Несчастливая случайность, и ее поймают. Нет, пусть будет хуже для меня, но я
уведу преследователей как можно дальше.
Сворачиваю на другую аллею, потом еще раз. Дорога идет под гору. Табличка
указывает: "Пуасси". Фары приближаются... На кузов обрушивается град пуль. Я
делаю жуткий рывок вперед... Дорога становится совсем прямой. Если так
пойдет дальше, через четыре минуты меня догонят.
Я еще никогда не думал о стольких вещах сразу. Мой котелок похож на зал
ожидания вокзала: в нем стоит гул!
Я пересекаю Пуасси и выезжаю на большой мост через Сену. Немецкие машины
всего в двадцати метрах. Тут я отдаю себе отчет в том, насколько
бессмысленна эта гонка. Они упрямы, как бульдоги, и не отпустят меня, пока
не накормят по горло свинцом. Так зачем бороться дальше? Дать себя
застрелить на этой дороге или, наоборот, сдаться?
Сдаться!
Я останавливаю машину посреди моста и выхожу с поднятыми руками.
Вы можете решить, что у меня съехала крыша... Предположим, эти придурки
раздражены прогулкой, которую я их заставил совершить, и сведут со мной
счеты прямо здесь! Но они слишком большие садисты, чтобы убить меня сразу.
Они проворно выскакивают из автомобилей. Нет, они никак не могут прийти в
себя!
По-прежнему с поднятыми руками я отступаю к парапету, потом с быстротой,
удивляющей в первую очередь меня, перемахиваю через перила и ныряю вниз
головой в воду...
Глава 10
Какой же я все-таки крутой! Такие непотопляемые ребята встречаются только
в романах Мориса Леблана и Макса-Андре Дазерга. Те запросто спасаются вплавь
с охваченного огнем острова, окруженного голодными крокодилами... В жизни
подобные сенсационные трюки происходят намного реже. Доказательство: когда
на хвост урке садятся полицейские, будь это даже лопухи из супрефекту-ры,
они берут его в девяти случаях из десяти.
Мой уход из тупика великолепен. Фрицы так обалдели, что забыли пустить в
ход свои дудоры. Когда же они реагируют, я уже плыву брассом к берегу, где
пришвартованы штук пятьдесят лодок. Вокруг меня, будто грибы, вырастают
пузырьки воды. Теперь, когда я их так одурачил, они могут стрелять. Даже
если они меня убьют, я все равно от них уйду, но поскольку я предпочитаю
уйти от них живым, то гребу изо всех сил. Я плыву под водой и выныриваю на
поверхность только время от времени, чтобы вдохнуть. Наконец я достигаю
лодок, проскальзываю между ними, чтобы не бояться пуль, потом заползаю под
брюхо какой-то шлюпки и жду... С лодки свисает кусок цепи, за который я и
цепляюсь. Теперь я защищен от немцев и бороться мне предстоит не с ними,
потому что здесь они меня достать не могут, а с генералом Зимой. Холод
собачий. Даже замороженному тунцу и то теплее, чем мне... Но придется ждать.
Пока фрицы не отвалят, мне будет грозить большая опасность. "Большая
опасность" - это распространенное выражение, означающее, что ваша шкура не
стоит и скорлупы выеденного ореха... Через десять минут я больше не чувствую
холода. Мною постепенно овладевает оцепенение. Кровь тяжело гудит в
висках... Мои пальцы вплавились в цепь. Грудь сжимает железный корсет,
давящий все сильнее. И никакого способа шевельнуться! Я мысленно прощаюсь с
жизнью. Через несколько дней хозяин бистро, откалывая лед, обнаружит
прекрасно сохранившийся труп Сан-Антонио. В данную минуту все мои симпатии
принадлежат Поль-Эмилю Виктору... У этого парня хватило смелости
отправиться, как говорят в новостях, в ледяные пустыни Антарктики...
Господи! А ведь есть люди, которым тепло; они поют "Полночь, христиане" и
целуются взасос. Я бы отдал пол-улицы Риволи за маленькую жаровню в рабочем
состоянии. Клянусь, что если выберусь отсюда, то побегу в ближайшую деревню
и залезу в паровую баню. Я завидую Жанне д'Арк: девочке было тепло с головы
до пят! Долой зиму! Да здравствует Сахара! Вот о чем я мечтаю. Обычно миражи
начинаются на жаре у тех, кого хватил тепловой удар; им представляются ф
исташковое мороженое и много воды. В моем случае все наоборот: мне
кажется, что ледяная вода, в которой я маринуюсь, превратилась в раскаленный
песок. Я вижу кружки горячего грога и костры...
Сколько времени я так провел? Не знаю. Гул дизельного мотора в моем
котелке усиливается. Дыхание останавливается. Я задыхаюсь... я...
Остановите поезд, я сойду...
Я снова выезжаю из мрака, как из туннеля. Вижу огонь в камине. Мои ноздри
ласкает запах кофе. Моргаю глазами.
- Он приходит в себя,- говорит голос.
Смотрю и вижу типа лет пятидесяти, одетого в куртку на меху, двух парней
и молодую женщину.
Установив первый контакт, задаю традиционный вопрос:
- Где я?
- Ничего не бойтесь. Вы у друзей,- доброжелательно шепчет тип в куртке.
Он добавляет, взяв дымящуюся кружку, которую ему протягивает женщина:
- Выпейте это и почувствуете себя гораздо лучше.
Это обжигающий кофе, запах которого я унюхал. Выпиваю до дна и чувствую,
что надо вызывать пожарных: внутри у меня все горит.
- Еще!
- Отлично!- радуется один из парней.- Ролан, дай ему еще.
Я лежу совершенно голый в удобной кровати. Никак не могу прийти в себя.
- Здравствуйте, дамы и господа,- говорю.- Рад с вами познакомиться. Если
это не будет злоупотреблением вашей добротой, я хотел бы узнать, каким
образом оказался в вашем обществе вместо того, чтобы плыть в сторону Руана
по столько раз воспетым водам Сены.
Тип в куртке вводит меня в курс дела: он и два его сына состоят в
подпольной сети Сопротивления. Сегодня вечером они засели в прибрежных
кустах, чтобы проследить за проходом каравана боевых катеров фрицев, который
должен был следовать к Атлантике. Они присутствовали при окончании
автогонки, при моем прыжке в воду и укрытии среди лодок. Дождавшись, пока
немцы, сочтя меня мертвым, прекратят свои поиски, они начали свои, нашли
меня и принесли к себе домой.
Я их благодарю должным образом и даю некоторые объяснения, сдержанные,
как англичане.
- Караван мы не заметили,- говорят они,- но время зря не потеряли.
Я тоже так считаю.
- У вас есть телефон?- спрашиваю.
- Конечно.
-=: Вы можете мне его дать? А то в таком костюме мне затруднительно
передвигаться...
Молодая женщина томно улыбается и выходит. Парни дают мне халат и теплое
полотенце. Я встаю и направляюсь к столику, на котором стоит аппарат.
Набираю свой домашний номер.
Фелиси уже начала нервничать.
- С Рождеством тебя, ма. Но я звоню не только за этим. За мной гонятся
немцы, и домой я вернуться не могу, потому что они найдут мой след. Собирай
вещи и уезжай на несколько дней к тете Амели... Я тебе напишу. Главное, не
оставайся дома и не теряй времени. Дело очень серьезное. Целую.
Понимаете, почему я это делаю? У меня мелькнула мысль, что, возможно, не
все члены банды Фрэда погибли. Достаточно, чтобы один из них попал живым в
руки фрицев и назвал мое имя...
Поскольку опасность угрожает также и Жизель, я звоню Гийому.
- Не могу вам рассказать обо всем, что произошло, старина, потому что это
заняло бы много времени. Немцы ищут меня и девушку, которая была похищена...
Это чистое совпадение. Я вышел на след ее похитителей, когда нагрянули
фрицы. Мне удалось удрать... девчонке тоже, но я не подумал предупредить ее,
чтобы не совалась к себе домой. Вы не могли бы поставить перед ее дверью
человека? Посообразительнее... Кого? Вашего мамонта? О'кей... Пусть он ей
скажет, чтобы она спряталась у подруги или в гостинице и не вылезала на
улицу до того, как повидается со мной! Пусть позвонит вам и скажет свой
новый адрес... Прекрасно! До свиданья, старина.
Вот что я выкладываю, стоя в слишком узком для меня халате у камина.
- Как вы себя чувствуете?- спрашивают меня хозяева дома.
- Немного оттаявшим.
Они смеются. Отличные ребята, и в эту ночь я предпочитаю их общество
компании Деда Мороза... и служащих господина Гиммлера...
Глава 11
На следующее утро меня будит звон колоколов. С трудом открываю глаза. У
меня жар. Если бы я попытался смерить температуру, градусник бы взорвался...
Что-то шевелится на моей перине: кот. Он мяукает и смотрит на меня, как на
копченую сосиску. Вы себе не представляете, какой уют может создать в
комнате присутствие кота... Камин, где всю ночь горел огонь, погас, но запах
теплой золы остался.
Я закрываю глаза и начинаю думать о событиях вчерашнего дня... Я
счастлив, что одурачил фрицев. Но теперь это дело прошлое, а прошлое для
меня все равно что грязный платок: больше я в него нос не сую. Интересно
только будущее, а слюнтяи, пускающие слезу, пережевывая воспоминания,
годятся только на то, чтобы мыть туалеты.
Мое будущее выглядит мрачно. Из дюжины типов, составлявших банду Фрэда,
двое-трое наверняка попались живьем и открыли пасть после первого же тычка в
морду. Само собой разумеется, они назвали мое имя. Немцы соберут обо мне
сведения и узнают, что знаменитый Сан-Антонио работал в Секретной службе.
Они проведут параллель между моим присутствием у так называемых "кенгуру" и
исчезновением волшебной лампы. Мой главный козырь то, что они считают меня
утонувшим, но этот козырь будет давать мне преимущество очень недолго,
потому что они перекопают всю Францию чайной ложкой, чтобы найти Жизель. Она
им необходима. Они знают, что она была моей подружкой, значит, ей может быть
известно, куда я спрятал лампу. Самое срочное - поместить малышку Жижи в
надежное место.
Легко сказать... Спрятать девушку несколько сложнее, чем пуговицу. Я все
сильнее кусаю себе пальцы из-за того, что втянул эту голубку в подобную
историю. Вы мне заметите, что она хорошо себя вела, и это верно, но если бы
мне не приходилось постоянно беспокоиться о том, как ее спасти, мои мысли
были бы более организованными. Поверьте мне, хорошо смазанные мозги - это
основа дела.
Куда бы мне ее спрятать, чтобы она была в безопасности? И тут мне
приходит самая потрясающая идея, которая когда-либо возникала между двумя
ушами полицейского: а что, если мне прогуляться в Лондон вместе с Жизель и
лампой? Спорю, нас бы отлично приняли всех троих... Мои друзья из
Интеллидженс Сервис были бы рады увидеть меня снова. Кроме того, я не могу
оставить себе эту лампу в качестве трофея. Сомневаюсь, что она будет
смотреться на камине... К тому же я так и не знаю, что она из себя
представляет. Если фрицы ею так дорожат, значит, она имеет большую
ценность... Настолько большую, что банда "Кенгуру" без колебаний поставила
на карту жизни своих членов, чтобы завладеть ею. Союзникам не придется
выкладывать за нее крупную сумму. Они получат ее даром. Мне будет приятно
съездить в Англию, потому что очень хочется увидеть новый фильм Лорела и
Харди. Жизель - медсестра, поэтому с работой у нее проблем не будет. Что же
касается меня, то, если инглиши не возьмут на себя оплату моего счета за
отель, значит, у них нет благодарности ни на грош...
О'кей, ко мне вернулась бодрость. Осталось только найти способ
перебраться через Ла-Манш...
Открывается дверь, и в мою комнату входит красивая молодая женщина. Не
знаю, как так получается, но стоит мне оказаться в Горизонтальном положении,
больным или раненым, рядом со мной появляется белокурая куколка, виляющая
попкой, как негритянка в танце...
Это мне нравится, потому что именно о таком типе красавицы я мечтаю, лежа
по вечерам в своей постельке, когда выпил днем слишком много кофе.
Значит, волосы у нее белокурые, глаза черные и бархатные, ресницы
сантиметров в тридцать, кожа нежно-розового цвета, а вся внешность и осанка
