аваль на векселе в две тысячи пятьсот двадцать. На
предъявителя. Я дал.
- Без гарантии?
- Без. Я люблю тебя, Даинти.
- Продолжай, Вимме.
- На другой день с утра ты влетел сюда с грохотом и
топотом, потребовав, чтобы я открыл аккредитив на банк в
Вызиме. На приличную сумму в три тысячи пятьсот крон.
Получателем должен был стать, насколько я помню, некий Терх
Луконян, он же Трюфель. Ну так я открыл такой аккредитив.
- Без гарантии, - проговорил низушек с надеждой в голосе.
- Моя любовь к тебе, Бибервельт, - вздохнул банкир, -
кончается на сумме в три тысячи крон. На сей раз я взял у тебя
письменное обязательство, гласящее, что в случае невыплаты
мельница моя.
- Какая мельница?
- Мельница твоего тестя Арно Хардботтома в Почечуевом Логе.
- Я домой не вернусь, - угрюмо, но решительно известил
Даинти. - Проберусь на какой-нибудь корабль и стану пиратом.
Вимме Вивальди почесал за ухом и подозрительно взглянул на
него.
- Э-э-э. Свое обязательство ты давно получил обратно и
изорвал на мелкие кусочки. Ты платежеспособен. Ничего
удивительного, при таких доходах...
- Доходах?
- Ах да, совсем забыл, - проворчал краснолюд. - Мне же не
следует ничему удивляться. Ты здорово провернул операцию с
кошенилью. Потому что, видишь ли, в Повиссе произошел
переворот...
- Уже знаю, - прервал низушек. - Индиго подешевело, а
кошениль подорожала. А я заработал. Это правда, Вимме?
- Чистейшая. В моем депозите твоих тысяча триста сорок
шесть крон и восемьдесят копперов. Чистых, уже за вычетом
налога и выплаты моих процентов.
- Ты уплатил за меня налог?
- А как же иначе? - удивился Вивальди. - Ведь час назад ты
был тут и велел заплатить. Клерк уже отнес всю сумму в ратушу.
Что-то около полутора тысяч, потому что продажа лошадей была,
естественно, тоже учтена.
Дверь с грохотом отворилась, и в контору влетело нечто в
очень грязной шапке.
- Две кроны тридцать! - пискнуло оно. - Купец Хасельквист!
- Не продавать! - крикнул Даинти. - Будем ждать лучшей
цены! А ну оба на биржу!
Гномы схватили кинутые краснолюдом медяки и исчезли.
- М-да. Так на чем я остановился? - задумался Вивальди,
поигрывая огромным, странной формы кристаллом аметиста,
выполняющим роль прижима для бумаги. - Ага, на кошенили,
купленной на вексель. А кредитное письмо, о котором я упоминал,
было тебе необходимо для покупки большой партии коры мимозы. Ты
купил ее много, но довольно дешево, по тридцать пять копперов
за фунт у зангвебарского фактора, того самого Трюфеля или
Сморчка - не запомнил. Галера вошла в порт вчера. И тут
началось.
- Представляю себе, - простонал Даинти.
- Зачем и кому понадобилась кора мимозы? - не выдержал
Лютик.
- Ни за чем, - угрюмо проворчал низушек. - К сожалению.
- Кора мимозы, - пояснил краснолюд, - дубильное вещество,
применяемое при выделке кож.
- Неужто нашелся глупец, польстившийся на заморскую кору
мимозы, - вставил Даинти, - если в Темерии можно за бесценок
купить дубовую?
- Тут-то как раз и зарыт вампир, - проговорил Вивальди. -
Потому как темерские друиды объявили, что ежели немедленно не
прекратится уничтожение дубов, то они нашлют на страну саранчу
и крыс. Друидов поддержали дриады, а у тамошнего короля
слабость к дриадам. Короче: со вчерашнего дня объявлено полное
эмбарго на темерскую дубовину, поэтому мимоза пошла вверх. У
тебя была прекрасная информация, Даинти.
Из канцелярии долетел топот, и в контору ворвалось нечто
задыхающееся в зеленой шапке.
- Благородный купец Сулимир... - выдохнул гном, - велел
повторить, что купец Бибервельт, низушек, есть вепрь дикий и
щетинистый, спекулянт и мошенник, и он, Сулимир, желает, дабы
Бибервельт запаршивел. Две кроны сорок пять, и это его
последнее слово.
- Продавай, - выпалил низушек. - Вперед, малыш, беги и
подтверди. Считай, Вимме.
Вивальди сунул руку под свитки пергамента и извлек
краснолюдские счеты, истинную игрушку. В отличие от счетов,
используемых людьми, у краснолюдских была форма пирамидки. При
этом счеты Вивальди были изготовлены из золотых проволочек, по
которым передвигались отшлифованные в форме призмочек,
прилегающие друг к другу кристаллы рубинов, изумрудов, ониксов
и черных агатов. Краснолюд быстрыми движениями толстого пальца
некоторое время передвигал драгоценные камушки вверх, вниз и в
стороны.
- Получается... хммм... хммм... Минус расходы и мои
комиссионные... Минус налог... Та-ак. Пятнадцать тысяч шестьсот
двадцать две кроны и двадцать пять копперов. Недурно.
- Если я не разучился считать, - медленно произнес Даинти
Бибервельт, - то, в общем, чистыми я должен у тебя иметь...
- Точно двадцать одну тысячу девятьсот шестьдесят девять
крон и пять копперов. Неплохо.
- Неплохо? - рявкнул Лютик. - Неплохо? Да за эти деньги
можно купить большую деревню или небольшой замок! Я в жизни не
видел сразу такую кучу деньжищ!
- Я тоже, - сказал низушек. - Но не горячись, Лютик.
Похоже, этих денег вообще еще никто не видел и неизвестно,
увидит ли.
- Эй, Бибервельт! - изумился краснолюд. - Откуда такие
грустные мысли? Сулимир заплатит наличными либо векселем, а
вексели Сулимира - крепкие. Так в чем же дело? Боишься потерять
на вонючем жире и воске? При таких доходах ты запросто
перекроешь расходы...
- Не в том дело.
- А в чем же тогда?
Даинти кашлянул, опустил курчавую голову.
- Вимме, - сказал он, глядя в пол. - Ляшарель ходит за
нами.
- Скверно, - причмокнул банкир. - Впрочем, этого следовало
ожидать. Видишь ли, Бибервельт, информация, которой ты
воспользовался при сделках, имеет не только торговое, но и
политическое значение. О происшедшем в Повиссе и Темерии не
знал никто. Ляшарели тоже, а Ляшарель любит все узнавать
первым. Поэтому сейчас, я так думаю, он ломает себе голову над
вопросом: откуда узнал ты. И, скорее всего, уже догадался.
Потому что догадался и я.
- Интересно.
Вивальди глянул на Лютика и Геральта, сморщил курносый нос.
- Тебе интересно? А мне интересна твоя компания, Даинти, -
сказал он. - Трубадур, ведьмак и купец. Чего уж лучше. Мэтр
Лютик вхож всюду, даже в королевские дворцы, и, надо думать, у
него неплохой слух. А ведьмак? Личная охрана? Выбивала? Деньги
выколачивать?
- Поспешные выводы, господин Вивальди, - холодно сказал
Геральт. - Мы не в сговоре.
- А я, - процедил Лютик, - никогда не прислуживаюсь. Я
поэт, а не шпион!
- Всякое говорят, - поморщился краснолюд. - Всякое,
милсдарь Лютик.
- Ложь! - взвизгнул трубадур. - Сплошная ложь!
- Ну хорошо, верю, верю. Только не знаю, поверит ли
Ляшарель. Как знать, может, все понемногу и заглохнет. Должен
сказать, Ляшарель, после того как его в последний раз хватил
удар, сильно изменился. Может, страх смерти глянул ему в
задницу и заставил призадуматься? Словом, это уже не тот
Ляшарель. Он сделался как-то вежливее, рассудительнее,
спокойнее и... и как бы порядочнее.
- Э-э-э, - протянул низушек, - Порядочнее? Ляшарель-то?
- Говорю как есть, - возразил Вивальди, - А есть, как
говорю. Вдобавок сейчас у церковников в голове другая проблема,
имя которой - "Вечный Огонь".
- Ну да?
- Всюду должен гореть Вечный Огонь, как говорят. Всюду, где
только можно, следует установить алтари, посвященные этому
Огню. Множество алтарей. Не выспрашивай подробности, Даинти, я
не очень разбираюсь в людских суевериях. Но знаю, что все
священнослужители, а также Ляшарель, практически не занимаются
ничем иным, как только этими алтарями и Огнем. Идет солидная
подготовка. Налоги будут расти, это уж точно.
- Ну, - сказал Даинти. - Невелика радость, но...
Дверь конторы снова распахнулась, и влетело уже знакомое
ведьмаку нечто в зеленой шапке и кроличьей шубейке.
- Купец Бибервельт, - сообщило оно, - велит прикупить
мисок, ежели их не хватит. Цена не влияет значения, то бишь не
влияет роли. О черт, не играет значения... Э?
- Прекрасно, - улыбнулся низушек, и улыбка его напоминала
скривившуюся мордочку взбешенного дикого кота. - Мы купим массу
мисок, воля господина Бибервельта для нас закон, а цена не
играет роли. А чего еще надо прикупить? Капусты? Дегтя?
Железных грабель?
- Кроме того, купец Бибервельт, - прохрипело нечто в
шубейке, - просит прислать тридцать крон наличными, потому как
должен дать взятку, перекусить и выпить пива, а "Под Пикой" три
каких-то проходимца сперли у него мешок с деньгами.
- Ах вот оно что, - протянул Даинти. - Три проходимца! Так,
похоже, этот город прямо-таки кишмя кишит проходимцами. А где,
если дозволено будет спросить, находится сейчас уважаемый купец
Бибервельт?
- Где же, - сказало нечто, хлюпнув носом, - как не на
Западном Базаре.
- Вимме, - сказал Даинти зловеще. - Не задавай вопросов, но
найди мне хорошую толстую палку. Я отправляюсь на Западный
Базар, но без палки пойти не могу. Слишком там много
проходимцев и ворюг.
- Палку, говоришь? Найду. Но, Даинти, одно хотел бы знать,
потому как это меня тяготит. Я не должен был задавать тебе
вопросов, поэтому не задам, а попытаюсь угадать, а ты
подтвердишь либо нет. А?
- Отгадывай.
- Тот прогорклый жир, масло, воск и миски, тот паршивый
шпагат - все это тактические шаги, верно? Ты хотел отвлечь
внимание конкурентов от кошенили и мимозы? Вызвать панику на
рынке? А, Даинти?
Дверь резко раскрылась, и в контору вбежало нечто без
шапки.
- Щаверий докладывает, что все готово! - пискнуло оно. -
Спрашивает, наливать?
- Наливать! - загремел низушек. - Немедленно наливать!
- Клянусь рыжей бородой старого Рундурина, - взвыл
Вивальди, как только за гномом закрылась дверь. - Ничего не
понимаю! Что тут деется? Что наливать? Во что наливать?
- Понятия не имею, - признался Даинти. - Но дело должно
крутиться, Вимме.
4
С трудом пробиваясь сквозь толпу, Геральт вышел к ларьку,
увешанному медными кастрюлями, котелками и сковородками,
отливающими красным в лучах предвечернего солнца. За ларьком
стоял рыжеволосый краснолюд в оливковой шапке и тяжелых
башмаках из тюленьей кожи. На лице краснолюда рисовалось
неудовольствие - коротко говоря, он выглядел так, словно через
минуту намеревался оплевать копающуюся в товаре клиентку.
Клиентка колыхала бюстом, трясла золотистыми кудряшками и
поливала краснолюда бесконечным потоком слов, лишенных склада и
лада.
Клиентка была ни много ни мало Веспуля, известная Геральту
в качестве метательницы горшков. Не ожидая, пока она его
признает, он быстро слился с толпой.
Западный Базар пульсировал жизнью, дорога сквозь скопище
народа походила на продирание через кусты боярышника. То и дело
что-то цеплялось за рукава и штанины - то дети, потерявшиеся у
мам, пока те оттаскивали отцов от палатки с продажей в разлив,
то шпики из кордегардии, то торгующие из-под полы продавцы
шапок-невидимок, афродизий и похабных картинок, вырезанных на
кедровых досочках. Геральт перестал улыбаться и перешел на
ругань, одновременно с успехом пользуясь локтями.
Вдруг он услышал звук лютни и знакомый жемчужный смех.
Звуки шли со стороны сказочно разукрашенного ларька,
снабженного вывеской: "Здесь чудеса, амулеты и наживка для
рыбы".
- Кто-нибудь уже говорил вам, что вы прелестны? - верещал
Лютик, присев на прилавок и весело болтая ногами. - Нет? Не
