промахнулся. Остальные бежали, рассыпавшись полукругом,
выхватывая луки и стрелы. Геральт, все еще на коленях, сложил
пальцы Знаком Аард и ударил не в лучников - они были далеко, а
в песчаную дорогу перед ними, засыпав их пылью.
Йунгханс отскочил, ловко вытянул из колчана вторую стрелу.
- Нет! - взвизгнул Левек, вскакивая с земли с мечом в
правой и кинжалом в левой руке. - Оставь его, Йунгханс!
Ведьмак медленно повернулся.
- Он мой, - сказал Левек, тряся головой и отирая
предплечьем щеку и рот. - Только мой!
Геральт, наклонившись, двинулся полукругом, но Левек не
кружил, наскочил сразу, в два прыжка.
"Хорош", - подумал ведьмак, с трудом отбив меч убийцы
коротким вращением своего меча, одновременно полуоборотом уходя
от удара кинжалом. Он умышленно не ответил, отскочил,
рассчитывая на то, что Левек попытается достать его длинным
ударом и потеряет равновесие. Но убийца не был новичком. Он
сгорбился и тоже пошел полукругом мягкими, кошачьими шагами.
Неожиданно прыгнул, закрутил мечом, завертел, сокращая
расстояние. Ведьмак не пошел навстречу, ограничившись быстрым
верхним финтом, который принудил убийцу отскочить. Левек
сгорбился, спрятав руку с кинжалом за спину. Ведьмак и на этот
раз не напал, не сократил дистанцию, снова пошел полукругом,
обходя его.
- Лады, - процедил Левек, выпрямляясь. - Продолжим наши
игры? Почему бы и нет? Хорошая игра никогда не надоедает!
Он прыгнул, закружил, ударил раз, другой, третий в быстром
темпе - верхний удар мечом и тут же слева плоский, косой удар
кинжалом. Ведьмак не сбивал ритма - парировал, отскакивая, и
снова шел полукругом, принуждая убийцу крутиться. Левек
неожиданно попятился и тоже пошел полукругом, но в
противоположном направлении.
- У каждой игры, - прошипел он сквозь стиснутые зубы, -
должен быть свой конец. Что скажешь об одном ударе, ловкач?
Один удар, а потом мы уберем с дерева твоего выродка. Как ты на
это смотришь?
Геральт видел, что Левек наблюдает за своей тенью, ждет,
когда она коснется противника, показав, что тому солнце бьет в
глаза. Он перестал кружить, чтобы облегчить убийце задачу.
И превратил зрачки в вертикальные щелочки, два узеньких
штришка. При этом слегка сморщился, прикидываясь, будто
ослеплен.
Левек прыгнул, закружил, отставив руку с кинжалом вбок,
чтобы сохранить равновесие, ударил, невероятно, казалось,
изогнув кисть, снизу, целясь в промежность.
Геральт рванулся вперед, развернулся, отбил удар, выгнув
руку и кисть так же невероятно, откинул убийцу силой броска
тела и хлестнул его концом клинка по левой щеке. Левек сжался,
упал на колени, согнулся и зарылся лицом в песок.
Геральт медленно обернулся к Йунгхансу. Тот, искривив лицо
в отвратительной гримасе, прицелился из лука. Ведьмак
наклонился, схватил меч обеими руками. Солдаты тоже подняли
луки. Стояла глухая тишина.
- Чего ждете? Бейте! Бейте в не... - рявкнул лесничий и тут
же споткнулся, закачался, сделав несколько шагов, и упал Лицом
вниз, в шее у него торчала стрела. На стреле были полосатые
перья из маховых перьев фазанихи, раскрашенные желтым в отваре
из коры.
Стрелы летели со свистом по длинным плоским параболам со
стороны черной стены леса. Они летели, казалось, медленно и
спокойно, шумя перьями, и чудилось, что набирают скорость и
силу, только ударяя в цель. А били они безошибочно, кося
настрогских наемников, валя их в песок дороги, бессильных,
срезанных, словно подсолнухи, по которым ударили палкой.
Выжившие, расталкивая друг друга, кинулись к лошадям.
Стрелы продолжали свистеть, догоняя их на бегу, настигая в
седлах. Только трем удалось пустить коней галопом и умчаться,
вереща, кровавя им шпорами бока. Но и эти не ушли далеко.
Лес замкнулся, заблокировал дорогу. Уже нигде не было видно
купающегося в солнце, песчанистого тракта. Была плотная,
непроницаемая стена темных стволов.
Наемники, изумленные и отупевшие, остановили коней,
попытались завернуть, но стрелы летели неустанно. И догоняли, и
валили их с седел под топот и ржание лошадей, под всеобщий крик
и вой.
А потом опустилась тишина.
Замыкавшая тракт стена леса замигала, расплылась радужным
туманом и исчезла. Снова возникла дорога, на дороге - сивая
лошадь, а на сивой лошади - наездник, могучий, с метлообразной
бородой, в куртке из тюленьей шкуры, наискось перехваченной
клетчатым шерстяным шарфом.
Конь, отворачивая морду и грызя удила, сделал шаг вперед,
высоко поднимая передние ноги, храпя и косясь на трупы, на
запах крови. Наездник, выпрямившийся в седле, поднял руку, и
резкий порыв ветра ударил по ветвям деревьев.
Из зарослей на дальнем краю леса показались маленькие
фигурки в облегающих одеждах, скомбинированных из зеленого и
коричневого, с лицами, покрытыми полосами, нанесенными
скорлупой ореха.
- Ceadmil, Wedd Brokiloene! - воскликнул наездник. - Faill,
Ana Woedwedd!
- Faill! - Голос из леса, словно веяние ветра.
Коричнево-зеленые фигурки начали исчезать, одна за другой
растворяясь в чаще. Осталась только одна с развевающимися
волосами медового цвета. Она сделала несколько шагов,
приблизилась.
- Va faill, Gwynbleidd! - воскликнула она, подходя ближе.
- Прощай, Мона, - сказал ведьмак. - Я не забуду тебя.
- Забудь, - ответила она твердо, поправляя колчан на спине.
- Нет Моны. Мона - был сон. Я Браэнн. Браэнн из Брокилона.
Она еще раз махнула рукой. И исчезла.
Ведьмак повернулся.
- Мышовур, - сказал он, глядя на наездника на сивом коне.
- Геральт, - кивнул наездник, измеряя его холодным
взглядом. - Любопытная встреча. Но начнем с самого важного. Где
Цири?
- Здесь! - крикнула девочка, скрытая в листве. - Уже можно
слезать?
- Можно, - сказал ведьмак.
- Но я не знаю как!
- Так же, как залезала, только наоборот.
- Я боюсь! Я на самой макушке!
- Слезай, говорю! Нам надо поговорить, девочка моя!
- Это о чем же?
- Зачем, черт побери, ты залезла туда вместо того, чтобы
убежать в лес? Я убежал бы за тобой, и не пришлось бы... А,
черт! Слезай!
- Я сделала, как кот в сказке! Что бы я ни... получается
плохо! Почему, хотела бы я знать?
- Я тоже, - сказал друид, слезая с коня, - хотел бы это
знать. И твоя бабушка, королева Калантэ, тоже хотела бы знать.
Давай слезай, княжна.
С дерева посыпались листья и сухие веточки. Лотом
послышался резкий треск разрываемой ткани, и наконец появилась
Цири, съезжающая верхом по стволу. Вместо капюшона на курточке
болтались художественные лоскуты.
- Дядя Мышовур!
- Собственной персоной. - Друид обнял девочку, прижал к
себе.
- Тебя прислала бабушка? Она очень страдает?
- Не очень, - улыбнулся Мышовур. - Она слишком увлечена
вымачиванием розог. Дорога в Цинтру, Цири, займет у нас
некоторое время. Посвяти его тому, чтобы придумать объяснения
своим поступкам. Это должно быть, если ты соблаговолишь
воспользоваться моим советом, очень краткое и дельное
объяснение. Такое, которое можно проговорить очень-очень
быстро. И все равно, я думаю, последние слова тебе придется уже
выкрикивать, княжна. Очень, очень громко.
Цири болезненно поморщилась, тихонечко фыркнула, а руки
против желания поползли у нее к угрожаемому месту.
- Пошли отсюда, - сказал Геральт, осматриваясь. - Пошли
отсюда, Мышовур.
8
- Нет, - сказал друид, - Калантэ изменила планы, она уже не
желает замужества Цири с Кистрином. У нее есть на то свои
причины. Ко всему прочему, думаю, тебе не надо объяснять, что
после той мерзопакостной аферы с подстроенным нападением на
купцов король Эрвилл серьезно пал в моих глазах, а с моими
глазами в королевстве считаются. Нет, мы в Настрог даже не
заглянем. Я забираю малышку прямо в Цинтру. Поехали с нами,
Геральт.
- Зачем? - Ведьмак взглянул на накрытую кожушком Мышовура
Цири, дремавшую под деревом.
- Ты отлично знаешь зачем. Этот ребенок, Геральт, твое
Предназначение. Третий раз, да, третий, пересекаются ваши пути.
В переносном, конечно, смысле, особенно если говорить о двух
предыдущих. Пожалуй, ты не назовешь это случайностью?
- Какая разница, как назову, - криво улыбнулся ведьмак. -
Не в названии дело, Мышовур. Зачем мне в Цинтру? Я уже бывал
там, скрещивал уже, как ты это назвал, пути. И что?
- Тогда ты потребовал, чтобы Калантэ, Паветта и ее муж
поклялись. Они клятву сдержали. Цири - Неожиданность.
Предназначение требует, чтобы...
- Чтобы я забрал ребенка и переделал в ведьмака? Девочку?
Посмотри на меня, Мышовур. Ты представляешь себе меня пригожей
девочкой?
- К черту твое ведьмачество, - занервничал друид. - О чем
ты вообще говоришь? Что тут общего? Нет, Геральт, вижу, ничего
ты не понимаешь, придется объяснить проще. Слушай, любой дурак,
в том числе и ты, может потребовать клятвы, может добиться
обещания и из-за этого не станет необычным. Необычен ребенок. И
необычна связь, которая возникает, когда рождается такой
ребенок. Надо еще ясней? Пожалуйста. С момента рождения Цири
уже не имеет значения, чего ты хочешь и от чего отказываешься.
Ты, черт побери, не идешь в расчет. Не понимаешь?
- Не кричи. Разбудишь ее. Наша Неожиданность, наш Сюрприз
спит. А когда проснется... Мышовур, даже от самого необычного
можно... порой надо уметь отречься.
- Ты же знаешь, - холодно посмотрел на него друид, -
собственного ребенка у тебя не будет никогда.
- Знаю.
- И отказываешься.
- Отказываюсь. Вероятно, имею право?
- Имеешь, - сказал Мышовур. - А как же. Но это довольно
рискованно. Есть такое древнее пророчество: у Меча
Предназначения...
- ...два острия, - докончил Геральт. - Слышал.
- А! Делай как хочешь. - Друид отвернулся, сплюнул. -
Подумать только, я готов был подставить за тебя шею...
- Ты?
- Да. В противоположность тебе я верю в Предназначение. И
знаю, как опасно играть с обоюдоострым мечом. Не играй,
Геральт. Воспользуйся представившейся возможностью. Преврати
то, что связывает тебя с Цири, в нормальные, здоровые узы
ребенка и опекуна. Ибо если нет... Тогда эта связь проявится
иначе. Страшней. Негативным и разрушительным образом. Я хочу
уберечь от этого и тебя, и ее. Если ты захочешь ее забрать, я
возражать не стану. Я взял бы на себя риск объяснить Калантэ,
почему...
- Откуда ты знаешь, что Цири захочет пойти со мной? Из
древних пророчеств?
- Нет, - серьезно сказал Мышовур. - Оттуда, что уснула она
только тогда, когда ты ее приласкал. Что она мурлычет сквозь
сон твое имя и ручкой ищет твою руку.
- Достаточно, - Геральт встал, - а то я уж готов и вовсе
взволноваться. Бывай, бородач. Мои поклоны Калантэ. А
относительно Цири... Придумай что-нибудь.
- Тебе не уехать, Геральт.
- От Предназначения? - Ведьмак подтянул подпругу трофейного
коня.
- Нет, - сказал друид, глядя на спящую девочку. - От нее.
Ведьмак покачал головой, вскочил в седло. Мышовур сидел
неподвижно, копаясь прутиком в погасшем костре.
Геральт отъехал тихо, через вереск, доходящий до стремян,
по косогору, ведущему в долину, к черному лесу.
- Гера-а-альт!
Он обернулся. Цири стояла на вершине холма, маленькая,
серая фигурка с развевающимися пепельными волосами.
- Не уходи!
Он помахал ей рукой.
- Не уходи, - тихо всхлипнула она. - Не ухо-о-оди!
"Я должен, - подумал ведьмак. - Должен, Цири. Потому что...
Я всегда ухожу".
- Ничего у тебя не получится все равно. Вот увидишь! -
