обратное! Изменяясь внутренне, в душе, вы изменяете мир! А
поскольку душа есть искра Божьего пламени...
При этих словах я невольно вздрогнул и стал слушать философа с
фермы Трезэссар более внимательно.
- ...То души, собранные воедино, способны возжечь огонь новой
жизни, преобразующий грубую материю в нечто живое. Единорог есть
воплощенная человеческая мысль, воплощенное чаянье - тяга к
свету, чистоте и надежда на лучшее. Он одновременно пребывает в
мире эфирном и материальном. Теперь вы понимаете меня? -
возбужденно дергая меня за несчастную камизу, завопил вошедший в
раж ученый.
Бельрун обеспокоенно оглянулся.
- Учитель, у вас все в порядке? - с тревогой в голосе спросил
он.
Не обращая внимания на этот вопрос, Деметриус продолжал
вдохновенно излагать свою теорию. Ему явно надо было
выговориться - годы одиночества, проведенные на ферме, давали
себя знать.
- Человек в своем творении подобен Богу! И сие есть величайшая
тайна алхимической науки. Золото, драгоценности - все это
ерунда! - Деметриус сделал широкий пренебрежительный жест, как
бы сметая груды золота и драгоценностей со светлого пути всего
человечества. - Это незначительные шаги к познанию Величайшего.
Ибо только открытие тайны творческой энергии человеческой души
есть истинное Великое Деяние. И любая деятельность на сем
поприще есть благо.
Алхимик застыл на секунду в античной позе и, неожиданно
подавшись вперед, внушительно изрек:
- Как говорит на эту тему великомудрый Аристотель - Спина
Бельруна конвульсивно вздрогнула, он попытался что-то сказать,
но было уже поздно...
- Если блаженство есть деятельность, сообразная с добродетелью,
то, конечно, сообразная с важнейшей добродетелью, а это присуще
лучшей части души. Будь то разум или иное что, естественно
правщее по природе нами и ведущее нас и разумеющее прекрасное и
божественное - потому ли, что оно само божественной природы или
же самое богоподобное, что у нас есть; во всяком случае,
деятельность этой части, сообразная с ее добродетелью, и будет
составлять совершеннейшее блаженство!..
Последствия этой тирады бьыи воистину неожиданными и лишний
раз подтверждали теорию Мэттью Мишо о творческом воздействии
человеческой мысли на окружающую действительность. Лошадь, запря
женная в нашу повозку, дернулась вперед, и Бельрун, находящийся
на грани нервного срыва, изо всех сил натянул вожжи. Несчастное
животное, видимо, бывшее сторонницей Гераклита, выразило
полнейшее несогласие с такой постановкой вопроса, отчего наш
возок тут же устремился в придорожную канаву, на ходу теряя
колесо.
- Ну я же просил, никаких разговоров об Аристотеле! -
раздраженно воскликнул Винсент Шадри, показываясь из кювета и
чем-то неуловимо напоминая в этот момент мельника.
Тучи белой пыли, поднятые повозкой, медленно осели, обнажая
все то плачевное положение, в котором оказался наш экипаж.
- Эй, Жано, Люка! - позвал Бельрун, отряхиваясь и укоризненно
глядя на меня. Циркачи, видевшие наше крушение, уже спешили на
выручку.
- М-да, - удрученно сказал Винсент после нескольких попыток
поднять из канавы громадный возок. - Без рычагов не обойтись.
Жано, возьми-ка топор да сходи выруби в лесу четыре крепких
шеста. А мы пока разгрузим возок.
Мы уже закончили заново складывать рассыпавшийся во время
аварии гербарий алхимика, а силача Ролло все еще не было.
- Где его носит? - сердился Бельрун. - Такого за смертью
посылать, а не за шестами.
Спустя несколько мгновений до наших ушей донесся громкий треск,
и на дорогу впереди нас, хватая воздух ртом, выскочил Жано.
- Там!.. - задыхаясь, завопил он. - Там он! Он там висит!
- Кто висит? Говори толком! - крикнул Бельрун, что есть силы
встряхнув бледного как полотно гиганта. Жано, казалось, был
напуган не на шутку. Трясущимися губами он пролепетал что-то
вроде:
- Он... там, в глубине леса... висит мертвец. Не ходите туда!
- закричал он, увидев, что мы с Сэнди устремились в указанном им
направлении. - Это нечистое место!
Винсент с размаху отпустил звонкую оплеуху силачу.
- Приди в чувство, неженка! Люка, оставайся здесь, если что -
зови. Мы сейчас. Эй, господин рыцарь, куда это вы без меня? -
крикнул он и бросился за нами вдогонку.
...Мертвец висел, растянутый веревкой между двух деревьев.
Действительно, зрелище было жуткое. Неожиданно выскочив на
небольшую полянку, мы застыли, не смея сказать ни слова. Венчик
седых волос вокруг тонзуры выдавал в убитом монаха. Убит он был
зверски... Голова несчастного свешивалась на грудь, в которой
страшной ямой чернела огромная дыра на месте сердца... Бурая
запекшаяся кровь покрывала все его обнаженное тело.
- Это брат Доминик! -- потрясенно прошептал Бельрун, подходя к
мученику и приподымая его голову. - Господи, кто же его так!
Святой жизни ведь был человек.
Он вытащил кинжал и начал перерезать веревки под негодующее
карканье воронов, переполошенных нашим появлением.
- Похоронить его надо, как подобает. Да кто же осмелился- то?
- по щекам Бельруна текли слезы.
Шаконтон, все еще не совсем придя в себя, перекрестился и
трясущимися руками начал помогать Винсенту снимать тело
священника.
...Перед моими глазами отчетливо всплыла картина четырехлетней
давности. Убийство агента-отшельника разительно напоминало
теперешнюю расправу над беззащитным монахом. Ярость и
неотмщенная кровь взывали к действию.
Я начал обходить полянку, внимательно осматривая каждый дюйм. Не
пройдя и десяти шагов, я наткнулся еще на один труп. Труп
собаки, лежащий под кустом орешника...
На шее у нее красовалась веревка, но, судя по позе, убита она
была иначе - кто-то сломал ей позвоночник ударом тяжелой палки.
- Винсент! - крикнул я. - У святого отца была собака?
- Собака? - утирая слезы, удивился он. - Не было... По крайней
мере несколько лет назад.
Бельрун подошел ко мне и, увидев мертвое животное, странно
насторожился.
- Постой, постой... Мертвая собака, рог... И земля под ногами
мертвеца разрыта... Здесь искали мандрагору. Проклятые
чернокнижники! Нельзя оставлять подобное деяние безнаказанным! -
Винсент начал лихорадочно озираться. - Судя по всему, убили его
не так давно... Следы должны были непременно остаться!
Мы возобновили поиски и буквально через несколько ярдов
наткнулись на бурые пятна крови, упавшей на траву и листья.
- А вот и они, - зло произнес Бельрун. Сейчас он более всего был
похож на волка, почуявшего добычу. От его обычной веселости не
осталось и следа.
- Сэнди! - резко крикнул он. - Беги обратно, расскажи Люка, что
здесь случилось. Вели ему ждать. Потом бери гоблина и волоки его
сюда. Понял? Да, и прихвати мечи господина рыцаря и свой.
Возможно, они нам сегодня понадобятся.
Шаконтон просительно поглядел на меня, как бы умоляя разрешить
ему участвовать в нашей охоте.
- Действуй! - коротко бросил я. Когда за спиной моего оруженосца
сомкнулись ветви подлеска. Бель-рун, сидевший на корточках над
окровавленным телом отца Доминика, тихо произнес:
- В который раз я слышу о подобных вещах... Люди сошли с ума.
Воистину, наступил век Иуды. Может, прав Жано, и всем нам пора
готовиться к концу света? И опять эта мандрагора! - он стукнул
кулаком по разрытой земле.
- А почему именно здесь? И почему собака? - спросил я, подходя
к Винсенту.
- По поверьям этих поклонников Сатаны, сок мандрагоры дает им
возможность видеть воочию своего повелителя. А вырастает это
растение, как известно, там, где упало семя повешенного... Чтобы
извлечь этот корень из земли, необходимо к стеблю привязать
собаку и, описывая около растения круг, идти все время лицом на
запад, трубя при этом в рог, покуда собака не вытащит
мандрагору.
- Зачем трубить в рог? - пораженный столь странным обрядом,
спросил я.
- Говорят, при этом растение издает ужасающие вопли.
- Не думаю, чтобы те, кто расправился с несчастным монахом,
особо обращали внимание на чьи-то вопли, - сумрачно отозвался я.
Послышался шум, и на поляну выскочил запыхавшийся Сэнди,
волокущий за собой недовольного гоблина.
- Да куда ж ты меня тащишь, дубина стоеросовая! - возмущался
он. - Навернуть бы тебя сейчас, да жалко, помрешь ведь...
- Вот, притащил, - отрапортовал серьезный Сэнди, вручая мне
меч.
- Кого эти недоумки тут убили? - услышал я возмущенный рык
гоблина. - Э-э, да это, похоже, не они... Вот же дурацкая манера
убивать друг друга!
- Послушай, Тагур, - подойдя к страшилищу, заговорил Бельрун,
сразу забывая легкомысленное "Кра-ки". - Нам нужно найти убийцу
этого старика. Ты нам поможешь? Вы говорите, господин рыцарь, он
нас понимает? - переспросил Винсент у меня. Я коротко кивнул.
- Ты можешь взять след, Тагур? Гоблин покрутил уродливой
головой, оглядывая поляну, и презрительно хмыкнул:
- След! Да здесь дорога, а не след! Бегите за мной и не
отставайте, - обратился Тагур непосредственно ко мне, срываясь с
места.
Сказать "не отставайте" было значительно проще, чем сделать. Мы
мчались по лесу, стараясь не упустить из виду спину гоблина, с
фантастической быстротой и ловкостью лавировавшего между
деревьями, и рубины в рукояти моего клинка пылали, предвкушая
праведный бой. Наконец лес кончился, и прямо перед нами
показалась небольшая часовня, возвышающаяся на холме.
- Тагур, стой! - едва успел я удержать гоблина, устремившегося
к часовне. Мы остановились и залегли в густом кустарнике.
Неподалеку от нас раздалось испуганное ржание - стреноженные
лошади, пасшиеся неподалеку, видимо, почуяли гоблина.
- Хорошенькое дело, - заметил я. - У какой-то плохонькой
часовенки в лесу - сразу три чистокровных ирландских жеребца'!
Бельрун, разбирающийся в лошадях не хуже меня, согласно
кивнул.
- Ты лучше туда посмотри! - указал он на кавалькаду из четырех
всадников, неспешно подъезжающих к часовне. Кони, сбруя и
дорогая одежда неоспоримо свидетельствовали о знатности
приезжих.
- Кто-нибудь из них тебе известен? - спросил я, вглядываясь в
наездников, гарцующих около часовни.
- Ну, троих я никогда в глаза не видел, а вот предводитель их
мне известен. Это виконт Ддемар Лимож-ский.
- Вот так дела! Ему-то что здесь нужно? - удивился я.
- То, что и остальным. Если это то, о чем я думаю, то все
начнется с наступлением темноты.
- Черная месса?..
- Именно!
- Что ж, - зло пробормотал я, - подождем до вечера. Пусть
соберутся.
И они собрались.
...Сквозь узкие стрельчатые окна часовни пробивался слабый свет
смоляных факелов. На залитом кровью алтаре лежала совершенно
нагая девица, живот и грудь которой были разрисованы магическими
знаками. Опрокинутое распятие было растоптано и водружено на
навозную кучу, красовавшуюся посреди церкви. : щ ,щ , щщ ^ щ
- Хозяин! Хозяин! - бешено заорали собравшиеся, выплясывая в
неистовом хороводе вокруг алтаря. - Приди к нам. Мы призываем
тебя!
Из часовни послышался грохот, напоминающий взрыв, все вокруг
заволокло серным дымом, и, сопровождаемый "сатанинским хохотом",
раздававшимся неизвестно откуда, около алтаря возник крупный мус
кулистый мужчина, обряженный в маску, изображавшую голову
черного козла. Кроме этой маски и свисающей с его плеч наподобие
плаща козлиной шкуры, на нем не было ничего. Положив одну руку
на лоно возлежавшей перед ним девушки, он воздел другую вверх,
выставляя рогами указательный палец и мизинец, и заговорил.
- Привет вам, дети мои!
Толпа ответила ему нестройным шумом и самозабвенно затянула
"Отче наш" наоборот. Дождавшись, когда шум стих, козлоголовый
продолжал:
- Все ли вы верите в силу мою?
- Все! - закричали в церкви. - Все! Верим! Един ты, и никто,
кроме как ты!
- Истинно вам вещаю! Люцифер, светоносный князь, победил! Дрожит
небесный чертог беспомощного и никчемного Яхве от проклятий,
несущихся к его качающемуся трону. Дрожит пламенный меч в дланях
