зубов, да и красивая к тому же. Весьма трудно привыкнуть к тому, что это
та же самая Анлен и есть, только с маской, а может, и вправду внешность
поменяла. Интересуюсь - действительно поменяла. Со мной такие вещи делать
слишком сложно, поэтому на меня просто красящий наговор кладется, а
внешних изменений и не нужно - моя обросшая порядком рожа достаточно
грязна и злобна.
Прежнее мое одеяние горит синим пламенем без искр и дыма, а я
пристраиваю вооружение. Кривой меч на бок, правда, сначала не на тот. Щит
за спину, нож в петельку на сапоге. Долго думаю над шлемом - брать или
нет. Он когда-то был оснащен тремя загнутыми рогами, но теперь два отбиты
напрочь, а у третьего стесан острый конец, и все вместе до неприличия
напоминает чайник без ручки.
- Ладно, пусть будет. Что теперь?
- Теперь пошли, ты выглядишь совсем неплохо. Если что - разговоры, да
и действия тоже предоставь мне, кстати, так и по ролям надо - Матаха была
главней.
- Ты б ясней говорила, а?
- Ус Келью и Матаха шли с поручением к смотрителям в эту долину. В
дороге с ними случилось несчастье, они заблудились, вышли к обрыву,
зачем-то разделись, а потом упали вниз, прямо в туманный кокон. Кстати,
это и разбудило первое из чудовищ, а потом все по цепочке пошло.
- Ты, небось, поспособствовала?
- Ну... - Анлен кокетливо скромничает, - разве что совсем немного...
Зато теперь мы воспользуемся их именами. Отсюда все, кто успел, в панике
бежали, почему бы и нам не быть такими дезертирами? Эта...
Я вставляю слово:
- Легенда?
- Ну, пусть так, звучит красивее, чем "ложь". Так вот, эта легенда
поможет не выделяясь приблизиться к нашей цели. А отсюда надо убираться -
Друг может не поверить, что происшедшее - случайность.
Вывод законный, мы начинаем спуск вниз, солнце печет в спину, и под
брезентом Усовского балахона я растекаюсь и варюсь. По дороге попадаются
обломки телег - наверное, разлетелись они от слишком быстрой езды.
Несколько домиков, пара затоптанных краболовов, и ни одной живой души
вокруг, до самого дна долины, а в конце дороги - здравствуйте.
Растянувшись в обе стороны от дороги, стоит с небольшими интервалами цепь
странного вида охраны. Различных народов, ростов и типов, одежда почти вся
рваная и ветхая, но на каждом - по новенькому поясу, блестящему золотым
шитьем. На ногах никакой обуви нет, босиком стоят и лица спокойные,
слишком спокойные даже. Мы приближаемся к цепи постепенно, и чем ближе,
тем больше всяких подробностей различить можно. А это уж совсем непонятно!
В строю несколько, вне всякого сомнения - эльфов! Это что же, Друг уже и
открыто светлых в свою руку взял? Или это против него войско идет? Анлен
спокойно вышагивает рядом, я тоже стараюсь, все больше округой любуюсь или
под ноги, чем вперед, смотрю. Где-то метров за тридцать до цепи не
удержался, поднял глаза - и в области живота начинается дрожь. Третьим
справа, так же ровно, как и все остальные, с таким же лицом, ничего не
выражающим, стоит в строю Граф. В той же самой рубахе, от которой я
отрывал полоски на забинтовку его златокудрой башки. Он не может меня не
видеть, или его сбивает с толку мой маскарад? Кинуться бы к нему, крикнуть
радостно, но мертвая тишина и каменное спокойствие стражи давят собою все
подобные порывы. Когда до нее остается всего-то шагов пять, ближайший воин
- гном с полуободранной бородой - делает шаг в нашу сторону и без
выражения говорит:
- Идите влево вдоль. Дальше десяти шагов не отходить, ближе пяти не
приближаться.
Идем, как овечки, по ниточке. Мимо Графа проходили, я взглянул
украдкой - вроде все на месте, но глаза какие-то не такие. Мертвые глаза.
Идти приходится далековато. Изредка, обходя камни, я приближаюсь к
границе либо десяти-, либо пятишаговой зоны - тотчас ближайшие воины
кладут руки на ножи или поднимают копья, и так пока цепь не упирается в
отвесный склон, прямо под которым раскинута палатка. У двери часовой,
сзади пара телег с лошадьми, и прямо на камнях лежит резерв золотопоясных
- штук до сотни будет. Из палатки выходит еще один оборванец с серебряным
обручем на лысом черепе и равнодушно моргает огромными глазами. Следом еще
один краболов, но уже как-то более живой, и одет нормально. Долго
выспрашивает у Анлен, что и как - она купоросит ему мозги вполне
квалифицированно. Заканчивается разговор довольно мирно - трое
золотопоясных конвоя, два орка и гном, и сообщение, что "дальше с вами еще
поговорят подробней, вы первые, кто из этого места живым пришел".
И опять идти, теперь уже вверх, наискось по склону, противоположному
тому, по которому мы шли с перевала. Он и поположе, и поотрадней - травка,
деревья довольно плотно стоят, и даже цветочков две штуки я видел. Дорога
натоптанная, хорошо видна - то есть в наступающих сумерках мы ее не
теряем. Я конвою отдохнуть предлагаю - гном в ответ тихо говорит:
- Идти еще не больше двух часов, а там вы получите еду и отдых, - и
снова замолкает. Неразговорчивый попался конвой, а с Анлен по тактическим
соображениям беседовать и вовсе не стоит, и топаем в тишине, как немые,
бессловесные, так сказать. Постепенно темнеет, и один из конвойных
зажигает факел, ловко действуя кремнем и обожженной тряпкой, а потом снова
впадает в как бы полусонное состояние. Хоть бы птичка какая-нибудь
запищала или цикада скрипнула. Такая обстановка отнюдь не способствует
успокоению напряженных нервов, и я машинально вслушиваюсь, как шуршит под
ногами щебень, а затем такой же хруст раздается впереди - навстречу
движутся две темные фигуры, без огня идут. Наша стража выставляет вперед
копья и сбавляет шаг. Раздается громкий свист стрелы, и гном падает со
стрелой в боку на дорогу, а еще одна весело впивается в Анленовский щит. Я
прыгаю вперед, валю Анлен на дорогу и падаю сам, а рядом валится конвойный
орк, стрела в глазу торчит. Последний стражник посылает копье куда-то в
гущу ветвей и затем, вытащив нож, кидается в темноту, оставив факел
догорать на дороге, а в нашего соседа втыкается еще пара стрел. Я говорю:
"Анлен, в лес, живо!" - она бросается вперед, я за ней, но еще и не
отбежав от дороги, цепляюсь ногой за веревку, протянутую низом, и пашу
носом перегной. Сильные руки сдирают с меня сапоги, отковыривают меч и
чайник без ручки. Потом двое усаживаются один на шею, другой на зад и
вяжут мне конечности - господи, в который уже раз! Я отплевываюсь от земли
и самым дружелюбным голосом интересуюсь:
- На своем горбу меня потащите?
В ответ мне затыкают рот грязной тряпкой, и на зубах теперь скрипит
песок. Без излишней аккуратности волокут меня опять к дороге, и рядом тем
же манером Анлен, опутанную сетью и оглушенную, видать, вдобавок.
Вытаскивают нас на туда как раз в тот момент, когда луна вылезает из-за
величаво проплывающей тучи. Место события как фонарем освещено, и я даже
мычание в тряпочку от удивления издаю. Гном лежит в луже своей крови,
стрела по-прежнему торчит в боку, но он жив и бесстрастно глядит куда-то
вдаль. А там, где должен бы лежать труп орка - полуистлевшие кости, в
которых можно распознать скелет, впрочем, скелет, опоясанный все той же
роскошной перевязью, перебитой посередине. С другой стороны дороги
появляется невысокий человечек самого что ни на есть простецкого вида, но
в то же время чувствуется некий подвох в его простоте. Мужичок опасливо
наклоняется к гному и резким движением расстегивает пояс. На моих
изумленных глазах, и все-таки неуловимо, гном теряет всякое сходство с
раненым воином и превращается в раздутого полуразложившегося мертвеца.
Раздается хрипловатая команда на незнакомом мне наречии, и меня снова
хватают и волокут все дальше и дальше от дороги. Короткая остановка, меня
ощупывают и вытаскивают кинжал, расписанный западноэльфийскими рунами, как
я его не прятал, а все без толку. Положили меня снова на землю носом вниз,
и ничего видеть я не могу, только разговор слушаю спокойный, хотя я бы
удивился, у урха эльфийскую вещь из-за пазухи вытащив. Тянется это
недолго, один из носильщиков развязывает мне ноги и моим же лезвием тычет
в спину. Кое-как на ноги поднимаюсь и оборачиваюсь поглядеть, кто же это
так квалифицированно нас повязал? Сзади стоит свирепого вида вахлак, а
чуть поодаль еще один. А я-то после Орогоччу ни разу их не только не
видал, но и не слыхивал про них даже. Получается, они и тут живут? Ничего
не понимаю. Вахлак на мои оглядывания не обижается, а просто нажимает на
нож - мол, давай двигай. Я не противлюсь, только философски думаю про себя
над превратностями судьбы: из-под одного конвоя в руки другому попал,
потом вот третий, и будет ли еще продолжение?
Луна уже вылезла высоко, ее время от времени закрывают темные клочья,
но свет есть. Наш путь приводит к небольшой прогалине между деревьев, на
середине которой стоит железная конструкция, внутри которой, видимо, горит
огонь, но сюда пробиваются только слабые отсветы, потайная переносная
печка, одним словом. Вокруг нее лежат и сидят с десяток вооруженных
вахлаков, и рядом, но отдельно - трое простецких мужичков, навроде того,
что я видал на дороге: рубахи, штаны, на ногах нечто на лапти похожее,
бороденки короткие, но пухлые. А над поляной между деревьев растянута
настоящая маскировочная сеть, или я совсем спятил! Пока я соображаю,
откуда она здесь, происходит такое, что я оказываюсь окончательно добит.
От костра подходит бородатый светловолосый человек, и один из вахлаков,
доложив ему что-то по-своему, становится по стойке смирно и отдает
светловолосому честь. Я, совершенно ошалев, начинаю смеяться в ту же самую
тряпку. Светловолосый удивленно глядит на меня и что-то приказывает - меня
волокут в сторону общей компании, где уже чернеет сверток с моей
соратницей. Она уже в себя пришла, но говорить не может - ее рот замотан
длинной лентой в несколько слоев. Я пытаюсь успокоиться, но сетка над
поляной не дает этого сделать, и все накопившееся за последние два дня и
две ночи напряжение разряжается в совершенно диком смехе, который со
стороны, наверное, похож на страстное мычание какой-нибудь домашней
скотины. Угомониться удается не скоро, но усталость все же берет свое, и,
заснув, я наслаждаюсь бредовыми картинами: орки, марширующие на плацу,
Кун-Манье в форме трехзвездного генерала, и эльфы в кольчугах и при луках,
идущие в атаку на танках. Еще там мы со Знахарем и Амгамой кого-то
спасали, и прочие выверты подсознания.
Подъем - уже и солнце светит, и ветерок дует. Вахлак, меня
разбудивший, берет меня под мышки и устанавливает в вертикальное
положение. Анлен выпутывают из сетки, и рядом трое лучников - на случай,
если мы с нею начнем дурить. От чуть-чуть дымящей печки вразвалочку
подходит светловолосый. Я вспоминаю свой сон, гляжу на него и прикидываю,
что этот начальничек весьма смахивает на Амгаму, и даже не смахивает, а
это он самый и есть. А если так, то и вахлаки, наверное, не здешние, и
сеть маскировочная понятна, и все прочее, вот только мужички... кстати,
где они? Словно и не было их. Ну-ка, что скажет мой разлюбезный товарищ
юности мятежной? Любезности в нем оказывается немного. Амга требует
сведений об оцеплении, о причинах его появления, об окрестных долинах -
отвечай не хочу. Кляп вынимается, но я вместо ожидавшихся сведений говорю:
- Слушай, ты водички не дашь немного? - Амгама делает знак, мне
приносят кожаную мягкую фляжку.
