чему себя посвятить в дальнейшем. Любопытно, что все это была истинная
правда, и я не могу припомнить другого случая, когда я был бы столь же
искренен со своей женой. Против моего ожидания, Лиса отнеслась к моему
сообщению довольно спокойно и даже с пониманием.
Теперь предстоял трудный разговор с отцом. Мне нельзя было уходить с
"Корабела", не подготовив отца: его имя пользовалось широкой извест-
ностью в армангфорских промышленных кругах, и не считаться с этим я не
мог. Я долго настраивался, прежде чем разговор наконец состоялся. Мой
старик был предельно расстроен, хотя внешне - неестественно корректен и
доброжелателен, и во мне шевельнулись теплые к нему чувства, поскольку я
прекрасно понимал, каких мук ему стоили эти минуты.
Примерно в то же время мне довелось впервые посетить одно на редкость
уютное питейное заведение на Зеленой аллее и увидеть за стойкой прехоро-
шенькую, как мне тогда показалось, и очень улыбчивую девушку по имени
Кора Франк. Потом мне захотелось придти туда вновь и вновь получить из
ее пальчиков рюмку холодной и чистой, как вода из горного ключа, водки,
а к ней впридачу - изящную аппетитную закуску и неизменную улыбку. Скоро
меня уже тянуло в эту рюмочную и утром, и вечером, а потому моя "эвакуа-
ция" с "Корабела", на которую я так долго настраивался, в конце концов
совершилась чуть ли не в "пожарном" порядке.
С уходом с "Корабела" - после двух лет "беспорочной службы" - я при-
вык связывать окончание своей юности. Мне было двадцать шесть лет, и я
впервые совершил неодобряемый родителями ответственный поступок. Не пра-
вильнее ли назвать это окончанием детства?.. Карьера Тони Мираньи была
уже в самом разгаре.
Я упомянул об окончании юности; символично в этой связи, что именно
тогда я снова, и в последний, пока, раз, посетил Дарси. Я побывал "У
Аталика". Пиво мне показалось обыкновенным, а сардельки с кислой капус-
той в тот день в меню почему-то отсутствовали. Но особенно грустно и
непривычно было видеть пустующим столик, за которым прежде неизменно си-
дел Гамбринус. Оказалось, что старик умер прямо "У Аталика" за несколько
месяцев до моего приезда.
Глава вторая. КОРА ФРАНК
Умчались юные года.
Что развлекало нас тогда?
Что удалось? Что вышло мило?
Увы, не помним мы. Всегда
Лишь помним то, что нас томило.
Кохановер, из сборника "Валет в пижаме"
"Предзакатный Армангфор" о торжествах
по случаю принятия Новой Конституции
Новая Конституция не только закрепляет достижения нашей демократии,
но и является документом, по которому потомки будут судить о нашей мо-
ральной и интеллектуальной зрелости. Символично поэтому, что первый тост
на праздничном ужине произнес недавний Виньероновский лауреат беллетрист
Р. Однако поразил он всех в этот вечер не столько высотой слога, что бы-
ло бы вполне естественно, сколько великолепием своей очаровательной суп-
руги. Поистине изумительная пара - гроссмейстер пера и королева Севера!
Вспомним кстати, что Лиса Денвер по праву может считаться некоронованной
королевой Севера. Когда-то, еще до замужества, она, подчиняясь непонят-
ному капризу, лишь в последний момент отказалась от участия в конкурсе
"Северного сияния", хотя эксперты единодушно предсказывали ей полный ус-
пех.
Из одной пресс-конференции беллетриста Р.,
состоявшейся приблизительно в ... году (материалами не располагаю,
воспроизвожу по памяти - Публицист)
В о п р о с. Если бы вам предстояло вновь пройти свой жизненный путь,
что бы вы считали особенно важным повторить из своей прежней жизни?
О т в е т. Я еще слишком молод, чтобы отвечать на такой вопрос.
В о п р о с. Ну, а все-таки?
О т в е т. Снова встретить свою жену!
* * *
Женился я рано, еще в студенчестве. На пятом курсе я познакомился с
юной красавицей, также студенткой Дарси, на три года моложе меня. Это и
была Лиса Денвер.
Незадолго до нашего знакомства она выиграла не очень значительный, но
весьма многообещающий титул "Мисс Дарси". Не знаю уж, что она во мне
нашла, - возможно ей нравилось, что я сын господина Р., - но наши отно-
шения развивались удивительно быстро и гладко. Я никогда ее не любил, но
сам факт романа с признанной красавицей естественно льстил моему молодо-
му самолюбию. Летом того же года я какое-то время гостил в имении ее ро-
дителей, после чего, как "порядочный человек", уже просто обязан был
предпринять известные официальные шаги.
Помнится, в те времена покойный ныне Гамбринус посматривал на меня с
особенной грустью, от комментариев воздерживался и лишь незадолго до мо-
ей свадьбы предпринял единственную попытку.
- Семья есть пережиток феодализма, - сказал тогда Гамбринус. - В
прежние времена люди объединялись в семьи, потому что так легче было
вести натуральное хозяйство. Теперь необходимость в этом отпала, и люди
женятся по любви или же по слабости. Почему женишься ты?
Я лишь улыбался в ответ, - вероятно довольно глупо, улыбкой человека,
которому нечего сказать; а еще своей улыбкой я демонстрировал Гамбрину-
су, как я ценю его остроумную философию. А Гамбринус печально смотрел на
меня, прекрасно понимая (так я теперь склонен думать) как все оттенки
моей улыбки, так и то, что он все равно не в состоянии меня переубедить.
Не я был первым, и не я буду последним; все это старо как мир, и Гамбри-
нус на своем долгом веку уже, конечно, перевидал сотни подобных глупцов.
Правоту Гамбринуса я осознал уже всего спустя несколько месяцев.
Я и оглянуться не успел, как блестящая и интересная Лиса превратилась
в привычную, обыденную, надоедливую, все еще привлекательную - но уже не
для меня - молодую женщину. Ее присутствие отныне меня лишь тяготило.
Сам факт ее отсутствия воспринимался мною с некоторого времени чуть ли
не как символ свободы. Я начал замечать за собой тягу к женщинам, являв-
шим собой внешнюю противоположность стройной, тонкокостой Лисе. Именно
такой была Кора Франк - маленькая, пухленькая барменша из уютного питей-
ного заведения на Зеленой аллее в Лисьем носу.
Я никогда не описывал переживания влюбленного человека. Эта тема в
мировой литературе - едва ли не самая избитая, и сказать новое слово в
ней положительно невозможно. Разве что иногда возникает желание освежить
в памяти страницы собственной биографии - порой просто ностальгическая
потребность вернуться мысленно в прошлое - а потому тема любви сегодня
скорее подходит для личных записок, чем для профессиональной литератур-
ной деятельности.
Итак, незадолго до ухода с "Корабела" я волей случая впервые заглянул
в крохотную рюмочную на Зеленой аллее и увидел за стойкой Кору Франк.
Теперь мне уже нелегко воспроизвести в памяти и оценить первое впечатле-
ние, произведенное на меня Корой. Скорее всего: ничего особенного. Мы о
чем-то беседовали; она улыбалась - мила да и только. Вскоре я ушел, оча-
рованный больше уютом рюмочной, нежели ее хозяйкой. Через пару дней за-
шел опять; она меня узнала; на сей раз мы познакомились, и я узнал, что
она не замужем. На следующий день я снова пришел - еще не ради нее, но
уже думая о ней. Потом я стал приходить ежедневно; Кора улыбалась, ко-
кетничала и нравилась мне все больше и больше.
Позднее, уже по уши влюбленный, я бывало размышлял о том, что Кора
улыбается многим мужчинам, что такова ее манера; но поначалу ее улыбки
казались мне многообещающими. Впрочем, многообещающими, да и только;
влюблен я еще не был, это чувство обычно нарастает постепенно, хотя в
случае с Корой я могу припомнить эпизод, который теперь склонен считать
переломным; после него нежные чувства по отношению к Коре на долгое вре-
мя заслонили в моем сознании все остальное.
Почему-то я люблю вспоминать этот эпизод. Быть может, он был одним из
немногих в моей жизни, когда я оказался на высоте.
По воскресеньям мы с Лисой обычно обедали у моих родителей. Я любил
эти обеды; любил родителей, невзирая на все разногласия; любил роди-
тельский дом. В тот день (я тогда еще работал на "Корабеле") я за столом
говорил мало, озабоченный тяжкими мыслями о своем "корабельном" прозяба-
нии. Но в какой-то момент разговор коснулся актуальной статьи Публицис-
та. Речь там шла о "вольностях", которые нередко позволяют себе посети-
тели увеселительных заведений при общении с официантками или барменшами
(припоминаю --Публицист). Автор считал подобные вещи вполне естественны-
ми, а ответный флирт со стороны этих женщин находил неотъемлемой состав-
ной частью их профессии. Статью я так никогда и не прочел, хотя помню
появившиеся впоследствии отклики на нее: непродолжительное время подня-
тый Публицистом вопрос активно обсуждался в "Предзакатном Армангфоре".
Я уже был сильно неравнодушен к Коре, поэтому легко понять мое состо-
яние в тот момент, когда я понял, о чем идет речь. Мать заявила, что
женщине не подобает торговать спиртными напитками, и в глазах любого
нормального мужчины, стоящего за стойкой бара, женщина по другую сторону
стойки абсолютно лишена привлекательности. Заочно оказалась задетой Ко-
ра, но даже не будь этого, я бы все равно возразил матери: я никогда не
разделял подобной философии. Я выразил свое несогласие банальнейшим об-
разом (банальность - это сущая правда, за века ставшая банальностью). Я
сказал, что любая профессия по-своему необходима, и если мы пользуемся
услугами такой женщины, значит ее деятельность должна быть уважаема. Ли-
са презрительно усмехнулась, а мать заявила, что, рассуждая подобным об-
разом, можно оправдать и проституцию. Я отвечал, что проституция во всех
цивилизованных странах запрещена законом, а потому аналогия с ней вряд
ли уместна. Мать и Лиса не нашлись, что ответить, но вид у обеих был
глупый и гнусный. Отец, снисходительно улыбаясь, изрек какую-то "псевдо-
демократическую" чушь; при этом он подмигнул мне, как бы шутливо выражая
мужскую солидарность, чем взбесил меня окончательно. Я едва сдержался,
чтобы не наговорить жене и родителям резких и обидных слов, но свое не-
согласие с их позицией выразил вполне ясно.
Я всегда презирал разговоры о достойных профессиях, престижных местах
проживания, хороших фамилиях. Повторяю: я никогда не разделял подобной
философии; уж очень убого обычно выглядят ее носители; во многом они
сродни людям, доказывающим превосходство одной расы над другой и тому
подобную мерзость. Напротив, очень выигрышно всегда выглядят люди, под-
вергающиеся такого рода нападкам. Порой даже не располагая никакими
объективными достоинствами, они выигрывают на жалком фоне своих хулите-
лей. В нашем семейном споре такой победительницей - разумеется, лишь в
моих глазах, больше ее никто не знал - оказалась Кора.
Я нахожу крайне сомнительными основания для высокомерия не только у
Лисы или моих родителей, но даже у тех людей, которые действительно дос-
тигли жизненного успеха исключительно благодаря собственным способнос-
тям. Возможно, им просто повезло в сравнении с неудачниками, и их талан-
ты оказались более приемлемыми в условиях современного общества. Беспо-
лезно объяснять это моему отцу или Лисе, но от матери я почему-то ожидал
если не более гибкого ума, то хотя бы большей чуткости. Все-таки, моя
мать...
Сейчас, когда, спустя годы, я пишу эти строки, я вдруг впервые поду-
мал о том, что жизнь фактически выбросила за борт дядю Ро наравне с по-
лубезумным нищим у фонтана, которому я не далее как сегодня швырнул в
шапку несколько монет, и разница лишь в том, что дядя случайно оказался
от рождения достаточно состоятелен, чтобы и "за бортом держаться на пла-
ву". Вместе с тем, дядя Ро несомненно располагает известными добродете-
лями, современным обществом, однако, не почитаемыми. Эта мысль удачно
иллюстрирует мои предыдущие рассуждения.
Не берусь утверждать, что после вышеописанного эпизода Кора полностью
