приводя пришельца в ужас, накатиться на него быстрым смерчем и
закружить до потери всякой ориентации. А потом я липкой влагой затекаю
под его искусственное покрытие, плотно обволакиваю его теплое тело
быстро затвердевающей пленкой и, разлагая его плоть, пью выделяющуюся
энергию.
А можно выйти из песка прямо под элгом и подняться вверх по его
телу, захлестывая голову. Только это надо делать очень стремительно. А
еще можно, сжавшись, а потом оттолкнувшись от песка, описать в воздухе
большую дугу и водопадом низвергнуться сверху, разом прикончив чужого.
Только взлетать надо сзади, то есть с одной строго определенной
стороны. Потому что элги - существа односторонние. Они видят в одну
сторону, ходят в одну сторону и все делают только с одной стороны
своего тела. Если надо посмотреть в другую сторону или сделать что-то
не там, куда он повернут глазами, элг должен развернуться. Даже корхи
видят и ходят в разные стороны, не оборчиваясь вокруг себя. Короче
говоря, нападать лучше сзади. Пришелец слышит шорох песка,
оборачивается, хватаясь за свое оружие, - а уже поздно. Еще проще
убить элга, когда он спит, то есть не видит, не слышит и не шевелится,
хотя и не умер. Тогда ты подкатываешься к нему волной густого синего
тумана и тихо заползаешь под покрывало...
Но это умеют все. А вот Эсс мог убить элга по-особому. Потому что
он был настоящим художником, мастером перевоплощения. Он мог стать
камнем, растением, корхом - чем угодно. Он превращался в элга,
наполовину провалившегося в песок, и движением руки, как это делают
пришельцы, приманивал одного из них. Тот подходил и протягивал руки,
чтобы помочь. Эсс тоже протягивал руки и... Но однажды ему не
поверили.
Я бы тоже хотел так научиться, но, наверное, мне не хватает
природного дара. Однажды мне почти удалось превратиться в элга, и я
подстерег одного из пришельцев. Но надо было не забывать, что нельзя
ходить боком или задом наперед. И я, кажется, отражал не те лучи. А
кроме того, в твердом, сжатом состоянии мы примерно вдвое меньше
пришельцев средней величины. Наверное, поэтому Эсс изображал всегда
только половину элга. Но ведь можно научиться как-то обманывать
пришельцев, полностью копируя их. А тогда элг не поверил мне сразу и
мог бы легко убить меня, ведь в твердом теле мы наиболее уязвимы. Но
он слишком медлил.
Ошш тоже талантлив. Он не может изображать вещи, но он научился их
отражать. Элг оборачивается - и видит в воздухе свое отражение. Он так
удивляется, что не может ничего делать. А отражение приближается,
приближается... А вот и Ошш. Я узнаю его издали. Мы с ним идем в Кишш
(элги называют это "база"). Там мы сможем убить десять, а может, и
двадцать элгов. Нам говорят: "Не ходите в Кишш". Но нам много чего
говорят. Например: "Не приближайтесь к кресту". А этот крест - просто
две длинных скрещенных вещи. Элги притащили его издалека, из какой-то
земли, которую они называют священной, и поставили на большом бархане
недалеко от Кишша. Они верят, что крест защищает их от нас, кого они
называют демонами. Но разве кто-нибудь хоть раз видел, чтобы из креста
стреляли? Что вообще случится, если к нему приблизиться? Никто не
знает. Тогда почему же и мы верим, что он защищает пришельцев? Только
потому, что они сами в это верят? Нет, я обязательно это проверю. Не
сейчас. Потому что сейчас мы с Ошшем идем в Кишш. Потому что уже
темнеет. А когда темно, элги не видят нас, даже если мы находимся
совсем рядом, даже когда мы плавно обтекаем их искусственные покрытия,
в упор смотрим в их круглые маленькие отверстия, через которые они
видят мир, и ощущаем, как они выдыхают воздух.
Здесь мы с Ошшем разойдемся. Он проникнет в Кишш сверху, через
проходы для воздуха - это очень сложно, но, может быть, безопаснее, а
я - через один из входов. Мне надо стать тонким и прозрачным, чтобы
они не заметили меня на ровном гладком полу. Я проскальзываю в Кишш
вместе с только что сменившейся охраной. Они идут прямо по мне, ничего
не замечая. Почему у них здесь нет света, ведь пришельцы не видят в
темноте? А почему здесь сразу так много элгов? И что это у них с
головами? Почему у них такие большие красные глаза? Ошш, ты слышишь?
Они поворачивают головы в мою сторону. Ошш, я боюсь - они видят меня.
Нет, Ошш не слышит - он еще далеко. А чужие не смогли бы меня
услыхать, если бы даже захотели. Их здесь так много, а я один. Ошш,
они видят меня - это ловушка! О, как горячи эти синие лучи! Ошш, они
убивают меня! Надо растечься по полу. Нет, они точно видят. Сюда,
сюда! Скрыться на мгновение, превратиться в элга - вот спасение. Я
смогу, я должен суметь. Вот так, быстрее. Ошш, я не успеваю - они уже
здесь! Дверь. Надо отжать этот рычаг, она откроется. Они делают это
руками - вот так, вот так. Но я снова не успеваю! Ошш! Как больно и
страшно они убивают меня!
* * *
- Смотри, - сказал Джеймс, ткнув прикладом в неподвижное нечто у
двери. - У него голова и руки почти как у нас, только синие. А в
остальном это просто какой-то желеобразный червь.
- Надо же какая гадость! - скорчил брезгливую гримасу Клод.
- Помните, - подходя, подключился к разговору Кларк, - когда нашли
электронный дневник пропавшего Гаскевича, в нем была записана лишь
одна фраза: "Жуткий карлик идет по пятам". Тогда все решили, что
Гаскевич просто свихнулся. Но я думаю, это и есть жуткий карлик.
Только он не успел перевоплотиться полностью. Видите, у него есть даже
зачатки человеческих ног.
- А что думает наш профессор? - Джеймс обернулся к Шульцу.
- Я думаю, что скоро они научатся превращаться в нас, -
внимательно осматривая труп демона, ответил тот.
- Нет, - покачал головой Клод, - вы как хотите, а меня по
окончании контракта здесь больше никто не увидит.
- Не стоит паниковать. Теперь мы умеем их обнаруживать и довольно
эффективно уничтожать, - сказал Джеймс, отрезая лазером крючковатые
кисти рук, повисшие на рычаге разблокирования двери.
Тело демона шумно плюхнулось на пол, обдав спецназовца липкими
брызгами. Джеймс нервно отряхнулся. От удара о пол рот, или скорее
пасть ужасного существа раскрылась, и из нее выпал непомерно большой
ярко-синий язык.
- Ну и гадость, - снова скривился Клод. - Боюсь, скоро нам никакое
оружие и никакие приборы не помогут.
- Типун тебе на язык! - махнул на него рукой Кларк.
Джеймс остервенело сбивал прикладом с рычага неподдававшиеся
отрезанные кисти.
- Крепко вцепился, гад, - переводя дыхание, сказал он, закончив
работу, и отстегнул объемный шлем. - Жарковато в нем.
- Придется привыкать, - усмехнулся Шульц и, также сняв громоздкий
головной убор, вытер пот со лба.
Остальные последовали примеру коллег, не без удовольствия оголив
головы.
Джеймс уже отжал рычаг, и, широко распахнув дверь, шагнул было
через высокий металлический порог, едва не столкнувшись в проходе с
другим спецназовцем, тоже державшим шлем в руках. Через секунду Джеймс
остолбенел от неожиданности - это был он сам.
Дмитрий СЕРГЕЕВ
ПУТЕШЕСТВИЕ ВО СНАХ
Шёл уже пятый день с тех пор, как она ушла. Денис Горин привык,
что женщины в его обители надолго не задерживались. Но Юлию почему-то
ему было особенно жаль. Четыре дня он не выходил из дома и не
испытывал такой потребности. Ощущение личной трагедии ввергло Дениса в
состояние творческой эйфории. Четыре дня он отчаянно трудился над
своей новой повестью, а на пятый проснулся с чувством полной
опустошённости и странной апатии ко всему. К тому же последняя ночь
его была бессонной. Нет, он не творил в ночной тиши. Создаваемые
Гориным кошмарные фантасмагории за дни непрерывной работы изрядно
утомили его, и писатель решил наконец дать себе отдых и как следует
выспаться. Но из этого ничего не вышло. Полночи он просто не мог
заснуть, хотя перепробовал все известные ему средства борьбы с
бессонницей и потратил на это немало сил. Когда же Денису удалось
погрузиться в сон, странные видения стали одолевать его.
То ему снилось, как в бесконечном каменном лабиринте летал
огромный пушистый кот и что-то кричал человеческом голосом. Что
именно, Горин разобрать не мог, но почему-то знал, что это было нечто
неприятное для него, и потому изо всех сил пытался догнать обидчика,
однако кот ускользал и терялся в тёмных переходах.
То ему снился необычайной высоты качающийся мост, который к тому
же обвалился под ногами. То вдруг писателю привиделась какая-то
нечисть в образе женщины с крыльями и хвостом. Подробно её Горин не
помнил, он видел её туманно, сквозь полупрозрачную завесу, но было в
ней что-то одновременно жуткое и притягивающее. Денис периодически
просыпался. Теперь же он чувствовал себя усталым и разбитым.
Надев халат и тапочки, выпив чашку чаю, Горин взял в руки книгу,
удобно устроился в кресле-качалке и попытался читать. Однако
прочитанное на ум не шло. Несколько раз Денис ловил себя на том, что
читает, совершенно не вникая в смысл. Он отложил книгу и, откинувшись
на мягкую высокую спинку, уставился в окно, за которым шел крупный
густой снег, делая едва видимым стоящий напротив пятиэтажный дом. Зима
была на исходе, и мороз последние дни держался в пределах пяти
градусов. Судя по лохматым, похожим на пух, снежинкам, в этот день
было около нуля. Горин, не отрываясь, как загипнотизированный, смотрел
в окно, медленно впадая в предсонное оцепенение.
Совершенно неожиданно посреди комнаты образовалась странная
зеленоватая туманность. Горин проморгался, протёр глаза, но это не
помогло. Более того, сгустившаяся пелена вдруг с лёгким треском
прорвалась, и сквозь неё проступили очертания (о Боже!) того самого
женоподобного дьявольского наваждения, которое он видел в своих
сновидениях. Фантастическое существо двинулось вперед, полностью выйдя
из зелёной завесы, и предстало перед писателем ярко и зримо во всех
своих непристойных деталях. Женщина (?) была полностью обнажена. У неё
было гибкое, красивое, очень смуглое тело. В острых чертах её лица и в
удлинённых кверху ушах было нечто кошачье. Большие ярко-красные косо
посаженные глаза смотрели хищно и зазывающе. По полу за дьявольским
видением шумно волочился отвратительный разветвляющийся хвост, а за
спиной, словно обмахивая тело от жары, слегка двигались большие черные
крылья. Хищным ртом дьяволица улыбнулась до самых ушей, показав острые
звериные зубы, и громко выдохнула, издав непонятный звук, нечто вроде
"ха-а".
На Дениса вдруг накатили борющиеся друг с другом и в то же время
взаимно обостряющие друг друга чувства - отвращение и желание, страх и
любопытство, ужас и восторг. Он хотел закричать, что-то сказать или
спросить о чём-нибудь, но, как это порой бывает в снах, дар речи
покинул его, и он смог лишь тихо промычать что-то невнятное.
Шумно взмахнув крыльями, дьяволица высоко подпрыгнула, на
мгновение застыла, стоя на хвосте и как бы оценивая добычу, а затем с
визгом рухнула на писателя, едва не опрокинув кресло. Горин ощутил,
что на нем уже нет халата и она, горячая и влажная, скользит по его
телу. Её пронзительно красные глаза посмотрели прямо в зрачки Денису,
проникая во все закоулки его души, и внутри у Горина стало так горячо,
что ему показалось, будто изо рта его вот-вот пойдёт пар. Всё тело
крылатой женщины источало запах гниющих цветов, что не только не
показалось Горину неприятным, но даже напротив - в этом ему почудилось
что-то таинственное и волнующее. Цепкие пальцы её рук острыми когтями
