, построенные на ошибочных данных, обычно оказываются еще более
ошибочными, нежели первоначальные сведения. Как говорят специалисты по
обработке информации, засунь в машину мусор, получишь мусор в квадрате.
У Яны воображение побогаче, и она составила куда более интересную
версию того, как Рон отправляет по цепочке изображения. Она сказала:
- Думаю, он пристально вглядывается в каждый маленький квадратик,
покуда тот не отпечатывается в его сознании. Потом он высовывает рожки и
перебрасывает эту картину следующему оператору сети, а тот - следующему, и
картина достигает Луны, не изменившись по дороге.
Конечно, это более разумная идея, нежели мое предположение о том, что
Рон переводит образы в слова. Но в Яниной схеме есть один серьезный
прокол, и его немедленно обнаружило Стин Стин.
- Но как же, - ехидно спросило оно, - последний телетайп в цепочке
переводит принятый им мысленный образ в форму, доступную нетелепатам?
Яна начала говорить, что, наверное, существует какая-то машина,
механически переносящая образ на бумагу. Саул Шахмун услышал ее речь и
захлопал в ладоши:
- Фотоаппарат для мыслей! Замечательно! Прекрасно! И когда же его
изобретут?
- А что, нет ничего такого? - спросила Яна.
- К сожалению, нет, - ответил Саул.
Вскоре выяснилось, что Рон Сантанжело передавал на Луну наши
космические фотографии самым прозаичным образом. Он использовал метод,
который изобрели триста с лишним лет назад, чтобы примитивные космические
спутники и прочие летающие буи могли передавать на Землю фотографии Луны и
других ближних планет. Мы устыдились собственного невежества, когда
узнали, в чем, собственно, дело. Нужно всего-навсего - ты-то, конечно,
знаешь этот способ - по очереди засовывать каждую небольшую фотографию в
видеосканер, который переводит черно-белое изображение в
последовательность цифр. Потом Рон берет распечатку и отправляет эти цифры
по телепатической сети. Он не посылает образы, он не возится - до чего же
я тупой! - с устными описаниями, он отстреливает соседу нечто примерно
такое:
00000000000000010000000000000
00000000000000110000000000000
00000000000000111000000000000
00000000000000111000000000000
00000000000000111000000000000
00000000000001111000000000000
00000000000001111000000000000
И так далее, и так далее, и так далее, сотни таких
последовательностей на каждую фотографию. Мегабайты.
А на противоположном конце цепочки умный компьютер без труда
превратит комбинации нолей и единиц в светлые и темные пятна и выдаст
копии наших фотографий. А затем произойдет нечто подобное тому, что
описала Яна. Наш телетайп действительно полностью передаст снимок
специально подготовленному телепату обсерватории Луна-Сити, который
сравнит этот образ с фотографией, полученной через компьютер, и аккуратно
сделает все необходимые исправления. И наконец весь этот телепатический
кошмар будет собран в трехмерное чудо, которое отдадут астрономам, чтобы
те смогли начать работу.
Головная боль в космическом масштабе!
И, что существеннее, космические расходы.
Рон выглядел довольно уныло, когда принялся за навязанный нами труд,
а все остальные, понятия не имея об объеме работы, пребывали в прекрасном
настроении. Мы носились туда-сюда между Роном и сканером, принося Рону в
зубах длинные серые ленты распечаток с бесконечными колоннами единиц и
нолей, а он сидел в своем закутке, худел, бледнел, становился все более
похож на поэта и переливал тонны нашей информации в телепатическую сеть.
Тем временем Яна и Саул начали резать на двумерные слои следующее фото,
которое мы собирались передать, - крупный план белого карлика и его
ближайших соседей.
Рон держался три дня.
Мы, нетелепаты, много болтаем о чудесной возможности путешествовать
по Галактике с помощью своего мозга и постоянно забываем, какого
напряжения это требует. И еще мы упускаем из виду, что усталость есть
усталость и не имеет никакого отношения к тому, телепат ты или нет.
Рон спекся. Он работал на пределе - два часа связи, два часа отдыха,
четыре смены в день. И отдыхать не отдыхал по-настоящему, все время хотел
вернуться в лабораторию, не знаю почему. Он влез в этот проект по уши, как
и все мы, но от сомнительного удовольствия передавать 0000011100000 восемь
часов в день здорово переутомился.
Во время передачи Рон просто плавал в поту, а на его ввалившихся
серых щеках наливались кровью шрамы, оставшиеся после удаления татуировок.
Зачем такой тихий, замкнутый парень позволил издеваться над собой
мастеру-вирангонианину с его иголками - выше моего понимания. Татуировки
были крайне непристойными - с вирангонианской точки зрения. Так мне
объяснил Миррик. Возможно, когда-нибудь я узнаю, почему это вирангониане
считают изображение рта непристойностью, ибо именно это и было выколото на
щеках Рона - два больших толстогубых рта.
Мы видели, как час за часом он выдыхается, и старались быть к Рону
добрее, помочь ему расслабиться. Миррик рассказывал ему всякие смешные
истории, Стин Стин устроило целое представление, жонглируя всякой посудой,
Яна отправилась с ним на прогулку и вернулась разгоряченной и несколько
помятой. Меня это вовсе не порадовало, но я сказал себе, что все это во
имя дела. К середине второго дня Рон передавал свои единицы и нолики вдвое
медленнее, чем вначале, а на следующий день его темп можно было сравнить с
черепашьим? А мы еще не добрались даже до середины. На третий день в свою
четвертую смену он вдруг прекратил передачу, окинул лабораторию мутным
взглядом, моргнул и спросил:
- Который час? Кто-нибудь знает, который сейчас час? Я спрашивал свои
часы, но они отказываются говорить.
Потом он встал, постоял минуту и вдруг обмяк, словно из него
выдернули все кости, а затем согнулся пополам и упал.
Врач с военной базы сказал, что это крайнее истощение, запретил Рону
заниматься какой-либо телепатической работой в течение недели и уволок его
с собой, чтобы подвергнуть терапии глубоким сном.
На Хигби-5 кроме него было только два телепата: Мардж Хотчкисс и
хмурый израильтянин по имени Нахман Бен-Дов. И поскольку общественная сеть
тоже нуждалась в операторах, у нас возникли проблемы с расписанием. Без
Рона Хотчкисс и Бен-Дову приходилось тратить двенадцать земных часов
только на прием и передачу текущей через Хигби-5 корреспонденции. Это
ровно на четыре часа превышает нормы безопасности, установленные для
телепатов, и не оставляет им никакого времени для наших дел. Им уже
пришлось три дня работать сверхурочно, потому что мы забрали Рона, и они
вовсе не в восторге от свалившейся на них дополнительной мороки. Особенно
наша дражайшая Мардж.
Доктор Шейн использовал кое-какие связи и почти вытащил нас из этого
болота. Во-первых, договорились, что телепаты с Хигби-3 - туда недавно
перебрались несколько сотен фермеров - будут перехватывать все идущие на
Хигби-5 сообщения из внешнего мира и передавать их по радио, экспедиция
оплатит дополнительные расходы. Это снимет примерно половину нагрузки с
местных телепатов. Военные согласились, хотя, конечно, очень неохотно,
отложить отправку большей части своей корреспонденции, пока Рону не станет
лучше. Это тоже помогло. Теперь двум телепатам придется проводить по
четыре часа в день на основной работе, принимая заказы на контакт, а еще
четыре часа они смогут посвящать нам.
Но нам не надо больше обмороков в лаборатории. Мы разработали
расписание: Бен-Дов приезжает к нам и отрабатывает две двухчасовые смены.
Потом кто-нибудь берет машину, отвозит его в город, а на обратном пути,
забирает отоспавшуюся Мардж, которая будет передавать еще две смены, пока
Бен-Дов принимает вызовы в отделении связи. Потом Мардж возвращается и
сменяет его, а Бен-Дов отправляется домой спать. Таким образом, мы
получаем те же четыре двухчасовые смены, не слишком отвлекаем двух
телепатов от их основной работы и никто не перегорает посреди не
приспособленной для этого лаборатории.
Время наших передач, однако, сместилось. Рон предпочитал оставаться
на ногах шестнадцать часов, чередуя два часа контакта и два часа отдыха, а
затем на восемь часов погружаться в беспокойный сон. Но Мардж и Бен-Дов
ведут себя совсем по-другому. Они спят совершенно нерегулярно - иногда
ложатся вечером, иногда в середине дня. Или, например, бодрствуют восемь
часов после завтрака (четыре рабочих, четыре свободных) и еще восемь после
обеда (четыре свободных, четыре рабочих), а все остальное время спят. Как
сурки.
С современными сонными пилюлями совсем не сложно перестроить ритм
жизни под любую свою причуду, а ты, конечно, знакома со всякими
странностями и особенностями племени телепатов куда лучше меня. Однако это
поставило с ног на голову жизнь мирных археологов, потому что кто-то
должен помогать телепатам: поить их кофе, подносить материал,
корректировать компьютерные распечатки и так далее. Мы пытались удержаться
в прежнем расписании - я говорю о раскопках, ведь несмотря ни на что, мы
все еще копаем - и каким-то образом иметь свободных людей, готовых прибыть
