Некоторое время мы ехали молча, и Бельрун переживал личную
драму внутри себя. Однако долго он не выдержал и спустя минуту
гневно изрек:
- А все этот король Ричард!
Я изумленно воззрился на своего спутника:
- Что Ричард? Он-то тут при чем?!
- Да это ж он пристрастил его величество к охоте в любое время
года и суток - день ли, ночь, все ему было без разницы, - как
нечто само собой разумеющееся, изрек Бельрун.
- А это ты откуда знаешь? - все еще не придя в себя от
изумления, спросил я.
- Так я ж еще до того, как у барона де Фьербуа служил, был в
королевской охоте доезжачим.
- Чего ж ушел? Место, поди, теплое? - поинтересовался я.
Винсент ностальгически вздохнул.
- А! Молодой был, глупый. Вмешался в "большой политик". Все ж
о графской короне предсказанной мечтал... Ну и вляпался сдуру -
взялся записочки от нашей юной королевы принцу Джону
Безземельному возить...
От неожиданности я буквально подскочил на повозке.
- Кому возить?!
- Джону Плантагенету, - удивляясь моей неосведомленности,
повторил Бельрун и добавил мечтательно: - Красивая она тогда
бьыа - аж дух захватывало... Да и он тоже. Одно слово,
аквитанские корни...
С трудом переварив эту неожиданную информацию, я выдавил из
себя риторический вопрос:
- Они что, знакомы?
- Шутить изволите? - в свою очередь, изумился Винсент. - Они ж
родственники! И воспитывались вместе при дворе Элинор
Аквитанской, когда та уже перебралась во Францию. А что у них
роман в юности бьы, так это, почитай, всем известно. Все ее
злоключения от этого романа. Что и говорить, не повезло на шей
доброй королеве... - загрустил вдруг Бедьрун - Это ж надо, такая
красивая и такая несчастная!
Я не стал говорить Винсенту, что это обычная судьба
большинства очень красивых женщин, а лишь приготовился слушать.
Судя цо "всему, мой товарищ по цирковому ремеслу готов был
угостить меня очередной историей из цикла "Когда я был .".
- Да, красива она была необыкновенно. Что и говорить -
шестнадцатилетняя графиня, выросшая на юге Франции, в
благословенной Аквитании Эх, да что там' - Бельрун мечтательно
вздохнул. - Каштановые волосы с медным отливом, лукавые карие
глаза, брови вразлет... Улыбка, от которой таяли самые суровые
воины И характер у нее был веселый, смешливый и добрый Все ее
очень любили за приветливость и добрый нрав Никогда слуг не
обижала - каждого знала по имени и все старалась чем-то
порадовать Ну и понятно, все в нее влюблены были - от поваренка
на кухне до первых пэров королевства - Винсент улыбнулся,
видимо, вспоминая красавицу графиню, и я поразился, каким
юношеским восторгом в этот момент сияло его лицо
- А она только улыбалась всем да книжки читала .
- Похвально - неожиданно отозвался из глубины повозки
Деметриус, дотоле упорно отмалчивавшийся - Учение есть свет.
Бельрун как-то неопределенно хмыкнул
- Оно, конечно, похвально, да графиня Элеонора, видать, не те
книжки читала Весь мир для нее тогда казался как будто вышедшим
из этих книжек Все эти трубадурские штучки с клижасами и
эреками' вбили ей в голову, что на земле должна существовать
только великая любовь, и никак иначе. Как сейчас вижу ее сидящую
в саду с какой-то книгой Пока читает - глаза лучатся счастьем,
так что на колени перед ней от восторга упасть хочется; а
оторвется от строк - и все, погасла, взгляд печален
Я с возрастающим удивлением слушал эту романтическую повесть.
Признаться, мне как-то было неловко и странно наблюдать подобное
искреннее проявление чувств у такого закоренелого авантюриста,
каким я знал Бельруна И мне все больше и больше нравился этот
необыкновенный человек.
Между тем Винсент продолжал"
- Когда батюшка нашей красавицы Генрих Шампанский просватал ее
за нашего короля, очень она убивалась, но против воли отца идти
не решилась А тому только хотелось поближе к трону стать, как-
никак первый пэр, на коронации над головой Филиппа корону
держал. А теперь еще и зять короля!
- Эй' Привал будем сегодня делать? - раздался с третьей
повозки недовольный голос Железного Ролло.
- Будем, будем, - мгновенно возвращаясь с небес на землю,
отозвался Бельрун. - Вот до Оверни доедем и сделаем
- Да это ж сколько еще ехать' ~ басовито возмутился голодный
Жано.
- Эжени' - обернувшись, крикнул Винсент - Дай этому проглоту
кусок солонины, а то он, чего доброго, съест лошадь Так вот, -
продолжал мой собеседник - Дочку-то свою Генрих Шампанский замуж
выдал, да только насчет короля он сильно просчитался Этот
молодой лев к тому времени вкус власти уже вполне почувствовал и
ни с кем ею делиться не желал
- И что же?
- А что - непонимающе посмотрел на меня Бельрун - Как водится,
подняли восстание Генрих и братец его Тибо. Но зятек-то с ними
не возился - восстание подавил, зачинщиков в Фор Л' Эвек' упек
Вот тут Элеоноре пришлось несладко: почитай, вся родня в мятеже
участвовала. Тут король и велел ее отослать домой, потому как
жениться-то он на ней женился, да особой любви между ними не
было - это все видели. Он бы, может, и рад, да королева все о
другом грезила, - Бельрун с досадой стукнул кулаком себя по
колену. Помолчав немного, он продолжал уже более спокойно:
- И вот однажды утром перед окнами королевского замка
разыгралось диковинное представление:
юная королева в одной исподней рубахе с четками в руках и
распущенными волосами, окруженная огромной толпой парижан,
молила о своем помиловании. И все собравшиеся вокруг нее молили
о том же. Король, понятное дело, смилостивился, - горько усмех
нулся Винсент. - Не больно-то ему хотелось настраивать против
себя жителей столицы... Но никогда всерьез не помышлял о
прощении. Через год она родила ему сына, нынешнего короля
Людовика VIII, но только спальню королевы Филипп посещал куда
реже, чем альковы придворных дам. Элеонора совсем загрустила -
ведь она бьша совсем еще юна и к тому же страшно доверчива и
неопытна. Ну и, естественно, наделала глупостей, в одной из
которых я имел возможность участвовать, - Бельрун иронично
приподнял над головой свою шапочку, украшенную совиным пером, и
слегка поклонился. - Мне было тогда всего семнадцать лет, - как
бы извиняясь, добавил он.
- Королева, тоскуя, поддалась романтическому настроению и
написала своему сердечному другу принцу Джону, который в это
время пребывал в Анже-ре. Уж не знаю, сколько писем и кем, кроме
меня, бьыо туда передано, а только по дороге в Анжу, когда я
отвозил Джону Плантагенету записку в третий раз, на меня напали
какие-то незнакомцы с лилиями на коттах, и мне едва удалось
унести ноги. Нетрудно было догадаться, что королю было известно
об этой переписке с самого ее начала. А вскоре по Франции пополз
слушок, что, мол, королева -.ведьма и околдовала короля. Но я-то
знал природу этого "колдовства"!
...А чуть позже король повелел заточить свою супругу в
монастырь. То есть народу он повелел объявить, что такова была
ее собственная воля. Филипп Август и папе Клименту III в Рим то
же самое написал.
- Откуда тебе это-известно дружище? - спросил я этого
всезнайку.
Винсент пожал плечами.
- Я же у барона де Фьербуа знаменщиком был. А значит, и
собутьшьником, - Бельрун со значением поднял палец вверх. - Аздт
был королевским сокольничим. Он мне много чеЕй^ассказывал. Так
вот, на^\ писал он в Рим, стал хлопотать о разводе... Папа Кли
мент, который короля Филиппа к крестовому походу хотел привлечь,
согласился, но при условии, что развод произойдет после
возвращения Филиппа из Святой Земли. Ну, об участии короля в
крестовом походе вам, конечно же, известно.
Я кивнул. Боевые действия, которые вел в Леванте король
Франции, в лучшем случае можно было охарактеризовать как
дремотные. А уж после гибели от рук ассасинов любимца Филиппа II
маркиза Конрада Монферратского он и совсем велел свернуть свой
лагерь и возвращаться домой.
- ...Когда же его величество вернулся из Святой Земли, так и
не снискав себе героических лавров, - продолжал Бельрун, - как
раз и начался невообразимый скандал по поводу его развода.
Оказывается, его святейшество получил письмо от бедной нашей
королевы. По счастью, ей удалось передать его с верным человеком
из того монастыря, в котором она томилась. В письме она отрицала
свое желание принять постриг и слезно молила папу о защите.
Однако к тому времени король успел подыскать ей замену - дочь ти
рольского князя Агнессу.
- И что, она того стоила? - спросил я.
- Да Бог его знает, - равнодушно пожал плечами Бельрун. -
Говорят, хороша... а только вряд ли она могла стоить нашей
королевы. Филипп уговорил архиепископа Шартрского обвенчать его,
невзира на то, что согласия на этот брак из Рима так и не посту
пило...
- В опасные игры играл его величество! - хмыкнул я.
- Опасные - не то слово... Ты же слышал про интердикт?
Я слышал. Для начала, мне помнится, папа римский отлучил
епископа Шартрского от сана и потребовал от короле расторжения
незаконного брака и возвращения первой .супруги кодвору. Но,
видать, эта Агнесса времена .зря не теряла - Филипп Август на-
о/трез отказался подчиниться папской воле. Тогда заместитель
Привратника грохнул тяжелой артиллерией - объявил в стране
интердикт "за грехи его величества короля Франции".
- Страшное бьыо время... - Винсент зябко передернул плечами. -
Бр-р-р! На Гревской площади собрался весь люд, который смог
прийти. В полнейшей тишине двенадцать епископов, одетых в
черное, с чадящими факелами в руках стояли по обе стороны пап
ского легата, объявлявшего потрясенному народу, что за грехи
короля эта земля отлучается от церкви до тех пор, пока монарх не
раскается. Священникам было запрещено проводить службу,
отпевать, крестить, венчать как простых людей, так и знатных...
Никто не мог ни умереть, ни родиться, ни жениться, ни замолить
грехи по законам Божьим... На площади поднялся страшный вой -
кричали женщины, дети, взрослые мужчины плакали, не стесняясь
слез.
А тут еще и император вмешался. Точнее, дядюшка его, нынешний
император. Будто ждал, что все так и будет. Почитай, только
папский легат в Париже объявил интердикт, а он уже заявляет, что
готов поддержать оружием гнев его святейшества. Тому, понятно,
это только на руку было. Иначе это оружие могло против него
самого повернуться. - Бельрун печально усмехнулся. - В общем,
так вот и получилось, что крепкая задница тирольской красотки
стоила короне Бургундии и Невера, вошедших нынче в королевство
Арелат, куда мы с вами нынче направляемся. Правда, король наш
тоже без деда не,сидел. Покуда его бывший дружок Ричард
Английский в императорской тюрьме от ратных дел своих отдыхал,
он от здешних его владений порядочные куски отгрыз. Да только
тут же и подавился. Когда какой-то смельчак Анжуйца' из-под носа
старого выродка стацил, гут-то настоящий цирк и начался...
История, которую рассказывал сейчас мой спутник, мне была.
известна. Я лишь слегка усмехнулся, услышав лестные слова в свой
адресуй, промолчав, рассеянно продолжал слущать его негромкую
речь. Мы делали что-то около трех лье' в час, не останавливаясь
и пропуская по борту мелкие городки и замки графства Марш.
- ...Они быстро тогда договорились. Новый император сделал
Арелат ленным владением Ричарда, и попал наш Филипп, словно мышь
в котел. Куда ни кинься - везде Львиное Сердце. Тут нашему
