тридцать тысяч жителей, не считая гостей столицы,
представляешь? Каменные дома, мощеные улицы, морской порт,
склады, четыре водяные мельницы, бойни, лесопилки, крупное
башмачное производство и вдобавок все вообразимые цехи и
ремесла. Монетный двор, восемь банков и девятнадцать ломбардов.
Дворец и кордегардия - аж дух захватывает. И развлечения;
эшафот, шибеница с опускающейся платформой, тридцать пять
трактиров, театр, зверинец, базар и двенадцать борделей. И
храмы, не помню уж сколько. Много. Ну а женщины, Геральт!
Умытые, чистенькие и ароматные, бархат и шелк, корсеты и
ленточки... Ах, Геральт! Стихи так и просятся на уста:
Где ты живешь, белым-бело от снега.
Покрыты льдом и речки, и поля.
В твоих очах печаль, призыв и нега,
Но... зимним сном охвачена земля,
- Новая баллада?
- Ага. Назову ее "Зима". Только она еще не готова, никак не
могу окончить. Из-за Веспули меня так и трясет, и рифмы не
держатся в голове. Да, Геральт, совсем забыл, как там Йеннифэр?
- Никак.
- Понимаю.
- Ничего ты не понимаешь. Ну где твоя корчма, далеко еще?
- За углом. О, мы уже на месте. Видишь вывеску?
- Вижу.
- Приветствую и низко кланяюсь, - улыбнулся Лютик девушке,
подметавшей лестницу. - Вам, милостивая государыня, уже
кто-нибудь говорил, что вы прелестны?
Девушка покраснела и крепче ухватилась за метлу. Геральт
подумал было, что она вот-вот приложит трубадуру палкой. Но
ошибся. Девушка мило улыбнулась и затрепыхала ресницами. Лютик,
как обычно, не обратил на это никакого внимания.
- Приветствую и желаю всего наилучшего! Добрый день! -
загремел он, входя в корчму, и резко провел большим пальцем по
струнам лютни. - Мэтр Лютик, знаменитейший поэт в сей
благодатной стране, посетил твой неопрятный кабак, хозяин! Ибо
возжелал выпить пива. Ценишь ли ты честь, оказываемую тебе
мною, мошенник?
- Ценю, - буркнул трактирщик, выходя из-за стойки. - Рад
вас видеть, господин певун. Вижу, ваше слово и взаправду не
дым. Вы ведь обещали зайти сразу же поутру и заплатить за
вчерашнее. А я-то, это ж надо, подумал, вы врете, как всегда. Я
прям-таки сгораю со стыда.
- Совершенно напрасно сгораешь, добрый человек, - беспечно
бросил трубадур. - Потому как денег у меня нет. Поговорим об
этом после.
- Нет уж, - холодно бросил трактирщик. - Поговорим сейчас.
Кредит кончился, уважаемый господин поэт. Два раза меня не
проведешь.
Лютик повесил лютню на торчащий в стене крюк, уселся за
стол, снял шапочку и задумчиво пригладил пришпиленную к ней
эгретку.
- Ты при деньгах, Геральт? - вопросил он с надеждой в
голосе.
- Нет. Все, что было, ушло на куртку.
- Скверно и паршиво, - вздохнул Лютик. - Черт, ни одной
живой души, ну никого, кто мог бы угостить. Эй, хозяин, что так
пусто нынче?
- Еще слишком рано для обычных гостей. А подмастерья
каменщицкие, те, что храм ремонтируют, уже побывали и вернулись
на стройку, забрав мастера.
- И никого больше? Никогошеньки?
- Никого, акромя благородного купца Бибервельта, который
завтракает в большом эркере.
- Э, так Даинти тут? - обрадовался Лютик. - Надо было сразу
сказать. Пошли в эркер, Геральт. Бибервельта, низУшка, знаешь?
- Нет.
- Не беда. Познакомишься. Ого! - воскликнул трубадур,
направляясь в боковую комнату. - Чую с запада веяние и дух
луковой похлебки, столь милые моему обонянию. Ку-ку! Это мы!
Нежданчики!
В эркере, за средним столом, у столба, украшенного
гирляндами чеснока и пучками трав, сидел пухлощекий кудрявый
низушек в фисташково-зеленой жилетке. В правой руке у него была
ложка, левой он придерживал глиняную тарелку. При виде Лютика и
Геральта низушек замер, раскрыв рот, а его огромные орехового
цвета глаза расширились от страха.
- Привет, Даинти, - сказал Лютик, весело помахав шапочкой.
Низушек по-прежнему не изменил позы и не прикрыл рта. Рука у
него, как заметил Геральт, слегка подрагивала, а свисающая с
ложки длинная ниточка вареного лука раскачивалась, словно
маятник.
- Пппп-приве-ет, Лю-ю-тик, - заикаясь, выдавил он и громко
сглотнул.
- Икота замучила? Хочешь, напугаю? Сразу пройдет! Слушай;
на заставе видели твою женушку! Вот-вот явится! Гардения
Бибервельт собственной персоной, ха-ха-ха!
- Дурак ты, Лютик, - укоризненно проговорил низушек.
Лютик снова жемчужно рассмеялся, одновременно взяв два
сложных аккорда на струнах лютни.
- Потому как мина у тебя исключительно глупая, братец, а
таращишься ты на нас так, словно у нас рога и хвосты выросли. А
может, ведьмака испугался? А? Или, думаешь, начался сезон охоты
на низушков? Может...
- Прекрати, - не выдержал Геральт, подходя к столу. -
Прости, дружище. Лютик сегодня перенес тяжелую личную трагедию
и еще не оправился. Вот и пытается шуткой прикрыть печаль,
угнетение и стыд.
- Не говорите. - Низушек втянул наконец содержимое ложки. -
Сам угадаю. Любезная Веспуля звезданула его по кумполу горшком
и выперла наконец взашей? Так, Лютик?
- Я не разговариваю на деликатные темы с личностями, кои
сами жрут и пьют, а друзей заставляют стоять, - проговорил
трубадур и тут же, не ожидая приглашения, уселся. Низушек
зачерпнул ложку похлебки и слизнул свисающие с нее нитки сыра.
- Что правда, то правда, - угрюмо произнес он. - Приглашаю,
куда ж деваться. Присаживайтесь и... чем хата богата. Отведайте
луковой похлебки.
- В принципе-то, я так рано не ем, - задрал нос Лютик. - Но
уж, так и быть, уважу. Только не на пустой желудок. Эй, хозяин!
Пива, любезный, да живо!
Девушка с красивой толстой косой, свисающей до ягодиц,
принесла тарелки с похлебкой и кубки. Геральт, приглядевшись к
ее кругленькой, покрытой пушком мордашке, отметил для себя, что
у нее были бы вполне приличные губки, если б она помнила о том,
что ротик надобно хоть иногда прикрывать.
- Дриада лесная! - воскликнул Лютик, хватая руку девушки и
целуя ее в ладошку. - Сильфида! Волшебница! Божественное
создание с глазами, словно васильковые озера! Прелестная, как
утренняя заря, а форма губ твоих, возбуждающе приоткрытых...
- Дайте ему пива, быстренько, - простонал Даинти
Бибервельт. - Не то случится несчастье.
- Не случится, не случится, - заверил бард. - Правда,
Геральт? На всем белом свете не найти более спокойных людей,
нежели мы двое. Я, милсдарь купец, поэт и музыкант, а музыка
умягчает обычаи. А наличествующий здесь, в эркере, ведьмак
вообще опасен исключительно для чудищ, чудовищ и уродцев.
Познакомься: Геральт из Ривии, гроза упырей, упыриц, упырих,
оборотней и всяческой мерзопакостности. Небось слышал о
Геральте, Даинти?
- Слышал. - Низушек подозрительно глянул на ведьмака. - Ну
и что?.. Что поделываете в Новиграде, милсдарь Геральт? Неужто
туточки появились какие-нинабудь страшные монстры? Вас...
хм-хм... наняли?
- Нет, - улыбнулся ведьмак, - я на отдыхе.
- О! - произнес Даинти, нервно перебирая волосатыми ногами,
на пол-локтя не достающими до пола. - Это славно...
- Что - славно? - Лютик проглотил ложку похлебки и запил
пивом. - Не хочешь поддержать нас, Бибервельт? В увеселениях,
разумеется. Ишь, как все славно складывается. Здесь, в
"Наконечнике Пики", мы намерены подвыпить. А потом планируем
забежать в "Пассифлору" - это очень дорогой и приличный
бордель, на простом языке "Страстоцветом" именуемый, где можно
пригласить полуэльфку, а если повезет, то и чистокровку. Однако
нам нужен спонсор.
- Кто-кто?
- Ну тот, кто будет платить.
- Так я и думал, - буркнул Даинти. - Сожалею. Во-первых, у
меня деловая торговая встреча. Во-вторых, нет средств на оплату
подобных увеселений. В-третьих, в "Страстоцвет" пускают только
людей.
- А мы кто - совы сычные, или как там? Ах да, понимаю. Туда
не пускают низушков. Это верно. Ты прав, Даинти. Здесь
Новиград. Столица мира.
- Да, - произнес низушек, не отрываясь от ведьмака и
странно кривя губы. - Ну так я уж пойду. Я договорился...
Дверь эркера с грохотом отворилась, и в комнату влетел...
Даинти Бибервельт.
- О боги! - взвизгнул Лютик.
Низушек, появившийся в дверях, ничем не отличался от
низушка, сидящего за столом, если не считать, что за столом
сидел чистый, а в дверях стоял грязный, побитый и помятый.
- Вот где ты, сучий хвост! - рявкнул грязный низушек,
кидаясь к столу. - Ах ты, ворюга!
Его чистый близнец вскочил, опрокинув табурет и свалив со
стола посуду. Геральт отреагировал автоматически и молниеносно:
схватив со скамьи меч в ножках, он съездил Бибервельту по
загривку тяжелым ремнем. Низушек рухнул на пол, скуксился,
юркнул меж ног Лютика и на четвереньках почимчиковал к выходу,
при этом его руки и ноги вдруг вытянулись, словно лапки паука.
Увидев это, грязный Даинти Бибервельт разразился бранью, взвыл
и отскочил, с грохотом врезавшись спиной в деревянную
перегородку. Геральт кинул ножны, пинком отбросил с дороги стул
и рванулся в погоню. Чистый Даинти Бибервельт кузнечиком
перескочил порог эркера, влетел в общую залу, натолкнулся на
девицу с полураскрытым ртом. Увидев его длинные лапы и
карикатурно расплывшуюся физиономию, девушка разинула рот на
всю возможную ширину и издала пронизывающий уши вопль. Геральт,
воспользовавшись потерей темпа, вызванной соударением Лжедаинти
с девушкой, догнал его на середине залы и ловким пинком в
колено повалил на пол.
- Не рыпайся, братишечка, - прошипел он сквозь стиснутые
зубы, приставив к монстру острие меча. - Не рыпайся.
- Что тут творится? - зарычал трактирщик, подбегая с
черенком от лопаты в руке. - Что еще за фокусы? Стража! Дэчка,
жми за стражей!
- Не-е-е! - взвыло существо, прижимаясь к полу и еще больше
деформируясь. - Смилуйтесь, не-е-е!
- Никакой стражи! - поддержал его грязный низушек, вылетая
из эркера. - Держи девчонку, Лютик!
Трубадур схватил верещащую Дэчку, невзирая на спешку,
старательно выбирая места. Дэчка запищала и осела на пол у его
ног.
- Спокойно, хозяин, - с трудом выговорил Даинти, - это дело
личное, не надо стражи. Я покрою ущерб.
- Нет никакого ущерба, - трезво проговорил трактирщик,
осматривая залу.
- Но будет, - скрежетнул толстенький низушек. - Потому как
сейчас я стану его бить. И еще как! Я стану бить его жестоко,
долго и страстно, и тогда он тут все раздолбает.
Распластавшаяся на полу длиннолапая карикатура на Даинти
Бибервельта жалостливо захрипела.
- Ничего подобного, - проговорил холодно трактирщик,
прищурившись и слегка приподняв черенок. - Бейте его сколь
влезет на улице или во дворе, господин низушек. Потому как
это... это же прямо-таки уродец какой-то!
- Хозяин, - спокойно произнес Геральт, не ослабляя нажатия
клинка на шею уродца, - Главное - не волноваться. Никто ничего
не разобьет, не будет никакого ущерба. Мы владеем ситуацией. Я
- ведьмак, а уродец, как видите, у меня в руках. Однако,
поскольку это действительно похоже на личные отношения, мы
спокойно выясним их в эркере. Отпусти девушку, Лютик, и иди
сюда. У меня в сумке лежит серебряная цепочка. Вынь ее и как
следует стяни лапы этому типу. В локтях, за спиной. Не
шевелись, братишечка.
Существо тоненько заскулило.
- Порядок, Геральт, - сказал Лютик. - Связал. Пошли в
эркер. А вы, хозяин, чего стоите? Я же заказывал пиво. А уж
если я заказываю пиво, то его должно подавать до тех пор, пока
я не крикну: "Воды!"
Геральт подтолкнул связанное существо к эркеру и грубо
