разжимает руки. Этого-то я и ждал со вполне понятным нетерпением. Резким
толчком сбрасываю его с себя, после чего замахиваюсь ключом и изо всех сил
обрушиваю его на урода. Я не целился, но думаю, что, чем бы он ни поймал
ключик, это даст ему пищу для размышлений.
Глухой удар, и больше ничего.
Я встаю и включаю свет. Зрелище не из красивых. Карлика можно выбрасывать
на помойку. Его черепушка раскололась, как скорлупа ореха. Я несколько
перестарался, однако сожалений по этому поводу не испытываю. Вопрос стоял
так: либо он, либо я. Я предпочитаю, чтобы это был он.
Подхожу к двери и осматриваю замок - он не тронут, задвижка закрыта.
Направляюсь к окну и обнаруживаю, что оно открыто. Оно выходит на балкон,
идущий вдоль фасада. Я выхожу на балкон и иду, останавливаясь перед каждым
окном. Наконец я нахожу то, что искал: пустой номер. Его окно открыто, что
несколько необычно для декабря месяца. Вхожу в комнату. Пара ботинок
подтверждает, что карлик остановился именно здесь. Я собираю вещи человечка
в узел и уношу в свой номер.
Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что днем карлик сумел
проследить за мной и получить номер на том же этаже. Не забыть прояснить
этот вопрос завтра... Вернее, уже сегодня, потому что сейчас третий час
ночи.
Я закатываю карлика и его вещички в коврик и задвигаю все Это Под
кровать, после чего тщательно закрываю окно и блокирую его стулом. Потом
кладу перед дверью измятую газету, чтобы не быть застигнутым врасплох, если
кто-нибудь еще попытается меня шлепнуть.
Затем ложусь досыпать.
Глава 17
Я спокойно сплю до утра. Вам это кажется странным, потому что вы думаете
о трупе карлика под моей кроватью. Вам кажется невозможным дрыхнуть, имея
такого гостя. Не заблуждайтесь: я боюсь жмуриков не больше, чем
новорожденных. Преимущество покойников перед живыми в том, что они не
разбивают вам голову. Спокойнее их нет никого. Что касается привидений, то
если хоть одно из них явится меня доставать, я на него так рявкну, что оно
без остановок побежит до какого-нибудь старого доброго шотландского замка,
где и забаррикадируется.
Я умываюсь и анализирую ситуацию. Этот труп меня не пугает, но мешает.
Если работник гостиницы обнаружит его, когда будет делать уборку, то так
пожелтеет, что клиенты примут его за микадо. Разумеется, я могу предупредить
Гийома, но мне не хочется вступать в контакт с коллегами. Прежде всего мне
нужны спокойствие и отдых.
Снимаю трубку телефона и звоню тете Амели, у которой спряталась мама.
Отвечает как раз Фелиси.
- А, это ты, сынок,- говорит она.- Я начала беспокоиться... Тебе следует
почаще давать о себе знать.
Я ей объясняю, что не мог и что немцам лучше не знать моего адреса, а в
наше время нет ничего более ненадежного, чем телефон.
- Ма, скажи, ты поехала к тете с большим чемоданом?
- Да.
- Он мне нужен. Срочно.
- Ты отправляешься в путешествие?
- Возможно, но я дам о себе знать, не бойся. Ты можешь прямо сейчас
прислать его мне?
Она соглашается, и я даю ей адрес моей гостиницы.
- До скорого, ма, и не волнуйся.
Теперь мне остается только ждать прибытия чемодана. Если бы я мог
скоротать время за куревом!
Обыскиваю карманы карлика и обнаруживаю сухие египетские сигареты.
- Маленьким мальчикам нельзя курить,- говорю я ему, перекладывая пачку в
свой карман.
Час спустя в дверь стучат. Открываю: это Фелиси со своим чемоданищем.
Я устраиваю ей разнос:
- Ма, ты совсем ничего не соображаешь. Зачем ты пришла? Я же тебе
сказал...
Она бросается мне на шею, и остаток моих протестов теряется в мехе ее
лисицы. Сколько я себя помню, зимой на ее плечах всегда был этот лис. Он мой
старый приятель. У него забавный вид с этой острой мордочкой и стеклянными
глазами. В детстве я называл его Альфредом.
- Неужели ты думал, что я упущу случай тебя обнять, малыш?
- Но это опасно!
- Какая опасность может грозить матери, которая хочет увидеть сына?
Она у меня замечательная. Мое сердце оттаивает.
Она кладет чемодан на кровать:
- Куда ты собрался?- спрашивает она.
- Ну...
- Кажется, ты еще не определился с выбором направления...
- Понимаешь, ма...
С ума сойти, как я могу спасовать перед матерью. Как мальчишка.
- Ну,- вздыхает она,- раз ты не хочешь говорить, я не настаиваю. Где твои
вещи? Я уложу их в чемодан, а то ты навалишь все кучей, я тебя знаю.
Жестокий удар
- Не стоит, ма. Сначала мне надо купить вещи...
- Даже не думай!- восклицает она.- У тебя дома два совершенно новых
костюма. Я за ними съезжу
Тогда я решаю ввести ее в курс дела. Открываю чемодан, нагибаюсь и достаю
из-под кровати сами знаете что.. Фелиси округляет глаза, как будто ей
принесли на блюде голову Адольфа, обложенную петрушкой.
- Не падай в обморок, ма. Это не ребенок, а мерзавец карлик, пытавшийся
этой ночью убить меня.
Я ей рассказываю о покушении, жертвой которого стал.
- Понимаешь,- говорю я в заключение,- мне совершенно необходимо вынести
его из гостиницы, не привлекая внимания. Я подумал, что этот чемодан мне
прекрасно подойдет.
Говоря, я укладываю в него карлика. Как по нему сделано! Иной гроб не так
подходит своему владельцу!
- А теперь убегай!
Я ее целую, и она без возражений уходит. Она совершенно потрясена,
бедная.
- Будь осторожен!- умоляет она на прощание.
Немного подождав, я тоже выхожу из своей каморки.
Когда я прохожу мимо стойки, старая грымза меня останавливает.
- Вы знаете, что вчера вечером вас спрашивал друг? Такой совсем
маленького росточка.
- Да, знаю.
- Он попросил дать ему комнату рядом с вашей,
- Да, да. Он ушел утром.
Она недоверчиво смотрит на меня.
- Но я никуда не отходила. Я бы его заметила...
- Он ушел тайком. Это его любимая шутка. Что вы хотите, при его уродстве
надо хоть как-то развлекаться.
- Конечно,- соглашается она, промокая слезу.- Вы Оставите номер за собой?
- Естественно.
Я быстро сматываюсь. Куда бы мне деть груз? Не могу же я разгуливать,
имея в чемодане такое содержимое. С другой стороны, я не хочу избавляться от
него сразу, потому что он может мне пригодиться.
Самое лучшее найти другую гостиницу и оставить чемодан там. Я сказал
старой грымзе, что оставляю номер за собой, но это туфта! Я это сделал
только затем, чтобы сбить со следа остальных "кенгуру", которые обязательно
станут искать своего лилипута.
Я сажусь в метро и в районе Биржи нахожу приличный отельчик, где оставляю
свой переносной катафалк, предварительно тщательно заперев его на ключ.
Узнаю время: около полудня. Надо пошевеливать задницей, если я хочу
организовать свой маленький номер. Действовать надо аккуратно и методично.
Я смотрю на себя в витрине шляпного магазина и корчу гримасу, которая
может служить рекламой таблеток от запора. Моя скула распухла и блестит, как
баклажан; нос, как у Джоя Луиса. Здорово этот урод разрисовал мне
физиономию!.. Сейчас, на холоде, отдельные фрагменты начинают принимать
тревожащие пропорции. Сегодня даже думать нечего кружить голову девчонкам,
потому что у них будет веский довод послать меня подальше... Меня это
огорчает, поскольку в четыре стрелка с этой сукиной дочерью Гретой. Она
помрет со смеху, увидев, что мой нос похож на нос гиппопотама.
Ну и ладно. Слава богу, такой парень, как я, имеет и другие аргументы,
кроме внешности.
Я иду звонить Бравару. Это мой друг... Когда-то я оказал ему обалденную
услугу, и он готов стать кофейной мельницей, если это может доставить мне
удовольствие.
- Вот это да!- радостно кричит он. -Это вы, господин комиссар? Что я могу
для вас сделать?
Прежде чем вы узнаете о нашей беседе, должен вам сказать, что Бравар
работает на радио звукоинженером.
- Старичок,- говорю я ему,- мне в кратчайший срок нужно ни больше ни
меньше как звукозаписывающее оборудование. Я бы хотел, чтобы эта штука была
все-таки поменьше паровоза, потому что собираюсь установить ее в моей
комнате. Есть у тебя такая?
Он отвечает, что, конечно, есть. Он даст мне один из аппаратов, с какими
ходят брать интервью дома, и притащит его сам.
Я даю ему адрес гостиницы, потом вызываю парнишку из обслуги этого
притона и конфиденциально спрашиваю, не может ли он раздобыть мне бутылочку
чего-нибудь приличного.
Он со скорбным видом качает головой и уходит.
Возвращается он с литрушечкой. Должно быть, парень из прихожан синагоги,
потому что в коммерции разбирается отлично. Я плачу за бутылку аперитива
цену гоночного велосипеда и сразу начинаю с ней беседовать. Мы так хорошо
ладим, что к приходу Бравара в ней остается всего половина.
Он тащит такой же здоровый чемодан, как мой, только в нем лежит груз
совсем другого рода. Он малый сообразительный. Чемодан заталкивает прямо под
кровать, а микрофон прячет в вазу с цветами. Провод искусно камуфлирует.
Бравар мне объясняет, как включать аппарат. Это просто, как делать круги
на воде. Я даю ему добить бутылку и говорю, что забрать аппарат он может
вечером.
Мы прощаемся, и я иду в ближайший ресторан. Что бы ни случилось, а
полдень - время обеденное, и его надо уважать, как своего дедушку.
Глава 18
Придет она или нет?
Этот вопрос извивается в моих мозгах, как разрезанный пополам червяк.
Несмотря на свою садистскую натуру - а может быть, именно благодаря ей,-
малышка Грета меня очаровывает. Это первоклассная сирена, с которой я
никогда не устану вести большую игру.
Я дохожу по улице Четвертого сентября до Оперы и возвращаюсь к Пам-Пам. У
меня начинает кружиться голова: моя киска уже там. А как она прикинулась!
Чтобы не смущать меня, явилась не в военной форме, а в ослепительном меховом
манто. Если это не норка, то, значит, собака!
Я целую ей ручку в наилучшем аристократическом стиле и сажусь рядом.
- Как мило, что вы все-таки пришли, Грета.
- А вы не верили моему слову?- спрашивает она.
- С красивой женщиной никогда нельзя быть до конца уверенным...
Комплимент немудреный, но все равно заставляет ее щеки порозоветь. С
девчонками нет необходимости быть оригинальным. На возвышенные фразы им
начхать, а вот от тупых мадригалов они так и млеют.
Раз это ей нравится, я продолжаю и выкладываю целый набор глупостей. Будь
у нее хоть два грамма здравого смысла, она пожала бы плечами и побежала
купить пластырь, чтобы заклеить мне рот. Но она наслаждается моим трепом,
как будто это черносмородинный ликер.
- Вам не кажется, что стоит собачий холод?..
- Надо же!- иронично отзывается она.- Вы интересуетесь метеорологией?
Я принимаю вид подростка, впервые в жизни севшего на колени к бабе.
- Это чтобы сделать более уместным одно маленькое предложение,- объясняю
я с самым жалким видом, на который способен.
- Какое?
- Я хотел вам показать мою коллекцию японских эстампов...
Она смеется и крутит задом так, что если бы в него сунуть деревянную
ложку, то можно было бы сбивать майонез.
- Так каким будет ваш ответ, любовь моя?
Она отвечает не сразу, и у меня сжимается сердце. Если она откажется, это
будет самое сильное разочарование в моей жизни. И не только в физическом
плане... В общем, вы поймете потом.
- Вы не очень постоянны,- шепчет она.- Я думала, вы отдали свое сердце
той девушке, что была с вами...
Я вздыхаю. Раз дело только в ревности, вопрос можно уладить в два счета.
- Жизель?- переспрашиваю я.- Это совсем другое дело. Она мой друг. Не
смейтесь. Она за мной ухаживала во время болезни, помогала мне... Короче,
ради нее я готов броситься в огонь и, кажется, уже доказал это. Но никакой
любви между нами не было. Если я говорю, что влюблен в вас, то потому, что
