Король утер слезы, выступившие у него на глазах, и покачал
головой.
- Воистину пути Господни неисповедимы! Вот уж никогда бы не
подумал, что буду освобожден человеком, который доставил мне
столько неприятностей. Похоже, это ваше любимое занятие!
- Да! - в тон королю отозвался по мыслесвязи Лис. - В нашей
фирме отсутствуют национальные предрассудки. Мы интернационалисты!
Я злобно посмотрел на него.
- Разве я не прав? - Лис невинно заморгал своими хитрющими
глазами.
- Мне нужно серьезно поговорить с вами, ваше величество, -
переходя на деловой тон, сказал я. - Дело касается вашей короны.
С короля моментально слетела веселость, взгляд его стал
холоден и колюч.
- Что такое? Разве я не свободен?
- Ваше величество, что вы! - я прижал руки к сердцу. -
Разумеется, вы свободны, но ситуация в стране несколько
изменилась...
Король продолжал настороженно следить за мной. Да, теперь
передо мной был подлинный Филипп II Август, тот самый умный и
сильный политик, державший железную оборону своего королевства в
кольце непримиримых врагов - Англии и империи.
- Все дело в том, - продолжал я, - что для всей Франции
официально вы мертвы. И корона теперь принадлежит вашему сыну
Людовику. А до его совершеннолетия страной правит королева
Элеонора.
- Сука Элеонора, - прошипел сквозь зубы король Филипп, и я
поразился тому, какая ненависть звучала в его словах.
- Ваше величество, - сурово оборвал я его, - попрошу вас
удерживаться от оскорблений ни в чем не повинной женщины, которой
вы причинили столько зла. Она невиновна в преступлении
свихнувшегося барона де Мобрюка и правит от имени вашего сына со
гласно законам королевства.
Мои слова были откровенной ложью... Но в политике не
существует понятия лжи, как не существует и понятия правды.
- Невиновна? - голубые глаза короля Франции сузились, и он
презрительно процедил: - Я достаточно наслушался о ее невиновности
в свое время. Это наверняка дело ее рук! Королева спит и видит,
чтобы я как можно скорее отдал Богу душу. Это она подослала
Мобрюка!
Филипп в ярости грохнул кулаком по столу.
- Эта шампанская потаскуха наверняка переспала со всеми
стражниками в Оксеруа!
- Ваше величество, вы забываетесь! - в свою очередь, вспылил
я. - Перед вами опоясанный рыцарь, и я не позволю в своем
присутствии оскорблять даму, известную всем своим добродетельным
поведением!
Король насмешливо скривил губы.
- Добродетельное поведение... Всей Франции известна ее связь
с принцем Джоном!
- Анна де Вонж, Беатрисса де Клоссель, Женевье-ва де Ла-Рош
Сюрмон... - начал бесстрастно перечислять я. - Я уж не говорю о
вашей второй жене Агнессе де Мерань.
При звуке этого имени лицо короля побледнело и передернулось.
- Я не знаю, - безжалостно продолжал я, - известны ли всей
Франции имена остальных... По слухам, их было немало. Так что пара
романтических записок несчастной покинутой женщины, разыгранной,
как пешка, в большой игре, вряд ли перевесит преле--сти всех этих
дам.
- Капитан, - услышал я на канале встревоженно-трезвый голос
Лиса. - Может, ты объяснишь, чем ты тут занимаешься! Ты политик
или проповедник? Оставь в покое его семейные проблемы!
- Его семейные проблемы - составная часть моей политики, -
оборвал я Рейнара. - А кроме того, Сережа, этот чудак на букву М
портит жизнь достойной женщине! Должен же кто-то дать ему по ушам
за это!
- А ты, значит, этой достойной женщине помогаешь, выпуская ее
мужа, - язвительно заметил Лис. - То-то Элеонора будет счастлива
пасть на его заляпанную соусом грудь!
В это время король, уже пришедший в себя от моей неслыханной
дерзости, проговорил сквозь зубы:
- Я так понимаю, вы себя объявили паладином У моей жены? Но я
не собираюсь выслушивать баллады в ее честь. Я останусь при
своем мнении: она виновна в покушении на мою жизнь и понесет
справедливое наказание! - Филипп II произнес это тоном, не до
пускающим возражений, недвусмысленно намекая на то, что эта
щекотливая тема закрыта?
- Ваше величество! - спокойно глядя в глаза королю, по
возможности доброжелательно произнес я. - У Поверьте, становиться
вашим врагом никогда не входило в мои планы. И то, что я сейчас
говорю, не скажет вам никто другой. Но вы это должны знать, иначе
У, вы уподобитесь человеку, глядящему на мир одним глазом.
Филипп Август слегка усмехнулся.
- Вся Европа знает вас как умного и тонкого политика, и лично
мне глубоко близок и понятен ваш принцип никому не приносить
вассальной присяги, -абсолютно искренне продолжал я, - но те
обстоятельства, в которых мы волею судеб оказались, вынуждают -
меня предложить вам некоторую сделку.
- Я слушаю вас, - внимательно глядя на меня, произнес король.
- Я готов помочь вам вернуть престол верным и ыстрым
способом, так, что через несколько дней вы будете в Париже, Никто
не посмеет объявить вас самозванцем, и толпа в толице встретит
своего чудом спасшегося короля.
- И чего же вы хотите взамен? - настороженно спросил меня мой
собеседник.
- Две вещи. Хотя первую я даже не рассматриваю как условие,
это скорее подарок вам, ваше величество. Все лавры вашего
чудесного спасения достанутся Винсенту Шадри. Он ваш подданный,
человек в высшей степени умный, опытный и отважный. И хотя он не
дворянского рода...
- Отчего же? - деланно удивился монарх. - Вот уже несколько
часов он носит титул барона.
- О, ваше величество! - я благодарно склонил голову. -
Мудрость и справедливость ваших решений, как всегда, опережают
самое пылкое воображение. Надеюсь, и в следующем вопросе у нас не
возникнет разногласий.
- Я тоже на это надеюсь, - кивнул он, - но, судя по
витиеватости вашей речи, мне кажется, они возникнут.
Тяжело вздохнув, я развел руками.
- Второе условие касается вашей жены.
- Почему-то мне так и подумалось, - веско промолвил его
августейшее величество.
- Увы, приходится вновь возвращаться к этой теме. Не знаю,
поверили вы или нет моему утверждению о ложности обвинений,
возводимых на королеву Элеонору, но моим вторым условием будет
ваше полное примирение с ее величеством.
- Никогда. Это невозможно.
- Это необходимо. Прежде всего для благополучия Франции. Ведь
вы же понимаете, что если откажетесь от этого условия, то королева
ни за что не признает вас! А это приведет к расколу в стране и кро
вопролитной войне между двумя партиями, - стараясь говорить как
можно убедительнее, внушал я ему.
- Вы думаете, она сможет... - с сомнением проговорил король.
- Ей присягнул Симон де Монфор, - просто сказал я.
- Проклятие! Чертова шампанка! - злобно прошептал Филипп
Август. В комнате повисло напряженное молчание.
- Хорошо-о, - вкрадчиво протянул король. - Я пойду на это. Вы
правы. Пока что нет нужды ссориться с этой злобной кошкой.
Я отрицательно покачал головой.
-Нет.
Король удивленно поднял на меня глаза.
- Когда я говорю "мир", - продолжал я, - я имею в виду мир, а
не западню. Вам придется дать королеве если не любовь, то
спокойную жизнь. Вы напишете ей письмо, а я отвезу его туда, где
она находится. При этом я буду вашим поручителем гарантии ее без
опасности. И вы сами понимаете, ваше величество, что если не
сдержите своего слова, то я буду вынужден появиться рядом с вами
вновь, но уже не в качестве друга.
- Вы требуете от меня невозможного, - после долгого молчания
мрачно произнес Филипп. - Я должен все обдумать.
- Сколько угодно, ваше величество, - вежливо отозвался я. -
Тем более что вам необходимо отдохнуть.
На лестнице послышался топот, дверь скрипнула, в щель
просунулась кудластая голова Бельруна.
- Вальдар, - начал было он.
- О! Входите, входите, барон! - радостно завопил скучающий от
нашей большой политики Лис. Дверь распахнулась пошире, и Винсент
Шадри, пошатываясь от усталости, вошел в комнату.
- Ваше величество, рад видеть вас в добром здравии, -
поклонился он Королю. - Вы позволите?
Филипп Август, внимательно разглядывая своего недавнего
спасителя, милостиво кивнул.
- Вальдар, - обратился он ко мне, - Лаура здесь, Деметриус
остался с Эжени на мельнице... Она еще очень плоха. Сэнди спит в
повозке. Не думаю, что его стоит будить. - Лис, возмущенный
полнейшим игнорированием своей сенсационной реплики, поднялся
со скамьи, где сидел все это время, и, уперев руки в бока,
громко повторил:
- Господин барон, вам не кажется, что пора бы обмыть вашу
новую корону, чтобы ее жемчужная нить не потускнела от времени'? -
Бельрун, который только сейчас, казалось, осознал услышанное,
сделал удивленные глаза и недоуменно уставился на Лиса.
- Как - барон? - он перевел взгляд на меня и Филиппа Августа.
- Почему не граф?!
ГЛАВА 25
Плох тот аббат, который не желает стать
кардиналом
Жак-Армию, дю Плесси де Ришелье
Вопреки моим ожиданиям, наше пребывание в замке Мобрюк,
сменившем теперь свое название на Бельрун, несколько затянулось.
Необходимо было привести себя в порядок, отдохнуть перед дальней
дорогой, подготовить возок, не приспособленный изначально для
транспортировки принцесс. Кроме всего прочего, на нас лежала
печальная обязанность похорон нашего друга... Эжени все эти дни
пребывала в каком-то странном оцепенении, находя себе некоторое
утешение лишь в том, что помогала Деметриусу ухаживать за ранеными
при штурме замка солдатами. Почти все остальное время она
проводила, сидя у могилы Люка...
- Может быть, ей лучше уехать куда-нибудь подальше отсюда, -
вздохнул Бельрун, глядя на ее поникшую фигуру, - Но у меня как-то
язык не поворачивается сказать об этом. Понятное дело, я не
оставлю ее... Лишь бы она сама не извела себя, - печально завершил
он.
- Время - лучший лекарь, сморозил я дежурную глупость, в душе
отлично понимая, что в данном случае оно может быть только
могильщиком...
Его величество, припертый к стене моими аргументами, нехотя
был вынужден согласиться на предложенную сделку и теперь мелко
мстил мне, напропалую любезничая с Лаурой. В ответ он получал
милые кокетливые улыбки, ничего не значащий щебет и неиссякаемый
поток славословий в мой адрес. Филипп мужественно вытерпел
обстоятельное описание моих странствий и похождений, очевидно,
являющихся вольным пересказом версий Лиса и Бельруна, а также
захватывающее повествование о ее освобождении из плена
Лейтонбурга. Последняя история была выслушана королем Франции с
особенным вниманием, а при небрежном упоминании принцессой о
трауре по случаю кончины императора Отгона II лицо его величества
заметно просветлело. Через некоторое время, найдя меня во дворе и
вдоволь налюбовавшись, как я дрессирую Сэнди, он с любезной
улыбкой подошел ко мне.
- У вас чудесная невеста, - изысканно обратился ко мне Филипп
Август. - Я искренне желаю вам, чтобы ваш брак оказался удачнее
моего... Поверьте, я восхищен историей вашей любви!
- Никогда не подозревал, ваше величество, что вы любитель
романтических историй, - вежливо кланяясь, иронично заметил я.
- Это верно, - король насмешливо улыбнулся. - Я люблю лишь те
из них, которые заканчиваются смертью моего врага.
Наутро третьего дня замок опустел... Кроме Эжени, Деметриуса,
раненых и трех солдат, оставленных для его охраны, в нем не
осталось никого...
Бельрун с десятком солдат сопровождал его величество короля
