мог его предотвратить Однако благодаря моей потрясающей реакции я сумел его
немного парировать, отчего кинжал, вместо того чтобы пощекотать мою аорту,
вошел наискось, в бок.
Я вырываю его из раны, и струя крови бьет на два метра. Грета
отшатывается. Девушки всегда боятся испортить свои тряпки.
- Правильно сделала, что отпрыгнула,- говорю я ей.-Кровь плохо
отстирывается.
Она тяжело дышит, как гиена.
Я делаю из платка тампон, чтобы остановить кровотечение.
- Ах ты шлюха тевтонская!- говорю.- Таким подлым ударам вас учат в школе?
- Замолчи!- сухо приказывает она.
- Нет, моя маленькая, молчать будешь ты. Откуда на меня свалилась такая
девица? Это ж надо: приходит за порцией постельных удовольствий с тесаком в
трусах! Хватит трепа. Теперь ты мне скажешь, куда спрятала BZ 22! Нет,
сначала ты скажешь, что такое этот BZ 22.
- Как!- восклицает она.- Ты этого не знаешь?
- Я же тебе говорю... Ты что, думаешь, я хочу поиграть в угадайку?
- Ты слышал об атомной энергии? Эта штука раздробляет материю. В лампе
содержится газ, ускоряющий процесс раздробления. Этот газ очень редкий. В
мире существует всего четыре капсулы с ним, и все у Германии.
- За исключением одной...
- Да, за исключением одной. Союзники ведут такие же исследования, но у
них нет газа, и они готовы дорого заплатить, чтобы заполучить его.
- Если я правильно понимаю, ты не ярая патриотка?
Мое замечание хлещет ее, как удар плеткой.
- Избавь меня от твоих комментариев.
- Ладно. Скажи мне, где спрятала лампу, и можно будет строить любовные
планы...
Она разражается хохотом.
- Ты ударился головой!- улыбается она.
- Да вроде нет...
Я вытаскиваю чемодан Бравара, отсоединяю микрофон и пишу на листке
блокнота адрес моего приятеля, после чего звоню коридорному.
- Вот "штука",- говорю я.- Через четверть часа этот чемодан должен быть
доставлен по назначению.
Он обещает заняться этим, бросив все дела. Я жестом отпускаю его и
наливаю себе стаканчик портвейна. Потом расстегиваю пиджак, который
застегнул, чтобы коридорный не заметил моей раны. Кровь остановилась.
- Знаешь, какую шутку я с тобой сыграл, моя нежная садистка? Я установил
в комнате микрофон, и все, о чем мы говорили, записано. Ручаюсь, что твой
друг Карл отдаст целое состояние, чтобы получить эту пластинку. Он даже
предпочтет ее дискам Тино Росси.
Она не может опомниться.
- Теперь аппарат в пути на базу. Один мой друг сделает две копии нашей
милой беседы и поместит их в надежное место. Неплохо задумано, а?
От изумления она так разинула рот, что можно запросто любоваться ее
миндалинами.
- На что ты надеешься?- едва слышно спрашивает она.
- На все...
- То есть?
Я наливаю себе новую порцию портвейна.
- Мне нужны три вещи: лампа, Жизель и возможность уехать в Англию.
- Это слишком!- усмехается она.- Может, тебе и удастся заполучить BZ 22 и
удрать с ним, хотя это маловероятно. Но не рассчитывай, что сможешь
освободить свою девку. Карл сохранит ей жизнь только в обмен на лампу.
Она размышляет.
- Сколько бы я ни искала, вижу только один возмож-ный выход.
- Говори...
- Я дарю тебе свободу, и это все. Верни мне пластинки, и я дам тебе
удрать в Англию. Даже лучше: помогу с побегом!
Я пожимаю плечами.
- Я не изменю своего решения, милочка. Или я получаю три известные вещи,
или ничего. Теперь я влип в эту историю по уши, а у меня нет привычки
спорить по мелочам, когда занимаюсь делами такого масштаба Или я одержу
победу, или отправлюсь к предкам. Середины быть не может.
- У тебя нет сигаретки?- спрашивает она.
Я достаю ей сигарету и прикуриваю.
Она с наслаждением делает несколько затяжек и вздыхает: "Спасибо".
- Ты действительно крутой парень,- шепчет она.
- Настоящий утес.
- Но одной смелости мало. Если позволишь, теперь я изложу ситуацию. Ты
думаешь, что очень хитер со своей записью, но она, по сути, интересует
только меня.
- Объясни!
- Так вот, невинная овечка, из-за нее гестапо может мне сесть на хвост,
но поскольку я сама осторожность, то, не теряя времени, убегу в Лондон- Ты
только ускоришь события.
Я закидываю в себя большой стакан портвейна, чтобы прочистить голос:
- В этих условиях, дорогая, я применю сильные средства. Я позвоню Карлу,
попрошу его приехать, расскажу ему правду и в качестве доказательства своих
слов представлю запись. Он заставит тебя признаться, куда ты спрятала лампу,
поверь мне. Знаешь, какие методы он к тебе применит? Так я спасу жизнь себе
и своей подружке.
Она не отвечает сразу, потом кашляет из-за дыма, щекочущего ей нос.
- Не будь ребенком. Ты прекрасно знаешь, что мы никогда не собирались
оставить в живых тебя и твою девку. Обещания Карла...
Я хмурю брови. Я догадывался, что на слово этих людей полагаться нельзя,
и рад услышать от нее подтверждение моей догадки. Так я вижу реальность, как
она есть. Она не блестящая, но, может быть, если я сумею взяться за дело,
положение еще можно спасти.
- Ты правильно сделала, что сказала мне это,- говорю я.- Раз так, применю
вот этот метод.
Я подхожу к Грете и отвешиваю ей великолепный удар в челюсть. Она
растягивается на ковре, издав тихий стон.
Я уже давно хотел расплатиться с ней прямым правой.
Наклоняюсь: малышка Грета спит, как сурок. Я дал ей безотказное
снотворное. Пока она витает где-то в районе седьмого неба, я крепко
привязываю ее к медным спинкам кровати, после чего подбираю ее упавшую
сигарету и докуриваю, дожидаясь, пока красавица вернется на землю... и ко
мне.
Это происходит скоро. Она смотрит на меня, как тигрица на боа,
собирающегося ее укусить.
- Время поджимает, Грета. Ты мне немедленно скажешь, где спрятала лампу.
Она не отвечает.
Я расстегиваю свой кожаный ремень и срываю с малышки одежду. Мне не очень
нравится роль папы с розгами, но я говорю себе, что она заслужила этот
маленький сеанс. Ножевая рана еще болит и жестоко напоминает мне, что за
куколка Грета. Я начинаю с нескольких ударов ремнем. Она их выдерживает
очень хорошо. Я быстро понимаю, что этой церемонии недостаточно, чтобы
наставить девочку на путь признаний, разуваю ее и тушу несколько спичек о
подошвы ее ног, показывая, что могу быть жестоким. Она воет, как волчица. Я
затыкаю ей рот кляпом, чтобы не навлекать визит полиции. Но я не в форме.
Есть вещи, делать которые мне не по душе. Сколько бы я себе ни повторял, что
эта девчонка хуже помойного ведра, что она с наслаждением вырвала бы мне
глаза, если бы роли переменились, что она уже доставила мне немало
неприятностей, я отказываюсь продолжать физическое воздействие на эту
очаровательную особу. Однако должен же существовать безболезненный способ
сделать эту киску разговорчивой.
Я хлопаю себя по лбу. Запомните, что в затруднительном положении надо
всегда возвращаться к доброй старой психологии. Только она может помочь...
Возьмите, например, мой случай: я в тупике, потому что имею дело с женщиной
и не могу ее истязать. Естественно, вы считаете, что мне остается только
развязать ее и купить букетик фиалок, пытаясь вернуть ее расположение.
Ничего подобного! Спасение придет от того, что подвело дело к провалу. Я в
дерьме, потому что речь идет о девушке, и именно поэтому получу от нее все,
что хочу. Если нельзя применить силу, есть другие методы... Методы, которые
не действуют на мужчин.
Я роюсь в сумочке Греты и нахожу там то, что должно находиться в сумочке
любой цивилизованной женщины - маникюрный несессер. В нем есть пара ножниц.
Мне трудно всунуть пальцы в их маленькие кольца, но все-таки я справляюсь с
этой задачей.
- Успокойся,- говорю я Грете, с тревогой следящей за моими действиями,- я
не собираюсь выкалывать тебе глаза. Скажи, ты бывала в концлагерях в твоей
прекрасной стране? Ты должна была заметить, что у всех узников, мужчин и
женщин, волосы острижены наголо. Так вот, я превращу тебя в узницу...
Говоря это, я хватаю толстую прядь ее пышных волос и обрезаю как можно
короче.
Вынимаю изо рта Греты кляп, чтобы позволить ей выразить свои впечатления.
- Только не это!- умоляет она.- Только не это!
Не отвечая, срезаю вторую прядь.
- Нет, нет! Я не хочу... Остановись!
- Где лампа?
Она сжимает губы.
- Жаль,- замечаю я с расстроенным видом, отрезая третью прядь.- Такую
гриву, как твоя, встретишь не каждый день. Понадобится шесть месяцев, чтобы
она отросла хоть немного. Говорят, это укрепляет волосяной покров.
Неприятность для тебя в том, что некоторое время ты будешь лишена
сексапильности. Ты будешь пользоваться успехом только у голубых, потому что
будешь похожа на мальчика.
- Не надо! Не надо больше, умоляю...
- Где BZ 22?
- Под подкладкой моего пальто...
Я хватаю манто и лихорадочно ощупываю его. Чувствую внутри рукава
выпуклость. Я в темпе разрезаю шов. Победа! Лампа там.
Одно из трех моих желаний осуществилось. Остается освободить Жизель и
удрать в Лондон. Если до этого меня не забьют до смерти, значит, там, на
небесах, кто-то серьезно занимается моим досье!
Глава 20
Чтобы составить план действий, мне не нужно ста лет.
- Прости,- говорю я Грете,- но мне придется оставить тебя на час или два.
Поскольку я хочу непременно найти тебя по возвращении, то оставляю
связанной. Кроме того, я снова заткну тебе рот кляпом. Вдруг у тебя
возникнет искушение побеспокоить мирных жильцов этого отеля? Но эти
предосторожности - просто "перестраховка. Если ты не будешь вести себя
разумно, я сразу отправлю Карлу сама знаешь что.
Объяснив это, я промываю рану, худо-бедно перевязываю ее и спускаюсь.
Перед тем как выйти из гостиницы, я подзываю коридорного.
- Вы выполнили мое поручение?
- Да, месье.
- Отлично. Значит, так. Дама, нанесшая мне визит, решила немного
подремать. (Я ему подмигиваю.) Не тревожьте ее, пусть спокойно отдыхает.
- Конечно, месье.
Я выхожу на улицу.
Десять минут спустя я являюсь на улицу Соссэ и прошу встречи с Берлие. Он
принимает меня в своем просторном, почти министерском кабинете. Берлие
ласково поглаживает большую зеленую ящерицу. Он обожает таких тварей.
- Ничего не понимаю,- говорит он, прежде чем я успеваю открыть рот.-
Теодор не заснул в этом году. Обычно он залегает в спячку в начале ноября...
- Старина,- говорю я ему,- если тебя это не очень затруднит, отложи свой
зверинец и послушай меня.
Я ему подробно рассказываю все дело. Он слушает, не перебивая и не сводя
с меня глаз. Когда я заканчиваю, он замечает:
- В общем, тебя уже сунули в печку, намазали маслицем и ты теперь ждешь,
когда эти господа начнут тебя жарить?
- Да, примерно так... Поэтому мне хочется разыграть все мои карты. Для
этого мне нужна помощь.
- Я сделаю все возможное и невозможное, но, боюсь, этого будет мало...
- Я попрошу у тебя две совершенно конкретные вещи. Первая: можешь ли ты
переслать эту лампу с моей запиской Монтлью из Интеллидженс Сервис? Вторая:
знаешь ли ты способ перебраться через Ла-Манш?
Берлие берет лампу и кладет ее в ящик, потом протягивает мне блокнот и
конверт.
- Пиши свое письмо, приятель. Это я сделаю. А когда тебе нужно второе?
Я раздумываю.
- Ты можешь мне указать тайную посадочную площадку, где самолет мог бы
сесть в любую ночь, начиная с завтрашней? Я не знаю, когда вытащу Жизель из
этого дерьма. Я вообще не уверен, что это возможно... Во всяком случае, это
может произойти быстро, а может и затянуться.
- Понимаю... Я запрошу инструкции из Лондона. Где я могу тебя найти?
