сии. Выращивание помидоров было любимым хобби Князя, а сами помидоры -
любимой закуской.
Летом, конечно, помидорчиками никого уже в конце XIX века на Руси не
удивишь, а вот зимой!..
В тот вечер колокольчик у дверей прозвенел в половине седьмого. Князь
открыл дверь. На пороге стоял Ульянов с небольшим свертком в одной руке
и с огромной бутылкой водки в другой.
- Добрый вечер, Владимир Ильич! - вежливо приветствовал гостя Князь.
- Давайте вашу бутылочку и проходите.
Князь подвесил пока бутылку за окном (чтобы похолоднее!), принес из
аквариума три крупных спелых помидора и принялся нарезать их в стеклян-
ную миску. Был он среднего роста, крепкого сложения, с некрасивым, но
славным лицом и зачесанной лысиной. При этом когда он с деловитым видом
нарезал помидоры, его рыжеватого цвета волосы свисали вниз, обнажая
плешь.
- Картошечку я уже отварил, Владимир Ильич. Она еще горяченькая!
- Я, голубчик Виктор Андреич, хоть и обедал, а водочки, да еще с ва-
шей знаменитой закусочкой - с удовольствием! - Ульянов уже сидел за сто-
лом, отогревая продрогшие члены.
- Так ведь погода шепчет, Владимир Ильич!
- Да, морозы в этом году ранние.
- Я сам всего полчаса как пришел. Только картошки отварить и успел.
Знаю, что за окном творится. Бр-р! А еще говорят, что когда снег - теп-
лее становится. Брехня!
Князь дорезал помидорчики, залил их подсолнечным маслом, добавил
чутьчуть уксуса, щепотку соли и перца, и получилась аппетитнейшая закус-
ка, известная среди членов "Союза борьбы за освобождение рабочего клас-
са" как "княжеский салат".
- Вы, Виктор Андреич, бутылку у меня забрали, а на сверточек сей не
обратили никакого внимания, - сказал Ульянов, разворачивая на столе свой
сверток. - Между тем сей балычок заслуживает всяческого к себе уважени
я... К нему бы еще несколько колечек вымоченного в уксусе репчатого лу-
ка!
Князь поставил на стол кастрюльку с отварным картофелем, миску "кня-
жеского салата", два граненых стакана и принялся нарезать колечками лу-
ковицу. Ульянов хотя и привык пить водку из маленьких рюмочек, счел за
благо промолчать.
- А где же ваша Наталья? - поинтересовался он, чтобы прервать затя-
нувшуюся паузу.
- Мы разругались, и она уехала к родителям в деревню.
- А что так?
- Да она... как бы это поприличнее выразиться... много на себя брал
а... Уже, кстати, подлизывается. Сала, тут, прислала. Хотите сальца,
Владимир Ильич?
- Не откажусь.
Князь нарезал сала, сложил его вместе с балыком на тарелку и посыпал
все это колечками лука. Затем достал из-за окна водку. Бутылка тут же
запотела.
- Ух, ну и морозец на улице! Сейчас самое то! - Князь откупорил бу-
тыль и потер руки от приятных предвкушений. - Для начала по целому?
- Да ты что!? - Ульянова аж передернуло. - По чуть-чуть.
Князь послушно налил по половинке, поднял свой стакан и провозгласил
тост:
- Чтоб всегда стоял!
Выпив, оба принялись усердно закусывать. Благо, закуска была мировая.
Князь поднял бутылку, намереваясь налить еще.
- Черезчур помногу наливаете, Виктор Андреич, - сказал Ульянов. - Я,
пожалуй, пропущу.
- Хозяин - барин! - не стал уговаривать Князь. - А я еще разок должен
принять... Ух, хорошо!
Князь с наслаждением закурил и продолжал:
- На работе достали!.. Сегодня приходит к нам в цех какой-то хрен в
пиджаке... Такого, знаете, педерастического вида?
Ульянов кивнул.
- Кстати, я хотел вас спросить, Владимир Ильич! Если я такого вот
суплика повстречаю после работы... Как это будет с точки зрения нашей
борьбы?
- Этого ни в коем случае не следует делать, Виктор Андреич! - очень
серьезно сказал Ульянов.
- Но ведь вы сами говорили, что интеллигенция - это говно!
- Видите ли, Виктор Андреич... Если вы просто изобьете этого человека
на улице, то это будет обыкновенное хулиганство. Но если вы это сделаете
из идеологических соображений, то это уже террористический акт. А терро-
ризм не есть современный метод революционной борьбы! Революционный про-
цесс - это не отдельные террористические акты. Современный революционный
процесс - это хорошо организованная борьба масс против эксплуататоров.
Заметьте - против эксплуататоров, а не их прихлебателей в лице интелли-
генции! Для этой борьбы нужна длительная подготовка, терпение. Сегодня
нам очень нужна газета. Поэтому перейдем к делу, Виктор Андреич! Как у
нас насчет завтра?
- Полный порядок, Владимир Ильич! - ответил Князь. - В семь часов ве-
чера у Невзорих. Адрес вы знаете.
- Кто будет?
- Вы почти всех знаете... Один будет новенький.
- Надежный?
- Замечательный парень!
- Виктор Андреич, дорогой, в нашем деле очень важна конспирация. "За-
мечательный парень" - это недостаточная характеристика. Откуда вы его
знаете? Почему ему доверяете? Кто он?
- Парень этот - студент. Вроде бы студент-юрист.
- Что значит - "вроде бы"?
- Я не спрашивал, Владимир Ильич, но наверняка юрист. Уголовное Уло-
жение наизусть знает!
- Ну, а откуда вы его знаете?
- В камере познакомились, Владимир Ильич, неделю назад.
- Где-где познакомились?
- В камере. В общей полицейской камере. Нас с Меркулом по пьянке заб-
рали, а тот парень был задержан за распространение листовок социалисти-
ческого содержания.
- Вы уверены в этом?
- Да. Его при мне допрашивали.
- Ну хорошо, - успокоился, наконец, Ульянов.
- Давайте еще выпьем!
- Давай! Только по чуть-чуть.
Они выпили по чуть-чуть "за наше общее мужское дело", потом еще по
чуть-чуть "за тех кто не спит", и, наконец, совсем по чуть-чуть "за на-
ших девочекстуденток". После этого последнего тоста Князь заплетающимся
языком по секрету рассказал, что Меркул недели три тому назад трахался с
младшей Невзорихой, и последние дни подозрительно плохо себя чувствует.
Ульянов не обратил особого внимания на эту историю, так как его мысли
были заняты другим. Недавно он бросил курить и сейчас мучился при виде
смолящего одну за одной Князя. В конце концов он сдался и с наслаждением
закурил. После этого они договорились, что с понедельника оба бросают
курить. Князь сказал, что он точно бросит и, что в этом нет никакой
проблемы. Ульянов заметил, что пить тоже не мешало бы бросить, на что
Князь ответил, что он и так не пьет.
В общем, посидели отлично! Последний раз Ульянов так классно посидел
три недели назад, когда они с Сильвиным во время забастовки на табачной
фабрике "Лаферм" посетили трактир, чтобы получить от рабочих фабрики
сведения о ходе забастовки.
В девять часов Князь отрубился, и приснилась ему Светочка Невзорова,
убеждающая Ульянова, что сифилиса у нее нет. При этом она ужасно нервни-
чала, путалась и почему-то называла Ульянова Леонидом Ильичом...
Ульянов вышел на улицу. Снег закончился, прояснилось и стало еще хо-
лоднее. На небе высыпали звезды. "Как сифилиса сыпь на черной коже!" -
подумал Ульянов и нетвердой походкой направился к неподалеку стоявшему
извозчику.
Глава 4. 2017 ГОД
(отрывки из дневника Ларри Левистера, репортера "Hudson News")
Общество не то, что частный человек:
человека можно оскорбить, можно оклеветать
- общество выше оскорблений и кле веты.
Если вы неверно изобразили его, если вы
придали ему пороки и недостатки, которых
в нем нет, - вам же хуже: вас не ста нут
читать, и ваши сочинения возбудят
смех, как неудачные карикатуры. Указать на
истинный недостаток общества - значит оказать
ему услугу, значит избавить его от недостатка.
В.БЕЛИНСКИЙ
I
Суббота, 26 августа,
8 часов утра
- С добрым утром! Я - Колин Кэмпбелл. В эфире WMBC. На востоке Амери-
ки 8 часов утра. После выпуска последних известий вас ждет интервью с
Глорией Торнтон. А сейчас новости этого часа вкратце.
- Британский премьер Уильям Кэннингэм назвал безумием отказ амери-
канских конгрессменов ратифицировать предложенную президентом поправку
"О подавлении коммунизма".
- Группа конгрессменов-республиканцев учредила вчера в Вашингтоне
"Комитет национального спасения".
- Президент Дойл заявил вчера, что он не сможет принять участия в
предстоящей встрече лидеров стран большой девятки. В качестве причины
Дойл назвал крайне напряженную внутриполитическую обстановку в Соединен-
ных Штатах.
- По данным Нью-Йоркской Ассоциации по борьбе с синдромом Шарки на
сегодняшний день в Соединенных Штатах зарегистрировано 2,766 млн.
больных этим недугом.
- Сегодня в полдень на Нью-Йоркской Pennstation начнется санкциониро-
ванный митинг Коммунистической партии США. Ожидается, что на митинге
выступит лидер американских коммунистов Ричард Рауш.
А теперь новости в подробном изложении...
Я выключил радио, сел на кровати и закурил сигарету. Башка трещала,
во рту пересохло, зверски хотелось пива. Все как обычно. И на кой хрен
мне нужна эта сумасшедшая жизнь? Почему не уехать в Пенсильванию? Побли-
же к родителям. У меня там есть клочок земли. Построю дом. Буду пить пи-
во на заднем дворе, косить траву, работать в местной газетенке...
Но я знал, что никогда всего этого не сделаю. И знал я, что сегодня
мне придется отправиться на этот самый митинг на Pennstation. Будь они
трижды прокляты, эти коммунисты вместе со своим митингом. С такого пох-
мелья туда переться!
Я встал, вышел на кухню, открыл холодильник. Пива, конечно, не было.
В холодильнике вообще ничего не было кроме завернутой в пластиковый па-
кет половинки сандвича недельной свежести. В баре стояла одинокая, черт
знает откуда взявшаяся бутылка портвейна. Я налил себе целый стакан и
понюхал. Омерзительно! Совершенно необходимо чем-нибудь запить, а холо-
дильник пуст. Будем действовать по науке: врачи говорят, что полезнее
всего пить сырую воду...
Портвейн действовал быстро, как лекарство. Как только мне полегчало,
я опять размечтался.
В Пенсильвании я бы женился, и мой холодильник всегда был бы полон...
Кока-кола, яйца, бекон, помидоры...
Вот так у меня всегда! С утра проснешся - о еде подумать страшно, а
стоит похмелиться - все мысли о жратве!
Зазвонил телефон. "Наверняка шеф", - подумал я и закурил сигарету.
Телефон продолжал звонить. Я нажал кнопку и ответил. Кухня тут же напол-
нилась громким (как на стадионе, холера его дери!) голосом шефа. Кажет-
ся, даже чайник на плите задрожал, а каково было моей голове с похмелья!
- Ларри, привет! Как дела?.. Отлично... Слышал про митинг?.. Да, на
Pennstation... Да, тебе... Сегодня до позднего вечера буду ждать твоего
отчета... Да, необходимо... И желательно взять интервью у Ричарда Рауш
а... А ты постарайся... Отправляйся туда прямо сейчас, а то потом там не
протолкнешься... Давай!..
Так я и знал. Конечно туда идти мне, а не Расселу или, скажем, Каруч-
чи. Потому что я - черный, и мне будет легче там втереться. Это вслух не
говорится, но подразумевается. Шеф конечно убежден, что все коммунисты -
черные. Я-то был пару раз на коммунистических митингах (разумеется по
воле шефа!), и знаю, что в процентном отношении черных там не больше,
чем, скажем, в конгрессе. Но если бы об этом узнал шеф, он бы подумал,
что этим проклятым неграм даже митинговать лень. Опять же подумал бы, а
не сказал вслух. Или даже сказал бы, но не в моем присутствии, а, ска-
жем, в разговоре с Расселом. Хотя, вообще-то, мой шеф ничуть не хуже
других. Но и не лучше...
Об этом я думал, уже стоя под душем. Потом мои мысли потекли в ином
направлении.
Каким надо быть прирожденным идиотом (это я о себе!), чтобы торчать
сейчас в самой гуще событий! Мне, что, больше всех надо? Ну захватят
власть коммунисты. Мне-то что до этого? Это будет даже забавно! Предс-
тавляю себе, какая рожа будет у шефа, или у этого кретина Бенжамина! От-
берут мой клочок земли в Пенсильвании? Да он мне, в общем-то, и на хрен
