себя так, будто, передавая наши заказы, делают нам огромное одолжение.
Наверное, они просто презирают тех несчастных бесталанных олухов, которым
приходится объясняться словами вместо того, чтобы обмениваться мыслями.
- Не все они такие, - возразил я. - Моя сестра, например. Лори
предельно ровна и терпелива со всеми. Я думаю, в глубине души она святая.
- Если так, то она первый телепат, о котором я слышу что-нибудь
хорошее. Они поразительно не умеют себя вести. Но почему получается так,
что, отправляясь к связисту, я регулярно напарываюсь на девиц вроде Мардж
Хотчкисс и никогда на таких, как твоя сестра?
- Лори не принимает клиентов, - сказал я. - Она ведь не может
покидать больницу и поэтому только подхватывает и передает сообщения
других телепатов.
- Понятно. Видимо, компания посадила всех порядочных людей на
промежуточные точки, а для офисов остались только мелкие пакостники. Мне
бы хотелось познакомиться с твоей сестрой.
- Когда-нибудь познакомишься.
- Она очень на тебя похожа?
- Как сказать. Она ниже ростом, полнее... в некоторых местах. Да и
бриться ей не приходится.
- Тупица! Я не об этом спрашиваю.
- Все говорят, что мы здорово смахиваем друг на друга, особенно для
разнояйцевых близнецов. Мне трудно судить об этом. Лори куда спокойнее,
чем я, у нее немного другое чувство юмора. Странное. Я хочу сказать, ну,
представь себе, уже полчаса при ней идет беседа, люди разговаривают, а она
лежит себе и молчит, а потом бросит пару слов, очень тихо, так, что
приходится прислушиваться, но замечание окажется совершенно убийственным,
одновременно правдивым и смешным. Двумя-тремя правильно выбранными словами
Лори способна стереть человека в порошок.
- Ты, наверное, очень скучаешь по ней?
- Мы никогда не расставались прежде так надолго. Я всегда пытался
разделить с ней все, что пережил, все, что делал. Но сейчас я слишком
далеко.
- Ты можешь вызвать ее.
- Ну да, при помощи Мардж Хотчкисс. - Я покачал головой. - Не хочу,
чтобы Лори пачкала свой мозг пускай даже кратковременным контактом с этим
видом микроорганизма. Кроме того, это столько стоит!
- Ты говорил, что ваш отец богат.
- Мой отец миллиардер. А я нет. Он не ставит на мои счета отпечатков
своего большого пальца.
- Так.
- Я наговариваю блоки посланий для Лори, рассказываю ей всю историю
экспедиции. Образовалась уже целая гора. Когда я вернусь, дам ей
прослушать все подряд. Два года писем за один присест.
- Так вот для кого все это!
- Ты заметила?
- Примерно в половине случаев, когда я хотела позвать тебя погулять,
ты был совершенно недосягаем - беспрерывно бормотал что-то в очередной
кубик, - ответила Яна.
Интересно. Она часто искала меня.
По причинам высшей стратегии я сказал:
- Конечно, далеко не все кубики для Лори. Я хочу сказать, ты
понимаешь, я ни с кем не связан на Земле, формально не связан, но там есть
пара-другая девушек, которым, по-моему, будет интересно послушать о
приключениях юного археолога на краю Галактики.
- Конечно, - кивнула Яна, почти повторив мое движение. - Очень мило с
твоей стороны помнить о них, когда они так далеко.
Ее голос был ровным, а тон - светским. Я не уловил ни намека на
ревность, которую столь неуклюже пытался в ней пробудить, и пожалел о том,
что вел себя, как подросток. Либо Яну совершенно не волнуют ее
предполагаемые земные соперницы (которых, как ты понимаешь, я выдумал на
ходу), либо - что еще хуже - она прекрасно поняла мой маленький маневр и
не отреагировала на мою попытку изобразить галактического плейбоя.
Мне почему-то хотелось, чтобы она тут же изложила историю о
каком-нибудь парне, при воспоминании о котором ее сердце все еще пытается
выпрыгнуть из груди, ну, в отместку, просто чтобы ответить, но она даже
этого не сделала. По ее холодным карим бролагонианским глазам ничего
нельзя было прочитать. Еще бы - за ее спиной стояло десять поколений
профессиональных дипломатов. Она выдает свои секреты, только если сама
того желает.
Мы добыли со склада новую батарею для вездехода - старая оказалась
безнадежно разряженной - и сделали несколько кругов по городу в поисках
кое-каких мелочей для экспедиции. Потом Яна уболтала какого-то незанятого
солдата, и тот согласился отвезти нас туда, где мы оставили вездеход.
Сделано все было лихо и технично: Яна заставила меня исчезнуть, и, пока
они не договорились, меня не было нигде. Потом я возник - и совершенно
беспомощной жертве оставалось только хмуриться и скрипеть зубами. Чтобы
утешить несчастного, Яна уселась рядом с ним.
Она определенно очень способная девица. Во всех смыслах.
Последние несколько дней шар время от времени выдает нам одну и ту же
последовательность кадров. Наверное, это что-то очень важное - лента
повторяется примерно через каждые пять-шесть часов, а однажды наш шарик
показал эту серию на двух шестидесятиградусных сегментах сферического
экрана одновременно. До сих пор он не дублировал ни одну из своих
картинок.
Выглядит она, как чистая дразнилка - заставка из космической оперы на
видео. Примерно так.
Сначала перед нашими глазами открылся крупный план галактики,
возможно, нашей. На темном фоне сверкали созвездия и скопления. Камера
качалась взад-вперед, чтобы позволить зрителям увидеть пейзаж
протяженностью около тысячи парсеков. Потом камера - а с ней и мы - падала
вперед, фокусируясь на одном крошечном участке неба. Добавить бы сюда
музыку, этакое пронзительное крещендо! Полный аут! Теперь перед нами
десяток звезд: двойная, красный гигант, белый карлик, парочка спокойных
желтеньких, две новые, класса 0 и класса Б, - в общем, все семейство из
диаграммы Хертцпранга-Тассела.
Белый карлик все рос и рос, и стало ясно, что камера установлена на
борту космического корабля, а мы как бы его пассажиры. Тут музыка должна
быть тихой, обволакивающей, дрожащей. Для пущей таинственности. У белого
карлика всего пять планет. Такое впечатление, что мы направлялись к
четвертой - она вращалась на вытянутой орбите довольно далеко от номера
третьего. Но нет, курс изменялся, и корабельный нос оказывался нацеленным
на какой-то невидимый объект между третьей и четвертой планетами.
Внезапно из ниоткуда в черной пустоте возник астероид, он проплыл
мимо камеры слева направо. Музыка должна резко взлетать, дабы подчеркнуть
всю неожиданность этого события. Неизвестность! Мы поняли, что в
пространстве между третьей и четвертой сестричками лежит пояс астероидов.
На пути встретилась чертова уйма мусора, совсем как между Марсом и
Юпитером. Наверное, остатки распавшейся планеты. Мы уже легли на орбиту
вокруг большого шишковатого астероида. В слабом свете карликовой звезды
его щербатые скалы отливают тускло-розовым. Корабль сел на широкую
неровную площадку.
Ракурс изменился. Камера больше не закреплена на носу корабля, она
переместилась метров на сто и теперь показывала корабль средним планом.
Неопознанный летающий объект стоял вертикально, уперев в землю хвост, и
только этим напоминал наши современные суда, остальное - все не как у
людей. Никаких следов двигателя. Корпус квадратный, низкий, медно-рыжий, и
вид у него вполне непрезентабельный. Не то что наши лихие обтекаемые
летуны. На бортах надписи - те же иероглифы, что и на трубочках-сигарах,
только шрифт покрупнее и символы не меняются от первого чиха.
Люки распахнулись, появились уже знакомые канаты. Высшие начали
спускаться на землю.
На всех какие-то странные маски, очевидно, атмосфера этого астероида
плохо согласуется с их обменом веществ. (Если предположить, что там вообще
есть хоть какая-то атмосфера, что в высшей степени сомнительно.) Высшие
отходят от кораблей своей скользящей, плавающей походкой, разговаривая
друг с другом и обмениваясь непонятными, но грациозными жестами. Их
немногим более дюжины. Потом в нижней части корпуса корабля открылся люк
побольше, и из него высунулся трап, по которому спустились шесть
тяжеловесных, массивных роботов. В какой-то мере они являются копиями
своих создателей - четыре руки, две ноги, куполообразная голова, но в их
искусственном происхождении нет никаких сомнений. Вместо глаз у них одна
большая цельная светящаяся пластина, расположенная в верхней части головы,
а на руки напаяны дополнительные устройства, позволяющие использовать
конечности как инструменты - копать землю, поднимать тяжести и так далее.
(Старина 408б предположил, что эти шестеро - обыкновенные Высшие, просто
они механически модифицированы, как нынешние шиламакиане. Чистокровный
шиламакианин Пилазинул с этой гипотезой не согласен. В нашем распоряжении
только наши собственные догадки. Лично я полагаю, что это роботы.)
Группа Высших направилась вместе с роботами (со всеми сразу) через
равнину к низкому холму. По неслышному нам сигналу передний робот поднял
руку и указал на холм. Взлетела струя пламени. Холм начал таять и
растекаться мелкими лужицами. Робот продолжал орудовать лазером (или что у
него там в руку вмонтировано?), пока посредине холма не образовалась
приличных размеров пещера. Затем в дело вступили другие роботы. Они
расчистили образовавшийся мусор, разровняли оплавленные стены пещеры.
Когда работа была закончена (в фильме это длилось всего минут пять), мы
увидели, что в склоне холма вырезана вполне симпатичная шестистенная
комната. Камера вползла внутрь, чтобы показать роботов за новым занятием -
какими-то насадками, вмонтированными в крайние левые руки, они слегка
оплавляли стены комнаты, добиваясь ровного приятного блеска. Затем
установили гигантскую циклопическую цельнометаллическую дверь на столь же
колоссальных петлях, внесли в комнату уйму всяких приборов и расставили их
вдоль стен. Наконец один из роботов уселся на пол посредине комнаты, и
дверь захлопнулась. Остальные запечатали комнату-пещеру, оставив робота
внутри, и вернулись к кораблю. Роботы поднялись по трапу, Высшие -
заскользили вверх по канатам. Люки закрылись. Корабль взмыл в черное небо.
Конец фильма.
На кой черт было Высшим бросать своего робота в пещере на каком-то
завалящем астероиде? Наказание? Слишком много возни. Чтобы наблюдать за
врагами? Какими?
И почему эта лента так часто повторяется? Значит, был какой-то смысл
в том, чтобы построить в скале сейф и спрятать там робота. Но какой?
Мы продолжаем раскопки и уже втянулись в ежедневный неизменный быт. С
того дня, как я обнаружил шар, мы не вытащили на свет божий ничего
особенно замечательного. Миррик и Келли, однако, неутомимы. Они
перерабатывают тонны грунта, мы изымаем находки, а Саул обрабатывает сотни
и сотни артефактов. Он классифицировал стили иероглифики, провел множество
поташно-аргонных тестов, обнюхал все вокруг и наконец заявил, что нашему
объекту девятьсот двадцать пять миллионов с поправкой в пятьдесят
миллионов лет в любую сторону. Большой промежуток. Есть где сделать
ошибку. Мне все же нравится думать, что Высшие жили здесь ровно миллиард
лет назад. Есть что-то грозное и величественное в слове "миллиард". Я
произношу его с ударением на "м". Мне искренне жаль несчастных археологов,
вынужденных заниматься развалинами возрастом в несколько мизерных
тысячелетий. Скорблю о них.
Миллиард. М-миллиард. Тысячу миллионов и семь лет назад Высшие
прибыли на эту планету...
Хотел бы я знать, что означает вся эта бесконечно повторяющаяся
"пещерная сцена".
