без сознания. Поскольку у нас в районе есть друзья, мы отвезли вас к ним,
чтобы вы не умерли. Мы дорожили вашим здоровьем. Вы долго не приходили в
себя, и тогда нам пришла в голову идея сыграть маленькую комедию, которая
вам так не понравилась. Мы надеялись хитростью получить лучший результат,
чем силой. Видимо, я допустил ошибку. Вот только не могу понять одну вещь,
господин комиссар: если бы вы поняли, что мы вас обманываем, или хотя бы
заподозрили это, то не стали бы рисковать своей жизнью и жизнью девушки, не
так ли? Значит, вы нам полностью доверяли. Тогда почему вы не взяли с собой
лампу?
Я размышляю.
Я, ребята, попал в ту еще переделку. Не забывайте, что я обалдел больше
всех. Кто-то забрал лампу из комиссариата на Этуаль. Но почему капрал мне
ничего не сказал? Потому что он сообщник похитителя? Но главное - кто, кто
мог знать, что я спрятал лампу в этом месте?!
Сколько неразрешимых вопросов, ответов на которые я, по всей видимости,
уже никогда не найду. Вы знаете, я всегда был оптимистом, но на этот раз у
меня не осталось ни грамма иллюзий...
- Слушайте внимательно,- говорю я Ренару.- Мне неизвестно, куда делась
лампа. Я спрятал ее у себя дома. Наверное, кто-то выкрал ее, а я даже не
подумал проверить содержимое коробки...
- Это все, что вы можете заявить?
Его вопрос меня удивляет.
- Все!
- Нам прекрасно известно, что вы не заходили к себе домой...
Ай! Какой же я идиот, что сказал это. Конечно, они следили за мной и
знают, что я не совался в свой дом...
Ренар (я продолжаю называть его этой фамилией) приказывает своим людям
обыскать Жизель. Несмотря на протесты бедной девочки, ее ощупывают с ног до
головы.
Обыск, естественно, ничего не дает.
Фрицы недолго совещаются. Один из офицеров делает знак их людям, и нас
тащат по ледяным коридорам. Я хочу шепнуть малышке несколько ободряющих
слов, но эти хамы разделяют нас на одном из перекрестков.
Меня вталкивают в узкую темную комнатушку без окон, и дверь за мной
закрывается.
Глава 14
Меня оставляют гнить в этом шкафу двадцать четыре часа, не давая жратвы.
Должно быть, эти ребята слыхали о методах Людовика XI. Когда они открывают
дверь, я едва не падаю в обморок, оглушенный слабостью и светом. Я
задыхаюсь, потому что мои легкие совершенно атрофировались. Я уже не
осознаю, что происходит вокруг. Меня толкают, и я иду... И вот я снова в
классе, где нахожу Ренара и Грету - я помню, что так мой предатель обращался
к Флоранс.
Они сидят за столом. Он в форме полковника гестапо, великолепно сидящей
на нем.
- Добрый день, господин комиссар.
Я в ответ машу рукой. Мне становится немного лучше. Свежий воздух идет
мне на пользу. Если бы еще закинуть в себя антрекот и литр вина, то я бы
снова пришел в рабочее состояние...
- Ну,- спрашивает Ренар,- надумали проявить добрую волю?
- Простите?
- Вы прекрасно слышали мой вопрос.
- О какой доброй воле вы говорите?
- Слушайте, не изображайте из себя невинность. Скажите, где спрятали
интересующий нас предмет, и, даю вам слово, вас и вашу подругу до конца
военных действий отправят в тюрьму.
Сказать нечего, предложение разумное, но принять я его не могу по двум
причинам. Первая: я больше не верю этой парочке; вторая - и этот аргумент
неоспорим - я не имею ни малейшего понятия, где находится эта чертова лампа.
Все это я высказываю собеседнику, но он, кажется, сомневается в моей
правдивости.
- На случай, если вы намерены продолжать хранить молчание,- говорит он,-
предупрежу сразу, что вы подвергаете себя риску очень сурового наказания.
- Я думаю, мы зря теряем время,- перебивает его Грета.- Вам следует
применить другие методы, дорогой.
- Ладно.
По знаку Карла-Ренара его длинный подручный, похожий на клизму,
привязывает мои руки и ноги к стулу.
Грета подходит ко мне с сигаретой в руке и прижимает ее горящий конец к
моему лицу. Кожа на щеке дымится, жуткая боль ударяет в мозг. Я стискиваю
зубы, чтобы не закричать.
- Что вы об этом думаете, мой друг?- спрашивает она со смехом.
- Неплохо, но у тебя маловато воображения, голубка моя. Могу тебе
гарантировать и дать расписку на гербовой бумаге, что, если однажды ты
попадешь ко мне в руки, я проделаю с тобой более интересные вещи. А трюк с
сигаретой стар, как садизм девицы твоего пошиба.
- Карл! Он надо мной издевается...
Она задыхается от бешенства.
- Не волнуйся,- советует ее напарник.- Он очень смелый человек и не
сдастся с первого раза.
- Слушайте, фрицы,- говорю я ему,- В средние века существовал
замечательный способ добиваться от подозреваемого признаний: ему сдавливали
руки и ноги в раскаленных до красна тисках. А еще окунали в кипящее масло. В
десяти случаях из десяти парень садился за стол и признавался во всем, чего
от него хотели. Если его спрашивали, кто подбил Еву куснуть яблоко, он
клялся головой своей бабки, что это сделал он. Пыткой обычно можно заставить
признаться в чем угодно. Вот только никогда нельзя заставить человека
сказать то, чего он не знает. Понимаете?
- Прекрасно понимаю, мой дорогой комиссар, но, если позволите, я сделаю
вывод из вашего рассуждения. Разумеется, человека нельзя заставить сказать
то, чего он не знает, но то, что он знает, выжать можно. Например, в вашем
случае: либо вы знаете, где лампа, либо нет.
- Совершенно верно!
- Если вы правда не знаете этого, в чем я лично сомневаюсь, наша...
настойчивость будет бесполезной, согласен, но если вы знаете, то скажете.
Надо попробовать. У меня есть шанс победить, в противном случае вы
пострадаете зря. Жаль, но я устрою вам эту маленькую проверку...
Я пожимаю плечами.
- Замолчи, ты выжимаешь у меня слезу.
Ренар отвешивает мне удар кулаком в физию.
- Это чтобы научить вас вежливости,- говорит он.
Меня охватывает приступ ярости, который длинный быстро успокаивает
демонстрацией места зимовки раков.
Я просто в бешенстве. С каким бы наслаждением я выпустил обойму в кишки
этой милой компании! Для начала меня молотят, как боксерскую грушу, но я
продолжаю молчать. Я слишком переполнен ненавистью, чтобы чувствовать боль.
Затем они колотят меня резиновой дубинкой по мозгам. Мне кажется, я схожу
с ума. Многие свихивались и от меньшего. У меня такое чувство, что в моей
голове идет скачка на Гран-При. В глазах мелькают красные молнии, все
плывет...
- Вы будете говорить?- спрашивает Карл.
Этот голос! Мне кажется, от него я страдаю сильнее всего. Я живу в
каком-то кошмаре.
- Вы будете говорить?
- Да пошел ты!..
Они останавливают сеанс.
Ренар что-то приказывает своим головорезам. Один из них выходит из
комнаты и возвращается с Жизель.
- Раз вы так упрямы, мы попытаем счастья с мадемуазель...
- Сволочи!
Они связывают ее так же, как и меня. После двух пощечин она начинает
рыдать.
- Мужайся, милая!- ору я ей.
Мужества этой девочке не занимать, это я вам говорю. Ни одна другая
куколка не вынесла бы то, что терпит она. Она вся посинела от ударов, но
молчит. Я снимаю перед ней шляпу!
- Эти мерзавцы как каменные!- восклицает Карл.
- Используйте сильные средства! Суперсильные!- советует подлюка Грета.
Карл пожимает плечами, подходит к шкафу, открывает дверцу и достает
маленькую птичью клетку, в которой шевелится что-то темное. Он ставит клетку
на стол и, указывая на нее пальцем, спрашивает:
- Вы видите, что находится в этой клетке?
Мы смотрим: крыса.
- Да, это крыса,- говорит Карл.- Самая обыкновенная крыса. Я вам объясню,
какую роль ей предстоит сыграть. Этот рецепт пришел из Китая. У китайцев
богатое воображение и большие познания в психологии...
Он замолкает, чтобы посмотреть, какой эффект произведут на нас его слова.
Мы держимся спокойно. Эта клетка с крысой принесла в комнату какую-то
разрядку.
- Крыса голодна,- возобновляет Ренар свой рассказ.- Мы приставим клетку к
некой части тела мадемуазель, закрепим при помощи ремней и поднимем дверку.
Что произойдет затем, представьте себе сами.
Жизель громко вскрикивает и теряет сознание.
Я по мере сил сдерживаю гнев и обращаюсь к Карлу:
- Скажите, полковник, вы офицер или садист? Человек вы или зверь?
Он снова пожимает плечами:
- Значение имеет только результат...
Я чувствую, он полон решимости. Как избежать этой гнусности? Думаю, я бы
сказал, где лампа, если бы знал. А что, если... Да, это единственный
выход...
- Хорошо,- говорю я с подавленным видом,- я вам все скажу. Лампа спрятана
на улице Жубер, дом четырнадцать, четвертый этаж, дверь слева.
- Почему вы не взяли ее с собой?- недоверчиво спрашивает Карл.
- Потому что предварительно хотел обсудить в Англии условия ее продажи.
Мой трюк сработал. Я вижу, как лица моих мучителей проясняются.
- Где она спрятана?
- Она в люстре в столовой...
- Мы проверим...
Нас разводят по камерам... Хотел бы я знать, чем все это закончится...
Глава 15
Должно быть, сейчас полдень. Дверь моей камеры-шкафа открывается, и
солдат протягивает мне миску супа. Нужно недюжинное воображение, чтобы
назвать эту мерзкую бурду супом. На самом деле это теплая вода, на
поверхности которой меланхолично плавает одна морковка. В нынешнем моем
положении я не требую обеда от Ларю... Проглатываю эти помои и делаю
несколько упражнений, чтобы размяться...
Едва я закончил эту легкую гимнастику, как заявляется Карл.
Он кипит. Я говорю себе, что он продолжит серию демонстраций китайских
пыток, но пока об этом нет речи.
- Мы сделали обыск на улице Жубер,- взрывается он.- И знаете, что за
лампу мы там нашли? Труп!
Если бы я читал рассказ Сан-Антонио, то в эту самую минуту веселился бы
сильнее всего. Я и думать забыл о фару, он же "Стрижка-бобриком", которого
замочил в квартире моего двойника. Лучше того! Позавчера я совсем забыл
сообщить о нем Гийому... Возможно, эта забывчивость меня спасет: труп
придает правдоподобие моему "признанию".
- Проклятье!- кричу я.- Банда "Кенгуру" завладела ею!
Я пользуюсь смятением, царящим в мозгах Карла, чтобы спросить:
- Значит, вы их не всех перебили в Везине?
Отметьте, что этот вопрос рискован, потому что может подать Ренару идею
допросить выживших, если таковые есть и находятся у него в руках. Так он
узнает, что Фару был убит мной задолго до моего ареста...
- Увы, нет!- отвечает Карл.- Трое мерзавцев сумели удрать... Остальные
мертвы...
Так, так, так! По Парижу еще скачут "кенгуру", и это дает мне прекрасную
возможность для объяснения исчезновения лампочки... Карл, сам того не зная,
открыл мне дверь на свободу.
- Какое несчастье!- говорю.- В ту ночь, перед вашим приходом, они сумели
заставить меня признаться, где Находится лампочка... Должно быть, они
бросились по указанному адресу, чтобы ее забрать, и передрались из-за нее...
Вам остается только поймать оставшихся в живых.
Карл размышляет.
- Мы об этом подумаем. Следуйте за мной!- приказывает он.
Меня охватывает страх, что он влепит мне маслину в затылок. В общем, я
ему больше не нужен, а на милосердие Ренара особо рассчитывать не
приходится.
Мы входим в столовую, где офицеры пьют ликеры и курят сигары толщиной с
фок-мачту. В почтенном собрании я замечаю и женщин, в том числе Грету.
Ничего не скажешь, эта девочка просто прелесть, и, даже будучи ее личным
врагом, невозможно не любоваться ею. На ней черный костюм, белая блузка и
брошка из слоновой кости. Приняв томную позу, она курит длинную сигарету с
золотым ободком на конце.
- А вот и мой любимый комиссар,- воркует она.- Садитесь рядом со мной,
