сильная дрожь, либо мост вдруг сильно наклонялся, будто пытался
сбросить с себя людей. Горин, впрочем, как и его спутник, встал на
четвереньки, однако и это не помогло. При очередном порыве ветра
большой участок моста рухнул, едва не прихватив его с собой. Денис
зацепился за торчащий рядом прут, чувствуя, что вот-вот сорвётся в
пропасть. Над ним появилось лицо доктора.
- Сейчас, сейчас, - засуетился Нигиль.
Уцелевший край металлической поверхности со скрипом загнулся
книзу, и Нигиль, не удержавшись, как с горки, съехал на писателя.
Их падение было мучительно долгим. Горин крепко сжимал в кулаке
рукав своего попутчика. Это уже не могло спасти, но зато не позволяло
им разлетаться.
- Что делать, доктор? Это конец? - спросил Денис, притягивая
Нигиля к себе.
- А чем заканчивался у вас этот сон?
- Ничем. Я просыпался.
- Так просыпайтесь же быстрее!
- А это возможно?
- Просыпайтесь же! Мы падаем в чёрную дыру!
Внизу, на самом дне пропасти, Горин увидел быстро увеличивавшееся
в размерах чёрное пятно и, закрыв глаза, попытался как-то встряхнуть
себя, встрепенуться, вызвать у себя ощущение пробуждения.
- Ну же! - кричал доктор. - Быстрее!
Напрягшись, Денис сделал конвульсивное движение всем телом, будто
хотел выскочить из собственной кожи, и...
Он сидел на песке. У ног его копошился скорпион. Доктор стоял чуть
поодаль.
- Но я не вернулся домой, - удивлённо и разочарованно сказал
Денис.
- Ну и что? Разве тебе никогда не снилось, что ты проснулся, хотя
на самом деле это было не так?
Горин не ответил, но вспомнил, что такое случалось в его снах.
- Ладно, некогда сидеть, - заторопился доктор.
- Что? Опять на мост?
- Не знаю. Как получится.
- Тогда пойдём в другую сторону.
Дело не в том, в какую сторону ты пойдёшь, - это абсолютно не
важно. Суть в том, с чем ты идёшь.
- А может, нам надо было упасть в ту чёрную дыру и посмотреть, что
там?
- Трудно сказать. Может быть, есть нечто, чего человеку лучше не
знать. Познание умножает скорбь, - закончил доктор в слегка ироничном
тоне и на этот раз пошёл вперёд.
Они долго шли, пристально всматриваясь в ясную даль и боясь
увидеть там контуры знакомого сооружения.
- Всё, - наконец подал голос Нигиль, - моста уже не будет.
- А что будет?
- Не знаю.
Звук, напоминающий автоматную очередь, прервал их разговор.
Обернувшись, Денис увидел вдали человека, одетого в полевую военную
форму, который стрелял в воздух и подавал какие-то знаки. Когда Нигиль
и Горин остановились, солдат грузноватой знакомой походкой подошёл к
ним. И чем ближе он подходил, тем больше казался знакомым.
- Отец, - тихо сказал Денис.
- Точно, - подтвердил Нигиль.
- Куда ты?! - приближаясь, закричал отец. - Там минное поле!
Подойдя поближе, он остановился и, близоруко щурясь, посмотрел на
Дениса.
- Ну вот, - сказал он, устало опускаясь на камень, - я знал, что
ты придёшь.
- Как ты живёшь здесь? - спросил Денис, которому было несколько не
по себе.
- Однообразно, - ответил отец.
- Всё воюешь?
- Да в том-то и дело. А ведь, знаешь, я не всегда был солдатом,
офицером, фронтовиком. Но вот въелось одно - эти четыре года. Столько
раз могли убить. И то, что остался жив, потом казалось просто
случайностью, ошибкой, которую судьба вот-вот исправит. Навсегда
осталось чувство, что завтра умирать. И вся остальная жизнь стала
казаться лишь короткой передышкой между боями. Потому, наверное, было
столько несуразностей, странностей всяких. Да что говорить - ты и сам
знаешь. Многое, конечно, могло быть по-другому.
- Дай, - Денис протянул руку, взял за ствол увесистый ППШ и,
хорошо размахнувшись, обеими руками забросил оружие как можно дальше.
- И сними, наконец, каску - она не идёт пожилому человеку.
- Тем более мёртвому, - добавил отец, снимая шлем.
Нигиль всё это время молча стоял в стороне, и отец, казалось, не
видел его. Наконец, доктор сделал Горину знак рукой, приглашая идти за
собой, и так же молча двинулся дальше.
- Спешишь? - спросил отец, заметив, что Денис собирается уходить,
и, не дожидаясь ответа, продолжил. - Что ж, я думаю, ты знаешь, куда
идёшь. Только держись левее...
Догнав Нигиля, Горин увидел впереди зелёную полосу. Вскоре они
оказались среди густой сочной травы, доходившей до колен. Перед ними,
словно из-под земли, возникло деревянное сооружение с узенькими
горизонтальными окошками под самой крышей. С торца к нему прилегала
добротная деревянная лестница. Услыхав шорох под лестницей, Горин
обогнал Нигиля и, приговаривая "сейчас, сейчас", устремился вверх по
предательски скрипящим ступеням. Он на секунду остановился, распахнул
дверь, шагнул, и...
В старом, слегка покосившемся кресле, по пояс обнажённый, сидел
ефрейтор Пырьев и сам себя перебинтовывал.
- О! - сказал он. - Надо же: каждый день одно и то же. Ну входи,
раз пришёл.
- Постой, я что, прихожу каждый день? - после продолжительной
паузы спросил Денис.
- И в одно и то же время, как скорый поезд. А я, вот видишь, всё
время перебинтовываю, и ничего не помогает. Да брось ты хмуриться! Я
теперь точно знаю: если бы даже первым тогда вошёл ты, то убили бы всё
равно меня - судьба. Так что выбрось всё из головы.
- Но ты не думаешь, что я полез под лестницу, чтобы не входить
первым?
- А я теперь знаю, кто там шуршал, - он здесь тоже каждый день
ошивается. Да и откуда тебе было знать...
- Поторопись, - сказал Нигиль, появляясь на пороге, - там что-то
происходит.
- Прощай, - бросил Денис Пырьеву, направляясь к двери.
- До завтра. - Пырьев, снова занявшись перевязкой, даже не
посмотрел на него.
- Прощай, - повторил Горин, закрывая за собой дверь.
Стоя на небольшой лестничной площадке, Горин и Нигиль с высоты
осматривали местность. Она была разделена освещением, словно имевшим
два разных источника. Та часть местности, в которой находились доктор
с писателем, пронизывалась спокойным желтоватым солнечным светом.
Дальше, будто за проведённой кем-то чертой, освещение было
ядовито-зеленым, и покрываемое им пространство как будто располагалось
в другой плоскости.
- Мне это не нравится, - подвёл итог Нигиль. - Кажется, идёт
какой-то разлом единого мира надвое.
Издали донёсся треск, и вдоль линии разлома пролегла небольшая, но
чётко видимая чёрная трещина. Денис и доктор стали спешно спускаться.
Треск повторился. Потом ещё и ещё. Внизу на перилах лестницы, свесив
пушистый хвост, сидел чёрный кот и, лениво щурясь, смотрел по
сторонам.
- Отдыхает, - на секунду задержавшись, довольно заметил Нигиль.
Но следующий, на этот раз особенно громкий и долгий, треск
заставил их перейти на бег.
Когда они приблизились к границе, широкие трещины уже почти
слились в одну, лишь кое-где между ними ещё оставались узкие проходы.
Нигиль и Денис добежали до одного из них, но быстро разрастающаяся
трещина пересекла и его. Нигиль отошёл, намереваясь сделать разбег.
- Не перепрыгнуть, - попытался остановить его Денис.
- Но если очень захотеть, можно перелететь, - решительно ответил
Нигиль и, сделав злое выражение лица, как бы между прочим, добавил. -
А кто не сможет, тот сам виноват.
Он разбежался и прыгнул, вытянув вперёд руки, как при нырянии в
воду. Пролетев низко над трещиной, доктор приземлился на живот и,
поднимая пыль, проскользил по земле.
- Я могу летать. Я могу летать, - приговаривал Горин, готовясь к
разбегу и со страхом глядя на растущую трещину. - Это просто. Надо
только не испугаться, не растеряться.
Набрав скорость, он оттолкнулся у самого края бездны, взвился
вверх и, теряя высоту, полетел вперёд. "Ещё немного. Ещё самую
малость," - судорожно вертелось у него в голове. Нет, он не успевал.
Денис вытянулся всем телом, словно пытаясь растянуться, стать длиннее.
Ладони его коснулись края земли, и он повис, больно ударившись коленом
о стену трещины.
- Руку! Руку! - закричал он.
Нигиль смотрел на Горина холодно, но с любопытством.
- Быстрее! - снова закричал писатель.
Доктор ещё какое-то время не трогался с места, а потом, вместо
того чтобы подать руку, занёс над головой Дениса ногу.
- Ты что?!
Нигиль медленно опустил ногу, так же холодно посмотрел на
скользящие по краю пропасти пальцы, и в последний момент, резко
наклонившись, крепко схватил Дениса за запястье.
- Наверное, уже поздно, - сказал он не совсем понятную Горину
фразу и неожиданно легко выдернул его из расщелины.
- Ты хотел сбросить меня вниз? - писатель, догнав сразу ушедшего
вперёд доктора, сильно толкнул его в спину.
- Был такой соблазн, - глазом не моргнув, сознался доктор.
- Но почему?!
- Я не обещал всё объяснять. Ты же видишь, здесь много чего
непонятного.
- Ты успокоил меня, негодяй.
- Не надо так переживать. Поберегите свои нервы для последующих
событий.
- Нет, вы подумайте, и он ещё назывался единственным врачом,
который может мне помочь! - не унимался Горин, едва поспевая за
уверенно шагающим доктором и безуспешно пытаясь подсечь его ногу.
- А что? - всё так же невозмутимо сказал Нигиль и вдруг голосом из
телерекламы изрёк: "Смерть - лучшее средство от всех болезней!"
- Шарлатан! - Горин снова хотел толкнуть доктора, но не дотянулся
и сам едва не упал.
- Подумаешь, хотел столкнуть, - продолжил тот на ходу. - Не
столкнул же! А если бы даже и столкнул? Ты ведь всё равно упал бы.
Какая разница, столкнули или сам упал, если результат один и тот же?
Но я не только не столкнул тебя, а и самому тебе упасть не позволил. Я
спас тебя, - подытожил Нигиль, и Горину вдруг этот аргумент показался
убедительным.
- Ну спасибо, - озадаченно пробормотал он.
Дальше они шли молча. Быстро сгущались сумерки. И когда всё вокруг
погрузилось в полумрак, в небе появилось синеватое зарево. Поднявшись
на пригорок, путники остановились. Впереди полыхало огромное синее
пламя, образуя гигантский, устремлённый в небо конус, у основания
которого виднелся такой же конусообразный тёмный проход. Задержавшись
лишь на несколько секунд, Нигиль, ничего не сказав, двинулся дальше.
- Мы идём туда? - тревожно спросил Денис и не получил ответа.
Огненный шатёр уже закрывал почти всё видимое пространство
впереди.
- Ты думаешь, сквозь него можно пройти? - снова забеспокоился
Горин. - Мы не сможем приблизиться к такому большому пламени.
- Не переживайте, - в очередной раз перейдя на "вы", заговорил
наконец доктор. - Это пламя не греет. Но попавший в него обречён на
испепеление.
- Ещё одна загадка мира сновидений.
- А может, ещё один ответ на ещё один вопрос.
Тёмный треугольник в полыхающей стене был не проходом сквозь
пламя, а входом в пустой изнутри огненный конус. Денис и Нигель
оказались в огромном зале, своды которого образовывало бушующее и
устремляющееся вверх синее пламя. В центре зала висел метров десяти в
диаметре прозрачный шар, в котором бурлила густая фиолетовая жидкость.
Периодически в шаре открывалось отверстие, и через него жидкость
дымящимся водопадом низвергалась в расположенный под сферой бассейн.
Зал кишел людьми. Лица некоторых казались Горину знакомыми. Люди
подходили к краю бассейна, раздевались донага и с криками бросались в
бурлящую жидкость. Когда они, проявляясь в клубах дыма, выходили из
бассейна, тела их пробретали фиолетовый оттенок, а глаза становились
ярко-красными, как у кроликов. Своим поведением искупавшиеся начинали
напоминать частично невменяемых.
