Только остановилась на другом конце Большого Погоста, у дальней родни.
Когда Волкодав с девочкой приблизились ко двору, навстречу из ворот
выбежала красивая полная женщина. Увидела их и, всплеснув руками,
остановилась. Волкодаву хватило одного взгляда на расшитую кику и
красно-синюю с белой ниткой поневу: женщина была дочерью Пятнистых
Оленей, взявшей мужа из рода Барсука.
- Здравствуй, Барсучиха, - поклонился Волкодав.
- И ты здравствуй... - замялась она, близоруко пытаясь высмотреть
знаки рода на его рубахе или ремне. Ей, впрочем, было не до того. Она
шагнула вперед, ловя за руку дочь: - Спасибо, добрый молодец, что привел
непутевую! Вот я тебе, горюшко мое...
И тут, в довершение всех бед, на глаза ей попалась искристая бусина,
ввязанная в волосы Волкодава.
- Ай, стыдодейка!
Мать вольна в своем детище: захочет - накажет, а то и проклянет, тут
даже Богам встревать не с руки. Но оплеуха, назначенная дочери, пришлась
в подставленную ладонь Волкодава.
- Меня бей, - сказал он спокойно.
На голоса из ворот выглянул осанистый мужчина в хороших сапогах, с
посеребренной гривной на шее. Заметив подле своих рослого незнакомца, он
поспешно направился к ним.
- Ты, добрый молодец, здесь что позабыл? - спросил он, загораживая
жену. Косы недавнего убийцы не минули его глаз. Волкодав покосился на
девочку. Та стояла повесив головку, а в дорожную пыль возле босых ног
капали да капали слезы. Не обращая внимания на гневливых родителей,
Волкодав опустился перед ней на колени.
- Не поминай лихом, славница, - сказал он негромко. - Матерь свою
слушай, а и тебе спасибо за честь.
Выпрямился во весь рост и пошел обратно, туда, где смутно белела в
сумерках вывеска Айр-Доннова двора. За его спиной женщина поясняла
супругу, что свирепый с виду молодец ничем не обидел ни ее, ни дитя.
Супруг же крутил усы и молча прикидывал, не разбойник ли из ватаги
Жадобы явился в Большой Погост.
- Он чей хоть? - спросила жена. - Не разглядел?
- Серый Пес, - ответил муж, думая о своем. Женщина не поверила:
- Да их уж двенадцатый год как нет никого.
Он пожал плечами:
- Выходит, есть.
Через несколько дней они узнают о том, как на Светыни сгорел замок
кунса Винитария по прозвищу Людоед, вспомнят косы Волкодава - и не будут
знать, радоваться им или бояться.
Зачем кому-то в битвах погибать?
Как влажно дышит пашня под ногами,
Какое небо щедрое над нами!
Зачем под этим небом враждовать?..
Над яблоней гудит пчелиный рой,
Смеются дети в зарослях малины,
В краю, где не сражаются мужчины,
Где властно беззащитное добро.
Где кроткого достоинства полны
Прекрасных женщин ласковые лица...
Мне этот край до смерти будет сниться,
Край тишины, священной тишины.
Я не устану день и ночь шагать,
Не замечая голода и жажды.
Я так хочу прийти туда однажды -
И ножны ремешком перевязать.
Но долог путь, и яростны враги,
И только сила силу остановит.
Как в Тишину войти по лужам крови,
Меча не выпуская из руки?..
3. КУПЕЦ ЕДЕТ В ГОРОД
Торговец Фитела вел свой род из береговых сегванов. Это был стройный
чернобородый мужчина с умным, тонким лицом и холеными пальцами,
привыкшими к перу и чернилам. Восемь телег, нагруженных его товарами,
въехали на подворье Айр-Донна, как и было обещано, утром следующего дня.
Рядом с телегами ехала на низкорослых выносливых лошадках охрана -
четырнадцать молодцов один к одному. Пересчитав их, Волкодав опечалился
и с упавшим сердцем подумал, что Фителу будет ой как непросто уговорить
взять еще одного. Сегваны крепко уважали число семь, это он знал. И уж
кому держаться счастливых чисел, как не купцу!
Тем не менее Волкодав должен был попробовать. И не просто
попробовать, а добиться своего.
Он подошел к Фителе, когда тот покончил с завтраком и, откинувшись
спиной к скобленым бревнам стены, с удовольствием смаковал саккаремское
вино, выставленное для дорогого гостя Айр-Донном.
- Легких дорог тебе, почтеннейший Фитела, - поздоровался Волкодав.
- И тебе добро, сын славной матери, - учтиво ответил купец. У
сегванов род числили по отцу, но Фитела знал, как разговаривать с
венном.
- Люди передают, - сказал Волкодав, - будто в здешних лесах опять
неспокойно.
Черные волосы Фителы стягивал тонкий серебряный обруч, посередине лба
в этот обруч был вделан небольшой изумруд. Изумруд заискрился, когда
Фитела покачал головой:
- Я не нанимаю новых охранников в десяти днях пути до Галирада.
Волкодав улыбнулся:
- Мудрейший Храмн не советовал снимать кольчугу тотчас после
сражения. Мало ли какой враг таится в кустах.
Если Фитела повторит свой отказ, останется только уйти. Но сегван
посмотрел на него с пробудившимся любопытством.
- Мудрость Храмна превыше скромного разумения смертных, - сказал он и
отпил вина. - Возможно, ты и прав. Однако я почему-то не вижу при тебе
оружия, подобающего наемнику, а мои люди не заметили в стойле боевого
коня.
- Я надеюсь, что оружие и коня дашь мне ты, - невозмутимо проговорил
Волкодав. - И еще мне понадобится место на телеге: со мной молодая
девушка и больной друг.
- Вот это да! - восхитился Фитела и поставил кубок на стол. Двое
охранников, молодой и постарше, сидевшие поблизости за пивом, дружно
расхохотались. - И все-таки, - продолжал купец, - что-то я никак не
пойму, зачем бы мне платить лишнему воину, венн.
Волкодав пожал плечами:
- Если я лишний, прикажи тем, кому ты платишь, выкинуть меня отсюда.
Это была испытанная уловка, срабатывавшая до сих пор безотказно.
Двое, потягивавшие пиво, были явно не из худших в отряде, иначе навряд
ли они бы сидели подле купца. Оба носили волосы связанными в пышный
хвост на затылке. Островные сегваны, определил Волкодав. Краем глаза он
перехватил озабоченный взгляд Айр-Донна. Корчмарь уже прикидывал, во что
обойдется его заведению молодецкая забава гостей.
- А что ты думаешь, и прикажу, - весело ответил торговец и позвал: -
Авдика!
Молодой воин отставил пузатую кружку, взял прислоненное к стенке
копье и подошел.
- Да, хозяин?
- Выкинь отсюда этого человека.
- Сейчас. - И Авдика пошел к Волкодаву, держа копье вперед черенком.
Если не считать ножа, Волкодав был безоружен. Невелика честь пускать
против такого в ход острие. Авдика. был моложе венна и несколько меньше
ростом, но плечист, крепок и явно не новичок в драке. - Давай-ка отсюда!
- сказал он и замахнулся.
Волкодав не двинулся с места. Когда Авдика ударил - надо заметить,
вполсилы, - он вскинул руку, и оскепище, встретившись с ней, отскочило.
- Вот ты как, - проворчал молодой воин. Мигом перевернул копье, и
наконечник грозно нацелился в живот Волкодаву. Охранник шагнул вперед...
Относительно того, что было дальше, немногочисленные видоки позже
расходились во мнениях. Кое-кто божился, будто Волкодав стремительно
нагнулся и подхватил юношу под колени. Другие утверждали, что он поймал
его за руку, рванул на себя и бросил через плечо. На самом деле венн не
сделал ни того ни другого, но не в том суть. Сапоги Авдики мелькнули в
воздухе. Молодой сегван полетел кувырком и с треском обрушился на пол,
мало не за порог. Волкодав остался стоять, держа в руке его копье.
- Сколько твоих воинов я должен победить, чтобы перестать казаться
тебе лишним, почтенный купец? - спросил он негромко, силясь хоть как-то
успокоить лютую боль в правом боку.
- Пожалуй, хватит двоих. - Фитела был совершенно серьезен. Его
охранники один за другим вбегали на шум и останавливались у входа, не
вполне понимая, в чем дело. - А ну-ка ты, Аптахар!
Аптахар был кряжист и широкоплеч, в кудрявой бороде поблескивали
серебряные нити. В нем не было стремительной гибкости юнца, но широкие
ладони и толстая шея говорили сами за себя.
И вновь мало кто понял, что произошло. Вроде бы Аптахар для затравки
толкнул венна в грудь, и венн вроде бы покачнулся. Но потом Аптахар,
дело неслыханное, почему-то потерял равновесие. Спустя некоторое время
он лежал на полу, и Волкодав, сидя на нем верхом, легонько придерживал
его правую руку. Аптахар лежал очень смирно: напряженный локоть был
готов затрещать. Волкодав выпустил его и встал. От боли в боку по вискам
тек пот и подкатывала дурнота. Оставалось только надеяться, что они
этого не заметят. По счастью, корчма была не особенно ярко освещена...
Поднявшийся Авдика стоял перед купцом, смущенно опустив голову.
- Ну, что скажешь? - спросил его Фитела. - Делить мне вашу плату на
пятнадцать вместо четырнадцати? Или не делить?
Молодой воин покрылся малиновыми пятнами, но ответил честно:
- Этот человек мог покалечить меня, хозяин.
- Мог, - кивнул Фитела и повернулся к Аптахару: - А ты что скажешь?
Тому, похоже, не было нужды опасаться за свою репутацию. Разминая и
ощупывая локоть, он проворчал:
- Я не знаю, кто учил его драться, но, по мне, так и Хегг с ней, с
этой пятнадцатой долей, чем парень в нужный момент будет не у нас, а у
Жадобы.
Фитела допил вино, поставил кубок на стол и промокнул губы обшитым
кружевами платочком.
- Чем там болен твой друг? - спросил он Волкодава. - Надеюсь, не
проказой?
Невысокая мохноногая лошадка мерно рысила у колеса телеги, в которой
лежал Тилорн и сидела Ниилит. Ниилит держала вожжи: возница, очень
довольный неожиданной подменой, клевал носом, прислонившись к обшитым
кожей тюкам. Что было в тех тюках, Волкодав не знал и знать не хотел.
Фитела дал новому охраннику три серебряные монеты, но Айр-Донн так и
не взял с него платы.
- Когда-нибудь после расплатишься, - сказал корчмарь. - Когда в самом
деле разбогатеешь.
Пришлось Волкодаву раздобыть белой краски и подновить вывеску. Не
уходить же из дому, ничем не отдарив за добро. Краска попалась отменная:
он так и не сумел как следует оттереть ее от рук и вычистить из-под
ногтей. Зато денег оказалось более чем достаточно для того, чтобы купить
Ниилит хорошую рубашку из тонкого льна, шерстяную сольвеннскую
безрукавку, плетеный пестренький поясок и кожаные башмачки-поршни. Не
помешал бы плащ, но плащ, как и синие стеклянные бусы, пришлось отложить
на потом. Хорошенько поразмыслив, Волкодав употребил оставшиеся деньги
на просторную рубаху для Тилорна и еще выторговал тонких стираных клоков
- на повязки. Болячки и язвы, оставленные заточением, заживать не
спешили.
Тилорн ликовал по поводу обнов едва не больше девчонки. Волкодав
успел заметить, как радовала бывшего узника всякая мелочь, говорившая о
возвращении к достойной человеческой жизни. Чего уж тут не понять.
Гораздо удивительнее было другое. Осчастливив нехитрыми подарками
Тилорна и Ниилит, Волкодав поймал себя на том, что и сам готов был
улыбаться неизвестно чему.
- А себе ты что-нибудь купишь, господин? - смущаясь, спросила Ниилит.
Он пожал плечами:
- У меня все есть.
В самом деле, его одежда еще не собиралась разваливаться, а оружие,
как и было обещано, Фитела ему дал. Волкодав сам выбрал прочное, с
широким жалом копье, могучий веннский лук, оплетенный берестой, и два
топора: один на длинном топорище - для рукопашной, другой на коротком -
чтобы можно было метать. Не помешал бы и меч, но меч - оружие особенное,
просто так его не дают и не берут.
Когда-то, очень давно, маленький мальчик из рода Серого Пса впервые
задумался о том, как это, должно быть, горько и страшно - жить бездомным
сиротой, у которого все пожитки вполне умещаются в полупустом мешке за
спиной. А. теперь он и сам вот уже двенадцатый год другой жизни не знал.
И узнает ли - не у кого спросить...
Сидя на послушной лошадке, Волкодав придерживал копье правой рукой,
